Сочельник, 2005 год
Донос предоставлен: Люциусом Абраксасом Малфоем Донос на: Драко Люциуса Малфоя Предполагаемое преступление(я): Владение темным артефактом в нарушение условно-досрочного освобождения Драко Люциуса Малфоя Предлагаемые меры: Обыск жилого помещения квалифицированным офицером ДМП. Ордер обязателен. Какое дело Люциусу Малфою до темной магии? Гермиона нахмурилась и проверила время: половина третьего пополудни. Ну разумеется, работенку ей подкинули за несколько часов до окончания рабочего дня. Она знала, что главный аврор Робардс захочет решить этот вопрос как можно скорее, чтобы увеличить количество закрытых дел за год. Кто-то в Суде, должно быть, тоже жаждал разобраться с делами до праздников, потому что она получила необходимый ордер и доступ к каминной сети в течении часа. Затем она отправила Драко Малфою официальное уведомление, в котором сообщала ему о выдвинутом обвинении и его праве на адвоката, который будет следить за процессом обыска в его доме. Гермиона ожидала получить в ответ на запрос о проверке Громовещатель или резкое письмо от адвоката Драко, в котором будут упоминаться притеснения и злоупотребление властью со стороны Министерства. Гермиона придерживалась мнения, что семейные дрязги не касались ДМП, но… чтобы Люциус Малфой обвинял своего единственного сына в преступлении, которое влекло за собой тюремное заключение!? Интересная, однако, ситуация складывается. По мере того, как стрелки часов приближались к пяти вечера, Гермиона постепенно смирялась с тем, что взаимодействие с бывшим однокурсником может оказаться весьма скверным. Но по ту сторону каминной сети её встретила на удивление тёплая и уютная гостиная. Она не могла разглядеть никаких других комнат, только длинный, устланный ковром коридор. В этом месте вряд ли совершались гадкие и тёмные дела. Одна из бархатных штор висела неровно, будто за неё недавно дёрнули. Под диваном валялась раскрытая книга "Сказки Барда Бидля", в кресле миролюбиво расположился плюшевый дракон, на детском столике стоял деревянный поезд. А сверху, куда она даже не взглянула бы, висели ненастоящие снежинки, показавшиеся ей бумажной версией заколдованного снежного потолка Хогвартса. Из коридора донеслись звуки человеческого присутствия, и внимание Гермионы привлекла парящая в воздухе записка. Офицер ДМП, прошу пройти в столовую. Надеюсь, вы поймете, почему я не могу лично вас встретить. - Драко Малфой - Вздрогнув от странного извещения, Гермиона расправила плечи. У неё есть работа, которую нужно выполнить, и она не позволит Малфою сбить её с толку. Девушку ждала не столь вычурная комната, посреди которой стоял обеденный стол, рассчитанный на шестерых; Гермиона окинула взглядом скромный рождественский ужин, накрытый на нем, и знакомого мужчину во главе стола. Вдоль всего зала и по всей комнате — потолок, украшенный вырезанными снежинками. — Добрый вечер, мистер Малфой. — Грейн… Аврор Грейнджер. Очевидно, он не ожидал её прихода, и она некоторое время наслаждалась произведенным эффектом. Пока не заметила присутствие ещё одного человека в комнате. — Ха! Крохотный белокурый ребенок, сидящий на высоком стуле, сжимал и разжимал пухлый кулачок в её сторону. Драко первым взял себя в руки. — Молодец, Скорпиус. Он вас поприветствовал. Удивление Гермионы не имело границ, стоило ей увидеть малыша. У него были все характерные черты Малфоя (светлые, пепельные волосы; серые глаза), только в детском варианте. Одно дело было прочитать об отцовстве Драко в его личном деле, и совсем другое - убедиться в этом лично. Скорпиус посмотрел на нее с таким выражением, с которым маленькие дети часто смотрят на незнакомых взрослых: с открытым ртом и немигающим взглядом, оценивая, кто перед ними - угроза, друг или источник пищи. — Я полагаю, вы здесь при исполнении служебных обязанностей? — Драко облокотился о спинку своего стула. Она прокашлялась. — От лица Департамента Магического Правоправопорядка я обыскиваю помещение на наличие темномагических артефактов. Все подозрительные незаконные артефакты будут переданы в Министерство для дальнейшего изучения. Если будет установлено, что вы нарушаете условия досрочного освобождения, вас