Серые глаза - рассвет...

      

Глава 1.

      Астория медленно шагала по поместью. Воспоминания 13-ти летней давности пронизывали сознание. Девушка искренне не могла понять, как она, будучи 3-х летним ребенком, смогла запомнить все до таких мельчайших подробностей? Почему ее сознание не смогло забыть все те события, которые обрушились на неё так давно? Где та удивительная способность мозга забывать самые болезненные воспоминания и прятать их на задворки сознания и памяти, называющиеся защитными механизмами? Где все такие чудесные способности человеческого разума, когда они так нужны?       Астория задумалась. А хотела бы она всё забыть? Воспользовалась бы таким шансом, если бы судьба ей его предоставила? Стёрла бы из воспоминаний самые счастливые и в то же свои самые грустные воспоминания? Смогла бы она выкинуть из головы своих самых дорогих сердцу людей?       Да.       Безоговорочно и бесповоротно. Жестоко? Безусловно. Но разве они не так же жестоко поступили с ней? Отец, который бросил двух дочек, отдав их на воспитание в семью лучшего друга, и уехал жить в Америку, пытаясь забыть свою горячо любимую, умершую от родового проклятия семьи Гринграсс, жену. Сестра, которая во время Турнира Трёх Волшебников влюбилась в красавчика-вейлу из Шармбатона, и уехала за ним во Францию? Ей даже не пришлось долго уговаривать на это отца. Как только Джонатан Гринграсс перевёлся из Министерства Магии Великобритании в Магический Конгресс Управления по Северной Америке, девочки практически потеряли связь с отцом. Он изредка писал им письма не по праздникам, в основном все их общение сошло на сухое поздравление с днем рождения и Рождеством. Первое время Астория тщетно пыталась поддерживать связь с отцом, писала ему ежедневные письма, просила его вернуться к ним или хотя бы забрать их к себе. Однако слёзные мольбы младшей дочери не возымели должной реакции у отца. Ответа Астория не получала. За все это время она получила лишь единственный ответ на такого рода письма, состоявший из двух строк: «С Малфоями вам будет лучше. Тема закрыта». Сухой и жесткий ответ отца на просьбы о воссоединении семьи оставили свой отпечаток в душе Астории. Откуда отец мог знать, с кем им будет лучше? Кто ему дал право решать за них, с кем они будут счастливы - с родным отцом или с совершенно чужими людьми?       Астория злилась, плакала, умоляла, кричала, ненавидела, била посуду, крушила мебель, билась в истериках, замыкалась в себе. Она то жалела отца, оправдывая его поведение его безграничной любовью к девочкам, говорила, что он оставил их, чтобы защитить, что он боится, что девочки повторят судьбу матери. То она ненавидела его. Осознание жестко вбивалось в подкорку мозга, что ни черта он не боится, ведь если бы он их действительно любил, оставил бы на воспитание чужим людям? Да, Люциус Нарцисса Малфой были лучшими друзьями для Джонатана и Аксвиллы Гринграсс, но разве можно было оставить своих детей кому-то другому? Отдать часть своей крови и плоти, часть своей души хоть кому-то? Пусть даже лучшим друзьям?!       Был ещё третий, самый страшный и ужасающий вариант исхода событий, о котором Астория тщательно пыталась не думать. Отец ведь не мог уехать и оставить их из-за неё. Правда же?..       