***
— Угадай что? — Сокджин зашёл в кабинет Юнги и сел в кресло напротив стола, элегантно уложив ногу на ногу. — Опять Пак? — сняв очки, Юнги устало потёр переносицу. — Ага, опять Пак, — кивнул Сокджин. — Буквально вырвал из рук випку на четыре часа. На четыре, Юнги! Знаешь, — Сокджин стал собирать пальцами несуществующие ворсинки с натянутой на колене ткани форменных брюк. — Первые две сотни раз я думал, что это совпадение, но сейчас понимаю, что это личное. Колись, где ты ему дорогу перешёл? Пак Чимин. Это имя и его владелец стояли костью в горле Мин Юнги уже добрых пять лет. Чимин словно поставил целью всей своей жизни уничтожить бизнес Юнги и выбрал самый изощрённый способ мести за одну крошечную ошибку. Бил по больному — по кошельку. Он ворвался в их сферу вертолётных туров по Гавайям примерно через года полтора после того… м-м-м… инцидента. Юнги тогда уже и думать о нём забыл. На тот момент фирма Мин Юнги Blue Hawaiian хоть и не была самой крупной на островах, но обладала прекрасной репутацией. Предприимчивые агенты по работе с клиентами, вышколенная служба встречи и сопровождения, прекрасные и надёжные механики. А его пилоты? Лучшие в своём деле, с опытом не меньше семи тысяч лётных часов и лицензией профессиональных гидов по всем пяти округам штата. Ну и, конечно, его птички — десять новеньких современных вертолётов Airbus A-Star и Eco-Star, по пять на Кауаи и на Большом островах. У Мин Юнги было всё налажено и прогнозируемо. Ему даже стали поступать крайне выгодные контракты с голливудскими продюсерами, которые желали запечатлеть красоты островов в своих киношедеврах. И тут, как чёрт из табакерки, выскочил Пак Чимин. Он открыл свою фирму Rainbow Hawaiian на том же самом острове, где базировался Юнги, с точно таким же перечнем услуг и раскрасил свои несчастных три машины в радужные цвета, чем автоматически привлёк к себе все однополые пары Западного полушария. В противовес строгости форменных костюмов пилотов Юнги, нарядил своих в развесёлые гавайки и шорты, общался с клиентами запанибрата, украшал их гирляндами цветов и постоянно улыбался… Этой своей… улыбочкой. И люди к нему шли. Его вертолёты, в отличие от машин Юнги, не стояли на площадках, а тут и там кружили над Кауаи. К тому же Чимин нещадно демпинговал цены. А вот это уже сильно било по доходам Юнги. У него был штат сотрудников, которым нужно платить зарплату, вертолёты, которые нужно было регулярно обслуживать, и всё это вне зависимости от количества полётов. Пока машина стоит на земле — она только расходует деньги. Совсем уж раздражающим, доводящим до дёргающегося глаза, стало то, что Чимин начал откровенно переманивать клиентов, лично подходя к уже почти подписавшим договор у агента Юнги гостям. И улыбался. Этой своей улыбочкой. А вырванный буквально из рук вип-заказ на четыре часа, о которых говорил Сокджин, это, на минуточку, почти пятнадцать тысяч баксов! — Ну так что? — прервал затянувшуюся паузу Сокджин. — Да какая разница, перешёл и перешёл. Дела давно минувших дней, — махнув рукой, Юнги схватил со стола ручку и стал крутить ее в пальцах. — Давай лучше думать, что делать. Цены снизить я не могу, сам понимаешь, значит, давай завлекать клиентуру чем-то другим. — Чем? — Джин, блять, откуда я знаю? — Юнги раздражённо швырнул ручку, но тут же подобрал её и аккуратно поставил в канцелярский стакан. — Может, новый тур? Не знаю… Для молодожёнов? С шампанским. — Я не буду подавать шампанское! — горделиво вздёрнул подбородок Сокджин. — Я пилот, у меня почти девять тысяч часов налёта, я не буду официантом у богатеньких придурков! Может, мне им ещё и песенки петь? Чам чи! Чам чи! Шупо чам чи! Сокджин сложил руки над головой, изображая плывущую рыбу, чем вызвал у Юнги кривую ухмылку. Он пришёл в его компанию пилотом около трёх лет назад и, несмотря на все его замашки дивы, они с Юнги быстро стали лучшими друзьями. Юнги закрывал глаза на излишнюю драматичность Сокджина, а Сокджин закатывал глаза на занудство Юнги. Про ту историю с Пак Чимином Сокджин не знал, и Юнги не был уверен, что хочет об этом рассказывать. Но это же Сокджин… Он и мёртвого заставит. — Давай так, я буду усиленно думать про новшества для тебя, а ты мне рассказываешь про Пака. Договорились? — Да я и не помню толком…***
