Месть

      Мужчина, состоявший чуть ли не полностью из металла, зашёл в один маленький бар в Пенаконии. Она была так отдалена от всех, что даже не удивительно, что тут ошиваются некоторые преступники и просто люди, которые огорчены этой жизнью.       — Налейте мне что-то на ваше усмотрение, — коротко ответил он бармену с хрипотцой в голосе. Краем уха он слышал, как донослись голоса людей, которые бурно что-то обсуждали.       — Ты слышал, главу клана Дубов убили? Говорят, что это может быть гончий, который последний раз общался с ним.       — Ха, такому гнилому человеку так и надо, — сказал второй голос. Бутхилл мрачно усмехнулся, отпив коктейль, который был подан барменом. Сандей, конечно, не тот человек, о котором можно говорить, что он чистое добро. Бутхилл откинулся спиной на спинку стула и прикрыл лицо шляпой.       Этот галовиан... Он знал его, знал так хорошо, что даже никто не представляет. Этот мужчина с крыльями на голове шёл по головам, резал глотки чужакам и унижал тех, кто пытался его затопать.       Но..       И этот же галовиан рос в реальной Пенаконии, он видел, как этот мальчишка защищал свою сестру, и видел, как их приняли в Семью. Очевидный факт, Сандей это всё делал ради своей сестры, они с ней жили на улице, жили каждым днём. И то самое письмо к нему, где говорилось, что другие участники Семьи говорят ему думать о фестивале, а не искать убицу сестры, но он продолжит, говорит о многом.       Киборг-ковбой сделал глоток виски. Этот галовиан мог быть жесток, мог манипулировать и заставлять человека говорить правду, но и он же был тем, кто принял его, каким бы он ни был. Не рейнджеру его судить, ведь в погоне за справедливостью его руки не раз были запачканы алой кровью.       Киборг выходит из бара, оставляя за собой металлический звон ног. Погода была сегодня ужасной, туман, в котором можно было легко заблудиться, небо настолько серое и мрачное, что даже поэты впадут в депрессию. Мужчина вздохнул полной грудью, посмотрев на небо. И всё же, если бы он остался рядом, этого бы не произошло? Но непослушная псина всегда гавкнет на хозяина, даже если тот хорошо к нему отнёсся. Бутхилл поворачивается в левую сторону дороги, но останавливается на полшаге. На губах киборга застывает усмешка.       — Вы так хотели попробовать на вкус мои пули, что сами явились сюда, госпожа эманатор? — спросил тот насмешливым и ядовитым тоном, обнажая акульи зубы. Ахерон хмыкает и смотрит на него без единого страха. На самом деле, они оба знают, что Бутхилл ей не ровня, но даже так рейнджер со своей смекалкой мог бы легко её прихлопнуть, как было с эманаторами Разрушения.       — Мы оба знаем, что сейчас твоя цель не я, рейнджер, — сказала та суровым тоном. Бутхилл слегка повернул голову в её сторону, в глазах мужчины было некое ехидство.       — Оу, ты так легко догадалась об этом, моя милая эманатор.       — Что ж, тебе, видимо, этот человек настолько дорог, что ты решил идти по другому пути, рейнджер.       Глаза мужчины опустились, он глубоко вздохнул, посмотрев на небо. Этот галовиан был ему по-настоящему дорог. Киборг всё ещё помнит, как его друг касался его лица, говоря о том, что даже теперь, будучи киборгом, Бутхилл не растерял человечность. Сандей был единственным, чьи касания ему нравились, они согревали, давали тепло. Видимо, этот галовиан и был для него понятием дома.       — Да, для меня он был особо близким другом.       — Даже ближе близкого друга?       — А это тебе не стоит знать, милый эманатор, — сказал тот, блеснув глазами, на что Ахерон пожала плечами. Она отвернулась в другую сторону, но прежде, чем уйти, сказала:       — Гончего зовут Галлахер. Надеюсь, ты быстро разберёшься, рейнджер, иначе на Фестивале Гармонии наступит настоящий хаос.       Бутхилл криво усмехается, но ничего не говорит, лишь шагая вперед. Он отпускает свою цель, ради которой он прибыл в Пенаконию, дабы отомстить и спасти своего друга. Но точно ли только друга? С друзьями не целуются с нежными касаниями губ, или же не делят ложе. Но это всё уже потом.       Галактический рейнджер стоит на крыше высокого небоскрёба, взглядом осматривая свою цель. На губах его кривая усмешка. До этого он был в комнате, где была Робин в последний раз на чаще сновидений. Он был в резиденции, где умер его «друг», и эманатор не соврала, это и в правду был этот гончий.       Он бы желал причинить ему боль, смотреть, как он скулит, как шавка под ногами, сделать из безобразного лица лишь кашу из мяса и плоти, но времени слишком мало для такого. После этой мести он отправится на поиски галовиана, он чувствует, этот мужчина, который стал для него близким, ещё дышит.       Киборг вытаскивает из кобуры револьвер и целится. Выстрел выходит пару раз, и труп падает на землю, ичезая сразу же.       За киборгом остаётся лишь пепел, совсем скоро будет финальное событие для Пенаконии, и те самые ключевые герои должны быть найдены.