сопроводят в камеру министерства до дальнейшего расследования. Вам понятны правила? — Да, — ответил молодой мужчина, не поднимая глаз, занятый вытиранием носа ребенка. — Вы подтверждаете свою информированность о праве на присутствие адвоката во время обыска? — Подтверждаю. Действуйте по протоколу. — Тогда я… начну обыск. Оставив позади совершенно обычную домашнюю сцену, Гермиона принялась за осмотр следующей комнаты. Её смущение росло с каждой пройденной комнатой, проверяемой с помощью простого заклинания обнаружения. Несмотря на неудержимое любопытство, она не стала проверять всё слишком дотошно, давая Малфою возможность сохранить своё достоинство, которое он не то чтобы заслужил, но, по крайней мере, не должен был потерять только из-за того, что стал объектом нелепого и, скорее всего, ложного обвинения. Ознакомившись с досье Малфоя, Гермиона узнала, что в 1998-ом он отбыл короткое наказание в Азкабане, в 2000-ом купил своё нынешнее жильё, в 2001 — женился на Астории Гринграсс, а в прошлом году одновременно обзавёлся сыном и потерял жену. Хотя в досье не было и не могло быть подробностей о натянутых отношениях с родителями, Гермиона полагала, что ситуация непоправима, принимая во внимание сегодняшний донос Люциуса. Что произошло с четой Малфоев? Закончив осмотр скромного дома и не обнаружив ничего примечательного, Гермиона вернулась в столовую и обнаружила, что отец и сын все еще продолжают ужинать. — Что ж, я закончила, — объявила она. Драко скривился, но Скорпиус опередил все нелестные высказывания. — Тата! — пролепетал мальчик, указывая на потолок. Драко, ничуть не смутившись присутствия гостьи, направил палочку на снежинки. После шепота заклинания они вихрем полетели вниз, кружась вокруг головы малыша, вызывая детское хихиканье и неконтролируемый поток слюней прямо в улыбающееся лицо отца. Драко повернулся к Гермионе, и его лицо ожесточилось. — Вы сообщите моему отцу, что вы не нашли никаких правонарушений? — Я не имею права разглашать конфиденциальную информацию о личности доносчика. — Ну разумеется не можете. — Ба! — выдал Скорпиус. — Именно так, Скорпиус. — Ба! — Ты прав, мой тыквенный пирожочек. Если это всё, аврор Грейнджер, я уверен, что вы сможете найти дорогу назад к камину самостоятельно, как и простить мне отсутствие манер и отсутствие возможности вас проводить. — Разумеется. — Уауауауауаааа! — захныкал Скорпиус. На этот раз она не смогла сдержать улыбку. — С Рождеством, Скорпиус. И вас, Малфой. Он лишь кивнул, а затем переключил внимание на своего маленького сынишку, тщательно вытирая гороховое пюре с его подбородка. Вернувшись в офис, Гермиона испепелила ордер и отметила в журнале ДМП, что дело было официально закрыто. Она надеялась, что Люциус Малфой подавится своим рождественским пудингом.***
Сочельник, 2006 год
Донос составлен: Люциусом Абраксасом Малфоем Донос на: Драко Люциуса Малфоя Предполагаемое преступление(я): Подозревается в использовании темной магии Предлагаемые меры: Обыск жилого помещения квалифицированным офицером ДМП. Ордер обязателен. С прошлогоднего обыска Гермиона очень редко, почти не вспоминала о Малфоях. Это было начатое и закрытое дело, несомненно, необычное, но в жизни, полной странностей, Гермиона не могла сказать, что канун прошлого Рождества вошел бы в десятку лучших. Вот только Люциус Малфой уже второй год подряд считает нужным вторгнуться с ложным доносом в ее последний рабочий день перед Рождественскими праздниками. Драко встретил Гермиону в тот момент, когда она выскочила из его камина. — Аврор Грейнджер, с возвращением. Полагаю, мы последуем прошлогоднему сценарию? — Добрый вечер, мистер Малфой. От имени... — Привет! Гермиона увидела светлые волосы, находящиеся на уровне колен Драко. — Привет, Скорпиус. Мальчик тут же засмущался, и спрятался за ногами отца, уставившись на неё широко раскрытыми глазами. — Я всё признаю и сознательно отказываюсь от законного участия адвоката. Полагаю, вы знаете дорогу? — сказал Драко. В этом году Гермиона провела проверку быстрее, не заглядывая ни в спальню Драко, ни в детскую. Она обнаружила обоих Малфоев в гостиной, где и оставила их: Драко сидел в кресле, покачивая ногой, а