Глава 2. Случайное свидание в книжном магазине
Беллатриса проснулась рано, необычное для нее событие, которое отметили за завтраком как ее сестры, так и ее родители. Она не сказала бы, что была в хорошем настроении после недели постоянных ссор с родителями. Тем не менее, ее настроение было лучше, чем она ожидала, учитывая недавнюю помолвку с проклятым Рудольфусом Лестрейнджем. Завтра она отправится в Хогвартс, прочь из этого адского места, которое они называют своим домом. Сегодня они отправятся в Косой Переулок за школьными покупками. Вероятно, это было единственным семейным мероприятием, которым Беллатриса наслаждалась. В этом году для занятий ей не требовалось ничего особенного, что можно было бы купить, но она решила заказать новый комплект школьных мантий и заодно могла бы посмотреть, есть ли в книжных магазинах что-нибудь, чего нет в семейной библиотеке Блэков или библиотеке Хогвартса. Обычно первым делом новые книги попадали в магазин и лишь через годы поступали в библиотеки. В свою очередь, Нарцисса и Андромеда были почти также взволнованы, как и она. Каждый год после покупки необходимых школьных принадлежностей им давали мешочек галеонов и разрешали покупать практически все, что им хотелось. По крайней мере, были хоть какие-то преимущества быть частью такой старой и богатой семьи. После бесконечного завтрака и получасовой борьбы с укладкой, для приведения волос в подобии порядка, она решила проверить, нет ли каких-нибудь новых книг по темным искусствам в магазинах «Лоуренс и Лорен» и «Книги Поли». Затем она посмотрит, сможет ли она найти в Лютном переулке лавку «Редкие и необычные книги Фалинина», где, как она слышала, был отличный выбор. Ни Сигнус, ни Друэлла не позволят ей пройти в Лютный переулок, но она была совершенно уверена, что сможет проникнуть туда самостоятельно. Изабель Забини несколько раз бывала там, будучи под действием оборотного зелья, и в своем последнем письме дала ей четкие инструкции, как туда добраться. Тем временем, Юфимия и Флимонт не хотели подвергать Гарри пристальному вниманию со стороны волшебного сообщества, по крайней мере до тех пор, пока он не будет полностью уверен, что не испортит свою новую историю. Таким образом, первый настоящий выход Гарри в волшебное общество 1970-х годов состоял из покупки школьных принадлежностей за день до отправления в Хогвартс. Поскольку и Гарри, и Джеймс отправлялись в Хогвартс, официально впервые, им были нужны школьные принадлежности, и Юфимия согласилась сопроводить их в Косой переулок. Восторг Джеймса поднял настроение Гарри, пока они проходили через переполненные улицы. Юфимия вручила Гарри небольшой мешочек, полный галеонов, и сказала, что в качестве поощрения за успешную сдачу экзаменов СОВ Гарри должен насладиться своей прогулкой по Косому переулку, пока она останется закупаться школьными принадлежностями вместе с Джеймсом. Это заставило Гарри улыбнуться, именно такой он всегда представлял себе настоящую мать. Косой переулок выглядел гораздо более ярким и жизнерадостным, чем он помнил. Волшебники и ведьмы открыто улыбались и приветствовали друг друга без подозрения или страха. Он предположил, что они еще не пережили тяжести и ужасы войны, и старался соответствовать их веселому настрою. Гарри позволил себе насладиться легкой дружелюбностью, бесцельно блуждая по переулку. Большинство магазинов были такими, какими он их помнил, но были и такие, которые он никогда раньше не видел. В конце концов он решил заняться школьными покупками и зашел в «Лоуренс и Лорен», элитный книжный магазин с вывеской «Снова в школу». Гарри потратил какое-то время, рассматривая книжные полки, поскольку ему некуда было спешить. Он взял все учебники для шестого курса, прежде чем решить приобрести еще пару книг, которые привлекли его внимание. В свою коллекцию он добавил «Руководство Мерримака по практическим дуэлям» по рекомендации Флимонта, а также «Трактат о жизни после смерти в различных культурах» и «Демистификация Темных Искусств», так как в этот раз он хотел быть лучше подготовленным к встрече с Волдемортом. Он всегда сражался с Волдемортом, и сильно сомневался, что сейчас дела будут обстоять иначе. Гарри положил их поверх своей и без того большой стопки учебников. Гермиона была бы горда им, если бы была здесь. Он никогда не проявлял особого энтузиазма к изучению чего-либо сверх необходимого. Дурсли наказывали его каждый раз, когда его оценки были лучше, чем у Дадли, и даже волнение от изучения магии не было достаточным, чтобы подтолкнуть к изучению большего, чем ему абсолютно необходимо. Но почти год бегства с Гермионой научил его быть более любознательным. Он почувствовал все еще непривычное чувство потери и одиночества, вспоминая о своей подруге. Гарри развернулся, собираясь направиться к кассе, однако обнаружил, что кто-то стоит прямо за его спиной. Он попытался скорректировать курс, но умудрился споткнуться о собственные ноги, роняя книги на пол. Взгляд Гарри метнулся к книгам, и он опустился на колени, чтобы поднять их, прежде чем вспомнить о своих манерах и взглянуть на человека, которого чуть не сбил. Инстинктивно произнеся: "Прошу прощения...", прежде чем замереть, увидев, кого он чуть не сбил. Возвышаясь над Гарри и не проявляя никаких попыток помочь, стояла, положив одну руку на бедро, великолепная молодая девушка примерно его возраста. Острые скулы обрамляли аристократическое лицо, а полные губы были поджаты в недовольстве. Густые черные локоны в стиле «Боттичелли» ниспадали ей на плечи, и Гарри мог только мечтать, чтобы его собственные волосы могли быть уложены хоть вполовину так же хорошо. Она была одета в дорогую черную мантию с практически невидимой на темном фоне черной вышивкой, заставив его чувствовать себя недостаточно элегантным. Ее фиалковые глаза приковали его к тому месту, где он стоял на коленях, с надменным видом оценивая его неуклюжесть. Он покраснел от стыда, когда она посмотрела на него с едва сдерживаемым весельем.***
Беллатрисе не повезло в лавке «Лоуренс и Лоренс», так же, как и в лавке «Книги Поли». Ни в одном из них не было ничего, стоящего ее времени. Она решила попытать счастья и найти лавку «Редкие и необычные книги Фалинина». По крайней мере, так она планировала сделать, пока парень с растрёпанными черными волосами едва не влетел в нее, рассыпав свои книги по проходу. Он бросился собирать книги, выглядя при этом довольно жалко и глупо, пока не встретился с ее взглядом. Его глаза имели очаровательный ярко-зеленый оттенок, который она никогда раньше не видела, а благодаря большим круглым очкам они выглядели еще более привлекательно. Прошла долгая минута, а Беллатриса никак не могла оторвать взгляд от его глаз. Затем он сказал "простите", и внезапно она пришла в себя. Ей не нравились, когда ее отвлекали, поэтому она взяла инициативу в свои руки, первой начав разговор с холодной маской на лице и в лучших традициях чистокровного потомка Древнейшего и Благороднейшего Дома: "Я не видела тебя раньше". Это не было вопросом, поэтому Гарри ничего