Врачебные будни

23:56 Фил увлеченно читает медицинскую энциклопедию на родном языке об уникальных случаях патологии человека, в то время как Быков пытается загнать младшего спать. — Филька, если твой мужчина зав отделения, то это не значит что тебе дозволено проспать и не пойти на смену! — в своей привычной манере и интонации возмущался Андрей. — Андрей, ну ещё минуточку, just a minute.. — на попытку отобрать книжку и выключить светильник на тумбочке, старший получил недовольное бурчание на иностранном языке и поерзывание по своей части кровати в поисках более удобной позы для чтения. Вдруг, балкон озарила ярчайшая вспышка и очень сильный грохот. Интерн настолько перепугался, что отбросил книгу в стену, а сам забился в уголок кровати поближе к начальнику. Быков же, отчаянно стараясь уснуть с включенным светом, даже не заметил реакции юноши на обычную грозу. Откуда ему было знать о том, что иностранец до смерти боится такого простого природного явления? У Ричардса уже начиналась самая настоящая паническая атака. Кое-как забившись в одеяло, он молча дрожал и слегка жалостно поскуливал, когда очередная молния озаряла город. Андрей Евгеньевич, почувствовав спиной, что младший находится уже не в сидячем, а лежачем положении, но свет все ещё горел, уже готов был начать отчитывать интерна за безответственность, как тут, повернувшись он увидел судорожно дергающийся комочек, сжавшийся под одеялком, которого так хотелось прижать к груди, погладить по волосам, сказать, что все будет хорошо, что он рядом. А кто ему мешает это все сделать? — Ты чего, кукушонок?.. — нет, это было не похоже на Быкова, его будто заменили, из грозного тиранозавра с кислотой вместо крови, он превратился в белого и пушистого кролика, который умел заботиться и любить. Подняв край одеяла, старший увидел то, от чего сердце не просто разрывалось, его будто бросили с девятого этажа, пару тройку раз пырнули ножом и выбросили на съедение собакам. Фил, его маленький, наивный, верный и очень доверчивый, любимый Фил, утопал в слезах и в отчаянии держался за голову, надеясь убрать из неё ужасные, навязчивые, нескончаемые мысли. — Филя.. — зав отделения притянул к себе Ричардса, и мягко прижал того к груди, чтобы дать ему успокоиться. Это ужасное чувство, когда самому близкому и любимому человеку очень плохо, но сделать ты ничего не можешь, Андрей Евгеньевич именно это сейчас и испытывал. — Давай, поспи, кукушонок, завтра на смену рано — таким спокойным нежным тоном он ни с кем не разговаривал, ни с кем, кроме Фила, его голос был словно мурлыканье какого-то льва, и интерн был готов мурчать на встречу этой ласке. Дав обнять себя как мягкого мишку, Андрей так и уснул упираясь носом в живот парня, чтобы второму было удобнее, некогда нетактильный и до жути брезгливый начальник, превратился в покорного милого котёнка. Быков сам себя не узнавал, он хотел сделать все для этого американского мальчишки, может это не так уж и плохо?