Скорпиус возил игрушечную машинку по ковру. — Ничего не обнаружено. Снова. Драко усмехнулся. — Мой отец любит стабильность. — Я не могу разглашать… Он перебил её, кипя от ярости. — Ему прекрасно известно, что он творит. Если он поставит под угрозу мое условно-досрочное освобождение, он также поставит под угрозу мою опеку над Скорпиусом, и таким образом сможет влезть в воспитание ребёнка. Гермиона еле сдержала вздох возмущения. — Уверена, что родители Астории… — Им была безразлична её судьба при жизни, а сейчас они и подавно не интересуются происходящим вокруг. — А её сестра? — Дафна живет во Франции с тех пор, как Астории не стало. Она позволила себе мирное существование; я не могу её за это осуждать. — Я бы посодействовала, на случай, если бы вам когда-нибудь понадобился свидетель, который подтвердил бы ложность этих обвинений. Её спонтанное предложение заставило Драко вскинуть голову и посмотреть на нее со смесью любопытства и подозрения. В голове у девушки промелькнула мысль, не заставило ли его ужасающее предательство отца скептически относится к подобного рода доброте. — Тата? Кушать? После вопроса Скорпиуса черты лица Драко разгладились, и он стал похож на радушного хозяина. — Да, солнышко. Можете остаться на ужин, аврор Грейнджер, если вы свободны, разумеется. Пойдем, Скорпиус. Гермиона смотрела, как Скорпиус послушно последовал за отцом. На миг она задумалась над тем, чтобы принять предложение. Она пропустила обед. Важных и неотложных дел на сегодня больше не было, как по работе, так и личного характера. Её родители остались в Австралии, и они должны были позвонить только завтра. Все её друзья были заняты, к тому же верили, что она будет работать весь день. И всё потому что она — заядлый трудоголик. Если она хочет занять пост министра, сначала ей необходимо долго проработать в ДМП, потом — в Международном Департаменте, и в конце концов — в Визенгамоте. Так что если она иногда работала в канун Рождества и копила дела, значит, так тому и быть. Личные жертвы в начале карьеры безусловно окупятся в будущем. Её желудок заурчал, принимая решение за неё. Гермиона присоединилась к Малфоям за рождественским ужином. Ужин прошел в странной, но непринужденной обстановке. Драко почти всю трапезу следил за тем, чтобы его сын ел, и смог обсудить с Гермионой лишь пару светских тем. После того как Драко парой взмахов палочки убрал тарелки, Скорпиус легко забрался к отцу на колени. Прижавшись к нему, малыш с искренним любопытством в закрывающихся глазах наблюдал за Гермионой. Грейнджер видела, как изменились её самые близкие друзья, став родителями. Гарри и Джинни улучшили свои навыки коммуникации, более открыто выражали свои эмоции. А в Роне и Лаванде укоренилась зрелость. Судя по отрывочным сведениям о личной жизни Драко Малфоя, родительство подарило ему сдержанность. Гермиона заметила, что в нём не осталось ни следа былой избалованности и надменности. В нём не оставалось также и намека на трусость. Он задавал ей поверхностные вопросы о её работе в качестве аврора и расспрашивал о её друзьях, оставаясь лёгким и чуточку небрежным, но при этом спрашивал с искренним интересом. "Должно быть, ему не хватает разговоров со взрослыми людьми," — подумала она. Осторожно, чтобы не лезть в дебри отношений Драко с родителями, Гермиона спросила о Скорпиусе, вышедшем из ступора, вызванного пудингом, лишь для того, чтобы попросить отца "сделать снежинки". Как и в прошлом году, Драко наколдовал бумажные снежинки, чтобы они порхали и летали вокруг восхищенного мальчика. После этого короткого скачка радости скучная болтовня взрослых убаюкала Скорпиуса и он уснул, приоткрыв рот. — Я должен уложить Скорпиуса, это не займет много времени. — О, тогда мне, наверное, пора, — она улыбнулась уснувшему на руках Драко, ребёнку. — Он удивительно похож на тебя. — Как раз в этом удача обошла его стороной. — Это теория эволюции. Первенцы обычно похожи на отца, поэтому вопрос о подтверждении отцовства даже не стоит. — Приятно знать, что это просто-напросто биология, а не наследственное невезение. Обезоруживало само упоминание Драко маггловской науки. — Он очень красивый малыш. Драко ухмыльнулся. — Ты так считаешь, Грейнджер? Значит ли это, что ты и меня находишь красивым? Гермиона закатила глаза, вставая. — С Рождеством, Малфой. Спасибо за ужин.***
