Очередной день. Цугино вновь просиживал его за чашкой крепкого кофе, от которого его возлюбленный воротит нос. Но любит ли Маэно его? Врач никогда не говорил прямо. Цугино лишь так проще. Проще думать, что эти чувства взаимны. Когда кофе был допит, сонливость, на удивление, пропала быстро. Чёрноволосому юноше не оставалось ничего, кроме как убираться. Ну, а чем же ещё заняться вечером в будний день? Хотя, это была лишь одна из причин, второстепенная причина истинного мотива. На самом деле, Цугино хотелось услышать похвалу от дока. Те чувства, возникающие в животе, точно резвящиеся бабочки на цветочном лугу, когда Хару хвалят, нельзя сравнить ни с чем.
Прошло около часа. Все комнаты были убраны, оставалась комната Аки. Войдя в его комнату он непроизвольно издал смешок
— «Боже, Маэно, ты хоть когда нибудь убираешься? Даже кровать не заправил… Неужели опять проспал на работу?» -, задал вопрос красноволосому Юноша, пусть его и не было рядом. Пока никто не слышит — нечего бояться: за психа не сочтут. Уборка в комнате любимого доставляла невероятное удовольствие, словно эякуляция во время мастурбации на любимого человека , чем Цугино частенько грешил. Немного посмотрев на беспорядок, он не стал медлить и начал уборку с того, чтобы заправить кровать. Протерев пыль и помыв полы, он принялся убирать убирать книги на полки. Взяв, наверное, уже девятую книгу по счёту, он собирался поставить её на полку, но вдруг выпала фотография обратной стороной. Цугино поставил книгу на полку и решил посмотреть, что же за фотография? У дока ведь нет секретов от него, верно? — «Ох? Это док и… голубоволосые парень и девочка? Но кто они? Отец и дочь или брат и сестра? Такое странное чувство дежавю от этой девочки… Будто я её уже видел», — Цугино смотрел так долго на эту девочку, стараясь вспомнить, кто же она, от чего у него заболела голова. Внезапно раздался приглушённый голос. Пульсирующая боль в висках прекратилась, и он снова пришел в себя. — «Цугино? Всё хорошо? Что ты делаешь.?», — прежде Маэно никогда не видел Цугино в таком состоянии. — «Ах… Д-да, док. Всё нормально. Я… решил прибраться в комнате» -, нервный смешок, который издал Хару после фразы, выдал говорящего. Но нет, выдала его не только нервная и тревожная интонация, а так же бледное лицо (на котором позднее появился красный румянец при виде объекта воздыхания), потрёпанные волосы, которые были такими же чёрными, как и рукоятка кухонного ножа. Конечно, док понимал, что это ложь, но не стал придавать этому слишком большое значение. К тому же, это был не очень подходящий момент. — «Не желаешь выпить чаю?», — резко сменив тему, будто в не смешном анекдоте, слетело с мягких, по мнению Хару, губ Аки. Цугино решил не отвечать ему, а лишь кивнул, аргументируя это тем, что он и так ведет себя слишком странно. Но, как назло, именно в этот момент из рук Цугино выпала предательская фотография, вызвавшая такой необыкновенный интерес. Маэно, обратив внимание на упавшую фотографию, словно сказал глазами «поговорим об этом позже». По крайней мере, именно таким образом Цугино воспринял этот взгляд. После того, как док удалился из дверного прохода, Хару положил фотографию обратно на полку, тяжело вздохнув. Он понимал, что снова опозорился перед любимым человеком. А возможно, испортил впечатление о себе. Дурные мысли лезли к нему в голову, но парень старался их отбрасывать.Прошло около десяти минут, когда оба сидели за столом с кипятком в стаканах, думая, как же начать диалог. Молчание длилось недолго: первым заговорил Маэно.