не ответил, он опустил голову и снова начал собирать свои книги. Он хотел быть где угодно, только не здесь, выставляя себя дураком перед красивой девушкой. Ну, может быть, и не «где угодно», в последний раз, когда он был небрежен в подобном вопросе, он оказался на 25 лет в прошлом. Тем не менее, она была здесь, а он выставлял себя дураком и понятия не имел, что сказать. Беллатриса посмотрела на книги, которые он поднимал, и поняла, что они означают, заявив: "Ты собираешься поступать в Хогвартс. На седьмой курс". Опять же, это не было вопрос, но Гарри решил, что ему следует внести свой вклад в разговор, поэтому он сказал: "Верно, меня зовут Гарри". Беллатриса определенно не видела его ни на каких светских мероприятиях, но и магглорожденным он, похоже, не был. Она все еще чувствовала себя не в своей тарелке после того, как таращилась на его глаза, как дура, и спросила более прямолинейно, чем хотела бы: "Я Белла, почему я не видела тебя в Хогвартсе?" Гарри определенно не мог сказать правду, поэтому он выдал заученную заранее историю: "Я учился на дому. Мои родители умерли, и теперь с тетей и дядей." Это привлекло внимание Беллатрисы. Большинство других чистокровных, которых она знала, не видели настоящей смерти, и даже другие слизеринцы, не могли разделить с ней это чувство. За свою жизнь она видела, как погибли почти полдюжины детей, попавших под перекрёстные проклятия в семейных конфликтах, и ей интересно было узнать, как другие люди справляются с этим. Гарри наблюдал, как ее выражение не изменилось, но глаза загорелись интересом, когда она спросила: "В самом деле? Когда они умерли?" Он определенно не мог сказать ей, что они умрут не раньше, чем через десять лет, но и лгать он не хотел, поэтому он ответил нейтрально: "На Хэллоуин." Гарри сложил последние книги в стопку и встал. Разговоры о родителях всегда заставляли его чувствовать себя неловко. Они умерли так давно, что боль уже давно успела притупиться. Однако люди всегда полагали, что он должен быть на грани слез, когда речь заходила о его родителях, но их представления так отличались от действительности, что это вызывало у него только отчуждение и дискомфорт. Он внимательно наблюдал за девушкой, но так и не смог уловить в ее интонации ничего, кроме любопытства, когда она задала свой вопрос: "Как они умерли?" Гарри сосредоточился на мягких белых изгибах ее шеи, чтобы не видеть жалости в ее глазах, когда ответил: "...непростительным проклятием." От ответа у Беллатрисы перехватило дыхание. Она никогда не видела, чтобы это заклинание кого-либо поражало, и не смогла сдержаться, сделав шаг ближе: "Ты был там, когда это произошло?" Гарри снова поднял глаза, встретив ее взгляд. Он никогда не встречал человека с таким болезненным обаянием. Это было как глоток свежего воздуха по сравнению с тем, как все остальные неуклонно кружили вокруг, стараясь избежать болезненной темы и не задеть его чувства. Кроме того, ему было любопытно, как она отреагирует, так что он кивнул. "Да." Беллатриса хотела узнать больше, она наклонилась вперед, встав на цыпочки, практически не оставляя пространства между собой и книгами, которые держал Гарри. Он не выказывал ни горя, ни печали, ни душевной боли, говоря о смерти своих родителей. Точно так же, как она и «неудачники» семьи Блэк. Хотя, по общему признанию, ей потребовалось некоторое время, прежде чем она смирилась со смертью родных как еще одним фактом жизни. Сердце Гарри начало биться быстрее, когда она наклонилась к нему ближе. Последний раз, когда он был настолько близко к привлекательной девушке его возраста, был... ну, это была Гермиона, но она была ему как сестра, но до этого это была Джинни. Не то чтобы он был заинтересован в этой девушке, Белле, просто его мозг отказывался работать в присутствии хорошеньких девушек. Он едва заметил, как она, задыхаясь, прошептала: " Ты ненормальный?" Гарри внимательно следил за ее лицом, пытаясь найти хоть малейший намек на жалость, но нашел только искреннюю и горящую потребность в ответе. Он почувствовал, как его губы изогнулись в улыбке, он и не думал, что кто-то может быть более ненормальным, чем он. Он выдержал ее взгляд и медленно ответил: "... ты понятия не имеешь." И вдруг, испытывая любопытство к девушке, задающей такие вопросы всего лишь спустя минуту после их знакомства, он спросил ее в ответ: "А что на счет тебя?" Ее губы растянулись, обнажив зубы в хищной улыбке, словно он прошел ее тест: "Ты понятия не имеешь." Гарри осторожно улыбнулся. Было приятно открыто признаться, что твоя жизнь состоит из хаоса. Даже если он не мог быть честным относительно путешествия во времени, гибели своей семьи, большей части своего детства или Волдеморта и его крестражей, по крайней мере, он мог честно признаться в своей ненормальности перед незнакомкой, которая, казалось, могла его понять. Он не мог поделиться этим с Юфимией и Флимонтом. По утрам они не обращали внимания на его покрасневшие от слез глаза, притворялись, что не видят его, доводящим себя до полного изнеможения по вечерам, они никогда не говорили с ним о его путешествии во времени или его прошлом. Беллатриса знала, что ей следует направиться в лавку к Фалинину, прежде чем ее семья начнет ее искать, но она не могла заставить себя уйти. Что-то в его нерешительных, но честных ответах заинтриговало ее. Он казался ей чем-то знакомым, но она не могла сказать почему. Кроме того, его могут распределить в Слизерин, и, если бы она смогла показать ему окрестности, он был бы у нее в долгу. Это стало бы хорошим началом года. Гарри внезапно осознал, что они оба наклонились ближе друг к другу, а расстояние между их лицами составляло менее фута. Она была на расстоянии поцелуя. Флиртовала ли она с ним? Флиртовал ли он с ней? Он определенно не был готов к чему-то подобному. Хотя, справедливости ради, она была просто великолепна. Он вдохнул, пытаясь найти опору, но вместо этого почувствовал запах ее духов, пахнущих бергамотом и грозой. Это только сильнее выбило его из равновесия. Гарри не очень хорошо ладил с девушками, он целовался с Чо и встречался с Джинни, но это был весь его опыт, и оба этих случая... как и все остальное в его жизни, просто произошли. У него всегда были более важные дела в приоритете, такие как остаться в живых. Его взгляд метнулся к ее губам, они были подкрашены едва заметной темно-красной помадой. Она, казалось, не обратила на это никакого внимания, вместо этого спокойно присела и провела пальцем по корешкам книг, которые держал Гарри и прокомментировав: "Интересная подборка дополнительной литературы". Гарри не думал о том, как это должно выглядеть: книга о дуэлях, загробной жизни и темных искусствах. Он криво усмехнулся — какой же он гриффиндорец. Тем не менее, она выслушала все его ответы совершенно без осуждения, и взгляд, которым она окинула книги, также не был осуждающим. Во всяком случае, в ее глазах светилось одобрение. Он ответил правдиво, прежде чем смог остановить себя: "Я собираюсь учиться самостоятельно. Я не думаю, что мои тетя и дядя