Сочельник, 2007 год
Донос составлен: Люциусом Абраксасом Малфоем Донос на: Драко… — Мерлин вас подери! — пробормотала Гермиона и скомкала донос. Стоило Гермионе выйти из камина, как её встретил взбешённый Малфой, размахивающий перед её лицом уведомлением из ДМП. — Я не собираюсь поддаваться на его провокации. — Мистер Малфой... — Мы с Асторией поклялись, что никогда не подпустим наших родителей к воспитанию Скорпиуса, в той мере, в какой они…Я поклялся отвергнуть все их идеологии, что наш сын будет ограждён от этого! А мой отец позволяет себе угрожать лишением наследства просто потому, что моя жена имела смелость противостоять ему и его идеям. — Драко... — Он никогда не видел Скорпиуса, и никогда и не увидит. Моя жена умерла, принеся в этот мир нашего сына, и это так он хочет почтить память о ней? Игрушечная машинка с грохотом упала на пол, и Скорпиус испуганно вздрогнул. Драко сразу же смутился. — Иди сюда, малыш. Скорпиус осторожно подошел к отцу и взялся за протянутую руку. — Скорпиус, извини меня, я не должен был кричать. Я не на тебя сержусь. — Ладно, Тата. Драко с досадой посмотрел, как мальчик с улыбкой возвращается к игре. — Включи всё сказанное в официальный отчёт, — в его голосе послышалась горечь. — Тут и записывать нечего. Я не собираюсь ни проверять твой дом, ни составлять отчёт по этому делу. Даже если бы я решила написать отчёт, в нём было бы что-то вроде этого: Дежурный аврор застал отца и сына за попыткой насладиться Рождеством, несмотря на жестокое вторжение в их покой и уединение. — Спасибо, — сказал он и с тяжелым выдохом опустился в кресло. Он махнул рукой, предлагая Гермионе сесть напротив. — Вы могли бы подать на своего отца в суд за притеснение и посягательство на частную жизнь, — сказала она. — Нет. Я думаю, это разобьет сердце моей матери. Она не вынесет этого после всего произошедшего. Судя по временным рамкам, он строит свои козни тайно, без её ведома, возможно, когда она занимается Рождественскими приготовлениями, и ему удаётся скрыться из поля её зрения. Скорпиус взял одну из машинок и подошел к Гермионе. — Вы останетесь на ужин? Гермиона бросила взгляд на Драко, но увидела лишь пустое от усталости лицо. — Если твой отец не против. Это было моё последнее дело в этом году. — Конечно, аврор Грейнджер, мы будем очень рады,если вы присоединитесь к нам за ужином. Второй год подряд она отбросила мысли о неуместности и присоединилась к Драко и Скорпиусу за их рождественским ужином. — Мне всегда нравились эти снежинки, — сказала она и указала на потолок, пока Драко застёгивал на шее сына слюнявчик. — Они мамулины, — пролепетал Скорпиус. — Астория делала их каждый год. Для меня, — пояснил Драко. — Очевидно, у неё никогда не было возможности заняться... но как бы то ни было, ей всегда нравилось радовать меня, особенно на Рождество. Поэтому теперь их делаю я. — Это отличный способ сохранить память о ней. Скорпиус, ты помогал? Мальчик энергично кивнул. — Вы аврор? — Да. — Гарри Поттер тоже аврор. — Да, ты прав, — удивлённо усмехнулась Гермиона. — И по совместительству — мой лучший друг. У Скорпиуса полезли глаза на лоб. — Правда-правда? Гермиона вопросительно посмотрела на Драко. — Есть такая книга. Детская. О Поттере и его... личных качествах, — не без запинок ответил Драко. — Именно эта книга стала его любимой. — У Гарри Поттера есть шрам в виде молнии! — Верно, — сухо подтвердил Драко, пока Гермиона пыталась скрыть хихиканье, спрятавшись за бокалом. — Гарри Поттер летает на Молнии! Драко бросил на неё умоляющий взгляд, но Гермиона лишь усмехнулась. Она не могла обещать, что не расскажет Гарри об увлечении Скорпиуса при первой же возможности. Так Гермиона провела еще один странный, но приятный вечер с Драко и его сыном и ушла, когда Скорпиус уже засыпал, чуть не роняя голову в свой горячий шоколад. По возвращении домой Гермиона вспомнила о полезном заклинании для личной переписки, гарантирующее, что письмо сможет открыть лишь адресат. Она воспользовалась этим заклинанием, как только написала письмо Нарциссе Малфой.***
