Закономерность

      Начала не может быть без конца, а конца без начала. Чтобы что-то начать, нужно что-то закончить, а чтобы что-то закончить, нужно что-то начать. Закономерность. Так вот. А что, если бы все было по-другому? Как без начала нет конца и наоборот, так без оригинальной концовки не может быть и фанатской версии. Что-ж, давайте взглянем на эту самую версию... Все гномы живы. Торин, сын Траина, потомок Трора, в момент опасности не потерял рассудок, не ослабел разумом и не стал смотреть на плывущего под собой орка. Увидев его, гном решил не рисковать, – хотя, несомненно, гномы очень любят это дело, – и, пожертвовав своим мечом, проткнул орочье тело, еще один раз убеждаясь в том, что орк мёртв. Как в Библии мстили сыны за отцов своих, так сейчас Торин отомстил за своих предков – за отца и деда. И вот он – запыхавшийся, маленький хоббит, бежит, сломя голову, надеясь, что успеет.       – Торин, Торин! – кричит Бильбо со вздохом облегчения, видя Торина живым и относительно невредимым. Но стоило хоббиту побежать к нему в объятия...       – Не приближайся ко мне! – рявкает Торин, смотря на Бильбо. – Уходи отсюда. Вору не место в королевстве под горой.       – Но... Но Торин! – Бильбо останавливается, смотря на уже полюбившегося ему гнома.       – Я уже 195 лет как Торин! Я сказал: шёл бы ты отсюда вон, взломщик. – взгляд Торина не сулил ничего хорошего. В пронзительных голубых глазах читалась не только злость. Но что же это? Разочарование... Оно слышалось и в его голосе. – С самого начала я знал, что это все ошибка. Знал, что Гэндальф умеет ошибаться! Потом, когда ты меня спас, я подумал, что я тоже умею ошибаться... Но нет. Нет, Смауг бы тебя подрал, я тебе поверил! Надо было оставлять тебя в Мории!       – Торин, Торин, послушай! Бильбо чуть ли не умолял. Но Торину это не нравилось, конечно. Он смотрел на хоббита с растущим отвращением, проворачивая меч в льдине и уродуя грудь орка.       – Пошёл вон отсюда. Ты недостоин быть не то, чтобы под горой, ты недостоин быть даже рядом с ней. Ты недостоин быть на похоронах моих племянников, ты недостоин ничего. Ты лишь жалкий хоббит, скучающий по своим салфеткам и чаю после обеда. Вот и иди в свою... Хоббитанию!       – Это называется Шир! – внезапно перебил Бильбо Торина с, сам того не осознавая, растущим гневом. – Ты ничего не понимаешь, Торин!       – Мне все равно. – Торин усмехается, но это явно не весёлый смешок, в нём нет и намека на веселье. – Я, как король под горой, приказываю вам, господин Взломщик, уйти отсюда. Вы предали меня и мой народ, подвергнув опасности главную ценность Горы. Идите вон. Бильбо, тяжело дыша, несколько секунд смотрит на Торина. Он наверняка шутит! Да, да, по-любому, он любит жестокие шутки! А Бильбо, дурак, всегда имел плохое чувство юмора... По крайней мере, хоббиту хотелось, чтобы это было так. Торин продолжал сверлить его ледяным взглядом, показывая, что не шутит. У Бильбо возникло ощущение, что, не будь сейчас меч в орке, Торин бросил бы этот самый меч в него. И Бильбо испугался. Он резко развернулся и вдруг побежал. Побежал со всей дури, так быстро, как только мог на своих маленьких, мохнатых ножках. Вероятно, это даже был не испуг... В нём закипала злость, закипала ненависть, закипали какие-то непонятные чувства, пожирающие его изнутри... Гномы кричали ему вслед, а кто-то даже пытался догнать.       – Бильбо, Бильбо! Постой! Кричит один из них. Кажется, это был Бофур. А может быть и Бомбур... Или вообще Балин? Слишком сложно было в таком наплыве чувств понять что-либо и узнать чей-то голос. Сердце стучало в ушах. Лига, две... Вот Бильбо наконец перестал бежать, и шел сейчас по какому-то лесу быстрым шагом. В глазах стояли слезы. Слезы... горя? Нет, вряд-ли. Слезы обиды, слезы невысказанных гневных слов. Слезы утраты друзей и невозможности с ними проститься. Представьте себе картину – маленький хоббит, идя по лесу, вдруг останавливается, подбегает к дереву, а затем начинает бить его как умалишённый. Всё равно было хоббиту, что ему больно. Он просто бил, выпуская копну своих эмоций единственным из доступных методов на данный момент. Не знаю, сколько времени прошло, но в конце концов Бильбо отправился дальше. Каждый шаг только делал больнее – как сердцу, так и уже уставшим ногам. Каждый шаг отдалял его от проклятой горы, ставшей для него Роковой горой... Хоббиты ходят тихо, и все прекрасно это знают. Но кто сказал что всхлипывают они тоже тихо, а? Каждая зверушка, слышавшая голос Бильбо, пряталась в норку, а птички разлетались. – Бэггинс? Что ты здесь делаешь? Ты же умер! – прозвучал насмешливый голос Лобелии Саквиль-Бэггинс, держащей в руках 14 серебряных ложечек. Сам Бильбо не понял, как вдруг он оказался в Шире... Долго он шел, но сколько именно – непонятно. Отмахнувшись от Лобелии, не восприняв ее слова всерьез и смирившись с тем, что у нее его ложечки, хоббит просто пошел дальше, пытаясь успокоиться. Но успокоиться не получилось. Там, прямо перед его любимым Бэг-эндом, устроили аукцион, а его объявили умершим! Бильбо несколько секунд молча смотрел на всё это, пока хоббиты ахали, а потом вдруг начал переворачивать все, что стояло перед его любимой норой. Стол для аукциона? Перевернем! Любимый стул? Перевернем!

