Ты особенный для меня

Что-то потревожило беспокойный сон Айзека, и он тут же вскочил со своего старого матраса. Это было сильнее его. Не привычка, а, скорее, инстинкт, выработанный за годы скитаний по Пустошам. Даже зная, что находится в безопасности, он спал чутко, словно воруя у времени минуты спокойствия, и постоянно был наготове сорваться с места и бежать. Вот и сейчас. Айзек прислушался к звукам из-за заколоченного окна и осторожно заглянул в одну из щелей между старыми досками. Было раннее тихое утро. Белёсый туман низко стелился вдоль пыльной дороги. Солнце только начало всходить на светлеющем небе, и в поселении все ещё спали. Лишь пара патрульных караулила у баррикады на главной дороге. Но звуковая сирена молчала, и Айзек какое-то время гадал, что именно разбудило его этим утром, пока далёкое звериное мычание не нарушило царившую вокруг тишину. Брамин! Если бы Айзек уже не был на ногах, то вскочил бы сейчас. Сколько он ждал возвращения торговца? Прошло уже больше месяца! Мужчина накинул на плечи свою заношенную джинсовую рубаху и торопливым шагом вышел из крепко сколоченной пристройки полицейского участка Фолл-Ривер. Когда-то это был уютный городок на восточном берегу залива Наррагансетт в устье реки Тонтон славного штата Массачусетс. Две сотни лет назад здесь жили семьи, достаточно обеспеченные, чтобы иметь двухэтажные виллы, ухоженные лужайки и личные автомобили. По крайней мере, так можно было подумать, глядя на руины когда-то шикарных домов и ржавые автомобильные каркасы, вросшие в землю. Несколько таких составляли основу главной баррикады местного поселения. Первые люди обосновались здесь шестнадцать лет назад, и за эти годы нынешний Фолл-Ривер стал достаточно укреплённой частью прежнего города, разросшейся вокруг полицейского участка. От некогда крепкого здания остался лишь первый этаж, зато сохранились все четыре стены. Со временем здесь появились новые лачуги, сколоченные из строительного мусора, выросли крепкие высокие ограждения, а на клочках плодородной почвы стали выращивать тошку, кукурузу и тыкву. На сегодняшний день в Фолл-Ривер проживало двадцать два поселенца. Этой осенью Айзек стал двадцать третьим из них. Братья Томми и Лесли, приставленные к посту у баррикады на эту ночь, беззаботно играли в карты. Подходя к ним ближе, Айзек неодобрительно и громко прищёлкнул языком. Один лишь этот звук заставил парней сразу же вскочить со своих мест у деревянного ящика, служившего им импровизированным столом. — Мистер Бойд! — Лесли, высокий и худой, выпрямил свою сутулую спину при виде мужчины и стал казаться ещё выше в своём старом армейском шлеме. — Почему вы встали так рано? — Хм. Я, кажется, вам помешал? — Нет, что вы, мистер Бойд! — подключился к беседе младший брат Томми. — Мы как раз собирались на обход. Ну, вы знаете. Патрулировать. Всё по вашим инструкциям! Айзек смерил его внимательным взглядом и неожиданно для парня вдруг с силой шлёпнул по лысому затылку. — Живо надень шлем. В какой это инструкции разрешалось светить своей лысиной на посту? Он не стал дожидаться реакции парней и быстрым шагом подошёл к тяжёлым воротам — единственному выходу из баррикад. — Так почему вы встали так рано, мистер Бойд? — нагнал его длинноногий Лесли. — Разве вы успели отдохнуть? — Торговец идёт, — только и ответил Айзек, махнув рукой в сторону дороги. — Торговец? Но дорога пуста. Я, честное слово, проверял её недавно. Лесли выглянул из-за укрытия, всматриваясь в широкую дорогу среди руин прежнего города, покрытую рыжей пылью и мелким мусором, принесённым сухим летним ветром. — Нет там никакого торговца... Именно в этот момент вдалеке, из-за обваленной стены одного из домов, показалась