Сочельник, 2008 год
Аврор Грейнджер, Поскольку нам, похоже, суждено проводить вместе каждый Сочельник, позвольте официально пригласить вас на ужин в этом году. Скорпиус будет очень рад вашему приходу. Искренне, Драко Малфой Когда жизнь аврора не топила её в рутинных делах и не заставляла терять веру в человечество, Гермиона неистово доводила до идеала своё резюме, ожидая первой возможности, чтобы урвать вакансию в Международном Департаменте. И что с того, что она чаще всего отказывалась от ночных посиделок в пабе? Или то, что её личная жизнь состояла только из не оставляющих в её жизни никакого отпечатка первых свиданий? Гермиона могла счесть это планами на отпуск. Это был один из самых восхитительных вечеров за последнее время. Скорпиус избавился от своей застенчивости прошлых лет и, видимо, решил спеть все известные ему рождественские песни. Его громкий, высокий голос звучал задорно, без стеснительных пауз, даже если он забывал слово или целый куплет. Драко тоже отчасти утратил свою замкнутость, хотя и выглядел отчуждённым большую часть трапезы. Когда ему казалось, что Скорпиус овладевал вниманием Гермионы, он с тревогой поглядывал в сторону зала, словно боясь увидеть незваных гостей, в виде коллег Гермионы. Скорпиус, голова которого закружилась от попыток уследить за снежинками, упал на пол, тяжело дыша, и Драко объявил, что пора спать. Мальчонка вскочил на ноги и побежал к Гермионе. — Ты придешь снова на ужин? — Если твой отец не будет против, я с огромным удовольствием приду и на следующий Сочельник. — А может, ты придёшь завтра? Мы не заняты. Ты можешь прийти. У нас никогда не бывает гостей. Драко ущипнул себя за переносицу, его щеки слегка порозовели. — Скорпиус, почему бы тебе не переодеться в пижаму и не выбрать книгу? Я скоро подойду. Мальчик пожелал Гермионе счастливого Рождества и выскочил в коридор. Драко осушил свой бокал с вином одним глотком. — Насчет того, что сказал Скорпиус. Ты, естественно, не обязана приходить, но если выдастся свободный вечер… — Я имела в виду именно то, что сказала. Так что, с удовольствием. Драко улыбнулся, но бросил еще один нервный взгляд в сторону гостиной. — Прошу прощения, если выгляжу обеспокоенным, но я все время жду, что авроры ворвутся в дом через камин. — Думаю, тебе об этом можно больше не беспокоиться, — не удержавшись от усмешки, она торжествующе продолжила: — Я вполне могла написать Нарциссе и рассказать о мутных делишках твоего отца. Думаю, она с этим разобралась. То, что, по мнению Гермионы, могло послужить поводом для благодарности, вызвало лишь холодный взгляд. — С чего вдруг тебе пришла в голову такая идея? — Я сделала это, чтобы он перестал так над тобой издеваться. И это помогло, не так ли? Опершись на стол, Драко встал. — С чего ты взяла, что имеешь право вмешиваться в дела моей семьи? Это что-то вроде обострённого чувства собственной важности, присущего аврорам, или это твой личный стиль вмешательства в дела семьи? — Вмешиваться в твои дела? Драко, ты не мог справиться с этим сам, и я лишь немного помогла тебе! — Я бы никогда не попросил тебя о помощи, и никогда этого не сделаю. Гермиона тоже встала. — Мое вмешательство позволило тебе спокойно воспитывать ребёнка в безопасной среде, не задумываясь о нападках отца. — Ты сомневаешься в моём родительстве и способности обеспечить безопасность моего сына? — Нет, я лишь хотела помочь. Я… — Папа! — позвал из детской Скорпиус. Драко смерил её долгим взглядом. — С твоего позволения, я пойду и побуду родителем. Обязанности которого я добросовестно выполняю, но откуда тебе об этом знать. Развернувшись на пятках, он вышел из комнаты, всем своим видом показывая, чтобы она сама нашла дорогу до камина и не вздумала возвращаться.***
Сочельник, 2009 год