****

Ну, перевернул Бэггинс многое. И свою жизнь в том числе.

****

Мало ли времени прошло, много ли? Вот что я вам скажу – ровно столько, сколько нужно. Двадцать семь лет. Счастливых обладателей фамилии Бэггинс уже не один, а четверо. Бильбо Бэггинс. Мэррил Бэггинс, милая дамочка, жена старины Бильбо. Дорни Бэггинс, их милый сынок пятнадцати лет. И Фродо Бэггинс. Его историю мы с вами знаем. Очередное утро в Бэг-энде. Глава семейства сидит на крыльце и выкуривает трубку. По нему можно часы сверять – ровно одиннадцать, а, значит, самое время покурить и напускать всяких колечек. Дети, видя колечки из дыма, весело хохочут. Но стоит им убежать в нору на секунду, как появляется... она. Серая конусная шляпа. А уже через минуту тот самый маг, притягивающий Бильбо письмо.       – Это тебе, старина, от нашего... общего знакомого. – Гэндальф учтиво кивнул, слегка кашлянул и отдал письмо. – Задерживаться я, извини меня, не буду. Меня ждут на совете мудрейших. Но передать надо было... Хорошего тебе дня, мистер Взломщик. Обязательно встретимся позже. И пока Бильбо смотрел на мага с непонимающей гримассой, маг уже ушёл. Каков подлец! Бильбо смотрит на письмо. Но и письмом это назвать нельзя! Ни конверта, ни марок, просто какой-то свток... О, Валар. Тот самый почерк.       «Уважаемый мистер Взломщик. Пишет вам ваш верный слуга, – не смею назваться вашим другом, – Торин Дубощит. Многие совершают ошибки в молодости... Ошибку совершил и я. Хотя прошло не так много времени, я долго думал над вашими словами и действиями. Я осознал, каким идиотом я был. Не смею просить о прощении, мистер Взломщик, прошу лишь об одном... О встрече. Сам бы пришел к вам, да не могу. Придется посылать мага. Так уж вышло, что...» Дальше что-то перечеркнуто, да так сильно, что не разобрать. «Неважно. Прошу вас, мистер. Взломщик. Врата королевства под горой открыты для вас всегда. Приходите, если вдруг захотите. С уважением, ваш верный слуга Торин Дубощит, сын Трора, потомок Траина.» Несколько секунд Бильбо молча смотрел на письмо, озабоченно моргая. Затем, тяжело вздохнув, он разорвал бумагу в клочья и подбросил ее в воздух, отдавая ветру полное право делать с этими ошмётками всё, что угодно. Рана была до сих пор свежа. Двадцать семь лет. Чёртовы двадцать семь лет. О чем думал вообще этот гном, писав это письмо? О прощении? О, нет. Хоббиты, конечно, гостеприимные, но никто не говорил, что они не злопамятные. Пусть чёртов гном помучается в ожидании, как мучался Бэггинс каждый день в течение первых трёх лет.

****

Так и не узнал Бильбо, что Торин мучался не в ожидании мистера Взломщика, а в муках от орочьего яда, убившего его ещё до того, как хоббит прочитал это письмо. И, умирая, гном прошептал Гэндальфу лишь одну фразу...       – Надеюсь, мистер Взломщик смог вскрыть ещё чьё-то сердце, чуть более податливое, чем гномье... Торин в последний раз усмехнулся, после чего отошёл в мир иной навсегда. С той самой ухмылкой на губах.

****

Начала не может быть без конца, а конца без начала. Чтобы что-то начать, нужно что-то закончить, а чтобы что-то закончить, нужно что-то начать. Закономерность.