Луч солнца во тьме ночи

Солнце уже упало за горизонт, и тьма ночи постепенно обволакивала маленький городок, но земля и серый асфальт были еще нагреты солнечным теплом. Темное ночное небо дышало, воздух наполнен приятным обволакивающим летним зноем. Пахло чем-то сладким, ветер неторопливо шумел и гнал пух с соседнего тополя, ласково трепетая золотые волосы одинокого мальчика. Несмотря на позднее время, на его улыбающемся покрытом в местах то мелкими, то крупными веснушками лице не отражалось ни капли усталости. На улице было тихо, и только торопливые шаги прерывали гордое спокойствие ночи. Кенджи бодро шагал по опустевшей улице. Он уже привык к подобного рода ночным прогулкам: серенькие казавшиеся нежилыми хрущёвки стали ему друзьями, и уже не казались такими чужими, как в первые разы, наоборот, он ощущал с ними непонятную еле различимую, почти невидимую связь. Впервые приехав в этот маленький городок из своего родного села, Кенджи страшился и шарахался ото всего, что его окружало. Но со временем он полюбил этот город с его причудливыми малоэтажными зданиями, с его шумными улицами, с его серостью и простотой, с его камнями и деревьями, с его запахами бензина, смешивающимися иногда с дорожной пылью, с его старым потрескавшимся во многих местах асфальтом, который не меняли уже очевидно долгое время; и любовь эта была проникнута огромной, переполняющей все его существо добротой к людям, живущим здесь. Миядзава с присущим ему любопытством рассматривал, как бледный лунный свет мягко падает на дома. Уже совсем немного, и он дойдет до цели своего небольшого ночного путешествия, которой являлась серая пятиэтажная хрущёвка. Она выделялась среди всех остальных: именно она была для него по-особому дорога. Вовсе не потому, что ему нравилась архитектура этого здания. Нет. Оно было точно таким же, как и все остальные в округе, и снаружи ничем от них не отличалась. Но все же кое-что делало его особенным.Здесь, именно в этом здании, дорогу к которому Кенджи знал наизусть, жил его лучший друг, его единственный родной человек в этом городе-Акутагава. То был худощавый мальчик, с выразительными глазами и темными обрамляющими низкий лоб волосами. Они были сверстниками, но несмотря на небольшую разницу в возрасте его друг казался намного старше самого Миядзавы. Кенджи хорошо помнил день, когда они познакомились. То было в начале сентября, листья на деревьях были еще зелеными и свежими, но из-за прилипшей к ним пыли казались сероватыми. Тогда он только переехал в город и чувствовал себя отчуждённо среди шумящей разноголосой толпы учеников, спешащих в школу. Класс, в который он попал, был довольно дружен, но такой деревенский мальчик, как он, никак не мог вписаться в их компанию. Тогда, впервые войдя в душный кабинет, он не знал, к кому подсесть: все городские также сторонились его, как и он их. Уже отчаявшись и потеряв надежду подружиться хоть с кем-нибудь, он опустил голову и поплелся к заднему ряду. Подняв глаза, Кенджи заметил сидящего на последней парте своего будущего лучшего друга. —Приветики! Приятно познакомиться! Я тут новенький, меня зовут Кенджи, а тебя? —дружелюбно поинтересовался Миядзава, протянув незнакомцу руку. Тогда мальчик впервые почувствовал необъяснимое тепло, исходящее от Акутагавы; но тепло это было особенным, холодным и в то же время согревающим. Кенджи сравнил его с солнцем, со светлым лучиком, и мысленно улыбнулся, поймав себя на этом. —Меня зовут Акутагава, —коротко ответил тот, не поднимая глаз и явно не собираясь выстаивать эмоциональную связь с Миядзавой. —Можешь садится, если хочешь. Ты ведь за этим сюда пришел? —Спасибо огромное! Нет, не за этим. Мне просто показалось, что ты хороший человек, —объяснил Кенджи, присаживаясь рядом. —Я? —переспросил его сосед по парте, наконец посмотрев на улыбающегося ему мальчика. —Они так не считают, — ответил Акутагава, очертив рукой пространство перед собой, захватывающее всех его одноклассников. —Значит они просто тебя не знают, —не переставая улыбаться, предположил Миядзава.