Драко отправил ей письмо в феврале. Пусть он и не приглашал её к себе в гости, он пригласил её в свою жизнь, равно как и в жизнь своего сына. Он поинтересовался здоровьем девушки и её карьерой, а потом рассказывал о Скорпиусе, о его интересах и интеллектуальном развитии. Припоминая все жестокие слова мужчины, Гермиона подумывала проигнорировать письмо. Но она представила себе светлое, полное надежды лицо Скорпиуса, спрашивающего, придёт ли она снова. Несмотря на одиночество Драко, которое он, возможно, сам себе навязал, его ребёнок казался счастливым и любимым, и порой у неё возникали мысли, не чувствуют ли Малфои себя одинокими. Исправлять их проблемы — не твоя забота, — корила она себя. Тебя это не касается, он ясно дал это понять, — проговорила она сама себе, обмакивая перо в чернильницу. Ответ на письмо не имеет скрытого подтекста. Это просто одно письмо, подумала она, запечатывая конверт. Ответ от Драко пришёл на следующий же день, поздравив ее с новой должностью в Международном Департаменте и пожелав удачи в предстоящей поездке в Швецию. И подобная переписка продолжалась в течение нескольких месяцев: он рекомендовал рестораны, стоящие посетить во время её поездок, она ему - книги. Он присылал материалы для чтения, она — сувениры для Скорпиуса. В июне пришло письмо со следующими словами: "Я хочу извиниться за…" Он начал с их ссоры на предыдущее Рождество, но, видимо, не удержался и углубился в прошлое: война, шестой курс, всё что было до него, и так до конца их ужасного прошлого. Когда пришло приглашение на Сочельник, Гермиона с тяжелым сердцем отказалась —прошлогодняя ссора перевесила её желания. Она несколько раз видела Драко на улицах Лондона, всегда гуляющим или спешащим куда-то со Скорпиусом, и не преминула приветствовать их на людях. Драко никогда не выходил из дома после заката, не посещал пабы, не ходил на свидания или на вечеринки к друзьям. Непрошеные советы задерживались на кончике её языка и пера. Гермионе были неведомы ни боль жизни овдовевшего человека, ни сложности одинокого родительства, и несколько Рождеств, проведённых вместе, вряд ли делали её надежным другом. Именно из-за этих переживаний она шагнула из камина Малфоев намного позже приемлемого в вежливом обществе времени. Он встретил её с удивленной улыбкой и налил глинтвейна. Выпив два бокала, они перешли от вежливой болтовни к обсуждению более серьёзных тем. Посиделки у камина и снежные вечера навевали тоску, несмотря на уютную, теплую атмосферу и привлекательного мужчину рядом. Он выглядел грустным и в этот вечер, разглядывая что-то в своём бокале. — Есть люди, которые считают, что я заслужил быть овдовевшим отцом. — Эти люди просто отвратительны. — Как там мой отец про это говорил?.. Смерть Астории была "шансом изменить мой образ в глазах общества и показать миру мою способность переживать утраты и горе". — Это очень гадкое упрощение. — В его глазах отношения между людьми всегда олицетворяли лишь выгодную сделку. Не думаю, что он был в состоянии понять, что мы любили друг друга безо всяких условий, — он сделал очередной глоток вина. — Он при смерти. — Мне жаль. — Тебе на самом деле не жаль, но в любом случае спасибо. — Мне жаль, потому что это тяготит тебя. Тяготит так же, как и твою маму. — Она хочет, чтобы мы встретились. Чтобы он высказался ради своего упокоения. — А чего хочешь ты? Семья, как таковая, может видоизменяться под влиянием времени, травм, споров и примирений. Она видела, как Драко боролся с этим феноменом, как он боролся с въевшимся под кожу юношеским желанием угодить отцу и решимостью разорвать связь с тем, кто причинил ему неописуемую боль. — Не имею ни малейшего понятия. Не уверен, но может ты скажешь мне, как поступить? — Я тоже не знаю, что делать, к сожалению. Я бываю той ещё командиршей, но и у этого моего качества есть пределы. — Это совсем некстати. Мне нравится твоя властность. Она рассмеялась. — Да быть такого не может! — А вот и может, — его голос стал ниже, а его взгляд прошёлся по её лицу, и остановился на девичьих губах. — Очень даже может. Драко медленно приблизился, на миг остановился, сократил расстояние ещё немного, и вновь замер. Гермиона не смела шевельнуться, давая понять, что согласится на любое последующее действие мужчины. Он вновь замер, так и не коснувшись её губ. После тихого вздоха он передумал и почти невесомым поцелуем коснулся её щеки, быстро отстраняясь. — Я не… — его взгляд быстро поднялся к висящим на потолке искусственным снежинкам. — Не нужно объясняться. Всё в порядке. Драко тяжело откинулся на спинку дивана. — Я не знаю, что могу... предложить тебе. На данный момент. — Мне нравится наша переписка, — сказала Гермиона. — Как и мне. — Исключительно Рождественские ужины — тоже неплохой вариант. — В последнее время ты превратилась в настоящую лягушку-путешественницу. Встречи с нами для тебя стали большой редкостью. Она улыбнулась и подняла бокал, заметив, как искусно в их взаимоотношениях появилось ещё одно слагаемое — Скорпиус. — За то, чтобы всё происходило в своё время. Они чокнулись. — И своим чередом.***