одобрили бы это. Ну, если не считать книгу о дуэлях, Флимонт действительно очень хорош в них и предложил мне ознакомиться с этой книгой. А вот остальные две, это своего рода недавний интерес." Гарри внутренне поморщился, когда понял, что начал бормотать. Конечно же, мало того, что он споткнулся перед ней об свои собственные ноги, так теперь он еще не может ничего внятно ей сказать. Рон бы ржал до упаду, если бы был здесь. Гарри нахмурился, как и всегда, мысли о его лучшем друге портили ему настроение. Беллатриса отложила упоминание о Флимонте. Это было необычное имя, даже для волшебников, что означало, что Гарри, по крайней мере, является потомком Поттеров, если не прямой линии наследования, то как минимум побочной. Она не слышала ни о каких побочных линиях этого семейства, что означало, что Гарри был потомком, незаконнорожденного Поттера, отделившегося от семьи поколение или два назад. Семья Блэк никогда не ладила с Поттерами, оказавшись по разные стороны баррикад, выступая за темную и светлую фракции, соответственно. Тем не менее, Гарри, казалось, только недавно оказался под их опекой, и возможно, он не был так предвзят, как остальные члены его семьи. Она одобряла его выбор тем для дополнительного изучения. Это не касалось его выбора книг, но она полагала, что каждый должен с чего-то начинать. Было не так много людей ее возраста, интересующихся этими темами, и она могла назвать всего двух, с которыми ей нравилось проводить время. Однако, учитывая его интересы, она все больше убеждалась, что его распределят на факультет Слизерин. Она предположила, что могла бы немного изменить свои планы и произвести на него хорошее впечатление. Если бы она смогла привлечь Поттера к темной фракции Визенгамота, это стало бы большим успехом для нее и ее семьи. "Это хорошие книги с основой," - сказала Беллатриса. "Ну, возможно, я немного преувеличила о "хороших"…но здесь вы действительно не найдете ничего стоящего о чем-то, что хоть как-то касается тёмных искусств. Мерлин, я имею в виду, это ведь «Лоуренс и Лоренс». Если тебе нужно что-то, что действительно научит тебя тому, что ты хочешь знать, и не будет предвзято по отношению к свету…" Беллатриса колебалась, действительно ли стоит его брать с собой в лавку к Фалинину? Она даже сама там не была, и, кроме того, она только что познакомилась с этим Гарри. Однако, она совершила ошибку, взглянув на его просветлевшее лицо с появившимся в нем нетерпением, напомнившей ей чрезвычайно взъерошенного бордер-колли. Если он действительно настолько заинтересован, она могла бы позволить ему сопровождать её в лавку к Фалинину. В любом случае, вдвоём, нам может быть, было бы безопаснее. Приняв решение, она закончила: "На самом деле я как раз собираюсь отправиться в «Редкие и необычные книги Фалинина», это книжный магазин, в котором ты обязательно найдешь действительно полезные книги, так что, если хочешь ты можешь присоединиться ко мне." Тихий голосок в голове Гарри твердил, что отправляться на поиски книг по действительно темным искусствам с незнакомкой - плохая идея; он даже не знал ее фамилии. Он без особого труда подавил этот возглас, изо всех сил стараясь не смотреть на нее. Он знал, что его взгляд слишком часто возвращался к ней в течение всего разговора. "Хорошо," - сказал Гарри, желая найти золотую середину между лепетом и ответами, состоящими всего из нескольких слов. Беллатриса пожалела, что не была у Фалинина раньше, ей не хотелось бы заблудиться по дороге. Тем не менее, она сохранила контроль над лицом, предложив Гарри заказать доставку учебников в Хогвартс. Гарри охотно последовал её указаниям, что Беллатриса восприняла как хороший знак, поскольку она собиралась позволить ему себя сопровождать.***
Направляясь к выходу из книжного магазина, Гарри изо всех сил пытался придумать тему для разговора. Он не виделся ни с кем кроме семьи уже более 2 месяцев, до этого он сражался с Волдемортом и его пожирателями смерти, еще раньше он провёл целый год в бегах, и его единственной компанией была Гермиона. Может быть, в этих уроках этикета все-таки что-то было, он очень хотел бы вспомнить список приемлемых вопросов при знакомстве с девушкой. Несколько минут они шли по Косому переулку в неловком молчании, прежде чем Беллатриса свернула в Лютный. Гарри был настолько удивлён, что выпалил: "Мы направляемся в Лютный переулок?" Беллатриса замедлила шаг, повернувшись к нему, положив руку на бедро и пренебрежительным тоном спросила: "Как ты думаешь, где еще мы могли бы найти что-нибудь ценное? Ты никогда не был здесь раньше?" Гарри кивнул и ответил: "Был" Только, он был тут в будущем. Слишком поздно он осознал, что должен был сказать «нет». Беллатриса лишь нахмурилась, прежде чем уверенно зашагать по переулку Гарри резко бросился за ней, задаваясь вопросом, во что же он ввязался. Уверенность Беллатрисы не поколебал тот факт, что она никогда раньше не была в переулке. Ей были даны четкие инструкции, и она в точности следовала им, ни разу не обращаясь к письму, которое написала ей Изабелла. Гарри молча следовал за ней за ней по пятам, что оказалось более успокаивающим, чем она ожидала. Не то чтобы она не могла бы за себя постоять, но послеполуденный свет здесь казался темнее, а воздух застоявшимся. По мере их продвижения по переулку расстояние между домами и магазинчиками постепенно сужалось. Люди, с угрожающим видом, подозрительно выглядывали из окон и переулков. Она держала свою волшебную палочку, скрытую в рукаве на случай, если кто-то попытается что-то сделать, но, к счастью, ничего не произошло. Вскоре они добрались до "Фалинина", невзрачного магазинчика с выгравированным на входной двери свитком и вывеской с названием. Внутри лавки от пола и до потолка во все стороны тянулись полки, заставленные различными книгами. Совершенно неожиданно для себя Беллатриса поняла, что проходы между полками в лавки едва ли шире плеч самого Гарри. Повсюду были беспорядочно разбросаны стопки с книгами, совсем как в доме дяди Альфарда. Если здесь и существовала какая-то организация, ни Беллатриса, ни Гарри не могли разобрать, в чём она заключалась. Владелец сидел на высоком табурете за небольшим прилавком, окружённый стопками книг, защищавшими его, как башни крепости. Невысокий мужчина с непослушными густыми бровями и коротко подстриженными седыми волосами подозрительно уставился на них, но не проронил ни слова. Он указал на табличку над головой, гласившую: "Магия в помещении запрещена. Без исключений. Воры будут наказаны. Сурово." Затем он вернулся к книге, которую читал, перестав обращать на них внимание. Беллатриса не знала, с чего начать. Несмотря на всю свою уверенность, она никогда раньше здесь не бывала, а Изабель ничего не говорила о том, что искать. К счастью, Гарри, казалось, был слишком ошеломлен количеством книг, чтобы обратить на это внимание. Он направился по одному из проходов, будто бы совсем забыл о ней. Нет, так дело не пойдет. Предполагалось, что это именно она познакомит его с настоящими темными искусствами. Хотя ей