-Как говорили в нашей деревне:"Будь то корова или человек-к каждому нужен свой подход» —Так вот как значит, —слабо улыбнувшись, произнес его новый друг. Кенджи радостно кивнул, и весь оставшийся учебный день он рассказывал ему о своем родном селе, об играх с другими деревенскими мальчишками, о том, как правильно доить корову и что не нужно делать при этом, и том, как вычистить все сорняки с огорода и прополоть картошку. С тех пор они были неразлучны. Вместе ходили в школу, вместе гуляли во дворе, вместе проводили свободное время после школы. Постепенно Миядзава запомнил дорогу к дому, в котором жил Акутагава. И теперь он стоял прямо перед этим домом. Иногда мальчик задумывался над тем, как дом относился к нему, Кенджи. Считал ли он его своим другом в ответ; размышлял ли о том, какой он глупец; или ему вовсе было все равно на него? Это Миядзава не мог знать наверняка, но ему бы хотелось, чтобы здание высказало все, что о нем думает. Кенджи знал, что ночью его друг не выйдет на улицу и потому ждал наступления дня. Каждый день он приходил сюда, все ждал, ждал. Встречал здесь рассветы, а иногда и закаты. Присев на грязную пыльную землю, он оперся на ствол знакомого дерева. Ему было все равно, испачкается он или нет. Ночью никто не мог осудить его за такие поступки, посмотрев на него и скривившись в недоразумении. Днем Кенджи не мог себе такого позволить, и вынужден был подчиняться общественным правилам. Закинув голову вверх, он посмотрел на затянутое ночной мглой небо, сквозь которое глядел бледный лунный диск. Потом, вдоволь насладившись покоем, Кенджи вновь взглянул на серую хрущёвку. Где-то там, в квартире на пятом этаже, сейчас тихо дремал его лучший друг. Он вставал на рассвете-в тот же час вставало и солнце, теплое, мягкое, далекое и одновременно близкое. Значит он был солнцем, его солнцем. Миядзава, сообразив так, невольно улыбнулся и зажмурился. Сон постепенно овладевал им, и бороться с ним было трудно. Вдруг мимо прошмыгнул рыжий кот с белыми лапками и белым пятном на мордочке, быстро исчезнувший из виду. Кенджи недолго посмотрел ему вслед и вновь закрыл глаза. Теплые картины прошлого постепенно всплывали в памяти. Он вспомнил, как засыпал, положив голову на плечо Акутагавы. Тот не возражал-Кенджи понял, что он не против такого вторжения в свое личное пространство. Постоянное желание обнять друга, прижаться и ощутить необъяснимое обжигающее холодом тепло, исходящее от него, не покидало его в такие моменты, но Кенджи сдерживался. Объятия не позволялись. В самом деле, никто не запрещал ему это сделать, но неосознанно понимал, что лучше не стоит.Миядзава помнил те темные со светлыми прядями сухие волосы, касающиеся его щеки. Как сейчас он ощущал запах, такой родной, такой знакомый, такой неповторимый и уникальный, как будто рядом с ним сидел сам Акутагава. Так, погруженный в воспоминания, Кенджи медленно засыпал под шелест листвы. Ему снились беззаботные дни в деревни, дом, в котором он вырос. Снились его добродушная мать и вечно нетерпеливый отец.Снилось, как его впервые повезли в город, сказав, что его жизнь будет слишком скучной и однообразной, если он проведет ее в селе, что за его пределами мир гораздо шире, чем он может себе представить. Тогда Миядзава им не верил. Только сейчас он понял, насколько многообразен этот мир может быть, сколько чудесных, не похожих между собой людей в нем может жить, порой даже не зная о существовании друг друга. На часах уже было около четырех часов. Приближался час рассвета, час торжества рождения нового дня. И вот уж небо стало вспыхивать яркими розовыми, светло-оранжевыми цветами. Вставало солнце и приветствовало всех земных обитателей, протягивая к ним широкие теплые руки. Птицы на деревьях стали просыпаться и, прочистив перья тонкими клювами, разлетались заниматься ежедневной рутиной, включающей в себя поиск завтрака на помойках или где придется. Солнечный луч, проникший сквозь густую листву дерева, ласково погладил лицо мирно спящего Кенджи, что заставило его открыть глаза. Сидя без движения некоторое время в той же позе, что и уснул, он любовался расцветающим летним небом. Встав, Миядзава потянулся и широко зевнул, вновь окинув взглядом всю окрестность и наконец сосредоточившись на квартире на пятом этаже серой хрущёвки, теперь окутанной солнечным светом. Обычное утро. Обычный день.Но несмотря на это все ощущалось сегодня как-то по-особенному. На душе было тепло, и Кенджи невольно улыбнулся в ожидании скорой встречи со его лучшим другом, его лучом света во тьме ночи.