Под покровом тьмы

Пропажи детей прекратились ещё пять лет назад, но воображение продолжало вырисовывать страшные силуэты и лица вокруг. Они были повсюду: на кронах деревьях, на луне и её звёздах-подопечных, на мелких снежинках. Гримасы корчились, злились, фыркали, пытаясь испугать. Хотелось зарыться в тёплое одеяло с головой, будто оно могло как-то защитить. Совсем как в детстве. Тишина. Глубокая, чёрная как уголь ночь. Посёлок давно уже спал, чуть похрапывая и сопя, лишь тихонько горели уличные фонари. Луна аккуратно отбрасывала блеклый свет, что падал на чистый снег. А вдали... Вдали угрожающе разрастался лес. Холодный ветерок прорывался через мохнатые ели и сосны, оставляя на коже неприятный морозец. Полина сидела у окна, чуть скребясь о подоконник ногтями, словно кошка глядела выразительными голубыми глазами, что ярко сверкали при свете луны. Дедушка Морозовой, наверное, давно уже спит, а она всё разглядывает лес, пытаясь найти в нём знакомые очертания. Светлые волосы, очки, бледная кожа, бардовая шапка... Интересно, как Антону не страшно ходить через лес домой, так ещё и одному? И на секунду показался тот самый, о ком она вспоминала. Всё та же шапка, может, немного перекошена на бок. Короткие волосы, спортивные штаны... Подождите-ка, он ли это? Полина, точно ужаленная, отпрыгнула от окна. В груди что-то плеснуло ярко-ярко. И, севши на пол, так, чтобы её совсем не было видно, она стала слушать насвистывающий ветер снаружи. А человек всё приближался и приближался, шаги по снегу шуршали в ушах... —Спишь, Полиночка? — Тихо проговорил чужой голос, твёрдый и грозный при товарищах, но такой осторожный и спокойный с ней. Она прекрасно знала, кому он принадлежал. Ей оставалось лишь задерживать дыхание, в надежде, что скоро вновь послышатся шаги, и парень уйдёт. Но вместо этого девушка услышала грустный вздох. Рома присел на пробирающий холодом снег около её окна и облокотился на деревянные стены, шепча что-то про себя: —Спишь, спишь... Я, пожалуй, тоже тут побуду, хоть целую ночь... Сердце считало удары: первый, второй, третий... Полина немного подумала и решила, что Рома не оставит её в покое. Она медленно поднялась, чтобы не скрипнули половицы, и начала артистично возмущаться: —Пятифанов! Ты-то тут что забыл? Ночью не спится, так другим не даёшь? — Таланта у Полины было хоть отбавляй, она умело накорчила брови и выглянула из окна. На самом же деле, она была безумно рада тому, что не осталась в одиночестве на эту ночь. Теперь, кажется, у неё появился какой-никакой собеседник. Парень вздрогнул от неожиданности, весь переполошился, наконец привстал и, широко улыбаясь, уставился на Полину счастливыми глазами. В руках у него было что-то большое и пышное, что он так пытался спрятать. —Здравствуй! А я тут мимо проходил, решил заглянуть. Мало ли, переживал, — Рома протянул, как оказалось, душистый букет ромашек, — А это тебе. Тут же щёки её заалели, и она, колеблясь, приняла букет, спрашивая себя: «Правильно ли это?» Полина выдавила из себя негромкое «спасибо» и вновь принялась разглядывать лес. При мысли, что теперь они с Ромой молчали и смотрели вдаль вместе, девушка улыбнулась. Она не чувствовала себя неловко, такая тишина была нужна им обоим. Невольно Пятифанов перевёл взгляд на Морозову и не смог более оторвать: тёмные распущенные волосы мирно лежали на плечах, выделяясь на фоне светло-голубого ночного платья и пушистого белого халата, на фарфоровой коже румянились щёки, нос и подбородок из-за зимнего холодка. —Может, прогуляемся завтра после уроков? — Само вырвалось у него из уст. Его глаза никак не отрывались от её мягких губ. Полина тут же нахмурилась. —У меня занятия по скрипке, Пятифанов. —Тогда после занятий? —После занятий... К экзаменам готовиться нужно. Рома вдруг вплотную прильнул к окну и, подняв взгляд, полный твёрдости, проговорил: —Тогда давай прогуляем денёк вместе, прошу, Поль. Ничего страшного не произойдет, если ты разок захочешь отдохнуть. Скажешь Павловне, что приболела немного, — Он крепко вцепился в её нежные руки, — Пожалуйста, Полин... Девушка попыталась убрать свои холодные ладони из-под его, на удивление, тёплых, но все попытки оказались тщетными. —Ты