Сочельник, 2010 год
Она была вынуждена отказаться от приглашения. Родители наконец, спустя много лет вернулись в Лондон, чтобы отпраздновать на родине Рождество, и она провела все праздники, вновь погружая их в свою жизнь. Правда, она отправила Скорпиусу подарок: фотографию с автографом самого Гарри Поттера, причём предоставленную самим Гарри. За все прошедшие годы это было её самое нелюбимое Рождество.***
Сочельник, 2011 год
Она приняла приглашение. За неделю до этого у Скорпиуса впервые случился выброс стихийной магии, и он начал восторженно мечтать о поступлении в Хогвартс. — Тебе повезло, Скорпиус. Мисс Грейнджер знает "Историю Хогвартса" от корки до корки, — лукаво усмехнулся Драко. Гермиона с энтузиазмом отвечала на вопросы о занятиях, движущихся лестницах, библиотеке, домовых эльфах и, к ужасу Драко, о Гарри Поттере.***
Сочельник, 2012 год
Она поехала в Австралию, в которой ей очень не хватало глинтвейна и бумажных снежинок.***
Сочельник, 2013 & 2014 годы
Несмотря на настойчивые расспросы матери и откровенное замешательство большинства друзей, Гермиона вновь устроилась на уже привычном ей стуле за обеденным столом Малфоев и почувствовала себя уверенной в своем выборе.***
Сочельник, 2015 год
Гермиона потеряла счёт тому, сколько раз слышала имя Альбуса. Несмотря на то, что она была лично знакома с Альбусом Поттером с самого его рождения, Скорпиус продолжал во всех деталях рассказывать ей обо всех поттеровских симпатиях, антипатиях, увлечениях и о том, как вышеперечисленное схоже с интересами самого Скорпиуса. Возможно, это было лишь оптической иллюзией, вызванной освещением помещения, но при каждом упоминании сына Гарри у Драко начинал дёргаться глаз. Когда у Скорпиуса закончился приступ болтливости, Гермиона повернулась к Драко. — Как поживает твоя матушка? — Ну, спасибо, что спросила. Мы встретимся завтра на рождественском обеде. Сегодня вечером у нее была помолвка. — Но пап, я думал, что ты отказался пойти к бабушке, потому что сегодня пришла мисс Грейнджер, а она слишком важный человек для изменения планов. Драко прочистил горло. — Мне кажется, тебе пора спать, Скорпиус. В то время, когда приходит Санта Клаус, лучше спать. Скорпиус закатил глаза, но всё же обнял отца перед тем, как выйти из столовой. — У меня сердце кровью обливается из-за того, что он больше не верит в Санта Клауса, — сказал Драко. — Он как-то рассказал мне, что понял всё ещё в шесть лет. Слишком умный для его же собственного блага. — Судя по тому, что я слышала от директрисы МакГонагалл, он невероятно сообразительный. У тебя растёт настоящий гений в области Зелий. Она описала Скорпиуса как исключительно умного и доброго мальчика. — Вы обсуждаете моего сына? Вот за что я тебя люблю, подумала Гермиона. Стоило ему забеспокоиться о сыне, как он настораживался и его взгляд приобретал излишнюю колкость. — Только потому, что я спросила о нем. Я также узнаю и о детях Гарри, и о детях Уизли. Я спрашиваю обо всех детях, чья судьба мне небезразлична. — Приятно слышать, что ты заботишься о Скорпиусе. — Я и правда о нём забочусь. Он замечательный мальчик. — Мне говорят, он очень похож на своего отца. — У него прелестный характер. Я искренне его обожаю. — И какое же место отведено в твоей шкале обожания мне? Гермиона сползла ниже по спинке дивана и положила голову на плечо Драко. — Ты для меня более важен, чем можешь себе представить, даже не сомневайся. Он ещё не поставил на столик свой бокал, не коснулся пальцами её колена, и не обхватил руками её лицо, а она уже знала, что он поцелует её. Что он будет любить её. Его поцелуй был нежным и осторожным, таким же осторожным, какими были их отношения последние десять лет, в которые он с трепетом относился как к своему, так и к её сердцу. Гермиона ответила ему взаимностью, коснувшись подушечками пальцев его щеки и жадно прижавшись губами к его губам. Они целовались, пока не погас огонь в камине, пока не было утолено всё многолетнее желание и напряжение, пока не развеялись все сомнения о бесконечности и частоте таких ночей.***