самой необходимо было найти несколько хороших книг, которых не было ни в ее семейной библиотеке, ни в закрытой секции библиотеки Хогвартса. Она нуждалась в любой мелочи, чтобы справиться с Рудольфусом Лестрейнджем. Она не собирается называть его своим женихом. Сказать, что Гарри был ошеломлен, было бы преуменьшением. Гарри явно не был ученым, и такое количество книг просто отключало его мозги. Каждая книга, казалось, сливалась с другой, а слова на корешках казались частью неразборчивого текста. Он бесцельно бродил между стеллажами, прежде чем выбрать потрескавшуюся книгу с жёлтым переплетом. "Отличный выбор, но представленная в книге информация может показаться тебе несколько сложной, особенно если ты только начинаешь погружаться в эту тему." – послышался голос Беллы из-за спины. Гарри выпалил первое, что пришло ему в голову: "Ты наблюдала за мной?", прежде чем прочесть название книги, держащую в руках – «Сотворение призрака». Ему сразу же стало интересно, возможно ли создать призрака. Раньше он всегда думал, что призраки появляются сами по себе. Однако, от этих мыслей отвлек ее ответ. Беллатриса пристально наблюдала за ним, быть может, ей было слишком любопытно, что именно он выберет в первую очередь. Технически некромантия не была запрещена, но почти все магическое сообщество Британии осуждали эту ветвь магии. Конечно, она также была в ней заинтересована, но ее интересовало все, что могло бы уберечь ее младших сестер от её семьи, а теперь и её от Рудольфуса. Вопрос Гарри застал её врасплох. Никто в ее мире не был настолько прямолинеен. Он, должно быть, был не очень близок со своими родителями, раз они не воспитали его в соответствии с этикетом чистокровных семей. "Да. Я хотела посмотреть, что ты выберешь." – Чересчур честно ответила она. Гарри кивнул, это имело для него смысл. Он никогда не был здесь раньше, а Гермиона, в свою очередь, практически всегда делала то же самое в любой новой книжной лавке. Наблюдая за ним как ястреб, и неодобрительно комментируя, если он брал в руки книгу о квиддиче или приключенческий роман. Однако Белла, на удивление, поддержала его выбор, что стало для Гарри приятным разнообразием. Он решил не возвращать книгу обратно на полку, потому как у него возник вопрос, который не давал ему покоя. Возможно ли было создать призрака после того, как человек давно умер? Мог ли он вызвать призрака из своей собственной временной шкалы? Беллатриса лишь фыркнула про себя. Он просто кивнул? Как будто это был приемлемый ответ? Люциус наверняка бы прочитал бы часовую лекцию о тонкостях этикета, если бы получил от нее такой ответ. Этот Гарри вызывающе прямолинеен. Что ж, у нее был свой собственный список книг, которые нужно было найти, поэтому она свернула в следующий проход и начала искать то, что ей нужно. Гарри взглянул на неё, когда она отвернулась, привлечённый тонкой талией и изгибом бедер. Он быстро покачал головой и возвращаясь к книжным полкам, ему не следует так восхищаться девушкой, с которой он только что познакомился. Что ж, раз он уже принял решение прийти сюда, ему следует сосредоточиться на поиске книг. Он должен каким-то образом победить Волан-де-Морта, и его смерть совершенно ясно показала, что он не готов встретиться лицом к лицу с темным волшебником, по крайней мере в ближайшее время. Они осматривали книжные полки без малого час. Время от времени, каждый из них добавлял по книге к своим стопкам. Большинство книг Беллатриса сразу же отвергла как неактуальные или потому, что она уже видела их в той или иной библиотеке. Она нашла пару книг, о которых слышала, но никогда не видела, или названия которых видела в тех частях библиотеки семьи Блэк, куда ей пока не разрешалось заходить. Гарри при выборе книг полагался на свою интуицию, таким образом он мог взять книгу, привлекавшую внимание и расположенную на самом виду, или наоборот, совершенно невзрачную и, казалось бы, скрывавшуюся от взгляда. Большинство из них он убирал обратно на полки, но некоторые все же решил оставить себе. Эти книги показались ему особенно интересными, заставив его задаваться вопросами, на которые, как он надеялся, книги дадут ответы. В конце концов они столкнулись в одном проходе, каждый держал в руках стопку из пяти-шести книг. Тишина магазина угнетала, и они старались говорить тише. "Это похоже на нашу первую встречу, только без книг, разлетающихся в разные стороны." – тепло улыбнулся Гарри. Беллатриса ничего не могла с собой поделать, видя его искреннее самоуничижение на ее лице появилась легкая улыбка. Когда она в последний раз искренне улыбалась? Это было приятное и необычное чувство. Она быстро стерла улыбку с лица, не стоит позволять ему думать, что она улыбается из-за него. "Какие книги ты нашёл, Гарри?" "О, ну, я нашел парочку, показавшихся мне интересными. Хотя я не уверен, стоит ли мне их брать" – ответил он, переступив с ноги на ногу. "А почему бы и нет? Ты явно находишь их увлекательными, и, предполагаю, у тебя есть деньги, иначе бы ты их не выбрал" – нахмурилась Беллатриса. Гарри не до конца был уверен, как именно выразить свои чувства, ему казалось, что Белла хочет его понять. Она не подстрекала и не подталкивала его к выбору, даже если явно не одобряла идею вернуть книги на полки. "Я просто беспокоюсь. Если я возьму эти книги, что для меня это будет значить? Каким волшебником я стану, если буду изучать не только защиту от тёмных искусств, но и сами тёмные искусства?" Беллатриса нахмурилась, это было такое глупое беспокойство. Мораль не имела ничего общего с магией, ведь магия была полностью независима от понятия этики. Даже решение объявить непростительные заклинания незаконными было полностью человеческим решением, она уже много лет знала проклятия, эффект которых был практически таким же, как у этих трех. Использование тёмных не делает тебя плохим, все в её семье знали это. Потом пришло понимание, что Гарри был Поттером. Ему, должно быть, внушили веру в то, что тёмные искусства по своей сути делают человека злым. Нежнее, Белла, - подумала она про себя, - он пугливый, но любопытный. "Я знаю, поверь мне, я знаю. Дело не в желании их использовать." – Солгала Белла лгала. – "Дело в желании узнать и понять. Любопытство - не преступление." – По крайней мере, в этом Беллатриса сказала правду, ей действительно необходимо было знать. Ей нужно было знать всё, иначе как бы она смогла выжить в своей семье? – "Изучение тёмных искусств - далеко не то же самое, что стать тёмным лордом или леди." Гарри медлил, обдумывая её слова. В этом был смысл, даже если это был более скользкий путь, чем она хотела показать. Квиррелл углубился в изучение тёмных искусств и попал под контроль Волдеморта. Тем не менее, ему действительно необходимо было знать, с чем он может столкнуться, что знает Волдеморт и на что он способен. Действительно, его спонтанное решение ознакомиться с темными искусствами завели его дальше, чем он сегодня предполагал, но разве он не поклялся сделать все возможное, чтобы остановить Волдеморта? Победить его до