загруженная спина брамина. Низкое мычание животного стало слышно уже гораздо отчётливей. — О! Мистер Бойд! — Из-за спины Айзека появился Томми в облупившемся от времени бейсбольном шлеме. — Откуда вы знали? — Я услышал. — У вас такой хороший слух! — А я давно говорил, что вы словно супергерой. Как Серебряный Плащ! Своим взглядом Айзек неотрывно следил за приближающейся фигуркой торговца, он уже давно разглядел знакомую серую куртку, но всё равно продолжал журить непутёвых патрульных. — Ты хоть раз видел меня в плаще, дурень? Может быть, болтай вы на дежурстве поменьше, то замечали бы, что творится вокруг. И немедленно уберите карты! Если Шериф опять поймает вас за игрой на посту, то оба полетите за ворота. И даже ваша мать не сможет его переубедить. — Не говорите ему, мистер Бойд! — Лесли даже осмелился потянуть его за рукав. — Не скажу сегодня, а что будет завтра? Что если рейдеры нападут на город, пока вы заняты игрой? — Это был последний раз, мистер Бойд! — начал заверять Томми, уже суетясь у ящика-стола. — Вот ни разу больше не сыграем, ни на посту, ни вообще! Айзек лишь хмыкнул себе под нос, не впечатлённый подобными обещаниями. Внутри у него всё сжалось от нетерпения, а загруженный брамин, как назло, шёл медленно, переваливаясь из стороны в сторону. Этим утром руины города за укреплённой стеной их поселения казались особенно пустынными. Было так тихо, что он мог услышать даже шорох каменной крошки под ботинками путников и копытами животного. Восходящее солнце очерчивало длинные тени. — Я выйду им навстречу. Айзек уже вытащил свой старенький, но верный десятимиллиметровый пистолет. Пальцы привычно огладили каждую знакомую царапину на потёртой рукояти, и его постоянное беспокойство вдруг немного отступило. Этот малыш не раз спасал ему жизнь. Даже тогда, тем осенним утром, когда всю его жизнь разом перевернуло с ног на голову. Он схватился за кольцо, приваренное к воротам, и с помощью подоспевшего Лесли отворил небольшую щель. — Будьте начеку. Лучше перестрахуемся. Внимательно следите за красной зоной. Объяснять нужно? — Нет-нет! Красная зона. Есть, сэр! — Оружие должно быть всегда наготове. Ворота за мужчиной ещё не успели закрыться, а он уже двинулся в сторону брамина. Ему пришлось сдерживать себя, чтобы передвигаться осторожно, оглядываясь по сторонам. Ноги сами по себе спешили вперёд. Торговец уже шагал ему навстречу, обнажая в улыбке свои потемневшие от табака зубы. — Айзек! Только глянь на себя, ты уже даже не хромаешь! — Он раскинул руки в стороны, и Айзек позволил похлопать себя по плечам и спине. — А ты не торопился, Старина Броди! Несмотря на своё имя, Броди вовсе не был стар. Это был мужчина средних лет, с бурой огрубевшей от солнца и радиации кожей лица. Но улыбка его всегда была широкой, а глаза яркими, и оттого он казался гораздо моложе. — Ты настолько засиделся в этом уютном гнёздышке, что позабыл каково это — везти товар по Пустоши? — Броди как-то странно хмыкнул и отвёл взгляд в сторону. После нескольких лет, проведённых в дороге бок о бок с этим человеком, одного выражения его лица хватило, чтобы возбуждённое нетерпение внутри Айзека покрылось корочкой льда. Мужчина повернулся к худощавой женщине, с измождённым видом стоявшей сбоку от брамина. Животное нетерпеливо перебирало копытами и тянуло привязь в сторону поселения, где и в прошлый их визит стояла чугунная ванна, наполовину наполненная коричневатой дождевой водой. — Новый охранник? Почему вас только двое? — Попали в засаду. — Броди сплюнул в пыль под ногами. — Крепко попали. — Ты потерял товар? Айзек честно пытался сдержаться, чтобы разочарование, лавиной накрывшее его, никак не отразилось в его голосе или на лице. Но, видно, это