смотри в меня, останься

— Илюх, а Рауль будет сегодня дома? — решается Мел, когда звенит последний звонок, и все уже начинают расходиться. Илья поджимает губы и поправляет очки. Его тогда на хуторе не было — просто повезло. Но, конечно, он прекрасно знал, что произошло. Мел себе не врет — произошло насилие, худшее, чем пуля, пущенная в живот. Об аборте Кудя, к счастью, не знает. И о том, что было после. Знал бы — гораздо меньше бы удивлялся, что Егор ищет встречи. Он сам себе не может объяснить, почему бы не отстать от Рауля и не радоваться отсутствию претензий и угроз. Мел всегда такой был — ему надо было занимать место в жизни человека, если его зацепило. Какое угодно место. Быть рядом, поддерживать. Надеяться. Так было с Анжелой, а теперь так с… — Рауль после восьми обычно приезжает, — бормочет Илья, — Только, Мел, это плохая идея. Вам не надо видеться. И вообще, и особенно сейчас. Он краснеет — сам не скажет, и Егору приходится уточнять: — У него течка будет? Илья пожимает плечами, извиняется и почти что убегает. Мел невольно улыбается, но потом мрачнеет, понимая, как долго ждать до вечера. Он не знает, где искать Рауля. Смутно припоминает, что Илья жаловался на то, как он тянет из отца деньги на стройку. Мел лезет в телефон — узнать, где эта стройка. Кудя не отвечает минут 15, хотя сообщение отмечается прочитанным. Наверное, сам не рад, что тогда заговорил. Но в итоге все-таки скидывает адрес. Оказывается, Мел здесь уже был. Тогда, с Раулем, после больницы. Он вспоминает этот вечер и слабо улыбается. Его все-таки не прогнали. Бургерами разрешили покормить. Может, будет проще убедить Рауля именно здесь. Дом кажется пустым. Дверь заперта, и Мел садится на ступеньки. Какая разница? Еще слоняться часов пять. Вдруг Рауль заедет. Он даже не знает, что тогда скажет. Остроумия не хватает. С Анжелой они всегда были на одной волне, потому что были в одной компании, огромную часть времени проводили вместе. Всегда можно поговорить о школе. А с Раулем о чем говорить? На улице очень холодно. Мел поплотнее кутается в шарф и поднимается с ледяных ступенек. Переминается с ноги на ногу, как вдруг слышит рев мотоцикла. Рауль паркуется и снимает шлем, но Егора, стоящего поодаль, замечает не сразу. — Рауль! — окликает его Мел, и тот резко разворачивается. Сначала лицо кривится от боли — наверное, пуля не позволяет так крутиться. А вот потом — Мел уверен — появляется ужас. Внутри что-то обрывается. Рауль не хочет его видеть. Рауль просто его боится. Но быстро берет себя в руки: — Надо же, герой-любовник! По ебле соскучился? — Не пугайся, пожалуйста, — Мел выбирает старую стратегию, реагировать на действия, а не на слова. — Я просто пришел поговорить. Можно? — Нельзя, — хмурится Рауль. — Я по делам здесь. А если б отдохнуть приехал, то не один. Мел сглатывает, стараясь не показать, как эта реплика его задела. — Я тебя подожду тут, сколько надо. Рауль оглядывает его с ног до головы. Наверное, видно, он весь дрожит. Но холод — это пустяки. Мел правда подождет. Рауль притихает. Как тогда, когда они провели ночь вместе. И, кажется, совсем не хочет спорить. Егор неуверенно улыбается, и он отворачивается, отпирая дверь. — Стой в тамбуре и не отсвечивай. Договоры подпишу и скажешь, что ты там хотел. Стоять приходится долго. Сначала они ждут подрядчика, потом Рауль что-то долго с ним обсуждает. Его взгляд становится строгим, даже резким. Кажется, он не в настроении. Ну да, думает Мел, сложно вести дела, когда ты омега. Хотя Станислав Олегович справляется. Наверное, это у них семейное. — Ну что тебе? — голос Рауля слышится совсем близко, и Мел понимает, что все уже ушли, а они остались одни. — Ровесники не дают? Или неинтересно после меня? Второй вариант ближе к истине, но Егор решает в это не втягиваться. — Не опошляй, — просит он. — Ты же сам понимаешь, что