Вздор. Юнги помнил всё. И в мельчайших подробностях. Тогда, пять лет назад, он пошёл отмечать подписание перспективного контракта в клуб. Компания была приятная, алкоголь лился рекой, и он сам не заметил, как уже танцевал с очаровательным блондином непозволительно близко. Вскоре его руки уже изучали чужое тело, а язык — чужой рот. Юноша в его руках был прехорошенький, и Юнги, опьянённый виски и сексуальностью парня, решил, что может позволить себе расслабиться и пуститься в это ночное приключение. Тогда Юнги подумал, что парень — турист, который задался целью взять от своего отдыха на Гавайях всё возможное, поэтому даже не потрудился запомнить его имя, ограничиваясь слащавым «малыш». Когда градус возбуждения от жарких танцев и бесконечных поцелуев достиг апогея, Юнги отвёз парня к себе домой, где с порога набросился на него. Секс был хорош, а для незнакомцев — даже слишком. Парень чутко отзывался на малейшее касание и, судя по всему, удовольствие от процесса получал не меньшее. Он правильно стонал, правильно прогибался, позволял делать с собой всё, что Юнги приходило в голову, и Юнги себя не сдерживал. Он брал этого парня несколько раз, то нещадно втрахивая того в кровать своей спальни, то упоительно медленно двигаясь под прохладными струями душа. Юнги брал, но не мог насытиться. Ему безумно нравилось всё происходящее. Нравилось видеть свои пальцы на смуглых бёдрах, нравилось целовать эти покрасневшие губы, нравилось то, как тот сжимался на его члене. Даже немного жаль, что это на раз. На рассвете Юнги по-джентльменски заплатил за такси, поцеловал парня в румяную щёку, пробормотал что-то благодарное и завалился спать, весьма довольный проведённым временем. А потом наступил понедельник. И на собеседование с кандидатами на должность пилота в его фирму пришёл тот самый парень из клуба. Он зашёл в кабинет, как-то скованно улыбнулся и протянул Юнги резюме. А Юнги в тот момент мог только тупо пялиться на своё одноразовое ночное приключение. Как он здесь оказался? А как же турист, брать от отпуска всё? Какого чёрта он здесь? Юнги опустил глаза на папку в руках и, открыв, пробежался по первым строчкам резюме. Пак Чимин, двадцать два года, выпускник Авиационного университета Эмбри-Риддла… с отличием… семьсот восемьдесят лётных часов… медицинское освидетельствование первого класса — здоров… Чимин стоял перед ним, вытянувшись по струнке, не сводя напряжённого взгляда со своих бумаг. — Пак Чимин… — протянул Юнги и посмотрел на парня. Прехорошенький. Даже в строгом костюме. Или особенно в нём… — Да, сэр, — казалось, Чимин вытянулся ещё больше. — Я мечтаю пилотировать вертолёты в вашей компании. Уверяю вас, сэр, что стану лучшим пилотом! — У вас, Пак Чимин, лётных часов маловато для нашей компании, — Юнги честно пытался сосредоточиться на собеседовании, привести аккуратные и необидные аргументы, почему он не может взять Чимина… Взять Чимина… В голову навязчиво лезли картинки той ночи. Он не может взять Чимина на должность… Слишком мало у того опыта, слишком большие риски держать рядом такого прехорошенького. — Это не должно быть проблемой, сэр, ведь я… Так. Стоп. Юнги словно окатило ледяной водой. Не должно быть проблемой? А если та ночь не была случайным приключением? А что если со стороны Чимина это было спланированной акцией? — Не должно быть проблемой? — взвился Юнги и вперился взглядом в застывшего Чимина. — Ты что же это, — перешёл он на свистящий шёпот, — трахнулся со мной, чтобы получить должность? — Я? Нет! — Чимин замотал головой и прижал руки к груди. — Я не… — Думал, раздвинул булки — и всё, ты в небе? У нас тут так карьеру не строят! — Да что вы себе позволяете! — казалось, на побелевшем от гнева лице Чимина остались только огромные глаза. — Я действительно отличный пилот! — Убирайся! — прошипел Юнги. — И чтобы я больше никогда тебя не видел! — Я уйду, — Чимин выдернул из руку Юнги свою папку. — Но вы, Мин Юнги, ещё об этом пожалеете!***