того, как он придет к власти, чтобы все люди, которых он любил, могли жить мирно и счастливо? Конечно, чтение этих книг не повредит. Он был бы осторожен и не произносил бы никаких заклинаний, не имея четкого представления о том, что они делают. Заклинание "Sectumsempra" все еще было запечатлено в его памяти, и он не хотел, чтобы это повторилось. "Хорошо. Я понимаю, о чём ты говоришь. Я не в восторге, но я с этим согласен." – медленно кивнул Гарри. Беллатриса предположила, что этого будет достаточно. Она переложила книги из одной руки в другую, не зная, что еще сказать. Ей действительно пора возвращаться, иначе её родители начнут беспокоиться. "Когда ты впервые заинтересовалась тёмными искусствами? Кажется, они не вызывают у тебя никакого отторжения." – спросил Гарри. Беллатриса колебалась перед ответом. Она не хотела отпугивать его, не тогда, когда он только начинал подавать такие надежды. "Я отвечу, но только если ты ответишь первым. Когда ты впервые заинтересовался темными искусствами?" "С тех пор, как умерли мои родители." – горько усмехнулся Гарри. Он знал, что она подумает, что это произошло в октябре прошлого года, но, по правде говоря, он был заинтересован с тех пор, как узнал, как на самом деле умерли его родителями. У него всегда было это желание – узнать и понять, что на самом деле произошло в ту ночь, и почему. Вот почему он так сильно увлекся защитой от темных искусств. Мерлин, как люди вообще умудряются распознавать ложь? Он едва мог вести обычный разговор, ничего не напутав. Ну, может быть, и не самый обычный, но все же. Беллатриса кивнула, как будто этого следовало ожидать. – "У моей семьи есть история, связанная с темными искусствами. Я заинтересовалась ими с тех пор, как много лет назад увидела, как умер мой кузен." Это было событие, определившее её жизнь. Никто в семье не оплакивал или даже не выказывал особого сочувствия по поводу смерти мальчика. Это что-то пробудило в ней, хотя ей еще предстояло понять, что именно. Дурной характер и мрачность были неотъемлемой частью ее взросления в семье, но было что-то еще, что-то, что отличало ее от остальных членов семьи, и она приписывала это, что бы это ни было, тому вечеру. Гарри был удивлен. Он встречал немногих людей, которые были знакомы со смертью, и более того, относились к ней с таким спокойствием. Не то чтобы ему было совсем комфортно, но он умер, и он чувствовал что-то вроде умиротворения, когда находился между жизнью и смертью. Однако, смерти друзей и союзников, которые он видел, по-прежнему причиняли ему боль, и, по его мнению, всегда будут причинять, в конце концов, за свою короткую жизнь он очень многих пережил. На самом деле, среди всех его знакомых, только Луна относилась к смерти таким же спокойствием и безразличием, как это делала Белла. Ему действительно следовало бы попытаться быть лучшим для неё другом, пока у него была на это возможность. Гарри знал, что не может рассказать Белле всего, на самом деле, он вообще не может ничего ей рассказать, но это вселило в него небольшую надежду, что…он не был до конца уверен, просто думал, что, может быть, он не будет совсем одинок. Беллатриса не решалась уйти, ей, на удивление, нравилось его общество, и, что еще более удивительно, ему, казалось, нравилось ее общество. Тем не менее, ей нужно было уже идти, иначе её родители накажут её за опоздание. "Ну. Полагаю, нам пора прощаться. Мне нужно вернуться к родителям." Гарри вздрогнул, снова уставившись на её губы и совсем забыл о Юфимии и Джеймсе. С Беллой было слишком просто, или, вернее, слишком сложно разговаривать, но он наслаждался каждой минутой этого общения в течение последнего часа или двух. "Хорошо" – Гарри захотелось хлопнуть себя по лбу, он снова ответил ей одним словом. Он задумался, что бы еще сказать, прежде чем добавить – "Если ты будешь завтра в поезде, может, мы могли бы посмотреть книги друг друга? Мне любопытно, что ты выбрала." То, как неуверенно он это произнес, заставило Беллатрису согласиться, прежде чем она спохватилась. "Прекрасно. Признаюсь, мне и самой интересно, что ты выбрал. Я знаю только ту книгу, что ты выбрал первой." Обычно она проводила время в поезде вместе с сестрами, Изабель и Леанной. Беллатриса полагала, что в этот раз она могла бы начать поездку с ними, а затем сбежать и найти Гарри. В конце концов, поездка была долгой. Она повернулась и направилась к лавочнику, прежде чем успела сказать что-нибудь компрометирующее, вроде того, что ей нравится его компания или что-то в этом роде. Лавочник за прилавком сморщил нос и категорически заявил – "Я не продаю несовершеннолетним". "Тогда зачем же вы нас впустили, если не собирались нам ничего продавать?" – нахмурившись спросил Гарри. "Нет, я не продаю несовершеннолетним." – повторил лавочник с особым акцентом. "Ты повторяешься." – ответил Гарри. Беллатрисе захотелось проклясть его, совсем слабенько… ну, точно не слишком сильно. Владелец лавки не мог выразиться яснее и был готов продать книги, если они ему дополнительно заплатят за избирательную слепоту и будут осторожны и не сболтнут лишнего о месте покупки книг. Как Гарри не мог этого понять? Беллатриса вытащила свой кошелек с галеонами: "Я понимаю и позабочусь, чтобы он тоже это понял." Гарри открыл было рот, но снова закрыл его под пристальным взглядом Беллы. Он последовал ее примеру, заплатив непомерную цену за книги и молчание продавца, прежде чем взять свои книги и направиться к выходу.***
"Что ты делаешь? Ты не можешь просто так взять и выйти с этими книгами, выставленными на всеобщее обозрение" – сказала Беллатриса. "О, отличная мысль! Я об этом не подумал." – ответил Гарри взглянув на книги. Беллатриса боролась с желанием закатить глаза. Она ещё не была в Хогвартсе и не могла позволить себе такой роскоши как попасться на глаза родителям с закатанными глазами. Гарри вытащил свою волшебную палочку и уменьшил книги до такого размера, чтобы они удобно поместились в его кармане. "Спасибо за это. Эти книги, вероятно, не вызвали бы восторга у моих тёти и дяди." Беллатриса не привыкла, чтобы люди прислушивались к ее советам, не говоря уже о том, чтобы воспринимать ее всерьез. Это было приятно, поэтому она просто ответила: "Пожалуйста, мне пришлось усвоить это на…", прежде чем замолкнуть. Даже если он не знал, что она – Блэк, ей не нужно было слишком с ним откровенничать. "Как долго ты живёшь с дядей и тётей? С момента гибели твоих родителей?" – спросила она, не до конца готовая с ним прощаться. Гарри покачал головой. – "Нет, э-э…" – он замялся, понимая, что ему нужно оправдание, почему ему потребовалось время с октября по июнь, чтобы добраться до своих 'дяди и тёти'. Как людям удается лгать столь правдоподобно и не путаться? "Ну, не сразу. С опекой возникли трудности, в итоге, я нашёл их только в июне. Я переехал к ним, э-э, кажется, 20-го июня." Беллатриса была совершенно уверена, что он вырос, не зная Поттеров, у него не было манер присущих чистокровным волшебникам. Конечно, она была уверена, что он чистокровный. Линия Поттеров была чистокровной почти столько же, сколько и ее собственная. Вероятно, их семьи были разделены, и он вырос, либо в бедности, либо в другой стране. Так, посмотрим, 20-го июня, он, должно быть, провел с ними всего несколько месяцев. Неудивительно, что он оказался более непредвзятым по отношению к темным искусствам, чем ожидалось. Подождите, 20-го июня? Это был тот самый день, когда злоумышленник проник на площадь Гриммо. Она не разглядела злоумышленника как следует, но это точно был подросток с непослушными черными волосами и легкой щетиной.