Дафна по началу с жалостью и тревогой смотрела на сестру. Ей было больно видеть такие страдания у своей младшей сестрёнки. Со временем тревога и забота сменились гневом и яростью, а затем и безразличием. Дафна не понимала, зачем так унижаться перед отцом? Он взрослый человек, давно принявший решение вычеркнуть их из своей жизни. Старшая Гринграсс не понимала мотивов сестры. Она чётко осознавала, что былое им не вернуть, они уже никакими силами не смогут воссоединить семью. Их семья погибла в тот же день, в который их мама покинула этот мир. Было ли Дафне больно и страшно? Да. Но Дафна была воспитана немного по-другому. Она росла в понимании, что эмоции - непозволительная роскошь ни для одной аристократки. Она убила в себе все светлые эмоции, которые были в ней. Дафна, смахивая слёзы украдкой от младшей сестры, жёстко твердила Астории, чтобы она перестала унижаться перед отцом. Младшая Гринграсс всеми силами пыталась ухватиться за тоненькие ниточки, связывающие их с отцом, не понимая, что хвататься-то не за что, он оборвал их ещё в самом начале.       Дафна ругала свою сестру, когда заставала ту в очередной раз в слезах, при этом вечерами сама безбожно рыдала в подушку. В один момент эмоции просто ушли. Старшая Гринграсс сама не поняла, как и когда она стала живой куклой, не испытывающую ничего, кроме равнодушия. В один миг мир, ставший чёрным после смерти матери, стал серым и равнодушным. Так продолжалось ровно до того момента, как она встретила Пьера. Именно с ним она вновь почувствовала вкус жизни. Случайно пересекшись взглядами в Большом зале во время начала Турнира Трёх Волшебников, Дафна снова увидела мир в цвете. Тайные свидания после отбоя, вечерние прогулки вокруг Чёрного озера, ночные посиделки на Астрономической башни, и вот приходит момент расставания. Дафна понимала, что она не может снова потерять вкус к жизни, тот глоток воздуха, который дал ей Пьер во время удушающего тлена серости и безысходности. Долго раздумывать не пришлось. Она пишет письмо отцу, в котором просит дать ей разрешение перевестись в Шармбатон, чтобы закончить своё обучение там и затем выйти замуж за Пьера. Дафна боялась, что отец просто проигнорирует её письмо, как он делал это всегда. Она хорошо помнила, сколько писем написала ему Астория и не получала ничего в ответ. Дрожащими руками она вынимала письмо из клюва совы, присланной отцом, взволновано разрывала конверт, чтобы увидеть одно слово: «Благословляю».       В этот момент Дафна испытывала смешанные чувства. Она не понимала, что мне в ней сильнее - радость или гнев. Отец её благословляет? Что, простите?! Как он может вообще её на что-то благословлять?! Его не было столько лет, он не участвовал в их с Асторией жизнях, за всё то, что у них есть, она благодарна не отцу, а миссис Малфой, и он ей смеет писать о каком-то благословение? К чёрту. Главное, у неё есть официальное разрешение, и она может уехать и забыть обо всём кошмаре, который ей пришлось испытать.       На секунду Дафна задумалась об Астории. Она пыталась успокоить себя, что она оставляет Асторию не одну. Она будет с Нарциссой. А Нарцисса под надёжной защитой герба семьи Малфой. И хоть Дафна не долюбливала мистера Малфоя, она понимала, что он не даст в обиду свою семью. Тем более, что именно он ей заменил её родного отца.       Когда Дафна сообщила о своём решении переехать, она ожидала какой угодно реакции от Астории. От криков до истерики. Но та лишь грустно улыбнулась и пожелала ей счастья. Это было последней каплей в воздвигнутой железной стене равнодушия Дафны. Она разрыдалась прямо на плече у родной сестры. Тяжелый груз эмоций, психологическое истощение дали о себе знать. Искренне засмеявшись от недоуменного взгляда сестры, Дафна пообещала ей в тот вечер, что они с ней будут самыми счастливыми. Детское и немного наивное обещание вернуло обеих к их истокам счастья, когда у них всё было так хорошо и замечательно, что единственной заботой было, в какие игры им сегодня поиграть, какое лакомство съесть и как сделать так, чтобы родители не узнали, кто именно разбил старинную реликвию рода Гринграсс.       