— Что, прям так и сказал? Раздвинул булки ради карьеры? Ну ты и муда-ак! — протянул Сокджин с восхищением. — Браво, Мин Юнги, теперь вся твоя конторка под угрозой, потому что пять лет назад ты решил потешить своё раздутое эго. — Ну это действительно выглядело так! — Это совпадение?! Ты просто так обидел мальчика, и теперь он тебе мстит, — Сокджин цокнул и закатил глаза. — Это не личное, это суперличное! Знаешь, я даже зауважал Пака. Это изощрённая месть! Хотя и несколько жалко: я бы не стал тратить пять лет своей жизни, чтобы проучить тебя, мудилу. Я бы на его месте пошёл в астронавты, чтобы ты регулярно видел моё прекрасное лицо в телевизоре и кусал локти. А ночами теребонькал свой стручок, вспоминая что просрал такого секси парня. — Да я и так… — Что? — Ничего! Иди, говорю, работай! И думай над новой идеей, а то точно будешь шампанское богатеньким придуркам подавать под весёлые песенки! Сокджин скривил губы, поднялся с кресла и, надев фирменную бейсболку, покинул кабинет. Вот поэтому Юнги и не хотел рассказывать Скоджину ничего, знал, что его реакция будет именно такой. Юнги и сам понимал, что тогда был не совсем прав. Он мог бы взять Чимина, дать ему возможность долетать необходимые часы без пассажиров, но… Он не хотел ввязываться в странные отношения, которые нельзя будет считать ни сугубо рабочими, ни романтическими. Патовая ситуация. Он тогда просто хотел развлечения на одну ночь! Просто хотел развлечься! И вот во что всё это вылилось. Справедливости ради, Чимин был превосходным пилотом, сумевшим, благодаря или вопреки Юнги, стать еще и весьма успешным бизнесменом. И команда у него подобралась на зависть. Один Ким Намджун чего стоил! Отчаянный, но не бесшабашный лётчик. Он очень гибко воспринимал правила полётов, позволяя себе на регулярной основе то спускаться чуть ниже к земле, чтобы туристы сделали впечатляющие кадры, то заходить под немыслимым углом к воде, чтобы смельчаки сиганули с полозьев в океан. Кстати, Сокджина ужасно это бесило, и он каждый раз клялся, что настучит на Намджуна куда следует. Клялся, но не делал. Возможно потому, что каждое утро Сокджин находил на своём вертолёте свежую гирлянду из орхидей.***
Самым любимым временем для полётов у Юнги был рассвет. Время, когда небо ещё нежно-розовое, лёгкий ветерок треплет волосы, а воздух полон морской соли и предвкушения нового дня. Юнги не так часто ставил в лётное расписание себя в качестве рейсового пилота, но нужную форму необходимо было поддерживать, поэтому он летал вот так — один, на рассвете. Просто почувствовать себя свободным в небе, просто насладиться природой без необходимости рассказывать туристам заученный текст. Он жил на Кауаи уже много лет, но не уставал восхищаться удивительной красотой острова. Весь Гавайский архипелаг был чарующим местом, но именно Кауаи запал ему в душу. И только с неба можно в полной мере оценить всю природную мощь этого места. Долина пышных тропических лесов Ханапепе, с высоты кажущаяся затянутой мягким изумрудным велюром, каскады водопадов Хупии и Калихивай, водопад Вайлуа, так обожаемый киношниками, береговая линия На-Пали… Но, пожалуй, самым любимым местом Юнги было Южное побережье острова, где скалы каньона Ваймеа врезались в океан и где морской гейзер, названный Извергающий Рог, с оглушающим рёвом выбрасывал огромный столб воды в воздух. По местной легенде, в этой лавовой трубе застряла огромная ящерица мо’о — дух юга острова, защищая своё обиталище от людей, и с каждой волной мы слышим её разгневанный вой. Бросив сумку в кабинете, Юнги пошёл к тому вертолёту, который считал «своим». Он летал на всех машинах фирмы, но именно этот всегда выбирал для полётов на рассвете. Он подошел к нему, стянул чехлы с сопла и лопастей, распустил тросы и нежно провёл по блестящему синему боку фюзеляжа. — Ну, здравствуй, малыш! — вполголоса проговорил Юнги, приветствуя свой вертолёт. — И тебе привет! Юнги резко повернулся на знакомый голос. Пак Чимин собственной персоной. Собственной прекрасной, и оттого ещё больше раздражающей персоной. Если раньше Чимин был прехорошеньким парнем, то теперь стал просто блистательным мужчиной. Видя