… Этого не может быть. Но теперь, когда она увидела его, она не могла не заметить эти взъерошенные волосы, четко очерченный подбородок и эти прекрасные зеленые глаза. "Гарри", – начала Беллатриса, не зная, как спросить, взломал ли он на площадь Гриммо. Она, ведь, не могла просто наткнуться на того самого человека, за которого Арктурус обещал тысячи галеонов любому, кто сможет его найти. Сегодня Гарри не казался особенно компетентным волшебником, он не проявил ни капли той грации и свирепости юноши, победившего Вальбургу на дуэли. Конечно, она видела это лишь мельком, но это произвело на неё такое впечатление, какое Гарри, хоть он и был милым, не произвел. "Да?" – ответил Гарри. Беллатрикс не могла заставить себя обвинить его во вторжении. Ей не нравилось чувствовать себя неуютно, как сейчас. Она уже несколько раз чувствовала себя неловко рядом с ним, но без сомнений, этот раз был самым худшим. Поэтому она поступила так, как делала в подобных случаях всегда – перешла в наступление. "Как ты можешь быть таким глупым?" – резко спросила она. – "Владелец лавки ясно дал нам понять, что нам просто придется ему доплатить, потому как мы несовершеннолетние, и что он хочет убедиться, что мы никому не расскажем, где мы взяли эти книги. Ты не должен никому рассказывать, иначе у него будут серьезные неприятности, и тогда никто из нас больше не сможет там ничего купить." Гарри не понравился снисходительный тон, который использовала Белла. Он и так не был в восторге от чистокровных волшебников, и всякий раз, когда кто-то из них начинал с ним разговор в таком тоне, он невольно вспоминал Снейпа, не говоря уже о Драко и Люциусе. Он не был до конца уверен, откуда взялось это обвинение, но он никогда не отступал перед лицом конфликта. "Извини, что я, в отличии от тебя, не разбираюсь во всех тонкостях покупки запрещенных книг по темным искусствам" – огрызнулся он. Беллатриса увидела, как его изумрудные глаза вспыхнули в гневе, а поза изменилась с расслабленной на опасную. В этот момент, она словно смотрела в зеркало и видела там свое собственное отражение. О нет. Она действительно узнала его. Она видела его почти три месяца назад. Именно он был тем самым вторженцем. Все её многолетние навыки этикета и манер исчезли, когда она отступила на шаг, выдохнув: "Я знаю тебя. Я видела тебя раньше." Мысли Гарри внезапно оборвались, никто не должен был знать его в этом времени. Её красивые фиалковые глаза расширились, выдавая ее потрясение, когда она узнала, кем он был на самом деле. Это было плохо, что бы сейчас ни происходило, это может разрушить все чего он успел добиться за последние нескольких месяцев. Несмотря на то, что она сделала шаг назад, Беллатриса все равно не могла сдержать поток слов, вылетавших из ее уст: – "Моя семья обсуждала тебя в течение нескольких месяцев. Незнакомец, который играючи прошел через фиделиус, проигнорировал все известные семейные проклятия и защитные чары Блэков, победил Вальбургу в поединке, столкнулся лицом к лицу со всеми членами семьи Блэк, при этом истерически смеясь как сумасшедший, а затем исчез с лица земли. Мы искали тебя несколько месяцев." Гарри отступил на шаг, его лицо побледнело. Из-за всей той неразберихе, он не слишком сильно задумывался о своём первом дне в новой временной линии. Она была там? Как она узнала о том дне? Беллатриса вложила в свою руку волшебную палочку. Она не позволит ему уйти от неё, не дав объяснений. Слова вырывались с такой скоростью, что она не успевала следить за своим языком: "Не убегай, мне не хочется рассказывать им, кто ты такой. У меня к тебе так много вопросов. Ты должен рассказать мне, как тебе это удалось. Эти чары, вероятно, лучшие в Британии, за исключением, может быть, Азкабана. Подожди, нет, мне нужно знать, зачем ты это сделал. Ты, должно быть, годами изучал эти чары, чтобы взломать их. Что ты пытался сделать?" Что-то кольнуло у Гарри в голове, но он был слишком поражен, чтобы попытаться понять, что именно. Он отвел от нее взгляд, пытаясь выиграть время. Он не мог придумать, как выбраться из этой ситуации. Он не думал, что ему придётся объясняться, и он, конечно, он уж точно не мог сказать правду. "Я.. эм... Я не могу об этом говорить." – предпочел уклониться он. Молодец, Гарри. Если бы ему предложили в течении нескольких часов биться головой о стену, в обмен на отсрочку от этого разговора, он бы с радостью это сделал. Белла надулась, и ее губы снова привлекли внимание Гарри. – " Да ладно, ты должен мне хоть что-то рассказать. Арктурус хочет тебя убить. После многочасовых пыток, пока ты будешь объяснять, как именно ты это сделал. Однако, если ты расскажешь мне, как ты это сделал, я даже не расскажу ему о тебе." Гарри был в полном замешательстве, он и не думал, что кто-то вспомнит тот день. Тем не менее, что-то в ее словах обеспокоило его, что-то очевидное, что он упустил из виду в этом разговоре. Он чувствовал, как прозрение ускользает от его хватки, когда он потянулся к ней, прежде чем понял, что просто стоит там, глядя на очень красивую девушку, как абсолютный тупица. Он почувствовал, как понимание происходящего ускользает от него, прежде чем осознал, что он, как полный придурок, просто стоит посреди лавки, уставившись на очень красивую девушку. За такую реакцию Рон точно дал бы ему подзатыльник. На этот раз Гарри постарался придать своему голосу больше уверенности. – "Нет, правда, я не могу об этом говорить." Белла открыла рот, чтобы потребовать ответов, прежде чем вспомнила, где они находятся. Она не могла допустить, чтобы кто-нибудь подслушал то, о чем они говорили. Ей нужно было поговорить с ним наедине, где она смогла бы допросить его как следует. Его секреты будут стоить гораздо больше, чем ничтожное вознаграждение ее деда. Если бы она могла узнать то, что знал он, то, возможно, смогла бы найти выход. Как она могла его недооценивать? Какая безупречная маскировка. Он был настолько застенчив и смущен, что она даже не узнала его, но, стоило ей присмотреться повнимательнее и она уже не могла не увидеть этого. Увидев волшебную палочку в руках Беллатрисы, Гарри отпрянул еще на шаг, почувствовав хорошо знакомое покалывание в животе. Белла сделала несколько шагов к нему, и её поведение внезапно стало гораздо менее агрессивным, хотя напряжение в каждой клеточке ее тела ничуть не уменьшилось. Гарри нащупал свою палочку, сделал еще один шаг назад и вздрогнул, наткнувшись на стеллаж с книгами. Беллатриса улыбнулась так мило, как только могла, и