Сочельник, 2017 год
— Давай, Грейнджер, поторапливайся! — Я может быть и поторопилась, если бы ты расстегнул вот эти вот пуговицы. Стоило Гермионе выйти из камина и увидеть Драко в его аляпистой мантии с высоким воротником, она до зуда в руках возжелала раздеть его. Ни один из них не потрудился полностью освободиться от одежды, прежде чем Гермиона оседлала его на диване. Этот танец был уже отлично отрепетирован: юбки задраны достаточно для того, чтобы удобно было насаживаться на него, корсаж спущен, давая мужчине возможность беспрепятственно целовать её грудь, его воротник расстёгнут настолько, что её зубы царапают его кожу — минимально необходимые условия для получения максимального удовольствия. Они не стали — да и не смогли бы — слишком долго расслабляться в этой послесексуальной дымке, потому принялись поправлять друг другу одежду и волосы. — Я знаю, что нам следовало подождать ещё немного, но… — коснувшись ладонями её лица, он поцеловал её, — мы не виделись несколько недель. — Я в твоём распоряжении как минимум на все рождественские праздники. Я буду с тобой, когда ты меня захочешь. И моё присутствие никак не помешает тебе проводить время со Скорпиусом. Драко поправил локон, убирая его с лица Гермионы. — А может, переедешь тогда ко мне? Будем жить втроём. — Я… Звон, послышавшийся с каминной полки, оповестил их о том, что Скорпиус воспользовался летучим порохом и направлялся домой. Гермиона встала и поспешила скрыться из виду, не зная, как парень воспримет её присутствие. — Привет, папа. Отец Альбуса сказал, что я могу остаться на ужин, если ты не против. И что тебя тоже пригласили. О, и Гермиону, раз уж она тоже здесь. Ой извини, просто Мистер Поттер назвал её Гермионой. Министр Грейнджер — вот о ком я говорю. — Я знаю, о ком ты, Скорпиус, — устало сказал Драко. — Так она приехала? — Скорпиус ухмыльнулся, а затем крикнул через плечо. — Альбус! Скажи мистеру Уизли, — твоему дяде Рону, — что он должен твоему отцу галлеон! — он обернулся к Драко, нагло усмехнувшись: — До скорого! Драко покачал головой и коснулся её руки. — Что думаешь? — Ужин — отличная идея. — А всё остальное? Каждый предыдущий Сочельник кружился в её памяти, как кружились падающие на улице снежинки, как кружились и бумажные версии, висящие в доме, и прошлое одиночество теперь уступало место настоящей любви. Гермиона поцеловала его костяшки пальцев. — Остальному я рада даже больше.***
Сочельник, 2019 год
Гермиона нежно коснулась лица дочери, а затем засунула её освободившуюся ручку обратно в пеленку. — Вижу, попытка побега вновь не удалась, — хохотнул Драко, заглядывая в колыбельку. — Кажется, она собирается перекроить своё расписание дневного сна. Скорпиус беспокойно застыл в дверях, нервно заламывая руки. — Я могу её подержать? Гермиона поудобнее перехватила Лиру и передала её Скорпиусу. Он осторожно сел и достал свою палочку. — Смотри, Лира, — прошептал Скорпиус. Один взмах палочкой — и бумажные снежинки сорвались с потолка и закружились по комнате, образовав одну большую снежинку, а потом засветились красным, зелёным и золотым. — Выпендрёжник, — хмыкнул Драко. — Мне говорят, что я весь в отца, — он улыбнулся Гермионе. Улыбка парня всегда была мягче, чем у Драко, и Гермиона была уверена, что отцу приятно видеть в этой улыбке Асторию. Скорпиус продолжал с помощью магии удерживать снежинку перед удивлёнными глазами Лиры. — Моя мама делала эти снежинки для папы, потом он — для меня. Теперь мы вместе радуем ими тебя. Гермиону беспокоило многое, в частности, не помешает ли разница в возрасте, зависть или обида сближению брата и сестры. Но после настолько длинного, осторожно и сознательно пройденного пути, Гермиона не могла не надеяться, что созданная ими семья сможет выдержать все невзгоды и испытания. В свое время и своим чередом.