***
— Иди к чёрту, Джиун! — бросает Тэхён в трубку и смахивает с лица навязчивые капли дождя. Ему позвонили час назад с работы и сказали, что его напарник попал в аварию из-за сильного ливня, поэтому Киму придётся выйти на смену в свой выходной. На часах уже около полуночи, он весь промокший до нитки, а ветер как назло бьёт холодным дождём прямо в лицо. — Хватит с меня, — всхлип, — этого придурка и его компашки, — Тэхён снова всхлипывает, пока открывает продрогшими, трясущимися руками стеклянные двери круглосуточного магазина. Обрамление подведённых глаз стекает по щекам, на губах остаётся мерзкий привкус дешёвого алкоголя, который Ким на дух не переносит, а внутри кипит злость. И он рвано проводит тыльной стороной ладони по губам, пока осматривает пустой магазин. Включает везде свет, открывает дверь во внутренний двор для жильцов, быстро смотрится в своё отражение в стеклянных дверях, подсвечиваемых изнутри яркими лампами, и поправляет пальцами праздничный макияж. Снова всхлипывает и слышит, как звенит колокольчик. — Добро пож… — он поворачивается, и его тут же приковывает чужим взглядом к полу. Мужчина осматривает его с ног до головы: чёрные глаза скользят от хлюпающих мокрых кед, вверх по обтягивающим джинсам, обводят капающий на плитку блестящий топ, который так выгодно открывает вид на рельефные ключицы, и поднимаются к поплывшему макияжу на омытом дождём лице. Ким шмыгает носом и, быстро проморгавшись, отводит глаза в сторону. — Добро пожаловать, господин Чон. Прошу прощения за свой внешний вид, я вернусь к вам через минуту. И с этими словами Тэхён удаляется в небольшое служебное помещение, но у него даже нет с собой сменной одежды. Поэтому он лишь накидывает на свои плечи рабочую жилетку, ещё раз проводит пальцами под глазами, стирая чёрные дорожки, и тяжело выдыхает, прежде чем вернуться в зал. Он бесшумно выходит из-за дверей, надеясь, что мужчина не станет акцентировать на нём внимание, но как только поворачивается, встречается глазами с пытливым и даже в какой-то степени обеспокоенным взглядом. — У тебя разве не выходной? Глаза Тэхёна округляются в удивлении, и он усаживает вежливую улыбку на своё лицо. — Откуда вы знаете? Мужчина переводит взгляд на полку с готовой едой, когда безэмоционально бросает: — Помню твоё расписание, — и Тэхён мигом краснеет. — С моей работой много всего приходится держать в голове, так что это уже привычка, — словно оправдывается тот. — А-а, — растерянно отводит взгляд. — Да, у меня сегодня выходной… — и встаёт на своё привычное место за прилавком. — Поэтому ты сегодня в этом? — и мужчина снова смотрит на Кима так, что ему даже становится неловко — внимательно, изучающе и временами отводит взгляд, словно сам себя одёргивает. У Тэхёна голые руки — из-под жилета не проглядывает тот самый блестящий безрукавый топ, но местами мелькает пайетками в прорезях. Ноги так красиво облегает джинсовая ткань, подчёркивая изгибы тела, и Чон задумывается: Ким раньше никогда не надевал ничего в обтяжку. И никогда не подводил глаза. — Д-да, поэтому, — парень делает глубокий вдох, и злость, с которой он пришёл сюда, постепенно испаряется в такой уже привычной и приятной компании. — Вам нравится? — Тэхён неожиданно для себя выглядывает из-за витрины и искренне заинтересованно смотрит на покупателя, который так ничего и не взял с полок. — Что именно? — невозмутимо в ответ, но сегодня Киму эта строгость отчего-то кажется менее убедительной. — Знаю, я сейчас не в самом лучшем виде, но… — и голос Тэхёна меркнет с каждым словом, а глаза медленно ползут к полу. — Но вам бы понравился такой наряд на мне, господин Чон? Если бы он не был весь мокрым… Хочется услышать хоть одно приятное слово в свой адрес за этот вечер. Ким понимает, как отчаянно он сейчас звучит, но ничего не может с собой сделать. Хочется услышать, что скажет господин Чон. Правда ли это чересчур. И за своим смущением Тэхён не видит, как уголок губ старшего тянется в улыбке. — Простите, — одёргивает себя парень. — Что это на меня нашло? — бубнит себе под нос. — Это неуместный вопрос. Простите, господин Чон, — и Ким вздрагивает, когда замечает падающую на прилавок тень, а затем и сам убеждается, что мужчина уже стоит прямо перед ним. — И правда неуместный, — всё таким же спокойным голосом говорит Чон, а Тэхён снова бездумно кусает свои губы от стыда и волнения, заставляя мужчину тяжело вздохнуть и отвести взгляд. — Он и сейчас на тебе прекрасно смотрится. И господин Чон берёт леденец, кладя его перед Тэхёном, и протягивает карту, совершенно сбивая парня с толку. Он зашёл за леденцом?.. Но мысли Кима прерываются новым звоном колокольчиков и ворвавшимся в их тишину шумом ливня с улицы. — Тэхён! — тянет не самый трезвый голос. — Куда ты? — и парень спотыкается о порог магазина. А Ким лишь жмурит глаза и как-то виновато мнётся рядом с покупателем. Он быстро выбирается из-за прилавка и подходит к полутрезвому незнакомцу. — Что ты здесь забыл, Джиун? — громким шёпотом огрызается Тэхён. — Выметайся, я всё тебе сказал. — Вот тебе и, — парень икает, — вот тебе и праздник, — и хмыкает в смешке, переводя взгляд на Чона, словно ища в нём поддержку. А тот лишь молча наблюдает. — Сбежал от меня на свою ебучую работу! — возмущается мужчине Джиун. — А у меня сегодня день рождения! — и удар ладони приходится Киму по ягодице, который тут же подпрыгивает и смущённо и, опять же, виновато прячется от взгляда господина Чона. — Иди отсюда, — снова шикает Тэхён и недовольно хмурится, когда его притягивают за талию навязчивые руки. — Прикиньте, аджощи, — брови Чона подскакивают вверх, а нахальный парень продолжает уже шёпотом, будто Ким его не услышит с такого расстояния, — отказывается со мной спать даже в мой день рождения! — и на конце фразы снова срывается на крик и граничащий с истерическим смех. — Хватит меня позорить, Джиун! Вали отсюда! — Тэхён толкает парня в грудь, но тот словно не замечает его попыток — лишь продолжает по-хозяйски и так неумело гулять руками по изящному телу. “Какая грязь”, — проскакивает в голове Чона. Но он лишь стоит и наблюдает, недовольно крутя языком пирсинг в своей губе. Глаза сверлят неприятного незнакомца, а грудь часто и высоко вздымается, неподвластно самому мужчине. — Ты правда и дальше будешь ломаться? — говорит, скорее даже мяукает пьяный студент Киму на ухо, пока тот медленно, но верно выталкивает его из магазина. И эти невнятные бормотания выходят слишком громкими. — Ну у меня же день рождения?! — возмущается тот, а Тэхён невольно тут же стреляет в него прожигающим взглядом, словно сказал бы намного больше, не будь за спиной господина Чона. — Пойми, у меня же есть потребности… — и бесцеремонный студент ловит на себе гневный взгляд. Ой, не надо было этого говорить. Тэхён нервно прыскает смехом и переходит на озлобленный шёпот: — Удовлетворяй их с тем парнем за барной стойкой. Или с первокурсником с Бизнеса, — он тыкает парня в грудь пальцем и напирает, подталкивая к выходу. — Или наедине со своей рукой, Джиун. Мне без разницы! Я за сегодня слишком много всего о себе услышал, чтобы переживать за твой стояк, — бросает ему в глаза закипевший раздражением Тэхён. А лоб виновато хмурится от осознания, что господин Чон всё ещё стоит за его спиной. Боже, он совсем не должен был это видеть и слышать… — Мне надо работать, — и Тэхён выталкивает его за двери магазина, тут же закрываясь на ключ, пока до пьяненького парня доходит суть сказанных слов, но от него уже отворачиваются и отходят обратно за кассу. — Вам что-то ещё пробить, господин Чон? — голос Кима тут же меняется на учтивый и мягкий, но нервные движения руки в блондинистых волосах, всё ещё мокрых и спутанных от дождя, выдают истинное состояние парня с потрохами. — Твой парень? — холодно бросает Чон, и Тэхён не понимает, почему тот всё ещё не ушёл. Почему смотрел? Почему ещё здесь? — Типа того, — бубнит себе под нос Ким, не найдя даже в себе смелость посмотреть в глаза своему предмету воздыхания и ночных фантазий. — Простите… Как же стыдно, что Чон всё это слышал. И так неприятно от одной мысли, что мужчина может после этого перестать с ним общаться так легко. А витающее в