мы… — Какие мы? — шипит Рауль. Он показательно смотрит не на Мела, а куда-то в сторону. — Ты меня выебал связанного, а потом на аборт свозил для своего же блага! Какие мы? Думаешь, я такой хуйней страдаю? Егор вздыхает: — Я понимаю, что извинения тут не помогут. Но просто, я… Мы же можем… Как тогда. — Что «как тогда»? — Рауль вытаскивает его на улицу за шкирку и запирает дверь. Он все еще игнорирует присутствие Мела — насколько это вообще возможно. — Ну, — Егору, как он и опасался, не хватает слов, — Я в том плане, что, я же не предлагаю тебе в какие-то отношения серьезные вступать, а так… Рауль разворачивается и впервые пристально смотрит на него пустыми глазами: — А как? Мне это зачем? Знаешь, сколько вас таких вокруг бегает? А знаешь, сколько из них в постели лучше? — Ну, тогда… Мел замолкает. Такое страшно предлагать, страшно и стыдно, после того, что между ними было. Но Рауль не торопит, почему-то стоит и ждет, сжимая кулаки. Глаза так и смотрят вникуда, и Егор не знает, о чем он думает. Но не уходит же? — Ну тогда давай я предложу тебе серьезные отношения. Рауль оживает, и взгляд становится болезненным. Такой Мелу уже знаком. Устал. Не доверяет. Не только Мелу, а может — ему особенно. Рауль морщится и спускает с одного плеча косуху. Оттягивает футболку и откидывает голову, обнажая россыпь меток, неаккуратных и грубых. На фоне всех их одна — практически черная. Застарелая. Видно, что Рауль ходит на чистку периодически, метки свежие — а эта не свелась. Все знают, что это значит, когда метка не сводится. Все перешептываются. У Рауля есть истинная пара — но никто не знает, кто это и что с ним. Мел понимает, что о таком не спрашивают, особенно вначале, когда хотят добиться расположения. Поэтому он просто подходит ближе и отводит руки Рауля, запахивая куртку. — Я их видел, — серьезно говорит Егор. — Мы с тобой спали, ты думаешь, это новость какая-то? — А это и не новость, — кривится Рауль, — Это факт. Я похож на фаната отношений? — Нет, — признает Мел. — Поэтому я удивляюсь, что ты меня еще нахуй не послал. Рауль вздрагивает, и на лице появляется растерянность. — Да смешно просто, как ты из себя взрослого альфача строишь, — он неуверенно отводит глаза, и Мел цепляется за этот жест. Ему только это и остается. — Не обижайся, я задеть не хотел. Просто вдруг у меня есть шанс? — он глупо улыбается, пытаясь выставить себя совсем дурачком, чтоб Раулю было полегче. С Анжелой всегда работало. Этот тоже немного расслабляется: — У меня течка через пару дней. И с тобой я ее проводить не буду. Егор не удивляется. Странно, если с их анамнезом Рауль хоть когда-нибудь проведет с ним хоть какую-нибудь течку. — А с кем? — Я на подавителях, — вздыхает Рауль, — Я же говорил в больнице. Течки — это самое опасное, никто не соображает. Точно. Он говорил. Егор мысленно бьет себя по лбу. Сейчас решит, что ему вообще неинтересно, что он там когда говорит. Что ему интересно только одно. Но Рауль как будто и не реагирует, словно не ожидал ничего другого. — Все равно тяжело, — зачем-то добавляет он, — Даже на хороших подавителях. — А если мы просто посидим, — осторожно спрашивает Егор, — И не будем, тебе не станет легче? — Просто посидим, — задумчиво тянет Рауль. — Ты же не импотент, я узел видел. И даже трогал — настоящий был, не накладной. Егор снова глупо улыбается — на этот раз не специально. — Это так странно? Что я о тебе забочусь? Рауль молчит. Они все еще стоят очень близко. Мел осторожно тянет руки и запускает пальцы в волосы, перебирая пряди. Замирая от восторга, потому что ему позволяют это делать. — Наверное, нет, — наконец, выдыхает Рауль. Понятно, что это значит — раньше никто не пробовал. Даже тот, кто оставил эту «черную метку». Ну тогда Мел не боится помешать таким отношениям. Потому что знает, что он может дать такого, чего Рауль не получит от других.