Чимина довольно часто, у Юнги каждый раз перехватывало дух от его красоты. Как прежде стройный, с потрясающим рельефом мышц, с гордым разворотом плеч, с точёным лицом и этими чёртовыми грешными губами, на которых всегда блуждала эта его улыбочка. Пак Чимин. Ежедневное напоминание Юнги о том, как он проебался. Чимин стоял, одетый в короткие бежевые шорты и лёгкую белую рубашку, скрывая свои наглые глаза за «авиаторами». Стоял расслабленно, закинув большую сумку на плечо, и ухмылялся. Как обычно. — Чего ты здесь забыл, Чимин? — получилось несколько грубее, чем Юнги хотелось. Он понимал, что пора уже прекращать эту бессмысленную вражду и что ему, возможно, стоит сделать первый шаг к примирению, но грубые слова сами собой вылетали изо рта. Юнги уже сам не понимал, на что он в конечном итоге злится. На Чимина, за то что доставляет ему финансовые проблемы, или на себя, за то что позволил всей этой ситуации произойти. Или на то, что каждый раз при виде Чимина у Юнги ёкало сердце. — Ну, видимо, то же, что и ты, — хмыкнул Чимин. — Полетать. Прокатишь? — Я не такси, Пак Чимин, — проворчал Юнги, продолжая свою предполётную проверку. — А я и не собирался тебе платить! И вот, казалось бы, вот первый шаг к нормальному общению, бери его Юнги, но ему было страшно. Страшно оставаться один на один с Чимином, страшно с ним разговаривать, в конце концов, страшно было случайно, от нервозности, облажаться и сделать что-то нелепое, и подвергнуться в дальнейшем ещё большим насмешкам. Но в то же время… Остаться один на один с Чимином, сидеть так близко, почти соприкасаясь коленями, слышать его смех… — Карета будет готова через пару минут, прошу пройти в салон, — пробурчал Юнги и покраснел, увидев самодовольную улыбочку Чимина. О своём решении Юнги пожалел уже тогда, когда Чимин уселся в пассажирское кресло и его и без того короткие шорты задрались ещё выше, обнажая загорелые бёдра. От холодного воздуха в кабине кожа на них покрылась мурашками, и Юнги невольно сглотнул, не в силах оторвать взгляд. Юнги вдруг стало интересно: Чимин специально так оделся и подошёл к нему, или это было совпадение? Тем временем Чимин уже надел гарнитуру и пристегнулся. Юнги вздохнул. Этот час для него будет долгим. Он надеялся, что просто сможет привычно любоваться природой, а не мужчиной рядом. В последний раз перед вылетом сверившись со свежей метеосводкой, Юнги запустил двигатель и, дождавшись их выхода на рабочий режим, проверил системы навигации и связи, после чего плавно оторвался от земли. Когда вертолёт набрал высоту, Юнги повернулся к Чимину и по двусторонней связи спросил: — Куда изволите полететь? — Давай по Большому кругу? Юнги кивнул и развернул вертолёт на нужный маршрут. Большой круг — так пилоты называли между собой облёт по периметру всего Кауаи. В него укладывались практически все самые живописные точки острова. Юнги и сам часто выбирал для полётов на рассвете именно Большой круг. — И водопад Ваилуа, — добавил Чимин тише. — Хочу нырнуть в него. — Чимин нет, это очень рискованно! — воскликнул Юнги. — Пролетим над ним и всё. — Там есть посадочная площадка. Ты можешь высадить меня и вернуться. — Чимин, нырять оттуда небезопасно для жизни и незаконно! И посадочная площадка там тоже закрыта именно поэтому! — Нудный ты, Юнги, — вздохнул Чимин. — Я не нудный, я не хочу потерять лицензию на перевозки, потому что тебе в голову приходят взбалмошные идеи! — А я не хочу потерять свой, возможно единственный шанс на счастье! — голос Чимина, искажённый гарнитурой, казался хриплым и нуждающимся. — Ты слышал легенду о богине вулканов Пеле и её возлюбленном Лохиау? Разумеется, Юнги слышал эту легенду. Довольно трагичная история любви, одна из самых известных легенд Гавайев, согласно которой тот самый Лохиау прыгнул с водопада Ваилуа, загадав быть со своей возлюбленной вечность. С тех пор в народе считалось, что желание о взаимной любви исполнится, если повторить такой опасный прыжок. Юнги не то чтобы не верил в древние легенды, но рисковать своей жизнью, опираясь просто на сказания — глупо. Неужели Чимин так отчаялся? Юнги был уверен, что, помани