заблуждениях сознание ещё подкидывает, что Чон после того, как увидел Джиуна своими глазами, может окончательно положить Тэхёна на полочку “занятых” и выкинуть из своего воображаемого списка потенциальных партнёров. А Ким уверен, что список имеется. За таким горячим и до безумия властным мужчиной явно выстроилась целая очередь. — За что ты извиняешься? — За то, что вам пришлось это увидеть… — Я не тот, перед кем надо извиняться в этой ситуации, — и холодный взгляд пускает мурашки по позвоночнику. Тэхён хмурится в непонимании. Неужели господин Чон тоже на стороне этого придурка?.. Он отводит на время взгляд, но всё же спрашивает: — А перед кем? — Какой же ты несмышлёный, птенчик, — и Ким покрывается румянцем под бесконечные вопросы в собственной голове. Что это всё вообще значит?.. Господин Чон молча осматривает Тэхёна, словно нарочно кусает своё колечко и толкается языком в щёку, даже не догадываясь, сколько эмоций вызывает сейчас в чужом теле. Стыд Кима смешивается с виной и влечением. Даже в такой момент, после худшего вечера за последний месяц точно, всё, о чём может думать Тэхён, это губы взрослого мужчины, которые ему вряд ли когда-то достанутся. Губы, которые, он уверен, целуют жадно и властно, до дрожи по всему телу. Губы, которые ласкают умело и без малейшей брезгливости пробираются в самые потаённые уголки, оставляют свои следы везде, где им заблагорассудится. Тэхён, почему-то, уверен, что господин Чон если целует, то до подкашивающихся коленей. Если ласкает, то ненасытно, со вкусом и неподдельным желанием. Если касается, то только самых сокровенных мест. А если любит, то только нежно, глубоко и до самого утра. Подчиняя. Делая своим. Для Тэхёна господин Чон — змей искуситель. Одним безразличным взглядом заставляет себя хотеть, бессовестно желать, одним взглядом ставит на колени. И Киму искренне стыдно за такие мысли, потому что, да, не то чтобы по любви, но он всё же в отношениях. А вместо мыслей о своём парне, голову уже третий месяц забивает один лишь господин Чон. Тэхён до дрожи и чешущихся мурашек хочет однажды обратиться к нему так. Полностью голым, раскрытым для него, лежа в одной постели. Кима не смущает его девственность. Не смущает то, что этот самый господин Чон тоже должен на это всё согласиться. Тэхён хочет. До безумия, до нездоровой одержимости. И он уже не слышит голос разума за пеленой этого искреннего юношеского восхищения. Господин Чон осматривает нервозного Тэхёна, хмурится и подходит к прилавку, тут же начиная рыться в своих карманах. Ким непонимающе наблюдает за его действиями, а глаза сами выкатываются на лоб, когда перед ним кладут купюры, суммой в недельную выручку магазина. — У тебя есть выбор, — глаза мужчины поднимаются на Тэхёна, — ты можешь досидеть до конца смены, — Чон стреляет взглядом на свои Ролексы, — то есть ещё четыре с половиной часа. В мокрой одежде, промёрзший и на нервах, — и теперь взгляд переводится на парня, который под дождём лениво ломится в закрытую перед ним дверь. — Или ты сейчас кладёшь эти деньги в кассу и закрываешься на сегодня, — и Тэхён в ответ может лишь молча смотреть, вылупив глаза. Пока Чон продолжает, но уже мягким голосом: — Ты выглядишь совсем неважно, птенчик. Тэхён пару раз моргает и отводит взгляд, заторможенно хмыкая себе под нос. — А ещё пару минут назад вы говорили, что я выгляжу прекрасно, — несмело шутит Ким, но всё же поднимает вновь глаза на иссиня-чёрные. И Чон тоже выдыхает в лёгком смешке. — Ты выглядишь прекрасно, но сейчас, я думаю, не лучшее время для работы, — и у парня по продрогшему позвоночнику спускаются мурашки. — Вы это серьёзно? — Тэхён указывает на деньги и невольно хмурится. — Вы точно перестарались с суммой. Я бы столько за ночь не продал. — Положи столько, сколько считаешь нужным. А остальное можешь забрать себе, — спокойным тоном в ответ. А по стеклянным дверям всё продолжают бить, напоминая о себе ещё и вибрацией телефона по прилавку. Тэхён блокирует экран. — Я не возьму ваши деньги, господин Чон. — Тогда просто положи всё в кассу, — тут же парирует мужчина. И Ким мнётся какое-то время, обдумывая это предложение. Он правда сейчас совсем не в том состоянии, чтобы работать. Холодный воздух из кондиционера так неприятно морозит мокрую спину и ноги, одежда липнет, и к тому же Тэхён не спал сегодня днём, и его уже понемногу клонит в сон… Он неожиданно для себя чихает, и мужчина рядом с ним решает взять всё в свои руки. Чон подходит к кассе, стреляет глазами в Кима, чтобы тот её открыл, и кладёт деньги. А затем протягивает раскрытую ладонь в приглашающем жесте. — Пойдём отсюда, — и этот взгляд чёрных глаз совершенно обезоруживает. Тэхён готов поклясться, что те никогда не блестели так очаровывающе, как сейчас. И по-хорошему надо было спросить куда, зачем, но Ким этого не делает. Ему абсолютно без разницы. Он не хочет слышать ответ, потому что ему достаточно одного факта, что господин Чон зовёт его с собой. Играет своими желваками, когда слышит очередной стук в дверь от пьяного студента, и снова возвращает свой взгляд на Тэхёна, плавя его своей приятно-тяжёлой аурой. И тот бездумно кладёт свою руку в протянутую чужую, смотря вверх, в глаза господину Чону, и чувствует, как внутренности сжимаются в камень от одного касания к тёплой, грубоватой ладони. Как бы хорошо она легла на никем ещё не тронутые юношеские ягодицы.***
Дверь пиликает, открывая кодовый замок, и Тэхён только в этот момент окончательно понимает, куда его привели. Он далеко не глупый, но с трудом верилось, что господин Чон вдруг пригласит его к себе домой. Да и с чего бы. — Не сочтите за грубость, — начинает парень и бездумно скидывает мокрые кеды, следуя примеру хозяина квартиры, — но почему мы здесь? Чон оборачивается через плечо, и Тэхён готов отдать всё, чтобы его жизнь была хотя бы на четверть такой же стабильной, как и непоколебимый взгляд и голос этого мужчины. — Твой “типа парень” не особо собирался уходить, а ты весь мокрый после дождя, — констатирует факты Чон. — Отогреешься у меня, а там, может, этот, — и он прокашливается, кажется, одёргивая себя, чтобы не сказать лишнего, — студент уйдёт, и ты сможешь спокойно добраться до дома. Он не дожидается ответа от гостя и идёт куда-то вглубь квартиры. А Тэхён глупо моргает, заторможенно кивая, и семенит за ним, стыдливо оглядываясь на мокрые следы от своих стоп на некогда чистой плитке. “Боже, что я здесь забыл?” — проносится в голове, и Ким одёргивает себя, когда губы уже приоткрываются, чтобы возразить и сказать, что необязательно было приводить его к себе домой. Вместо этого Тэхён эгоистично позволяет себе быть жертвой ситуации, чтобы насладиться компанией господина Чона ещё немного, пока тот так щедро это позволяет. — Садись, сейчас вскипит чайник, а я пока достану тебе чистые полотенца, — и Ким кивает, неловко ходя вокруг явно дорогих стульев. Всё тут дорогое. А он, и правда как бездомный птенец, капает своей мокрой одеждой повсюду. — Да, хорошо, — бормочет уже в спину уходящему мужчине и решает осмотреться. Он не позволяет себе сесть, сдвинуться с места тоже — лишь наклоняется то вправо, то влево, чтобы рассмотреть детали минималистичного интерьера кухни и совмещённой с ней гостиной. Слышит, как босые ноги мужчины снова шлёпают по плитке в коридоре, и краем глаза замечает, что полотенца, почему-то, несут не на кухню, чтобы подложить на стул. А в совершенно другую комнату. Тэхён хмурится. — Чего стоишь? — бросает Чон, проходя мимо него и тут же доставая кружки из подвесного кухонного шкафа. — Я, — растерянно мямлит Ким. — Я ждал полотенца. Вы же за ними вроде ушли, — неловко мнётся он. — Я их уже отнёс, — всё так же невозмутимо отвечает Чон и ставит перед Тэхёном только что заваренный чай. — Ч-что? Куда?.. — искренне не понимает парень и слышит ленивый смешок в ответ. — Ты точно себе что-то отморозил, птенчик, — пододвигает кружку ближе и кивает, намекая, чтобы тот отпил. — Я оставил их у ванны. Пей чай, она как раз успеет набраться за это время, — и мужчина усаживается на стул, указывая рукой на соседний, чтобы Тэхён последовал его примеру. Ким чувствует, как по телу проходится жаркая волна. “У ванны?” Он хочет, чтобы Тэхён отогрелся в его ванне? В паху так сладко потягивает, и глаза тут же отводятся в сторону, чтобы спрятаться от пытливого взгляда, который только сильнее заставляет краснеть. Тэхён греет руки о кружку, жуёт зубами нижнюю губу и сам не замечает, как начинает тяжелее дышать. — Господин Чон, — несмело, сквозь хрип и снова в перерывах терзает губы от нервов. — Мне неловко принимать от вас такую помощь, — и глаза переводятся на мужчину, который спешно поднимает свой взгляд от чужих уст. — Я по молодости тоже думал, что я неуязвимый. Гулял под дождём, пил до отключки и щеголял зимой в летних кедах, — тяжело вздыхает, и Ким всеми силами пытается сдержать внутреннюю дрожь, когда чувствует, как чужие глаза гуляют по его мокрому блестящему топу, облепившему грудь; поднимаются к ключицам, шее, щекам и так уверенно смотрят в ответ, словно никогда в жизни не знали смущения. И Тэхён гулко сглатывает. Ему это всё кажется, или на него смотрят сейчас по-другому? — Но за эти годы я прекрасно осознал, что здоровьем никогда нельзя пренебрегать. В том, чтобы принять чужую помощь, нет ничего неловкого, Тэхён. — Так говорите, будто сейчас у вас не молодость, а старость, — бормочет себе под нос парень, тщетно пряча свой взгляд и румяные щёки. — Не, — обрывает себя Чон и тяжело вздыхает, — не кусай губы, Тэхён, — и Ким удивлённо прикрывает свой рот рукой, потому что он сам не замечает, как это делает. У Тэхёна раньше не было такой привычки. Но рядом с господином Чоном губы кусаются сами. От неловкости, от переполняющих чувств, от такого пристального внимания на себе. От плохо контролируемого желания быть ближе. — Простите, — Ким поднимает на него глаза, и видит, как тот нервно отпивает из своей кружки, отвернувшись. — Это ты прости, — мышцы челюсти так красиво играют на строго очерченном лице, и в этот раз Тэхён сам себя одёргивает, когда зубы так естественно снова цепляют нижнюю губу. — И нет. Я не считаю, что у меня сейчас старость. Скорее осознанный, зрелый возраст. Но мне ещё есть чему учиться. Ким приоткрывает рот, чтобы задать свой следующий вопрос, и скромно улыбается собственным мыслям. — А у меня какой возраст, господин Чон? Вы правда считаете меня несмышлёным птенцом? — и поднимает глаза на повернувшегося мужчину, сгорая от смущения и чужого пристального внимания к себе. — Тебе не нравится “птенчик”? — Чон отпивает из кружки. — Из ваших уст… Нравится, — выдерживая чужой взгляд. — Только если от этого вы не начинаете видеть во мне своего младшего брата или, боже упаси, сына, — откуда в нём эта смелость? Алые щёки явно уже раскрыли все его карты. — И вы не ответили на вопрос. Руки Тэхёна еле заметно трясутся вместе с кружкой от собственных слов. — Считаю ли я тебя несмышлёным? Или отношусь ли к тебе, как к сыну? — Оба. — И да, и нет, — и Ким отпускает нервный смешок, отворачиваясь от мужчины. Неприятно. — Тебе не нравится мой ответ? Тэхён не знает, что сказать. Потому что его тело слишком ярко и живо реагирует на каждую фразу этого мужчины, но сердцу, да, было неприятно слышать эти слова. — Я не вижу в тебе сына, Тэхён. Как минимум потому что ещё слишком молод, чтобы иметь таких взрослых детей, — Ким так и не смотрит ему в глаза. — Младших братьев у меня тоже нет, так что не с чем сравнить. Но признаюсь, я испытываю желание оберегать тебя, — и Тэхён робко поджимает губы, чувствуя, как ноги слабеют от этих слов. А Чон на время замолкает, словно наблюдает за чужой реакцией. И Ким не увидит, как уголок губ мужчины незаметно дёргается в умилении. — Потому что я несмышлёный? — и круглые глаза, обрамлённые розоватой кожей подрумянившихся щёк, поворачиваются на старшего. Тэхён никак не может отпустить ту брошенную фразу. — Давай обсудим это позже, — мягким голосом, но всё ещё довольно строго говорит Чон. — Я пойду проверю ванну, а ты допивай чай. А то остынет. И с этими словами мужчина удаляется из комнаты, оставляя после себя горько-сладкое послевкусие.***
Тэхён неловко заходит в ванную, оборачиваясь на хлопнувшую позади дверь. Осматривается по сторонам и начинает снимать с себя мокрую одежду, которая летит куда-то на пол. Комната довольно большая, полотенца и правда лежат на тумбочке у ванны, которая примыкает к дальней стене, и Тэхён, только когда подходит ближе, понимает, что эта самая стена — по большей части окно. Невольно прикрывается, но потом расслабляется, когда видит, что поблизости на их высоте даже нет других зданий. Он забирается в ванну, кончиками пальцев ног прощупывая температуру воды, и постепенно погружается в этот горячий, пенистый плен по плечи, чувствуя шустрые мурашки даже на самой макушке. Прикрывает глаза и глубоко вдыхает аромат масел или геля, наслаждаясь долгожданным теплом и спокойствием. Мысли тут же заполоняют голову и не уходят слишком далеко — лишь до соседней комнаты, в которой господин Чон, по его собственным словам, заканчивает с работой. Пальцы Тэхёна играются с редеющей пеной на поверхности воды, отливающие радугой пузырьки окружают его выглядывающие колени, которые уже успели порозоветь. Он прикрывает глаза и особо не задумывается над своими действиями, когда руки медленно скользят вниз по груди, нежно огибают торс и касаются плавающего члена. Интересно, господин Чон надевает очки, когда работает? Тэхён всегда видел его только в спортивной или домашней одежде, но вряд ли он появляется перед своими подчинёнными в таком виде. Да, Ким ещё три месяца назад прошерстил весь интернет в поисках малейших крошек информации об этом мужчине. Узнал, что тот не состоит в браке, конечно же, руководит компанией — будто он ожидал чего-то другого от жителя этого комплекса, и наткнулся на пару фотографий папарацци, которые успели ухватить редкие кадры, где господин Чон рассекает по городу на своём мотоцикле. И под тихое мычание рука сжимается вокруг члена в кулак, оттягивая крайнюю плоть вниз. Мозг подкидывает картинки: крепкие руки господина Чона на руле, сосредоточенно поджатые губы, напряжённые мускулистые бёдра. Наверное, именно это и видят те, кто попадает в его постель… Тэхён откидывает голову на резиновую подушку, движения руки постепенно набирают скорость, а колени нетерпеливо разъезжаются в стороны, пока по телу медленно расплывается ленивое удовольствие. Он сейчас так близко. И по-прежнему безумно далеко. Интересно, господин Чон касался себя так же в этой ванне? И Тэхёну не нужен ответ, потому что даже от одного предположения кулак сам сильнее сжимается вокруг изнывающей твёрдой плоти и размашисто ходит вверх и вниз, волнуя стоячую, уже остывающую воду. — У тебя все хорошо? — слышится вдруг за дверью, и Ким резко открывает глаза, замирая. К щекам снова приливает уже породнившийся с кожей румянец. Боже, как же стыдно. — Кхм, — прочищает горло Тэхён. — Да, — уже громче, а губы виновато поджимаются, словно господин Чон знает, чем только что занимался в его ванной “несмышлёный птенчик”. — Хорошо, — слышится так отчётливо, что Ким готов поклясться, разобрал бы даже шёпот. — Тогда выходи, как согреешься. Я буду в кабинете. И Тэхён уже начинает кивать, как вдруг: — Подождите! — даже громче нужного. — Да? Тебе что-то нужно? — голос звучит так заботливо, но привычные стальные нотки от этого никуда не исчезают. И член сам дёргается в руке, истекая предсеменем в воду. — Вы.. Вы сильно заняты сейчас, господин Чон? — кулак начинает жить своей жизнью и возобновляет ненавязчивые движения по твёрдому члену юного парня. — Нет. — Поговорите со мной? — и внизу живота всё поджимается от собственной просьбы. — Мне… Скучно сидеть в тишине. И Ким даже через дверь слышит этот смешок. А затем, кажется, мужчина присаживается на пол и упирается спиной в стену. — О чём хочешь поговорить? — с выдохом спрашивает Чон и терпеливо ждёт ответа. И хорошо, что он сейчас не видит Тэхёна, потому что тот в очередной раз бессовестно закусывает свою истерзанную пухлую губу. — Хочу знать, почему вы считаете меня несмышлёным, — Ким самодовольно ухмыляется, прикрывая глаза, и снова откидывает голову на резиновую подушку. Он добьётся своего. Мужчина за дверью отпускает короткий смешок. — Тебя это задело? — Задело, — и Тэхён так бесстыдно наслаждается чужим голосом, смелея с каждой минутой. — А меня задело то, как с тобой обращался тот тип, — и глаза парня невольно поворачиваются на дверь от неожиданности. — Кто? Мой парень? — и в ответ лишь тишина, которая заставляет Тэхёна усмехнуться. Господин Чон тоже слышит этот смех. Отчего-то захотелось упомянуть Джиуна. Господин Чон тогда так неоднозначно смотрел на них, внимательно и обеспокоенно наблюдал, бросая в пьяного парня осуждающие взгляды. Ему было неприятно? Что именно? Сам Джиун. Или… — Почему вы молчите, господин Чон? — и Тэхён на мгновение позволяет себе предположить, что мужчине не понравилось видеть Джиуна рядом с ним. Чон всё молчит, и Тэхён, не сдерживая довольную ухмылку, продолжает, приняв такую загадочную тишину за ответ: — Джиун просто немного перепил, — блаженно скатываясь по шею в воду, и ему так нравится сейчас играть. Но больше нравится эта необычная реакция. Почему господин Чон молчит? — И именно поэтому ты сейчас лежишь в моей ванне, а не в его постели? — наконец подаёт голос мужчина, и Тэхён тяжело выдыхает в улыбке по-прежнему с прикрытыми глазами. — В тот момент мне не показалось, что ты злился лишь потому, что он “немного перепил”. — Господин Чон, — голос постепенно шагает всё ниже по полутонам. — А вам, кажется, приятна эта мысль, — и Ким плотно сжимает губы, чтобы с них не слетел стон от нежных массирующих движений собственных пальцев на мошонке. — Какая именно? — они шагают по регистрам вместе. — Что я сейчас лежу в вашей ванне. А не в постели своего парня, — и в этот раз приходится сильнее прикусить губу от ударившей волны возбуждения. Тэхён слышит тяжёлый выдох за стенкой. — Ты об этом хотел поговорить, когда просил меня остаться? — и по юному лицу расплывается широкая улыбка, когда он понимает, что господин Чон постепенно даёт слабину. — Нет, — усмехается Ким. — Вы первый заговорили про постель, — он старается бесшумно водить рукой по своему члену, но вода всё равно время от времени звонко плещется. — Всё ещё считаете меня несмышлёным? — Считаю. — Потому что у меня мало жизненного опыта? — Нет. Но приобретённый опыт правда важен. — Так вы любите опытных, — выборочно слушая мужчину. И со смешком продолжает: — Знаете, сейчас мне впервые стало жаль, что я так ни разу и не переспал с Джиуном, — уже специально провоцирует. Выводит на реакцию, а кулак всё быстрее надрачивает под водой, и Кима уже даже не смущают плескающиеся звуки. — И после этого ты спрашиваешь, почему я считаю тебя несмышлёным? — с усмешкой еле слышно раздаётся за дверью. А затем уже громче: — Ты не похож на того, кто спит лишь ради опыта, — и этот низкий, тяжёлый голос так приятно ложится патокой на разгорячённую грудь, что коленки разъезжаются. Пока по телу бежит дрожь и собирается внизу живота, подталкивая к желанному и неизбежному. Тэхён хмыкает в смешке и сдаётся: — Вы правы, — тяжело выдыхает от подступающего наслаждения, — господин Чон. Я, к сожалению, на такое не способен, — и тихий стон срывается с губ, пуская новую волну возбуждения по телу от одной мысли, что его могли услышать. Все мышцы просто ломит в запретном удовольствии. — Здесь не о чем жалеть, Тэхён, — как же раздражает эта стена между ними. — Это абсолютно правильное решение. Ты не поддаёшься давлению со стороны общества и исходишь лишь из собственного желания. Опираешься на свои ощущения и прислушиваешься к себе. Это достойно уважения. — Про мою девственность ещё никто так не говорил, — со смешком бросает Ким и бесстыдно мычит в плотно сжатые губы, чувствуя поджимающиеся мышцы внизу живота. Ускоряет движения руки и уже игнорирует своё шумное, тяжёлое дыхание. За дверью слышится шорох, на время повисает тишина, которую так бесстыдно разбавляют жалобные стоны. А затем голос мужчины отдаёт басами прямо в пах: — Тэхён, тебя ни разу не касались? — и один этот вопрос заводит до безумия. До ярких мушек под плотно зажмуренными веками. — Ах… Нет, господин Чон, — Тэхён перестаёт сдерживать себя, чувствуя подступающий оргазм. — Меня, — всё тело сжимается в напряжении, жар приливает к паху, — никто не касался… — и звонко мычит. Вода плещется всё громче. Тэхён под дурманом удовольствия позволяет себе слабость и нетерпеливо хнычет, ёрзает в ванне, мажа пальчиками ног по белоснежной поверхности, пока хлюпающими и рваными движениями руки подводит себя к краю. Тяжело и часто дышит. — Скажите что-нибудь… Что-нибудь ещё, господин Чон, — отрывисто. Без малейшего стыда и зазрений совести. Не прекращая движений. — Прошу, господин Чон, — он выгибается в ванне, игнорируя льющуюся за бортики воду. Ласкает себя, сильнее сжимает пальцы вокруг члена, пока вторая рука нежно массирует яички. — Не молчите… Господин Чон… И дверь резко открывается. В тот самый момент, когда Тэхён с протяжным стоном содрогается всем телом и кончает в уже остывшую воду. Он сжимается, шумно выдыхает, чувствуя, как тёплая сперма порциями покидает тело. Проводит ещё пару раз по стволу и, откинувшись спиной на бортик, лениво поворачивает голову на стоящего в дверях мужчину, мажа по нему поплывшим от наслаждения взглядом. А наглая улыбка сама трогает лицо. Чон толкается языком под пирсинг и тяжело дышит через рот, когда с губ вместе с каким-то зловещим смешком срывается: — Маленький засранец.***
— Что вы..? — Тэхён снова метит пол стекающими с его тела каплями, но это последнее, что сейчас волнует помутнённое сознание. Его ноги болтаются, а в живот ощутимо давит чужое плечо, пока крепкие руки удерживают его под коленями. Разгорячённую ванной кожу до мурашек обдувает прохладный воздух из коридора, и Тэхён неловко поджимает пальцы на ногах, пока щёки жалит румянцем. Прячет лицо в чужую спину. Господин Чон так ловко, в одно движение закинул его себе на плечо, что Ким не успел даже опомниться. Но вот, горячие руки с силой, ощутимо прижимают его к себе, и единственная мысль, которая проскакивает в юношеской голове, гудящей возбуждением: “Мы ещё никогда не были так близко”.. Мужчина заходит в неизвестную комнату и останавливается, тяжёло выдыхая. Но не опускает Тэхёна на ноги. И юноша притихает, медленно оборачиваясь. — Ты мастурбировал во время нашего разговора? — Ким никогда не слышал голос господина Чона таким. Таким серьёзным. Таким глубоким. Таким богатым нижними частотами. — Вы злитесь? — Тэхён слегка ёрзает на его плече, приподнимая голову, и чуть ли не ахает, когда мужчина перехватывается и касается горячими пальцами внутренней стороны бедра так близко к прижатому их телами члену. — Господин Чон, не молчите, — жалобно тянет Ким. — Ваша тишина сводит меня с ума. Лучше накричите на меня, — он чувствует, как пальцы мужчины сжимают его бёдра сильнее, а грудь начинает вздыматься выше и чаще, и сам шумно выдыхает напряжение. — Скажите, что я не должен был ласкать себя в вашей ванне. Слушая ваш голос. Представляя вас рядом… И по ягодице прилетает первый звонкий шлепок, который заставляет Тэхёна сдавленно проскулить и дёрнуться в чужих руках. Чон наклоняется и скидывает его на кровать. — И не стыдно тебе, птенчик? — Ким часто моргает и невольно сводит ноги вместе, пытаясь прикрыться от этого пожирающего взгляда. Всё лицо горит. В уши бьёт набатом желание. Ему безумно стыдно. Но это не способно его сейчас остановить. — Чего ты добиваешься? И переча строгости и безразличию в собственном голосе, Чон берёт Тэхёна за лодыжку и с животным желанием тащит к себе, сминая простыни. Жадно осматривает голое, юное тело. Облизывает его взглядом. — А чего добивались вы, когда предложили принять у вас ванну? — он смотрит на мужчину снизу вверх с таким искренним, детским восхищением. А между ног так не по-детски снова бесстыдно твердеет член от крепкой хватки горячей ладони на щиколотке. — Разве вам не очевидно? Посмотрите, как я горю перед вами, господин Чон, — Тэхён перебирается на колени и усаживается на свои пятки, смотря мужчине прямо в глаза своими блестящими в тусклом свете спальни радужками. — И раз вы ещё не выгнали меня… Значит, я вам тоже далеко не противен. Руки Кима робко касаются ткани чужих спортивных штанов. Скользят вверх по ногам, минуя складки, и обжигают кожу своим манящим теплом. А Чон внимательно наблюдает, как эти изящные пальчики медленно подбираются к его паху. — Позвольте… — Тэхён робко накрывает проглядывающий стояк и слегка сжимает его, прикрыв глаза в наслаждении, когда его хватают за запястья и поднимают сцепленные руки вверх, отстраняя от себя. — Мы никуда не сдвинемся, пока ты не прояснишь ситуацию с тем придурком, — брови Кима скачут вверх. — С моим парнем? — Тэхён не может сдержаться и вбрасывает очередную провокацию, но в этот раз реакция не заставляет себя ждать. Чон наклоняется над ним и с нажимом цепляет пальцами подбородок, поднимая его на себя. А губы Кима так отчётливо чувствуют на себе каждый горячий выдох мужчины. Так просят к ним прикоснуться своими. — Продолжишь повторять, что он твой парень, и это будет наш последний разговор. Я не глупый мальчик, чтобы ты так со мной играл, Тэхён, — и парень облизывается от окутавшего его губы жара. — Простите, — Ким медленно поднимает на него обманчиво-невинный взгляд из-под ресниц. — Простите, господин Чон. Мне просто очень нравится ваша реакция. — Нравится, когда я злюсь? — Нравится видеть, что я вам не безразличен. — Какие глупые манипуляции. — А вы просто перестаньте жадничать. Я же вижу, что вы тоже это чувствуете… Не надо это скрывать, — и Тэхён уже наглее касается выпуклого бугорка в штанах мужчины, с нажимом массируя его через ткань под чужим властным, животным взглядом. И сердце греет то, что не один он сейчас возбуждён. Ему тоже нравится. — Не сдерживайте себя, господин Чон. Но в следующую же минуту его снова хватают за запястья и толкают на кровать, разворачивая спиной. Новый шлепок прилетает незамедлительно по голой ягодице. Тэхён надрывно стонет. Он сам не понял, как упал на локти, потому что эйфория от жалящего кожу удара полностью забивает все частоты разума. Ягодицы горят. Так приятно горят, что Тэхён позорно течёт, капает выступающими белёсыми каплями на простынь. И открывает глаза, лишь когда чувствует, как проминается кровать и господин Чон садится рядом с ним. — Я не собираюсь играть в твои игры. Если ты хочешь переспать со мной, а потом вернуться к своему малолетнему придурку, то можешь сразу идти на выход. Мне не интересно быть инструментом мести в чужой ссоре. — Что? Всё совсем не так, — Тэхён уже ничего не стесняется. Чувство стыда совершенно не кажется неправильным, наоборот, оно прекрасно гармонирует с пьянящим возбуждением, и Ким садится к мужчине на колени, бесцеремонно укладывая руки тому на плечи. — Вы правда думаете, что среди вас двоих я предпочту не вас? Он пододвигается ближе, потираясь собственным членом о выпуклость в спортивных штанах, а Чон всё это время смотрит ему в глаза. Борется с внутренним желанием схватить этого мальчишку за ягодицы, сжать сочную кожу и с силой притянуть к себе, сильнее вдавив промежностью в собственный стояк, но он лишь хмыкает в кривой ухмылке. — Думаешь, мы с ним стоим в одном ряду? — он смотрит прямо в глаза, когда сбрасывает руку Тэхёна со своего плеча, чтобы перекинуть его по одну сторону от себя и уложить на кровать позади, оставив голые ягодицы на своих разведённых коленях. Снова шлепок. И Ким снова жалобно мычит, потираясь членом о чужие спортивные штаны. Пачкая их предсеменем. — Объясни мне нормально, что происходит. Ты не казался мне таким безрассудным раньше, — и Тэхён всеми силами пытается скрыть дрожь в своём теле от одного осознания, что его так по-собственнически уложили к себе на колени. Словно он провинившийся котёнок. Шлёпают. Отчитывают. — И что же я делаю такого безрассудного, господин Чон? Говорю вам о своих желаниях? — и он ненавязчиво виляет задом, привлекая к себе внимание. Нравится. Ему безумно нравится чувствовать эту власть над собой. Эту силу. И горящее покалывание на ягодицах. — Продолжаешь встречаться с тем придурком, — рука Чона ложится на его ягодицу и со вкусом, с упоением в глазах сжимает пальцы вокруг нецелованной кожи, а затем резко отпускает, и та так очаровательно начинает пружинить. — Ты позволишь ему и дальше так с тобой обращаться? — Снова вы о нём, — ворчит Ким и даже скучающе укладывает голову на ладони, упираясь локтями в кровать. Но очередной шлепок заставляет взвизгнуть от неожиданности и вздрогнуть в чужих руках, которые не дают уйти от ещё одного удара, но уже с другой стороны. — Мы будем это делать, пока ты не дашь мне внятный ответ, птенчик. Я не тороплюсь, — и сразу три удара подряд прилетают по раскрасневшимся ягодицам, а Кима трясёт. Он совершенно не скрывает своих стонов, выгибается в пояснице и так сильно течёт от властных и жгучих ударов на своих разведённых половинках, что на спортивных штанах мужчины расцветает тёмное пятно от чужих выделений. — Господин Чон, — так жалобно, сладко выстанывает Тэхён, что член мужчины отзывчиво дёргается в штанах. — Скажите, вам нравится.. Иметь надо мной такую власть? — и он снова сжимается всем телом, когда по раздражённому месту прилетает новый шлепок. — А тебе нравится меня изводить? — и ещё один шлепок, который выбивает плаксивый скулёж на грани со стоном. — Ты ведёшь себя, как ребёнок. Тычешь льва палкой вместо того, чтобы нормально поговорить. Тэхён дрожит. Потихоньку сходит с ума от оглушительного возбуждения и бесцеремонно трётся своим членом о крепкие бёдра Чона, сгорая от стыда. Пока грубые ладони по-хозяйски гладят алую от ударов кожу, скрывая собственную дрожь. — В таком… — Ким давится стоном, когда пальцы мужчины скользят по его промежности: от поджатой мошонки, с нажимом проходятся по нежному входу, чуть не доходят до копчика. — В таком положении.. тяжело вести нормальный разговор, господин Чон, — он сокрушённо падает головой на постель, еле удерживая свой вес на локтях. — Ещё пара ваших шлепков, и я позорно кончу у вас на коленях. И Тэхён не увидит, как мужчина в этот момент прикрывает глаза в поражении и делает глубокий, бесшумный вдох, чтобы справиться с ударившей в пах волной настоявшегося возбуждения. Слишком давно оно копится внутри. Чон даёт себе время немного отдышаться и спустя пару минут сдержанно говорит, игнорируя чужие мольбы: — Я жду. Тэхён шумно выдыхает и, невольно нахмурившись, прикрывает глаза, принимая своё поражение. Он знает, что господин Чон это не отпустит, и это понятно — мало кто хочет становиться любовником на стороне. — Как вы поняли, сегодня у Джиуна была вечеринка в честь его дня рождения, — тихо начинает Ким, смотря на простынь перед собой. — И если вкратце, я стал невольным свидетелем его разговора с друзьями. Как оказалось, он совершенно не стесняется обсуждать с ними нашу интимную жизнь. Которой по сути нет, — Тэхён сверлит взглядом подушку и невольно сжимается, неловко потирая ступни друг о друга. — Джиун жаловался, что я не сплю с ним и ломаюсь уже несколько месяцев. За ним, видите ли, выстроилась очередь, а я ему не даю, хоть и одеваюсь.. как мальчик по вызову. Это цитата. Мужчина закатывает глаза и тяжело выдыхает через рот, толкаясь языком в щёку, а ладони сами нежно поглаживают чужие ягодицы, как бы в попытке успокоить. — Ты же знаешь, что ни в чём не виноват? — Знаю, — бездумно кивает Тэхён, хмыкая в улыбке. — Но всё равно приятного мало. — Ты не заслужил к себе такого отношения, — и мужчина замолкает на время, продолжая руками гладить чужие бёдра. — Знаешь, почему я назвал тебя несмышлёным, Тэхён? — они поворачиваются друг на друга и смотрят вполоборота, цепляют краем глаз. И Тэхён поджимает губы, отрицательно мыча. — Потому что даже после этого всего ты всё ещё с ним, — отвечает Чон на выдохе. — И я ни в коем случае не хотел тебя обидеть тогда своими словами, — пальцы сильнее сжимаются на ягодице, но скорее неосознанно, когда самого мужчину захватывают эмоции. — Но как же ты не можешь понять, что отношения не должны быть такими? Такой умный, учишься с утра до ночи и веришь, что это нормально? Терпишь такое в свой адрес от какого-то самовлюблённого мальчишки, который присвоил тебя себе? Ким смотрит на него круглыми глазами. Он не знает, что сказать. Он даже не ожидал, что услышит такое. И с его губ лишь срывается робкое: — Вы злитесь на меня? Мужчина тут же смягчается во взгляде и склоняет голову набок, всматриваясь в чужие потерянные глаза, пока руки нежно гладят алую от шлепков кожу. — Не на тебя. Я злюсь из-за того, что ты позволяешь так с собой обращаться, Тэхён. Даже после его выходки в магазине ты извинился передо мной, — и господин Чон осторожно кладёт свою ладонь на горящую щёку, говоря уже тише, — когда единственный, перед кем тебе стоит просить прощения, это ты сам. И брови Тэхёна невольно заламываются домиком, когда в грудь так больно ударяют чужие слова. Его губы поджимаются и подрагивают так, словно с глаз вот-вот сорвётся слеза. И Ким не отрывает взгляда от чужих бездонных, глубоких, которые смотрят с такой заботой, что внутри всё крошится, ломается и ноет. Тэхён впервые видит в этих глазах такое тепло и искреннюю заботу. Это то самое “желание оберегать”, о котором говорил господин Чон?.. — Ты простишь ему это? — взгляд уже не такой строгий, но всё равно требует сиюминутного ответа. И Тэхён уже никогда не потеряет из виду это тепло в чужих глазах. Он делает глубокий вдох, перед тем как, смотря прямо Чону в глаза, решительно сказать: — Нет, — Тэхён не сдерживает улыбку. Господин Чон ещё не знает, чем в итоге закончился день рождения Джиуна. И хочется эгоистично насладиться этим моментом. Впитать чужую заботу, прежде чем со смущённой улыбкой на лице признаться: — Я не собираюсь ему ничего прощать, господин Чон. Может, я и несмышлёный, но даже у меня есть пределы, — улыбка просачивается наружу, когда глаза Тэхёна встречаются с непониманием в чужих. — Возможно, из-за алкоголя Джиун не до конца понял, что произошло, но перед уходом с его дня рождения, я сказал ему, что мы расстаёмся. Так что, да, я больше ни от кого не собираюсь терпеть такое отношение, — и уголок губ мужчины дёргается в улыбке. — Обещаешь? Ким на мгновение прячет взгляд от чужих пытливых глаз, когда в нём снова начинает просыпаться игривость. — Если я скажу нет, — и хитрая ухмылка расцветает на юном лице, — вы выбьете из меня это обещание шлепками, господин Чон? — мужчина приподнимает бровь и наклоняется к нему ближе, разворачивая Тэхёна на спину и нависая сверху. — Не думаю, что я усвоил свой урок, — он невинно моргает и терзает зубами свою нижнюю губу, на которую тут же падает чужой хищный взгляд. Мужчина пробегается глазами по его лицу и снова цепляется за прикусанные губы. — Боже, — на тяжёлом выдохе. — Да что с тобой делать, — и Чон больше не может себя сдерживать — впивается горячим поцелуем в припухшие губы, нежно мнёт, ласкает языком, вжимаясь пахом в чужое возбуждение. — Просил же, — скользит рукой под талию и крепко обнимает, — не кусай губы, — и снова приникает к алым губам, ненасытно целует, ловя тихие, жалобные стоны приятной вибрацией. Тэхён хватается за плечи Чона, обхватывает его ногами и сцепляет их на спине в лодыжках. Прижимает ближе, потираясь своим текущим членом об уже мокрую ткань штанов, сладко скулит, мычит, стонет. Он податливо подставляет свои губы, позволяет их ласкать, жадно мять, приоткрывает рот, чтобы впустить чужой жаркий, умелый язык, и ноги начинают дрожать от возбуждения, смешанного с не отпускающим его чувством стыда. Шлепок прилетает по ягодице прямо во время поцелуя, и Ким удивлённо вскрикивает в чужие губы. — Ты к нему больше не вернёшься, Тэ, — Чон смотрит прямо в глаза и сам не замечает, как трётся своим стояком о чужую промежность. Зато прекрасно слышит, как тихо поскуливает Ким в его руках. И ещё один удар. — Не вернусь, — Тэхён дёргается под тяжёлым телом и только сильнее вжимает скрещённые пятки в чужую поясницу. Чонгук с довольной улыбкой смотрит на него, поглаживая место удара: — Умничка, — поцелуй ложится в уголок губ и тянется вниз по линии челюсти к самой шее. Оставляет после себя красноватую метку на сгибе. И Тэхён дрожит от жара ловкого языка, который с такой нежностью зализывает засос на покрытой испариной коже. — Тебе понравился твой сегодняшний наряд? — шепчет ему на ухо Чон, и Тэхён кивает, кусая губы. Тает от горячих поцелуев на своей мочке. — Тоже считаешь, что так одеваются только мальчики по вызову? — и почему Ким вдруг чувствует сильное возбуждение от одной этой фразы, не скажет никто. Но он просто тонет. Гнётся, льнёт ближе к рельефному телу над ним, позволяет чужим губам гулять по своим ключицам, спускаться кусачими поцелуями на грудь. Чон надавливает на его задранные ноги и отвешивает новый удар ладонью по нежной коже ягодиц, который пробивает до гнущихся пальчиков ног. Вынуждает дёрнуться и плакуче заскулить, смотря сверху вниз в глаза мужчины, который своими губами беспощадно терзает чувствительный сосок. — Я жду ответа, Тэхён, — и снова удар, но уже по другой ягодице, и Ким дрожит всем телом, сгорая в страсти, которая голубыми языками пылает в чужих глазах. — Н-нет, — он мотает головой и даже не отдаёт отчёта своим действиям. Тэхён сейчас точно не здесь. Он даже не знает, где это самое “здесь”. Он сейчас с ним. И ничего вокруг не существует, когда господин Чон спускается своими губами ниже по животу и проводит языком по текущей головке. Когда ласкает уздечку, чуть проникает кончиком в уретру, а затем с таким нетерпением насаживается на его член, аппетитно причмокивая. — Значит, его друзья были не правы? — оторвавшись буквально ради этой фразы, говорит Чон и снова погружает чужой нежный член в свою горячую глотку. Тэхён стонет… Он не знает, сколько раз, когда и как громко, но стонет. Не может сдержаться, когда его так умело ласкают. Когда господин Чон с таким упоением сосёт его член, облизывает головку, ласкает руками твёрдые соски и смотрит. Смотрит бесстыже в самые глаза. Словно стыд — в принципе чуждое для него понятие, тогда как сам Тэхён безбожно в нём сгорает. Перед глазами всплывают картинки. На них господин Чон сосёт свои любимые леденцы, стоя у кассы. Но сейчас вместо клубничного чупа-чупса ему в щёку упирается член… И Тэхёну физически тяжело свыкнуться с этой мыслью, потому что кончить хочется мгновенно. — Да, не правы, господин Чон, — еле слышно бормочет Ким, чувствуя, как к нижнему веку подступает влага. От удовольствия. От невыносимого удовольствия, которое этот мужчина дарит совершенно безвозмездно. Чонгук берёт его член полностью, обхватывая его губами у самого основания, и прикрывает глаза, сходя с ума от одного осознания того, что и с кем он сейчас делает. А Тэхён так щедро ласкает его слух своими благодарными стонами. — Ты выглядел великолепно, Тэхён, — теперь уже рука мучительно медленно гуляет по юношескому члену, вызывая дрожь в бёдрах. — Не позволяй никому заставлять тебя усомниться в себе, — Чон оставляет поцелуй на его коленке. — Я глаз от тебя отвести не мог в этой одежде. И в ней не было ничего вызывающего, — наклоняется к лицу, чтобы в самые губы прошептать: — ты был прекрасен, Тэхён, — и на лице того робко расцветает улыбка. Он тянет мужчину на себя и обвивает его шею руками, целуя так неумело, но так искренне. С такой страстью и желанием, что Чон ему послушно поддаётся, слегка улыбаясь в ненасытные губы. Ким цепляет руками края футболки мужчины и тянет их вверх, помогая тому раздеться. Жадно облизывает его взглядом, когда глазам открывается смуглый, подтянутый торс, манящие тёмные соски. А вскоре уже сам чувствует на себе чужое внимание, когда Чон, сидя у него в ногах, молча осматривает его тело в мельчайших подробностях. — Господин Чон, — еле слышно говорит Ким, и взгляд того тут же поднимается к его глазам. Такой поплывший. Полный.. восхищения? И Тэхён невольно прогибается в пояснице, сводя ноги от смущения. Словно не он стонал и извивался в его руках совсем недавно. — Да?.. — заторможенно в ответ, и мужчина моргает несколько раз, отрываясь от рассматривания. — Почему вы остановились?.. — и губки сами надуваются. — Вы.. не хотите заходить со мной дальше?.. Вас правда смущает то, что я, ну… ни с кем ещё не спал?.. Вы же знаете, я быстро учусь, — и большие, полные надежды глаза устремляются на мужчину, который сгорает внутри от каждого такого взгляда этого мальчика. — Птенчик, — с губ Чона слетает смешок. — То, что ты ни с кем не спал… Это сводит меня с ума, — и Тэхён теряется. Он не может понять по этим беспросветно чёрным глазам, что это значит. Но когда Чон цепляет руками резинку от