Воспоминания полностью захлёстнули мысли Астории, ложась тяжёлым грузом, от которого младшая Гринграсс не могла избавиться уже много лет. Сегодня ровно 13 лет как она живёт в поместье Малфоев. Ровно 13 лет, как она осталась сиротой. Мать умерла, а отец предпочёл забыть о них. Она как сейчас помнит день, когда отец в тёмную холодную дождливую ночь, освещавшуюся раскатами грома и молний, привёл их с сестрой в поместье Малфоев. Как маленькая Астория не понимала, почему её сестра плачет, а на лице отца отпечаталась жгучая боль. Перед глазами до сих пор стоял образ серьёзного, обычно улыбающегося девочкам, мистера Малфоя, на лице которого не было ни намёка на положительную эмоцию, и тянувшей к ним руки миссис Малфой, лицо которой исказили боль и слёзы. Всегда идеально красивая Нарцисса, которая обычно не позволяла себе лишних эмоций, пыталась скрыть испуг и боль на лице, обнимая девочек в попытке успокоить их. В этот момент она понимала, что просто обязана заменить им мать. Теперь у неё трое детей, за которых она ответственна.       Чужие люди заменили Астории родных родителей. Как бы хорошо не относилась Дафна к Нарциссе и Люциусу, она не могла по-настоящему считать их отцом и матерью, ведь Дафне, в отличие от сестры, посчастливилось застать радостные моменты семейного благополучия. Дафна была всего на 2 года старше Астории, но она успела прочувствовать и любовь родной матери, и отца.       Когда родилась старшая дочь, мистер Гринграсс опасался, что родовое проклятие проявится в ближайшее время. Но этого не произошло. Счастливые Джонатан и Аксвилла растили дочь в любви и заботе. Когда они узнали о второй беременности Аксвиллы, молодые родители решили, что их счастью нет предела. К сожалению, на этом семейное счастье и закончилось. После рождения Астории Аксвилла заболевает. Болезнь медленно, но прогрессивно убивает миссис Гринграсс. Астория не раз потом обвиняла себя в болезни матери. Ведь проклятие, обычно проявляющееся сразу после рождения первого ребёнка, проявилось именно на ней.       Часто она размышляла, что отец избегает её именно по этой причине. Быть может, он обвиняет её, Асторию, в том, что миссис Гринграсс заболела? Астория и боялась этих мыслей, и понимала, что она права. Потому что в смерти матери она винила именно себя. Не родись бы она, Аксвилла, возможно, была бы жива, и семья Астории была бы счастлива без неё. Только вот она не выбирала, рождаться ей или нет.       Астория не раз задумывалась, а обвиняет ли Дафна сестру в случившемся? Считает ли она виновной Асторию в том, что у неё теперь нет ни матери, ни отца, то есть в том, что именно младшая Гринграсс лишила их семейного счастья и благополучия? Астории казалось, что так и было, ведь поведение отца и сестры, Астория только подтверждали догадки девушки.       Мысли о своей виновности в гибели матери словно рой надоедливых пчёл кружили в голове девушки на протяжении многих лет, сводя её с ума. Она корила и мучала себя, изнывая от мысли, что если бы она не родилась, в их семье все могло бы быть иначе. Но, к сожалению, история не знает сослагательного наклонения.       Астория не могла не замечать холодное эмоциональное отстранение Дафны от неё. Постепенно, день за днём Дафна становилась всё дальше и дальше от сестры. Раньше девочки любили играть вдвоём. Астория со слёзами вспоминала, как они с сестрой часто проводили время вместе, засыпали вечерами в обнимку после долгих и утомительных игр. Всё переменилось с переездом в Малфой-мэнор. Дафна редко выходила из своей комнаты, зачастую её визиты были в столовую и гостиную. Последнее место Дафна посещала только когда проходили светские рауты в поместье. Но и там она надолго не задерживалась. Выходя в свет только ради того, чтобы отдать дань уважения хозяевам поместья, Дафна выжидала необходимое время, чтобы не показаться бестактной и не воспитанной, и по истечению этого времени удалялась обратно в комнату.       