ему не особо удалось, потому что торговец тут же начал оправдываться. — Я знаю, как тебе не терпелось получить эту штуку, парень. Ты знаешь, я искал её все эти месяцы. Я даже рискнул поменять свой маршрут, чтобы встретиться со знакомым из Западной Пустоши. И, чёрт возьми, я наконец достал её! Но сраные рейдеры! — Броди снова сплюнул и зло сжал кулаки. — Я еле спас старушку Розу. Айзек бросил мимолётный взгляд на старого брамина. В его голове царил настоящий бардак, мысли путались. Он так надеялся на Старину Броди в этот раз. И что ему делать теперь? — Пришлось скинуть весь груз, чтобы сбежать самим. Там было столько добра! Пиздец! Ты же знаешь, как трудно достать рабочую технику! Но, — он похлопал по большому мешку на спине Розы, — я всё равно пришёл не с пустыми руками. На обратной дороге перехватил целую партию прошлогоднего бритвозлака! Местные будут в восторге. Ещё везу всякую мелочёвку... — А парни? — глухо выдавил из себя Бойд. Броди лишь мотнул головой, умолкая. — Чёрт... — Айзек протёр лицо ладонью, стирая с него нежелательные эмоции. — Прости. Тебе было нелегко. Груз — это всего лишь груз. В горле его вдруг стало невыносимо сухо, когда он произнёс: — Нет ничего дороже жизни. Это был их девиз, убеждение, выстраданное беспощадным солнцем Пустошей, радиацией, руинами прошлого мира и полчищами всеразличных мутантов. В этом мире всё, что попадалось в пути, стремилось тебя убить. Они вместе пережили столько опасностей, что обычному человеку в поселении, подобному Фолл-Ривер, трудно и вообразить. — Да, брат. Нет ничего дороже жизни, — снова заулыбался Старина Броди. Глубокие морщинки пролегли по всему его грубому лицу. — Проходите, — опомнился вдруг Айзек. — Вам нужно отдохнуть с дороги. Лиззи встаёт позже, но на кухне ещё оставалась вчерашняя похлёбка из болотника.

***

Айзек копался в своей тарелке старинной металлической ложкой, что была намного старше его самого и стала уже совсем потёртой и матовой от времени. Небо за узкими оконцами столовой начинало темнеть. Броди со своей новой охранницей ушли к пристройке для прибывающих в поселение караванов ещё утром и скоро должны были проснуться. И, предвкушая беседу с ним, Айзек не мог найти себе места от волнения весь сегодняшний день. Он продолжал тешиться надеждой, что шанс ещё есть и где-то наверняка возможно раздобыть нужную ему вещь. Содружество огромно, а Пустоши ещё больше. Где-то должны были сохраниться большие города прошлого, не разрушенные до самого основания как Фолл-Ривер, Нью-Бедфорд или весь полуостров Кейп-Код. На стол у его локтя вдруг запрыгнул юркий серый зверёк и, отвлекая от тяжёлых размышлений, начал настойчиво тереться об его руку. Это была кошка, прибившаяся к поселению ещё до его неожиданного появления здесь. — Эй, наглая морда. — Пальцы Айзека сами по себе начали гладить полосатый мех животного. — Опять лезешь за чужой едой? Но, несмотря на свои же слова, он выбрал в тарелке самый большой кусок тушёного болотника и протянул его ей на открытой ладони. — Ешь, мелкая. У меня всё равно нет аппетита. — А ну брысь! — Из маленькой кухоньки местной столовой показалась аккуратно причёсанная голова Лиззи. Гневно махая руками в сторону животного, девушка зашагала к одиноко сидящему здесь мужчине. Но на кошку эти действия не произвели абсолютно никакого эффекта. Айзек спустил её на свои колени, продолжая кормить с руки. — Не сердитесь, мисс Хоукс. Этот зверь такой же житель Фолл-Ривер, как и все остальные, поэтому она любит поесть в вашей столовой. — Эта бесполезная тварь только и делает, что таскает самое лучшее мясо, когда меня нет рядом! Никто кроме вас, мистер Бойд, не позволяет ей столько вольностей. — На той