штанов и тянет её вниз, всё внимание Кима тут же устремляется на его пах. На его длинный и толстый член, увитый венками и поблёскивающий раскрасневшейся, влажной головкой. И Ким гулко глотает скопившуюся под языком слюну. Господин Чон по-доброму усмехается. — Нравится? — парень лишь молча кивает, а его язык тут же скользит по губам, выдавая потаённые желания. Мужчина снова усмехается. Он берёт Тэхёна за руку и кладёт его ладонь на свой член. Сам на мгновение теряет способность дышать, когда прижимает его сильнее, прикрывая глаза, а затем так открыто говорит: — Меня с ума сводит, что тебя ещё никто не касался, птенчик. Что я первый, кто видит тебя таким. Таким открытым, таким красивым, — и Тэхён чувствует, как член мужчины дёргается под его ладонью. Чувствует, как тот начинает в неё толкаться. — Ты так ярко отзываешься на все мои ласки. Целуешь с таким голодом… И снова жар приливает к щёкам Кима, а собственный член послушно дёргается в ответ на чужие слова. — Господин Чон, но только с вами… Только ваши прикосновения делают это со мной, — он сжимает ствол мужчины в своих руках и начинает массировать его под чужой горячей ладонью. — Я хочу только ваши поцелуи на своей коже. Только ваши руки в моих самых сокровенных местах. Только ваш член… Внутри себя, господин Чон, — и Тэхён стонет, зажимая собственный между бёдер, когда мужчина гортанно и протяжно мычит в свои губы от острой стимуляции чужих пальцев на своей головке и таких бесстыдных слов. — Что ты такое говоришь? — Чон опускает на него свой безумный взгляд и цепляет дрожащей от возбуждения рукой его подбородок. Проводит большим пальцем по искусанным губам, любовно размазывает их общую слюну и сдавленно выдыхает, когда Ким оставляет на подушечке поцелуй. — Я мечтаю о вас все эти месяцы, господин Чон, — с прикрытыми глазами, как в бреду, бормочет Тэхён. — С тех пор, как появились вы, я ни разу не кончал без вашего образа в своих мыслях. Я влюбился в вас, — он садится и цепляется руками за чужие плечи, спускается от них к груди и тянется к губам мужчины. Чтобы заворожённо пробормотать прямо в них: — Знаю, глупо с моей стороны, но я не могу перестать о вас думать. Прошу, господин Чон. Поцелуйте меня так, словно я принадлежу вам, — пальцы зарываются в волосы мужчины на затылке. Лоб ко лбу. Нос к носу. — Словно вы из всех в этом мире предпочли бы меня, такого глупого и несмышлёного, — губы Кима мажут по горячей щеке. — Поцелуйте так, словно желали меня годами, — и его взгляд поднимается к чужим глазам. — Вы не представляете, как сильно я хочу вам принадлежать. И Чонгук срывается с цепи. Он впивается в его губы, подхватывая податливое тело за талию. Прижимает к себе, обжигает горячими ладонями нежную спину, бока и кладёт Кима обратно на кровать, вдавливая его своими бёдрами в матрас. Чон врывается между его губ языком, жадно ласкает, пробует Тэхёна на вкус, покрываясь мурашками от плавных движений чужих рук на своих плечах, спине. Упиваясь тягучими стонами. — Ты хоть слышишь себя? — тяжело дыша, отрывается Чон и бегает глазами по чужому лицу, беспорядочно оставляя поцелуи. — Хочешь мне принадлежать? — и мужчина зубами оттягивает кожу на карамельной шее, лижет, чувственно сосёт. — Хочу, — Ким запрокидывает голову и скулит в плотно сжатые губы, когда член Чона проезжается по его собственному. — Хочу каждый день просыпаться в вашей постели, — он скользит рукой вниз и обхватывает их обоих, начиная медленно ласкать два члена враз. Улыбается, когда слышит чужой тяжёлый стон. — Хочу видеть вас не только по ночам в магазине и ограничиваться короткими разговорами. Хочу для вас что-то значить, — и сердце Чона ёкает где-то глубоко внутри. Так живо и больно бьётся, словно не очерствело с годами. Словно чувствует всё, как в первый раз. — Твои громкие слова… Что ты со мной делаешь, Тэхён? — и Чон прижимается к нему, падая лицом в сгиб шеи. Тихо мычит от непрекращающихся движений нежной руки по их членам. — Мы обязательно обсудим это позже, птенчик, — мужчина серьёзно смотрит на него и целует появившуюся складку между бровей. — Нет, скажите хоть что-то, — он выставляет ладонь в чужую грудь. — Скажите, что хотя бы рассматриваете такую возможность. Пусть она даже одна из миллиона вероятных, — брови жалобно ломаются. — Соврите, если это не так… — и у самого мужчины ком в горле встаёт от боли в чужих глазах. — Никакой лжи, Тэхён, — спешит остановить его в догадках. — Я буду счастлив, если ты скажешь мне то же самое на следующий день. Через неделю, месяц, год, если ты всё ещё будешь хотеть того же. — Думаете, я спешу? — Знаю, что спешишь, — и беззлобный смешок слетает с губ Чона. — И эгоистично надеюсь, что ты не изменишь своё мнение. Он целует Тэхёна глубоко. Отчаянно, потому что сам не заметил, как влюбился в этого птенца всего за пару месяцев. Как стал приходить в магазинчик намного чаще нужного. Как посреди работы, чтобы хоть немного скрасить свой день, сбегал к нему. Сбегал к своему личному солнышку. К несмышлёному птенчику, который всегда так очевидно к нему тянулся, который всегда встречал, если не улыбкой, то точно бесчисленными звёздами в глазах. Который с первых же дней вызывал внутри бурю эмоций. Чонгук тянется к тумбочке за смазкой, ловко выдавливает её на пальцы и смазывает вход, не отрываясь от чужих влюблённо смотрящих глаз. Тэхён кивает, и мужчина слегка надавливает указательным, медленно проникая внутрь, пока его губы сцеловывают волнение с красивого лица. — Как ты, птенчик? — вопрос остаётся где-то в районе ключиц, когда первый палец входит до конца. — Всё хорошо, — кивает Ким и чувствует, как в нём начинают двигаться. И смотрящие прямо на него заботливые глаза внушают доверие. Помогают расслабиться и почувствовать комфорт, когда в него входит уже второй. А спустя некоторое время и третий. Тэхён сжимает чужое запястье, открыто стонет и сам начинает насаживаться, когда грубые пальцы входят так глубоко, растягивают, время от времени задевая ту самую точку. — Однажды я заставлю тебя кончить только от моих пальцев внутри, — шепчет ему прямо на ухо, словно уже знает, как Тэхёна от этого ломает. Бьёт возбуждением в каждую клеточку тела. — Ваши пальцы, — отрывисто, сбиваясь на стоны и рваные вдохи, — так приятно двигаются во мне, господин Чон, — и толчки становятся плотнее. — Это даже лучше… Чем я себе представлял… Чонгука кроет безбожно. Так сильно и бесповоротно, что уже становится трудно держаться. — И часто ты это представлял? — Чон знает, что пожалеет о своём вопросе. — Каждый день, господин Чон, — его глаза удивлённо расширяются, когда мужчина начинает быстро и резко толкаться пальцами в его нутро, так беспощадно вбиваясь в простату. — Ах!.. — Продолжай, птенчик, — хрипло прямо в губы. — Я… Ммм… Каждый раз, когда вы оплачивали покупку, когда крутили в руках леденец… Я мечтал почувствовать ваши татуированные пальцы в себе, — Тэхён чувствует, как подходит к грани, жалостливо бормочет невнятные “Да-да-да-да!” под чужим хищным взглядом, но в этот момент Чон выходит из него. — Что вы..? — Уже не хочешь мой член? — усмехается мужчина и раскатывает презерватив, обильно нанося на него смазку. И Ким стыдливо поджимает губы в робкой улыбке. Хочет. Очень сильно. Чонгук входит осторожно. Он медленно толкается головкой внутрь, обеспокоенно бегая глазами по чужому лицу. Ловя малейшие подрагивания, но губы Тэхёна как замерли в немом стоне, так и продолжают сдавленно выпускать тяжёлые выдохи. К нему присоединяется Чон, когда член входит до конца и тугие стенки так мучительно сладко сдавливают его со всех сторон. — Ты такой умничка, — поцелуй в мокрый лоб. — Принял меня целиком, мой птенчик, — и губы спускаются ниже. — Всё хорошо? — Да.. Очень, — мычит Ким и сам надавливает на поясницу Чонгука своими пятками, прося толкнуться. И Чон покорно слушается. Он выходит на треть и снова заполняет его до упора, тут же чувствуя чужие короткие ноготки на своей спине, которые отпечатывают маленькие лунки. А внутри всё трепещет от такой приятной узости. — А вам.. хорошо?.. — робко подаёт голос Тэхён, и мужчина заглядывает ему в глаза, продолжая медленно растягивать его своим членом. Наклоняется ниже, чтобы