Она отдалялась от Астории, Дафна это чувствовала. И может быть в глубине души она и обвиняла Асторию в случившемся, но тем не менее она искренне любила младшую сестрёнку, хоть и редко показывала это.       В мыслях о сестре, Астория не заметила, как остановилось перед бывшей комнатой Дафны. Истерика, активно машущая рукой Астории, вот-вот была на пороге. Слёзы градом стекали по красивому личику девушки. И она бы наступила, если бы надменный и холодный голос не заставил девушку обернуться.       -Снова проливаешь слёзы от одиночества, Гринграсс? - Драко стоял, оперевшись плечом о стену. Руки скрещены, в глазах читается презрение и усмешка. Астория всегда удивлялась способности Малфоя совмещать несовместимое.       -Что ты здесь делаешь, Малфой? - Спокойно и ровно, вытирая слёзы, спросила Астория.       -Что я здесь делаю? - усмешка, - Спешу тебе напомнить, что ты сейчас ходишь по моему поместью, заливая мой пол слезами. Тебе самой не надоело это, Гринграсс? Ты выглядишь жалко, - пробегая взглядом с головы до ног девушки, выплюнул Малфой. Он всегда знал, куда бить.       -Это не твоё дело, как я выгляжу, Малфой. По крайней мере, не как заносчивый маменькин сынок, - проходя мимо Драко, ответила Астория.       -Что ты сказала? - хватая проходящую мимо девушку за локоть и резко разворачивая её к себе, прошипел Драко. Его глаза сузились, сосредотачивая взгляд Астории, лицо которой находилось теперь в непозволительной близости от его лица.       -Ты ведь прекрасно расслышал, что я сказала. Отпусти мою руку, кретин, - шипела в ответ Астория, только уже от боли в руке. Драко был сильным.       -Никогда, слышишь, никогда не смей меня оскорблять. Иначе пожалеешь, что вообще на свет родилась, - выплюнул Драко, смотря Астории прямо в глаза.       -Да я уже, - встретив недоумённый взгляд Драко, девушка осеклась, продолжив - Что можешь мне сделать ты? Нажаловаться папочке? И что же ты ему скажешь? Что тебя обидела девчонка, а, Дракоша?       Астория насмехалась. Она прекрасно знала, как сильно Драко терпеть не мог это прозвище, которым его называла Паркинсон в самые сильные моменты проявления своей любви. Он жутко бесился от этого, и Паркинсон клялась и божилась перестать его так называть. И она перестала. Только вот Астория как-то услышала, как Пэнси его так называла, и не смогла пройти мимо. Теперь она использовала это прозвище, но с одной большой разницей - она это делала, чтобы выбесить Драко.       У неё это получилось. Драко с силой впечатал Асторию в стену, прижимая её своим телом так, что девушка не могла даже пошевелиться. Тяжело дыша от гнева, он прошептал ей практически в губы:       -Молись, Гринграсс, ведь я могу превратить твою жалкую никчемную жизнь в ещё больший ад. Всё то, что происходило с тобой до этого, покажется тебе не такими уж плохими событиями, поверь мне.       С силой оттолкнувшись от Астории, Драко разжал хватку и пошёл в противоположную от девушки сторону. Простояв ещё минут пять в таком положении, девушка вышла из оцепенения.       Она не помнила, с каких пор началась их вражда с Драко, но одно она знала точно - они с Малфоем на дух друг друга не переносят.       М-да, надежды на то, что обучение на шестом курсе пройдёт для Астории более гладко по сравнению с предыдущими, разрушались прямо на глазах.       Завтра она уедет в Хогвартс, и душераздирающие мысли можно будет затолкать подальше в глубины сознания, заткнув их хоть ненадолго учёбой. Ну а пока она постарается выбить их чем-нибудь другим.