неделе она притащила целого кротокрыса, — напомнил Айзек, не удержавшись от улыбки. — Да, мелкая? — Кротокрыс был совсем старый, мне пришлось тушить его больше часа, чтобы жёсткое мясо стало съедобным, — хмыкнула Лиззи, но, тем не менее, возмущаться перестала и даже присела за стол. Она огляделась по сторонам, словно желая убедиться, что кроме них здесь никого больше нет, и, поглядывая на то, как пальцы мужчины ласково гладят кошку, нетипично робко для себя спросила: — Мистер Бойд… Айзек, сколько вы уже с нами? С осени? — Скоро будет как семь месяцев, мисс Хоукс. Почему вы спрашиваете? — Почему мы до сих пор общаемся так официально? Пожалуйста, зови меня просто Лиззи. Айзек наконец оторвал взгляд от животного на своих коленях и внимательно посмотрел на сидящую напротив девушку. Щёки той уже успели покрыться румянцем, подсказывая, к чему ведёт их беседа, и Айзек вздохнул про себя. Кошка, словно почувствовав смену его настроения, спрыгнула с коленей мужчины и выскочила из столовой вместе с недоеденным куском болотника. — Ты уже семь месяцев живёшь с нами, но до сих пор так и не пристроился ни к кому… Я имею в виду, неужели тебе удобно жить в той пристройке и делить её с остальными патрульными? У меня есть своя собственная комната, и я до сих пор живу в ней одна… Девушка смутилась, подрастеряв весь свой пыл на середине фразы, и окончательно умолкла в ожидании его реакции. Лиззи была симпатичной девушкой. В своём голубом переднике и завитушками в волосах она казалась совсем ещё юной. Но, даже не будучи в том положении, в котором он теперь оказался, Айзек не стал бы рассматривать её предложение всерьёз. Его жизнь всегда была погоней со смертью наперегонки. Ни о какой семье или привязанности здесь не могло быть и речи. Раньше он никогда не думал, что сможет зарабатывать на жизнь чем-то кроме охраны караванов и путешествий по Пустошам. А теперь, хоть сломанная нога и открыла для него возможность размеренной жизни в Фолл-Ривер, мыслям его было как никогда далеко до спокойствия. — Ты милая девушка, Лиззи. — Айзек постарался, чтобы его голос звучал как можно мягче, но не был до конца уверен, что это у него получилось. — Только я не хочу ни к кому привязываться. — Привязываться? — Девушка удивлённо подняла брови. — Нам не обязательно привязываться друг к другу. Мы можем просто жить вместе. Я знаю, что Джессика и Марта уже предлагали тебе это, но ты отказал им обеим. И вот я решила, может быть, у меня есть шанс? — Прости, Лиззи. Кажется, его отказ не слишком расстроил её, по крайней мере, на лице мисс Хоукс вместо обиды всё ещё красовалось удивление. — Я молода и здорова, так почему нет? — Несколько мгновений она вглядывалась в непреклонное выражение на лице мужчины и тут её аккуратные брови нахмурились. — Может быть, тебе не по вкусу... обычные девушки? Айзек вопросительно посмотрел на свою собеседницу. — Может быть, тебя больше привлекают гули? — предположила она с неприкрытым упрёком в голосе. — Заезжие торговцы частенько рассказывают о том, как много сейчас этих уродливых гулей в других городах. Говорят, что находятся те, кому они совсем не противны, а даже наоборот... — Тебе не стоит говорить так, — прервал её Айзек. — Гули — такие же люди, как и все остальные. Девушка недовольно поджала губы, растеряв весь свой кроткий вид: — Люди, да не такие. Айзек лишь покачал головой. В горле его появилась неприятная горечь, и он заглушил её остатками очищенной воды из стакана, что уже давно без внимания стоял перед ним на столе. — Лиззи, тебе повезло прожить большую часть своей жизни в таком замечательном месте как Фолл-Ривер, окружённой хорошими людьми. Но не каждому повезло так же. Там, за воротами твоего дома, огромный и местами очень жестокий мир. В том мире самый приятный на вид человек может пристрелить тебя, пока ты спишь, а самый ужасающий гуль поделится последним куском хлеба. Там есть такие места, где радиация не щадит никого живого. Стоит лишь сбиться с безопасного пути, и сам не заметишь, как кожа покроется кровавыми волдырями, а из... Айзек вовремя поднял свой взгляд на девушку, чтобы заметить, как широко распахнулись её глаза, и тут же прикусил язык. Лиззи, кажется, хотела ему что-то сказать, но лишь открывала и закрывала рот. Тут дверь в столовую отворилась с громким скрипом, заставив девушку в испуге подскочить с места. И хоть на пороге показался всего лишь Старина Броди, сверкающий своей широкой улыбкой, мисс Хоукс всё равно с опаской косилась то в его сторону, то в сторону Айзека. — Я голоден, как рой дутней! — Торговец тем временем уже плюхнулся на скамейку сбоку от своего старого знакомого и снова потрепал его по плечу. — Всё не могу наглядеться на тебя, дружище. Ты весь такой чистенький стал и холёный, словно и не было всех тех канав и радиоактивных дождей, через которые мы вместе прошли. Он повернулся к застывшей в нерешительности Лиззи и подмигнул ей: — Милая, когда ты порадуешь старика своим пирогом из того бритвозлака, что я с таким трудом раздобыл? — Мистер Броди, я уже поручила Мистеру Помощнику растолочь мне порцию. Но этот робот — просто старая рухлядь. Будет хорошо, если он справится хотя бы к утру. — Ладно, тогда принеси-ка мне вашего славного пива. Торговец вложил в ладонь девушки несколько крышек и проводил её взглядом до самой двери кухни, прежде чем снова повернуться к своему старому знакомому. — Я прервал ваш милый разговор, хм? Снова разбиваешь девичьи сердца, а, красавчик? — Не добившись желаемой реакции, Броди потянулся к позабытой тарелке с похлёбкой. — Ты не будешь доедать? Сэкономлю на твоей порции. Да чего ты такой хмурый? Это всё из-за того, что я потерял товар, да? Айзек сжал в руке опустевший стакан из-под воды, стараясь унять своё нарастающее волнение, и смерил жующего торговца серьёзным взглядом. — Броди, ты сможешь достать подобную вещь снова? — Вот как раз это я и хотел с тобой перетереть. Лиззи принесла полную кружку домашнего пива, что варил её отец, мистер Хоукс, заведующий теплицами Фолл-Ривер, и торговец сразу же отвлёкся, протягивая ей уже пустую тарелку: — Милая, угостишь старика своей великолепной стряпнёй, по старой дружбе? У такой красавицы должно быть и сердце столь же прекрасно. — Ладно, мистер Броди, — заулыбалась девушка. — Так и быть, будет вам похлёбка с болотником. Уж в чём-чём, а в болотниках у нас здесь нет недостатка. — Она боязливо покосилась в сторону Бойда и спросила уже тише: — А вам, мистер Бойд, нужно что-то ещё? — Нет. Спасибо, Лиззи. Торговец не удержался от смеха, глядя на то, как быстро девушка исчезла за дверьми кухни. — Ты смотри как запугал бедную девчонку. Годы идут, а ты всё такой же… — Броди, — перебил его Айзек. — Эта вещь очень нужна мне. Ты же знаешь, я готов заплатить любую цену. — Дело тут не в моём желании, приятель. Если говорить честно, этот район уже давно себя изжил для торговли. Всё, что можно было разграбить и унести, уже разграблено и унесено. Поселения здесь уже давно не развиваются, а рейдеров наоборот всё больше и больше. Айзек знал это. Как он мог не знать? Он провёл в Пустошах большую часть своей жизни и многое повидал на своём пути. Он хорошо знал эти земли, руины городов и разбитые дороги. А за те семь месяцев, что Айзек прожил в Форт-Ривер, рейдеры нападали на поселение уже пятый раз. И с каждой из таких попыток становились всё наглее и наглее. — Нужно идти в Содружество, — подвёл итог Старина Броди. Бойд нахмурил брови: — Бостон? — Мы зажаты здесь между Светящимся морем и Провиденсом как в ловушке. А в Содружестве кипит жизнь. Торговцы приходят туда аж с Западных Пустошей. Если твою штуку и возможно достать, то только там. — Ты же знаешь... Лиззи как раз вернулась с новой порцией похлёбки, заставив мужчину ненадолго умолкнуть. — Магистраль с севера разрушена, — продолжил он, проводив девушку взглядом. — Если ты хочешь отправиться в Содружество, то у тебя лишь один путь — зайти в Провиденс и двигаться на север по девяносто пятой. Старина Броди закивал с таким воодушевлением, что Айзек нахмурился ещё сильнее. — Это самоубийство, Броди. Весь Провиденс кишит рейдерами. Они совершают свои вылазки даже по эту сторону реки, что уж говорить о самом городе! Я уверен, что любая хоть немного сохранившаяся дорога уже давно под их контролем. Ты не сможешь пройти там даже один, а с Розой тем более. — Именно поэтому ты мне и нужен! — Что? — Ты нужен мне, брат. Как никогда! Я всё понимаю, ты был ранен, и, пока твоя нога была расхерачена в мясо, ни о каких походах и речи не могло идти. Ну а что сейчас? Не засиделся ли ты здесь, приятель? — Ты не понимаешь, Броди... — Айзек потупил взгляд, глаза его заметались от одной царапины на столе к другой, не в силах остановиться на чём-то конкретном. Тяжёлая смуглая ладонь опустилась на его плечо в поношенной джинсовой рубахе. — Это ли тот парень, которого я знаю? Мы с тобой никогда не боялись трудной дороги, а? Неужто спокойная жизнь так сильно тебя разморила, что ты стал трусом? Айзеку не было особого дела до того, какое мнение о нём складывается у тех или иных людей. Нравится ли он здешним девушкам, вызывает ли уважение у местных патрульных — он делал то, что считал правильным в любой ситуации. Но слова его старого друга сильно задели его и так неспокойное нутро. Ведь это же был Старина Броди! После всего пережитого ими бок о бок как может он говорить такое? Айзек всё же встретился со взглядом этих знакомых цепких глаз. — Впервые оказавшись здесь, — решил объясниться он, — мне казалось, что моя жизнь окончена. Тогда твой караван отправился дальше, а я лежал в агонии и лихорадке и думал, что на этом всё. Но местные отчего-то так не считали. Кроме тех крышек, что были у меня с собой, я был абсолютно бесполезен для них, не мог даже сам о себе позаботиться. Это, конечно же, была далеко не вся правда. Он, должно быть, действительно был трусом, но рассказать кому-либо подобное... — Я многим обязан им и не могу вот так вот уйти, оставив их без защиты. Броди прожевал очередной кусок болотника, покивал головой, но на щербатом лице хорошо отражались его настоящие мысли. — И что же, осядешь здесь? Заведёшь детишек? Выходит, у местных ребят действительно всё хреново, если вся их надежда только на твою защиту. — Он помолчал, не обращая внимания на хмурый вид друга, а затем выложил свой последний козырь: — Скажу тебе так, Айзек. Тебе ведь нужна та вещица? А мне нужна твоя помощь. Либо ты проводишь меня в Содружество, и там мы вместе находим всё, что пожелаешь, либо я направляюсь на юг. Не думаю, что ещё вернусь сюда, здесь нечего больше ловить. Бойд глубоко вздохнул. Не стоило ему возлагать столько надежд на кого-то, кроме себя. Эта жизнь всегда была такой — каждый стремился получить желаемое. Многие бы помнили свои обещания, когда на кону стояло их собственное благополучие? Вот и Броди позабыл о своём. Когда-то он клялся Айзеку, что за вновь спасённую жизнь сделает ради него невозможное, но прошло семь месяцев, и те слова уже давно позабылись и теперь ничего не значили для него. — Дай мне время подумать, — это было единственным, что он смог ответить своему старому другу.