пробормотать в самые губы — кажется, это идеальное для них расстояние: — Не представляешь, как внутри тебя горячо, Тэхён, — и Ким ненасытно тянется вверх, даря Чону между словами сухие поцелуи, пока всё тело дрожит от таких новых и таких ярких впечатлений. — Ты так хорошо сжимаешь меня, — и мужчина сам чмокает его губы в ответ. — Вы единственный, — и снова тихий стон, — кого я хочу чувствовать так близко, — Чонгук прикрывает глаза, когда его окатывает новой волной возбуждения, и постепенно наращивает темп, выходя уже на пол длины, чтобы толкнуться сильнее. А Тэхён капризно начинает его подгонять. — Вам приятно… Быть моим первым, господин Чон?.. — Знаешь же, что приятно. Если продолжишь это повторять, кончу даже не разогнавшись, — и Ким усмехается в ответ, ловя глазами чужую улыбку. Чонгук упирается на вытянутые руки по обе стороны от Тэхёна, подцепив его ноги под коленями, чтобы больше раскрыть податливые ягодицы, когда слышит: — Я вам правда так сильно нравлюсь? — Безумно, — Ким вскрикивает от нового угла и чёткого попадания по чувствительной железе и не может оторваться от чужих голодных глаз, пока в груди разливается тепло от такого признания. — Хочу слышать это чаще, — и мужчина самодовольно ухмыляется, пока его бёдра сосредоточенно вбиваются в разнеженное, потное тело. Он вбивается так часто, так глубоко, что Тэхён успевает делать лишь поверхностные вдохи. Успевает сказать лишь раздельное “господин” и “Чон” между стонами, хныкающими просьбами и мольбой: “Ещё-ё! Господин Чон… Сделайте так ещё…” — когда мужчина целенаправленно бьёт головкой точно по простате, доводя Кима до дрожи. — Я без ума от тебя, птенчик, — сдавленно, между шумными выдохами и сквозь мышечное напряжение. Всё тело сгорает в удовольствии. — Скажи, что ты это видишь, — он одной рукой упирается в его закинутые бёдра и раз за разом растягивает узкую дырочку вокруг своего члена, когда до упора вбивается между горячих стенок, шлёпаясь об ягодицы своими накачанными бёдрами. — Вижу, — хрипит Ким, цепляясь руками за чужие запястья, и Чон освобождает одну руку, чтобы переплести их пальцы. Он вжимает ладонь Тэхёна в постель и уже не может оттягивать этот момент. Не когда ему так отчаянно стонут в шею, ненасытно вылизывая её. Не когда стенки всё сильнее сжимаются вокруг его члена и стирают всю выдержку в ноль. — Господин Чон… — тянет Ким, содрогаясь под ним всем телом. — Я б-больше не могу, — и так хнычет, что с глаз и правда срываются слёзы. Слёзы наслаждения и безграничного удовольствия. — Кончай, птенчик, — командует Чон и сам тоже ускоряется, громкими хлопками вбиваясь в измученное ласками тело. Ким мечется под ним, дрожит, ноги трясутся в воздухе, и его край настаёт, когда по ягодице прилетает смачный, звонкий шлепок. С губ срывается крик, который обрывается, замирая в воздухе, и Тэхён кончает себе на живот под шумные поцелуи на разрисованной губами шее. Чонгук делает ещё несколько движений, доводит себя до пика и выходит из Кима, стягивая презерватив, чтобы кончить на разведённые, обожжённые сегодняшней ночью ягодицы. Он влюблённо наблюдает, как белые полосы, капли украшают алую кожу, и язык невольно скользит по пересохшим губам от одного вида своей спермы на разнеженном теле его птенчика. Тэхён часто и тяжело дышит. Его грудь ритмично вздымается, пока лёгкие дерёт от сухости. Он смотрит на Чона, пьянея от чужого поплывшего взгляда, от обезоруживающего обожания в иссиня-чёрных глазах. Его рука скользит вниз по животу, огибает опавший член и старательно собирает капли густой смазки. — Прости, не сдержался… — оправдывается мужчина и не замечает, как его собственные глаза постепенно открываются всё шире. Ким с улыбкой подносит измазанные в сперме пальцы к своим губам и с неприличным упоением погружает их в рот. Слизывает, посасывает, играя с чёртиками в чужих глазах. — Простите… Я тоже, — и уже не может скрыть свою самодовольную ухмылку. Но его тут же обвивают крепкие, мускулистые руки и утягивают в объятия. Тэхён приходит в себя, когда чувствует горячие губы в своих волосах, на виске, щеках. И когда его накрывают тонким одеялом, убаюкивая тихим: “Мой маленький. Мой птенчик”.***
— Давайте быстрее, господин Чон, мы так опоздаем! Мужчина цепляет с полки ключи от машины, выключает свет и сгибается на ковре рядом с Тэхёном, надевая обувь. — Долго ты ещё будешь меня так называть? — скользит рукой по тонкой талии и притягивает его к себе, задерживаясь губами на виске. — Будто вам не нравится, — Ким расплывается в улыбке и сам льнёт ближе к крепкой груди, прикрывая в наслаждении глаза, когда поцелуи игриво подбираются к уголку рта. — Тоже верно, — отпускает тихий смешок Чон и дразнится — не касается чужих выпяченных губ, оставляя поцелуй на кончике носа. Он тянется за спину Тэхёна и толкает входную дверь: — Пойдём? — и парень дуется, нахмурив брови. Они спускаются на парковку: Ким показательно обижается, стоя в лифте, отворачивается от мужчины, а тот лишь сильнее притягивает его к себе за талию, не расставаясь с ухмылкой на губах. В машине дуться надоедает и самому Тэхёну. Когда увитая татуировками рука меняет передачу и ложится на руль, выворачивая его в бок плавным скольжением ладони по кругу. Так что когда они останавливаются на светофоре, Тэхён робко целует Чона в щёку, заставляя того улыбнуться, а затем, так и не отрывая взгляда от дороги, мужчина притягивает его к себе, чтобы оставить нежное касание на изголодавшихся губах. Так, словно с них не сцеловывали стоны весь прошлый час. Чон отдаёт ключи мужчине на парковке ресторана, снова приобнимает Тэхёна за талию, уже так привычно кладя руку ему на тазовую косточку. Трётся носом о светлые, непослушные волосы и с улыбкой вдыхает аромат их общего шампуня. — Тэхён? — слышится откуда-то из-за спины. Ким хмурится и оборачивается вместе с Чоном, а к ним уже подходит двое молодых парней. — Джиун?.. — и с недоверием рассматривает и его самого, и спутника. — Какая неожиданная встреча, — Джиун бесстыдно обводит его взглядом. Спускается вниз по полупрозрачной чёрной рубашке, расстёгнутой на три пуговицы, задерживается на просвечивающем из-под неё животе, обрисовывает узкие брюки и снова поднимается к глазам, чтобы встретиться со строгим взглядом обоих и приподнятой бровью Чона. — Какими судьбами тут? — спрашивает Джиун, игнорируя растерянность своего спутника, и смотрит на мужчину рядом с Кимом. — Кто это, Тэхён? — намеренно громко шепчет Чон. — Тот, который скорострел или у которого букет? — и переводит глаза на пах студента. Ким еле сдерживает смешок. — Второе, — “шепчет” в ответ, не отводя взгляда от Джиуна. А затем говорит уже в полный голос: — Я здесь по работе. Знаешь же, у мальчиков по вызову мало выходных, — и тут уже очередь Чона отворачиваться, чтобы не засветить своей улыбкой. Чонгук притягивает его за талию и переводит свой искренне обеспокоенный взгляд на Джиуна: — Молодой человек, надеюсь, вы, — и снова стреляет глазами в пах, как бы случайно, чем вызывает волнение на лице ничего не понимающего незнакомца рядом с Джиуном, — со всем разобрались, — и поднимает свой взгляд обратно, растягивая на лице вежливую улыбку, — но у меня уже оплачен этот вечер. Не хочется терять ни минуты, — он показательно притягивает еле сдерживающего смех Тэхёна к себе, заглядывая ему в глаза. — Сами понимаете, — и подмигивает Джиуну. — А вам с вашей новой пассией желаем хорошего вечера, — и Чонгук, не дожидаясь ответа, разворачивается, утягивая Кима вместе с собой, ловя его тихие смешки своим плечом. — Ты же говорил, что надо быть выше этого, — хихикает Тэхён, склонив голову к Чону. — Надо, — улыбается тот. — Но не сегодня, — и оставляет короткий, но до безумия нежный поцелуй на любимых губах. — Сегодня я ваш мальчик по вызову, господин Чон? — игриво смотрит из-под опущенных ресниц и специально покусывает нижнюю губу — знает, как Чонгуку это нравится. — Сегодня, — снова поцелуй. — И завтра, — ещё один. — И послезавтра, — Тэхён хохочет и с довольной улыбкой подставляется под чужие губы. — И после-послезавтра? — И после-послезавтра, — закрепляя каждый новый день поцелуем, которых у них точно наберётся не на один десяток тысяч.