не понимаешь всей серьёзности, Пятифанов! — Отвернулась Полина, — Отучусь и уеду отсюда наконец! А то с твоими «ничего страшного не случится» этого мне не видать! — Рома мгновенно отпустил её после услышанного, будто замер в немом вопросе. Она зябко продолжила, — Плохо мне здесь, никакой мелодии, никакой перспективы. Моя скрипка медленно умирает в этом посёлке... Пятифанов в раздумьях взглянул на луну, переваривая всё, что сказала Морозова. Звёзды тем временем отплясывали какой-то народный танец, поочерёдно сверкая. —А ты бы со мной уехала? — Внезапно спросил он. Сначала девчуля подумала, что ей послышалось, а затем, переспросив, замолчала на вечность. Рома взглянул ей в глаза, важно, вдумчиво, показывая, что понимает, о чём говорит, — Я серьёзно. У одного моего знакомого есть свободное местечко, он нас пристроит. Если ты готова, я куплю билеты на поезд до Москвы хоть завтра. Раньше парень казался ей слишком горячим на решения. Про такого обычно говорят: «Сначала делает, а потом думает». Но прошли годы, они больше не шестиклассники, не легкомысленные дети. Рома явно повзрослел, и взгляд его стал более осмысленным. Его предложение, которое сначала рассматривалось девушкой как очередная шутка, было полно решительности и ответственности. В семнадцать-то лет такими не разбрасываются направо и налево. По потупившемуся взгляду она поняла, что перед ней стоял взрослый, рациональный юноша, которому явно сейчас было не до шуток. —Сбежим вместе? Всё, как ты и мечтала, Поль, — Он не кричал, даже не улыбался, не манил и не притягивал, а мирно ждал ответа от своей возлюбленной. Лицо его заметно нахмурилось в раздумьях. —Сбежим?.. — Полина оглянулась, вновь убеждаясь, что никто более их не слышал. Её немного грустный взор пал на лес, спящий под тенью ночи. На миг представилось ей, что уже завтра они убегут отсюда по этому белому снегу, оставляя следы, по которым их будут долго искать. Убегут далеко-далеко, где, наконец, она сможет стать настоящей знаменитостью. Интересно, а как её станут называть? Скрипка Москвы? Убегут далеко-далеко, где, наконец, они смогут быть вместе... — Законно хоть? — Послышался её смешок, от которого Рома чуть повеселел. —Не беспокойся об этом. Деньги мать каждый день присылала, а я все откладывал. Не зря, как оказалось. Будешь учиться в какой-нибудь музыкальной академии. Тебя, такую талантливую, не могут не взять. Тебе нужно подумать, так? Не спеши. Спонтанно ведь такое не решается... — Он, натягивая шапку на уши, выдержал паузу, — Если не захочешь, останемся. —Останемся? Мы? Разве ты сам не собирался в Москву? — Вдруг задумалась Полина, на что Рома угрюмо опустил взгляд. —Собирался. С тобой. А без тебя что мне там делать? Слова одновременно ошпарили кипятком и прыснули холодом. Морозова повернула голову к спальне дедушки, на миг задумавшись. «Я улечу, уеду, убегу отсюда как можно скорее!» — кричала она когда-то друзьям. А Рома всё слышал. —Ром, — Теперь её завороженные глаза вцепились другие, не желая отступать. Только сейчас она заметила, как Пятифанов терпеливо ходил за ней хвостом все эти годы, как пытался понравиться, как изменялся сам под её тонкий характер, — Я думаю, я согласна. Тишина. Лишь иногда шуршал назойливый ветер, то прекращаясь, то продолжаясь вновь. Внутри всё кололось, теплея, как колется шерстяной свитер. Сначала Рома даже не поверил своим ушам, всё так же столбом стоя рядом. Полина же выглянула из окошка и чуть наклонилась, равняясь с парнем. В груди горело ярким пламенем, какая-то брошенная невзначай мысль сказала ей сделать это, и она послушалась. Дрожащими руками девушка облокотилась на плечи Пятифанова и аккуратно, мягко коснулась его губ своими. Спустя секунду на гладкой девичьей щеке почувствовалась горячая ладонь, а затем ещё одна на её предплечье. Легонько отпустив её через некоторое время, Рома вдруг подумал, что спит. Его глаза поднялись вверх, ища ответ на собственный вопрос, но наткнулись на нежную улыбку возлюбленной. Лишь спустя минуту молчания он понял, что стал самым счастливым человеком на планете Земля, и тогда улыбка начала подниматься до ушей. —Значит сбежим, Поль? —Сбежим, — Шепнула Полина, — Вместе сбежим.