Мелодия Вендетты

Полуденный, холодный дождь. Серые тучи, что создавали иллюзию позднего вечера. Лиам — лесничий — у окна своего домика, бездумно разглядывающий гоняющиеся на перегонки капли на стекле. Горячая чашка глинтвейна, согревающая руки, горло и душу. Потрескивающий огонь в небольшой чугунной печке. Мужчину клонило в сон. Поставив полупустую кружку на подоконник, на котором сам сидел, лесничий спрыгнул на пол и потянулся. Хрустнул парой суставов и направился было к кровати, как вдруг резко остановился. Музыка. Он слышал музыку. Странную музыку. В то время, как за оглушающим громом и барабанящими по крыше каплями не было слышно даже собственных мыслей, нежная игра арфы звучала звонко и ярко. Будто бы в голове. — Уж не настолько я стар, чтобы музыку в голове слышать. Мне всего-то лишь сорок один. Прислушавшись повнимательнее, Лиам понял, что мелодия играла вовсе не в его голове, а… на улице. Но как? Слышно так четко, будто в соседней комнате играют. Боже, ну не мог же я сойти с ума. Развернувшись обратно по направлению к окну, он приблизился и выглянул. Никого. Вздохнув, мужчина хотел было глотнуть глинтвейна, как сразу выплюнул его обратно в чашку. Он был холодным, даже почти ледяным. Как же ж? Минуту ж назад горячий был? Сколько я так простоял, слушая эту музыку? Взглянув на наручные часы, Лиам обнаружил, что они застыли в одном положении и двигаться намерены не были. — Не к добру… — вздохнул лесничий. — Ну ладно, что уж. Завтра съезжу в город за новыми. А музыка не прекращалась. Мелодия все лилась и лилась непрерывным потоком, заглушая собой беснующуюся матушку природу. Наконец мужчине это надоело. Взяв самую теплую из своих курток, он накинул капюшон и резко распахнул дверь, намереваясь обойти дом и понять, что все-таки происходит. Почему-то на громкость звуков это никак не повлияло. Арфа все так же настойчиво играла. Все так же заполняла собой сознание, наплевав на законы физики. Примерно на половине пути вокруг дома, ноги лесничего стали заплетаться. С каждым шагом, с каждым движением, фокусироваться было все сложнее. Мысли путались, прыгали, мерцали. Взгляд помутнел, и стена дождя перед глазами превратилась в серое нечто. Единственное, что помогало Лиаму оставаться в сознании… была музыка. Она вела его, как путеводная звезда, как нить Ариадны, во всем этом хаосе. И мужчина шел за ней. Слепо. Безрассудно. Ливень начал неторопливо стихать, а лесничий все шел и шел. Но наконец, мелодия привела его в нужное место. Разум постепенно прояснился и мужчина обнаружил себя подле озера. Большого озера. Слишком большого. Какого, лесничий точно знал, здесь раньше не было. Или… погодите. Глаза Лиама расширились в страшащей его догадке. Но… как же… нет, я давно переехал на другую стороны страны, ну не мог я просто заплутать к… Нет. Нет. Нет! Он огляделся. Все было как тогда. Точно так же, как в тот злосчастный день, только вот… озеро вышло из берегов. То, что раньше было песочным пляжем, теперь было полностью проглочено водой. Темной, почти черной. Давящей. Наблюдающей. Как ни странно, водная гладь была спокойной. Гладкой, будто зеркало. Ни кружочков от капель, ни ряби от ветра. Будто озеро было закрыто каким-то защитным куполом. Мужчина перевел взгляд на камни, возвышающиеся над водой прямо посередине водоема. Перевел взгляд прямо на нее. Она сидела к нему спиной. Волосы ее, золотые, словно пшеница, кудрявые и длинные, развевались на ветру. Легкая белая ночнушка вторила им. В руках у девушки была небольшая золотая арфа, на кой она искусно играла, не обращая внимания ни на что вокруг. Вдруг, музыка резко стихла. Медленно, плавно, словно кукла, девушка повернулась. Ее голубые пустые глаза пронзили Лиама словно иглы. — Ты пришел, — голос ее прозвучал тихо, но мужчине слышалось, будто она говорит у него над ухом. — Я тебя так долго ждала. — Она улыбнулась. Нет, это не могла быть она. Это просто физически не могла быть… Селестина. Даже воспоминания о ее имени оставались мерзким привкусом на языке Лиама. Но нет. Живая, из плоти и крови, перед ним стояла Селест, не постаревшая ни на день. Шеки все так же румяны, волосы длинны и шелковисты, глаза ясны и наивны. И одета она была в ту же белую ночнушку. Нет, это все просто кошмар. Это просто сон. Я выпил слишком много глинтвейна. — Отчего же кошмар, милый? Разве ты не рад снова меня видеть? — голос девушки звучал опечаленно и встревоженно. — Целых двадцать лет прошло с нашей последней встречи. Равно двадцать лет. — Последняя фраза отличалась по интонации. Незначительно, для кого-то может даже незаметно. В ее голосе появилась угроза. Лиам попятился, но сделав пару шагов упал, не в силах пошевелить ногами. — Нет… ты… ты же… — Мертва? — закончила за него фразу Салестина. Рассмеялась. — Конечно, глупыш. Приглядись повнимательнее. И действительно. Стоило мужчине всмотреться, как тихий вскрик сорвался с его губ. Кожа у девушки была грязно-синяя, практически прозрачная. Вся в струпьях. В некоторых местах слезшая. Глаза впалые, безжизненные. Волосы спутанные и мокрые. В некоторых местах зияли дыры голого скальпа. Ночное платье было темно-серым, рваным. Изодранным почти до неузнаваемости. Увидев реакцию собеседника, девушка рассмеялась. — Ха-ха, что же ты так боишься того, чего сам сотворил, дорогой мой Оуэн? Страшишься смерти, хоть несешь ее везде, куда бы ты ни ступил. Боишься посмотреть ей в глаза. Трус. — Последнее слово прозвенело в воздухе жестоким железом. — Чего тебе от меня нужно? Не называй меня Оуэн, не смей! Я Лиам! Оуэн остался далеко в прошлом! — Правда? — Селест склонила голову набок. Легко спрыгнув с камней, на которых до сих пор сидела, девушка, невесомыми шагами, прошла по водной глади. Вышла на берег. Когда до мужчины оставалась пара футов, она остановилась и склонилась над ним. — Как и я? Ее шепот пустил холодок по всему телу Лиама. Ее дыхание коснулось его щеки, когда она присела рядом с ним на корточки. — Ты забрал у меня то, чего не имел права забирать, и не раз. Ты забрал у меня время. Забрал у меня детство. Забрал у меня девственность. Я все это тебе прощала, Оуэн. Но ты перешел черту. Возомнил себя богом. Вздумал решать человеческие судьбы и думал, что тебе это не аукнется? Наивный мальчик. — Смех девушки леденил душу. — Теперь я заберу у тебя то, что ты мне должен по праву, Оуэн. — Селест взглянула Лиаму прямо в глаза, и лишь одними губами прошептала. — Твою жизнь.