сделала еще один шаг вперед. – "Все в порядке, Гарри, я никому не собираюсь о тебе рассказывать. Я собираюсь позаботиться о том, чтобы никто не узнал, что ты сделал. В свою очередь, у нас есть возможность поговорить об этом более подробно в Хогвартсе." Гарри почувствовал, что её голос звучит, как попытка успокоить разъяренного пса, от чего его раздражение только усилилось. Он не мог позволить ей никому рассказать, но он не знал, как гарантировать, что она не сделает этого. "Ты не можешь никому рассказать, и я правда, правда не могу об этом говорить." – попытался надавить Гарри. Беллатриса подумала, что его слова звучат неоправданно сдержано для того, кто смог превзойти Вальбургу и защитные чары в доме на площади Гриммо. Но, с другой стороны, она не смогла бы сделать ни того, ни другого, поэтому, вероятно, он имеет право быть настолько сдержанным, насколько захочет. "Я никому ничего не скажу. Я хочу, чтобы ты принадлежал только мне." Гарри очень старался не зацикливаться на образах, мелькающих в его голове при её словах. Ведь она, вероятно, совершенно другое имела в виду. Беллатриса слишком поздно осознала, как это может быть истолковано. Увидев, как покраснели щеки Гарри, она поспешно пояснила: "Я имею в виду, что мне нужны твои секреты, я хочу узнать твои секреты, но я не смогу этого сделать, если кто-то еще узнает о том, что ты сделал." "Не может быть и ре..." – покачал головой Гарри. Он был прерван, когда в лавку заглянула женщина и, заметив Беллатрису, гневно прошипела: “Беллатриса Блэк! Вот ты где! Я тебя повсюду искала. Выходи немедленно!” Поскольку Беллатриса закрывала собой женщину, Гарри не смог разглядеть, кто это был, но он заметил, как лицо Беллатрисы стало мертвенно-бледным. Беллатриса спокойно ответила – "Иду, мама," – и, повернувшись, чтобы уйти, шепнула Гарри: "Спрячься! Я найду тебя завтра." Гарри едва уловил полное имя Беллы, все еще пытаясь понять, что же подсказывали ему инстинкты. Он сделал так, как она просила, учитывая, что мать Беллы была причиной ее бледности, ему определенно не хотелось встречаться с этой женщиной. Стоп. Беллатриса? О нет. Это не могла быть Беллатриса Лестрейндж, правая рука Волдеморта? Она была так молода. Ужаснувшись, Гарри пересмотрел свое взаимодействие с Беллатрисой Лестрейндж, нет, она все еще Блэк, заменив энергичную молодую девушку на безумную сумасшедшую, которую он знал. Его желудок сжался. Он нашел убийцу Сириуса привлекательной. Хуже того, он флиртовал с ней. По крайней мере, он так думал. Что с ним не так? Он содрогнулся. Они будут учиться в одном классе. Ему придется провести весь следующий год, общаясь с ней. Гарри внезапно пожелал, что не перешел на другой курс. Мало того, что он проведет этот год с человеком, которого ненавидел больше всего, она еще и проявила нездоровый интерес к нему и его секретам. Он привалился к двери, когда Беллатриса закрыла ее за собой. Адреналин бурлил в крови Беллатрисы, и она изо всех сил старалась не паниковать. Если ее мать что-то заподозрит, она будет прощупывать, оценивать, а если почувствует необходимость, то начнет проклинать ее до тех пор, пока не узнает все, что Беллатриса скрывает. Вероятно, это был худший сценарий, в котором она могла оказаться – место, где ей не следовало находиться; книги, которые она не должна была покупать; парень, с которым она только что познакомилась, который оказался злоумышленником проникший в дом, которого пыталась найти вся ее семья. Тем не менее, она смотрела на свою мать со всей бесстрастностью, на какую была способна. Должно быть, тревога отразилась на ее лице, потому что Друэлла пристально смотрела на Беллатрису, когда та выходила из лавки. Едва она успела выйти на улицу, как Друэлла прошипела на Беллатрису своим самым неприятным тоном: "Ты знаешь, как долго я тебя искала?" Под шевеление головы Беллатрисы Друэлла потребовала: "Угадай. Нет, не протестуй, я хочу знать, как долго, по-твоему, я тебя искала." Беллатриса ненавидела эту игру, ненавидела всем своим естеством. Она никогда не могла уйти безнаказанной, и уже начала задумываться, не лучше ли начать новую дуэль, когда Друэлла повысила голос до холодного, ровного тона. "Я искала тебя два часа. Какое впечатление это производит, если я не знаю, где моя дочь? Не очень хорошее для семьи Блэк. Ты будешь наказана на каникулах за это. Ты никуда не уйдешь без моего присмотра или присмотра твоего отца". Друэлла завершила лекцию проклятием, которое заставило Беллатрису упасть на колени, всхлипывая перед матерью. – "Это должно напомнить тебе не пренебрегать приказами родителей. Мы были с тобой слишком снисходительны на этой неделе, но я больше не буду терпеть твоего непослушания. Итак, какие книги ты там купила? Я не позволю тебе оставить их, если они не будут одобрены мной или твоим отцом". Беллатриса боролась с нарастающими волнами боли, пока действие заклинания продолжалось. Постоянные воздействия боли не облегчали ее ситуацию, но она отказывалась сломиться перед Друэллой. "Я еще не успела ничего купить, мама". "Я тоже была подростком, девочка. Не лги мне." – фыркнула Друэлла. Беллатриса знала, что ей нужно быть убедительной, если она хочет сохранить какую-либо из книг. – "Клянусь, я ничего не покупала". После очередного проклятья и требования от матери показать, что она купила, Беллатриса, со слезами на глазах, вытащила две верхние книги из кармана, оставив остальные четыре спрятанными. "Вот и все. Не было причин быть такой упрямой, с самого начала всё могло закончиться гораздо проще. Пойдем, девочка, нам давно пора быть дома". Беллатриса вытерла слезы с лица и встала. Она была довольна собой - ей удалось удержать внимание на себе, а не на мальчике, которого, как она боялась, могла увидеть ее мать. Гарри был цел и невредим и ждал ее допроса. Кроме того, ей удалось спрятать четыре книги, и они сможет прочитать их сегодня вечером и завтра в поезде.***
Гарри невольно подслушал разговор между Беллатрисой и ее матерью, стоявшими по другую сторону двери. Он не был уверен, что было более ужасным – то, как мать Беллатрисы обращалась с ней, или то, что она была Беллатрисой, чертовой, Блэк. Было трудно совместить воспоминания о том, какой была Беллатриса Лестрейндж, с тем подростком, который с радостью рассказывал ему о книгах. Было одновременно и трудно, и легко представить себе, что Беллатриса вырастет и присоединится к Волдеморту. Легкость, с которой она лгала под пыткой своей матери, была почти такой же пугающей, как сама пытка. Гарри также подвергался пыточному проклятию, но единственное, что он мог сделать под "круциатусом", это яростно кричать и сопротивляться. То, что Беллатриса могла лгать, испытывая такую боль и давление, произвело на него впечатление, но это также было предупреждением о том, что все, что она сказала сегодня, могло быть ложью. То, как Друэлла обошлась с Беллатрисой, открыло детство Сириуса в совершенно новом свете, и Гарри решил сделать все возможное, чтобы дружба Сириуса и Джеймса расцвела как можно раньше. Несомненно, Юфимия и Флимонт