— «Хару, мне нужно с тобой поговорить об очень многих вещах. Все они связаны с тобой. Ты не против?» — «Нет-нет, док, спрашивай», — его поведение значительно изменилось: Хару сидел, остановив свой взгляд на кружке с заваркой, на лице была глупая ухмылка, а глаза не выражали ничего. Но в чём заключалась причина такой резкой перемены — неизвестно. — «Понимаешь ли… Не так давно я обнаружил сперму на моём пледе. Кроме нас домой никто не заходит, но и выделения не мои…» — «Блять, док… Ты застал меня врасплох своим вопросом, знаешь ли? Да, признаю, это моя сперма. Но я не вижу в этом проблем, хорошо? Да и вообще, какого хуя ты смеешь меня обвинять в этом?!» -, и вновь очередная смена настроения. На этот раз безразличие сменилось на агрессию. — «Хару, успокойся, я не…, — в этот момент раздался рингтон нового смартфона Маэно, который был подарен Цугино ему на день рождения. Можно было интерпретировать этот звонок по разному. То ли сами обстоятельства говорили не продолжать диалог, то ли это была пауза для того, чтобы развеять обстановку. — Подожди пару минут, я сейчас.» Вновь на его лице появилась дурацкая улыбка. Хару совсем не стеснялся подслушивать, о чём разговаривает Аки. Правда и расслышат он толком ничего не мог, лишь обрывки слов «Гулять, завтра, цветы, парк, жду не дождусь, увидимся» и его весёлый, энергичный голос. Конечно это вызвало ревность: как это так? Его любимый может так общаться с кем-то, кроме него? Предательски сверкнул нож, лежавший на столе с самого утра. Хару не хотел ни с кем делить Аки, и он придумал решение. К сожалению, последнее решение для одного из них. Цугино решил не ждать, пока его пассия вернется и, взяв нож, сам направился к нему. Когда Маэно вошёл в комнату, он не увидел Хару. Когда он уже хотел окрикнуть, на него набросился Цугино, крепко сжав руки на шее Аки. — «Маэно, блять, зачем ты обманывал меня?! Почему ты всегда гуляешь со своими шлюхами, а не со мной?! Почему ты не любишь меня, Маэно…», — на глазах удушающего появились слёзы, а голос от таких криков был сорван. На глазах задыхающегося тоже. Казалось, будто Маэно хотел что-то сказать, объясниться, но уже не было сил, кроме как издавать хрипы, в попытке набрать кислород в лёгкие. Он уже не царапал в кровь руки своего убийцы, от этого не было смысла. Именно в этот удручающий момент их разница в росте сыграла значительную роль. Маэно был попросту слабее и не мог дать отпор. Уже через минуты две руки окончательно упали на пол, хрипы прекратились. Хару этого было мало. Он, сняв с ещё тёплого тела футболку, взял нож. К счастью для самого Цугино, Маэно частенько рассказывал, где располагаются и для чего нужны различные органы по искусственному макету в его комнате, несмотря на то, что он был психиатром. Цугино сделал достаточно глубокий надрез чуть выше пупка, чтобы достать его кишки. Ни чуть не медля, он нащупал в отверстии тот самый "запретный плод" и достал его. После он хотел вырезать сердце любимого, дабы съесть, ведь это поможет подарить Хару любовь, которую он так долго искал. Однако, перед этим, он хотел сделать не менее завораживающее для Цугино действие - некрофилия. В неуклюжих попытках снять с него брюки, он выронил какую-то открытку, где на лицевой стороне был один и котёнок. Любопытство было превыше животного желания, поэтому, недолго думая, он сразу открыл её. В открытке до боли неуклюжим и знакомым почерком, где была выведена каждая буковка, было написано всего пять предложений: "Привет, Цугино! Мы знакомы долгое время, неудачи и ежедневное времяпровождение только сблизили нас, так что я хочу тебе признаться, что я люблю тебя. Отдам я тебе эту записку, когда мы будем гулять в парке. Если ты не чувствуешь того же - это нормально. Как насчёт того, чтобы летом вместе сходить в приют и взять собачку?"