Чимин только пальцем, к нему выстроится очередь из мечтающих о взаимности. Или Чимин желает загадать кого-то конкретного? Нелепый и неуместный огонёк ревности прожёг Юнги. Ему отчего-то была неприятна сама мысль, что Чимин в кого-то влюблён, что жаждет чьих-то поцелуев и прикосновений. Хотя какое Юнги собственно дело! Злость внезапно накатила на него, заставляя сжать челюсть и схватиться за ручку управления до побелевших пальцев. Плевать! Пусть хоть убьётся на этом водопаде! Юнги плевать! — И что, рискнёшь свернуть себе шею, сигая с двадцати шести метров ради какого-то мудака? — Нет, я хочу загадать айкане. Хочу отношений, хочу любви… Хотя, зачем я тебе это объясняю? Ты всё равно не поймёшь. — Айкане? — удивился Юнги. Он что-то слышал об этом, но в подробности никогда не вдавался. — А что тебя удивляет? — хмыкнул Чимин. — Ты, вроде, в курсе, что я предпочитаю свой пол. Или тебе претит сама концепция брака? — Не претит, но для этого существует мэрия, а не водопад. У нас в штате однополые браки вроде как разрешены. Или ты ещё не нашёл своего айкане? — Мне казалось, что нашёл. Но ты прав, он оказался мудаком, поэтому я хочу загадать освободить меня от чувств и подарить нового. Надоело терзаться несбывшимися надеждами, — Чимин отвернулся к иллюминатору. — Просто отвези меня к Ваилуа. — Ты идиот, Пак Чимин! — Наверное, так оно и есть, — пожал плечами Чимин. — Если до сих пор страдаю по мудаку. Прибыв на площадку приземления у Ваилуа, Юнги заглушил двигатель и наблюдал, как Чимин покинул кабину и, не оборачиваясь, ушёл по размытой тропинке к водопаду. Ну и пусть прыгает, злился Юнги, поднимая вертолёт в воздух. Айкане. Вечная любовь. Плевать.***
— Слышал последние сплетни? — как всегда не постучавшись, Сокджин зашёл в кабинет Юнги утром следующего дня и уселся в кресло нога на ногу. — Пак Чимин нырнул с Ваилуа! Туристы даже засняли на видео и выложили… Счас найду… Пока Сокджин копался в смартфоне, Юнги копался в своих растрёпанных чувствах. Сука. Он всё-таки сделал это. Юнги видел Чимина на взлётной площадке только пару часов назад! Юнги снова начал закипать от бессильной злости. Он надеялся, что Чимину хватило мозгов не прыгать. Он же мог убиться! Упёртый идиот. — Вот, зацени! — Сокджин протянул аппарат с открытым видеороликом. — Даже красиво, хоть и страшно рискованно. Ну как летит, как летит! Сокджин всё проматывал и проматывал видео, а Юнги с замершим сердцем смотрел, как на экране крошечная фигурка, вытянувшись стрелой, летит головой вниз с края водопада. И хотя он точно знал, что всё закончилось удачно, во рту от страха пересыхало. Чимин же тогда мог погибнуть! Почему Юнги его не остановил? Почему вообще повёлся на его уговоры и приземлился там, у водопада? — Интересно, что же его сподвигло? — не унимался Сокджин. — На спор, что ли? А кто его туда привёз? Намджун? Точно Намджун, только этот обалдуй мог нарушить распорядок и посадить вертолёт на закрытую площадку. Давно пора на него настучать куда следует! — Это я. — Что «я»? — Не Намджун, а я отвёз Чимина на Ваилуа. Я думал, он шутит про прыжок. Думал, это его очередной какой-то подъёб в мою сторону. — Ну ты даешь! — вскинул брови Сокджин. — Твоё эго ещё больше, чем я полагал. Алё, мистер, мир не крутится вокруг тебя! А зачем он это хотел сделать, надеюсь, ты спросил? А отговорить пытался? — Пытался. Как видишь, — Юнги кивнул на смартфон, — безуспешно. Сказал, что хочет разлюбить какого-то мудака, по которому давно страдает, и найти своего айкане. Наслушался сказочек, идиота кусок. — Как интере-е-сно… — протянул Сокджин и, упёршись локтём в стол, положил голову на ладонь. — А почему он именно тебя об этом попросил? — Откуда я знаю? — взвился Юнги. — Я вообще не понимаю, что у этого человека в голове! — Ладно, беру свои слова назад. Его мир крутится вокруг тебя. — Что ты имеешь ввиду? Изъясняйся доходчивей! — Знаешь, Юнги, — Сокджин откинулся в кресле и сложил руки на груди. — Вот мало того, что ты мудак, так ещё и тупой. Если бы не те деньги, что ты мне платишь за работу, и не наша дружба, я бы ушёл от тебя. — Ты сейчас договоришься, Сокджин! — Ну смотри, