Ему без тебя тяжело

Руки с эластичной кожей на эндоскелете приятно поглаживают твои, совсем иногда касаясь чувствительных мест, от которых ты повсеместно, нелепо улыбался в глаза своего творения. Ты знаешь, что он создан тобой, ты это помнишь, не забываешь никогда и ни к чему не хочешь этого забывать. Ты создал, спроектировал целых двух экземпляров после него, но этот – был твоим особым творением. Так трепетно подбирал код для него и прописывал реплики, подбирал самый чарующий тебя голос каким глубоким ты его представлял, дал ему вкус в одежде, схожим с твоим. На своё создание ты смотришь чуть ли не на как ребёнка, который для тебя роднее, чем кто либо мог быть, ведь это часть тебя? Вот так и тебе он мил. Саймон Солус – как ты его назвал в конечном сохранении файла, в углу переменной о его имени. Ты гордился, что ты так смешно его назвал только основываясь на смешной фразе, которую он сказал в первые секунды своей жизни. Ты наделил его жизнью. Других автоматонов ты наделил разумом, а вот своего сердечного друга – жизнью. Глубокий взгляд прожигал твоё тело, когда он смотрел из под лба на тебя при любом интимном случае, оставшись наедине на самом видном месте – как говорил Саймон. Он был таким милым, он был самым красивым, кого ты когда либо создавал. В какой-то момент, из-за его наставнических настроек ты подумал, что это твой отец? Ты давно о нём забыл, ты не помнишь, что он за человек, но то, как к тебе относится этот автоматон – было похоже на отцовскую любовь к своему детищу. Ты получал смешки, когда терпел секундные крахи. Ты получал внимательный взгляд во время своего идеального монолога или рассказов о планах, которые ждут это место. Он был очень расстроен. Его глубокие, синие глаза смотрели с грустью на тебя, а ты ничего не мог сделать. Ты хотел сохранять надменный образ для интересующегося Саймона Солуса, созданный тобой. Ты так был рад, когда он недоумевал, ты был счастлив смотреть на его лицо, совсем не подозревающее о том, что скрывается под этой маской. Под маской никогда не видно истинных чувств, которые ты прятал глубоко в своем сознании. Они скрываются не только под маской, но и под кожей. Под миллионов мышц скрывается что-то тревожное в сердце. Правла ли то, что он надумал – получится? Но смотря на умиротворенного Саймона ты понимаешь, что благодаря ему ты не сможешь потерпеть крах. Ты его научил, написал в скриптах, что всё должно получиться, и ты обязан этому верить. Только если смотреть на его чарующее лицо, освещаемое уже вечерним солнцем, отражающейся сквозь стёкла окон. Он очарователен. Он очарователен. Он очарователен под таким светом. Каждые вечера с ним ты проводишь в его радостной компании, подсаживаясь ближе, всё ближе и ближе. Тебе удаётся улавливать его сокровенные улыбки сквозь бороду, а удивлённые, густые брови приятно разводились в стороны, куда позволял его экзоскелет и мышцы. Ты приятно удивлён тому, как у тебя получилось передать человеческие эмоции в автоматона, создав в нём нечто более человечнее, чем ты. Ты – мироходец, а твои коллеги – люди. С детства ты был окружён людьми, такими скучными, поэтому ты и научился пользоваться искрой, чтобы сбежать от своей реальности, попав в свою “последнюю”. Ты начинаешь здесь адаптироваться, создавать для себя комфортные условия и самого ценного для тебя автоматона. Как говорится: “Хочешь что-то качественное – сделай это сам”. Ты и сделал, и сейчас смотришь на своё создание, улыбаясь своему самому дорогому человеку? Да, можно сказать, что это самый лучший человек в твоей жизни, начавший своё существование под твоим руководством. Что можно придумать лучше, чем это? Иногда ты задумывался что любишь его, пока Саймон не видел твой задумчивый взгляд, совсем не такой глубокий, как у него, не такой чарующий. Хотя автоматон всегда твердил об обратном. Он так ласково обходился с тобой: приятно поглаживал по щёкам, целовал твои мозолистые руки, подглядывая своим игривым взглядом за твоей искренней улыбкой, начиная всё дальше и дальше заходить, проходясь поцелуями к твои губам. Каждое прикосновение отдавалось так же приятно, как если бы прикоснуться к озеру, а из-за твоих прикосновений вода будет приятно играть с твоими пальцами, создавать под собой колица. Приятная дрожь по телу, искры в глазах светятся всё ярче и ярче с каждым днём, когда ты видишься с ним. Ты уже привык к контакту с ним, под приятные беседы и твои надменные смешки – всё же ты осозновал, что ты стоишь выше этого мужчины, создавая превосходство над другом, которое тебя и веселит. Но ты знаешь что его самое главное оружие – слова, которые он заучил в своей программе как отдельный, созданный им самим же в отдельном файле. Он тебя называл своим, и это тебя доводило до смеха. Нет, ты показывал, что ты над ним смеёшься, но в то же время ты был счастлив, что оно так и было. Ох, как же ты счастлив только от взаимодействий с ним. Руки непроизвольно дёргаются от адреналина, который вызывает автоматон, когда вы находитесь слишком близко. Сколько раз он тебя будоражил? Сосчитаешь? Всегда выбирал для него самые остроумные фразы, всегда перед ним танцевал, напевая мелодию, когда в руках была бутылка и два бокала, а расстояние между кухней и гостинной в твоём обворожительном доме были очень долгими. Зачастую твоё детище хлопало в ладоши в такт мелодии, что ты напевал. В один из таких вечеров ты был как никогда близок сам: сел к нему на край дивана, держа бокал белого игристого в руках, самодовольно улыбаясь, обнажив глаза от солнцезащитных, модных очков в оранжевой оправе. Этот цвет вам двоим нравился, и ты в этом не сомневался. — Что же у тебя за взгляд, друг мой? — заботливо проговорил тизим голосом мужчина, когда ты его обвил свободной от бокалов рук. Ты действительно осознавал, что сегодня будет. Ты знал, что произойдёт, и ты даже не поколеблется о решении, которое ты принял ещё пару лет назад. В календаре эта дата была закрашена чёрным маркером, чуть ли не создавая дырку на месте второго декабря из-за спиртовой основы маркера. Ты был тогда крайне взволнован, прямо как сейчас, когда сжал бедный фужер, который в прошлом – когда ты был один – чуть ли не летал в стенку. — А что с моим взглядом? — ты опустил голову, а взгляд чёрных омутов поднял вверх, на своё создание. Улыбка всё так же не сползала с твоего лица в предвкушении, а ноутбук был запрятан под подушками дивана рядом. Ты осозновал, что рано или поздно это случится и ты останешься один, без него. То, куда ты попадёшь будет безлюдным даже рядом с самыми настоящими людьми, не запрограммированными на чувства, а сделаны из чувств, совсем как ты, Джон. Твоя рука за шеей мистера Солуса дрожит, а ноги ты перекинул через его, нервно посмеиваясь. — Твоя улыбка такая же, как и всегда, но твои глаза меня никогда не обманут. — он приближается к твоему лицу, взяв его в свою ладонь. Мурашки по коже создают кольцо, словно твой совсем насоящий эпидермис – вода. — Что же у тебя случилось, мой друг? — взгляд такой нежный, такой заботливый. Дыхание совсем как настоящее. Ты не можешь, это сводит тебя с ума, твой шарф тебя душит так же сильно, как и этот негодник, когда использует эти жесты в твою сторону. Сейчас и улыбка спала с твоего лица, когда он приближается к твоим губам. Чёрным глаза прикрыты, а в мыслях лишь дальнейший план событий, которые сейчас развернутся. Ты должен сефчас не волноваться, чтобы сохранить свой образ, чтобы Саймон не испугался и это не вызвало куда больше сбоя в его программном коде, вызывая фатальную ошибку. Нет, ты не должен этого делать, ты не должен заставлять своё творение перегреваться. Он нечто большее, чем просто мгновение, которое можно разделить лишь на один день. Ты прожил много лет, и возможно все твои родственники и семья, твои друзья и враги – погибли в других мирах, но для тебя каждая секунда с твоим любимым автоматоном – длилась вечно. Вот черт, ты не нашёл слов. — Поцелуй меня. В губы. — твёрдо говоришь ему, когда в сердце бушует сильнейший шторм, пропуская удар. Твой голос дрожит, хоть он и такой надменный, такой властный и требовательный, как у какой-то алочной принцессы. Твоё создание удивляется, облизнув свои обсохшие губы. Саймон не смеет тебя ослушаться, ведь он твой послушный щеночек, стоящий пред тобой на коленях, которого ты так приятно поглаживал за ушком, лаская его так трепетно, как только ты мог это сделать. Ты мог его одарить улыбкой, ты мог его одарить какими нибудь указаниями. Ты ему рассказывал инструкции к каждому исходу сценариев, ты выглядел в глазах Саймона Богом! Наконец-то ты стал тем же Богом, что и все те, кого ты видел. Нежный и добрый полубог воды тебя смешил, да и он не имел никого, никакого создания. А ты имел, и их было много. Нет, они все никто, по сравнению с этим Токсиком. Он целует тебя – всё таки решается. Щетина неприятно покалывала твою кожу, вызывая дрожь. Тебе это нравилось, ты даже решил насладиться этим, обронив бокал на пол, разбив его на щепки и прижимая к себе лицо Саймона, чтобы он не обращал внимание на звуки. Пусть слушает только тебя! Пусть будет только твоим! Эти секунды только для вас, и ты не хочешь, чтобы он отвлекался. Ты слишком долго и упорно ждал этот момент. Много репетировал в своей тайной комнате, куда Саймону был вход воспрещен. Он так мил с тобой, а ты так с ним нежен. Это на тебя не было никогда похоже. Алкоголь играл как газировка во рту, отскакивая пузырьками и покалывал тебя, а сейчас он выветривался. Ты это понимал, ты это знал. Отстранился. — У меня есть к тебе инструкции, Саймон Солус — игриво ты прошептал ему в губы, всё так же держа его лицо в своих руках. Он выглядел таким уставшим, таким истрёпанным. Тебе нравился этот вид, как не крути и как не заводи. — Когда план вступит в силу, найдёшь меня? — А ты исчезнешь? Какой умный мальчик. Ты хихикаешь, совсем невесомо поцеловал его губы, а твои были перехвачены чужими, продолжая эту затею. Ты рад, ты счастлив это делать, плечи поднялись выше, как и ты выпрямил спину, возвышаясь над Саймоном в такой интимной позе. Ты решил промолчать ответ, ведь тебе было бы горько говорить “Да”. Снова отстраняешься, когда не хочешь расплакаться в поцелуй. Почему для такой надменной, высокомерной личности – как ты – расставания даются сложными? Ты никогда так не реагировал, ты никогда этого не делал с любимыми людьми. Ты лишь посылал всем жесты прощания, когда тебя забирало красное свечение Искры. — Просто наставляй меня. Это будет как игра, ладно? Это не затянется надолго.. Может, год. Просто доверься мне. — Что ж.. Я тебя не понимаю. — И не надо. Снова целуетесь, но ты уже не сдерживаешься и щёлкаешь над его ухом пальцами. Автоматон выключается и падает тебе на руки. Как он отреагирует на это? Как он будет плакать своими лимитированными слезами? Ты не знаешь и убегаешь от правды. Взяв шнур за его затылком подключаешь к ноутбуку и заходишь на жесткий диск Солуса, находишь записи за сегодня. Твои руки дрожат, когда ты пытаешься выделиьь командную строку с переменной под знаком “True”... Нет, ты хочешь, чтобы когда-то он вспомнил все эти моменты. Когда-нибудь, когда ты вернёшься. Каждый такой момент ты архивируешь, комментируешь, оставляя строчку с командной о раскомментации при любой возможности, когда именно ты явишься перед своим Саймоном. Нажав правой кнопкой мыши на файл с программой своего друга, ты задаёшь пароль, со спокойной душой закрыв ноутбук и положив провод обратно в его отсек. Ты знаешь, что если пропадёшь, создав такие воспоминания для Саймона – он бы не смог выдержать. Да и ты не смог выдержать, зная, что он за ооьой страдает. Ты оставляешь его наедине в своём домишке, наедине с кучей записок, а затем искришься в свете своей искры. И даже по ту сторону реальности, в другой вселенной ты знаешь – он скучает. Знаешь, что комментирование тех строк было ошибкой и нужно было форматировать его память под корень, не затрагивая твои нравоучения. Но ничего, сейчас он занят более важными вещами, чем ваши с ним любострастия, и ты это знаешь. Наверное, он наставляет тебя в твоей родной реальности, пока ты со “стражей” этой мультивселенной пытаешься вернуться обратно. Но ведь, это твой гениальный план? Вы встретитесь вновь, ровно через год..