взяли бы Сириуса к себе, если бы знали, как с ним обращаются. Если уж на то пошло, как могла Беллатриса, будучи подростком, жить с такими родителями? Конечно, Дурсли избивали и морили его голодом, но в их распоряжении не было магии, которая могла бы сделать его жизнь ещё хуже. Был ли ее интерес к темным искусствам вызван тем, что ее семья была темной, или потому, что она считала это единственным способом выжить? Встревоженный, Гарри подождал еще минуту или две, прежде чем отправиться на поиски Джеймса и его тети. Гарри шел быстро, не забывая смотреть по сторонам в поисках членов семьи Блэк. Осознание того, что Блэки назначили за его голову награду, не на шутку встревожило его, но тот факт, что Беллатрисе потребовался целый день, чтобы его узнать, немного успокаивал. Кроме того, в будущем за его голову уже назначалась награда, и он успешно скрывался от всей волшебной Британии, так что это был не первый случай. Ему просто нужно было быть осторожным. По мере того, как он подходил к Косому переулку, вся радость, которую он испытывал, наблюдая за счастливыми и жизнерадостностные ведьмами и волшебниками, превратилась в пепел, от осознания, что они не имели ни малейшего представления, о грядущей судьбе. Всего несколько коротких лет, и вся их беззаботность будет уничтожена. Волдеморт наращивал силу и влияние. Грядет война. В его голове, вдали от девочки-подростка, с которой он провел день, прокручивались воспоминания о Беллатрисе Лестрейндж. Он неоднократно пытался выбросить Беллу из своих мыслей, но все было безрезультатно, осознание того, кем она оказалась на самом деле, вернуло его мысли в прошлое. Все сцены, где в диком хохоте Беллатриса пытала и убивала его друзей и товарищей, снова и снова прокручивались в его голове. В некотором оцепенении он искал глазами Юфимию и Джеймса. Он нашел их в лавке у "Оливандера", Джеймс с нетерпением перебирал одну палочку за другой. Гарри был слишком встревожен, чтобы улыбнуться или оценить хорошее настроение своего кузена-отца. Он отвел свою тётю-бабушку в сторону и спросил: – "Ты не знаешь, поддерживают ли Блэки Волдеморта?" Юфимия пристально посмотрела на него и прошептала: "Тебе не о чем беспокоиться. Никто из тех, с кем мы говорили, даже не слышал о Волдеморте. Что вызвало это внезапное беспокойство?" Гарри не понравился её пренебрежительный тон, когда она говорила о Волдеморте. Она видела его воспоминания о будущем, как она могла так небрежно отнестись к угрозе? "Я только что познакомился с одной из них, мы будем учиться на одном курсе." – ответил он осторожно. "Беллатриса. Даже для Блэков она непростая личность. Я бы посоветовала тебе держаться от нее подальше. Ее причастность к произошедшим событиям всегда оставалась под сомнением, однако по Хогвартсу ходят неприятные слухи о судьбе других студентов, переходящих ей дорогу." – вздохнула Юфимия. Гарри с легкостью мог в это поверить. Даже, собираясь поступать на седьмой курс, Беллатриса, казалось, знала о темных искусствах больше, чем любой студент его времени, даже Драко. "Ты видела ее в моих воспоминаниях, в мое время она была правой рукой Волдеморта..." – прошептал он в ответ. "Не говори об этом на публике! Не там, где тебя могут услышать. Будет лучше, если ты вообще не будешь об этом говорить." – перебила его Юфимия. Гарри почувствовал себя так, словно ему дали пощечину, Юфимия не хотела сталкиваться с реальностью, которая, как знал Гарри, должна была наступить. Он молча кивнул, когда Юфимия повернулась к Джеймсу и улыбнулась ему. По крайней мере, она не относилась к нему так, как Друэлла относилась к Беллатрисе. Это была странная мысль. Сочувствие к одному из худших людей, которых он знал. Юфимия увидев, что Гарри глубоко задумался, прошептала: "Послушай, Гарри, я знаю, что ты серьезно относишься к этой...ситуации. Что бы ты ни планировал сделать с этой девушкой, ты не можешь этого сделать. Ей все ещё шестнадцать, или около того, и что бы ты ни помнил, она все еще ничего не сделала. Она может быть жестокой, но она заслуживает шанса сделать свой собственный выбор, так же, как и ты. Ты не несешь ответственности за эту девушку, просто оставь ее в покое, и она оставит в покое тебя. Поттеры редко пересекаются с Блэками, и обычно, это происходит только по необходимости." Затем, удовлетворенно кивнув, как будто это все решило, она повернулась, чтобы поздравить Джеймса с его новой волшебной палочкой. Джеймс не мог сдержать своего восторга: – "Гарри, посмотри! Теперь у меня есть собственная палочка! Посмотри на эти искры!" Гарри изо всех сил старался скрыть свои тревожные мысли и выдавил из себя улыбку: "Это потрясающе, Джеймс. Может быть, мы попрактикуемся в одном-двух заклинаниях, когда вернемся домой сегодня вечером". "Это здорово, Джеймс. Может быть, сегодня вечером мы сможем потренироваться пару заклинаний, когда вернемся домой." "Нет, мы не будем этого делать. Гарри, что за безответственная идея. Он будет учиться с остальными первокурсниками, как и все остальные." – нахмурилась Юфимия. "Пожалуйста, мама, всего одно заклинание? Я буду очень хорошо себя вести." – умолял Джеймс. Гарри пропустил мимо ушей последовавший спор, размышляя о том, что сказала ему Юфимия. Он предполагал, что она была права, что юная Беллатриса не заслуживает осуждения за то, что сделала ее старшая версия из его времени. Как бы сильно ему ни хотелось обвинить девушку в том, кем она в итоге стала, он знал, что это неправильно. В его голове всплыло воспоминание о том, как Беллатриса пытала Гермиону, вырезая слово "Грязнокровка" на руке. Он не мог допустить, чтобы это повторилось. На этот раз он был достаточно силен, чтобы остановить ее. Только он ничего не мог с ней сделать, пока она действительно не перейдет черту. Что неимоверно его раздражало, ему не нравилось, насколько все это было сложно. Да, в будущем она стала злой, но этого еще не произошло, так что он не мог ничего с ней сделать. Мерлин, как получилось, что его жизнь стала еще сложнее, чем война с темным лордом и быть целью номер один для всего магического сообщества Британии? Юфимия была неправа в последней части своего высказывания. Судьба Беллатрисы была на его совести. Он нес ответственность за всю предстоящую войну. Он знал, что должно было произойти, пока этого не знал никто другой. Он должен сделать все возможное, чтобы остановить Волдеморта, а это значит, что необходимо остановить в том числе Беллатрису. И Люциуса, и Макнейра, и Роули, и всех остальных, кто стал пожирателями смерти. И тут он, наконец, осознал, что будет учиться вместе с Беллатрисой и, вероятно, с другими подростками, ставшими пожирателями смерти. Что, если бы он смог каким-либо образом убедить их не присоединяться к Волдеморту? Если Волдеморт лишится своих самых преданных последователей, это бы серьезно подорвало его положение на пути к власти. Гарри не имел представления, как он собирается это сделать, но впервые с тех пор, как он вернулся в прошлое, он наконец почувствовал, что у него есть хоть какое-то представление о том, что делать.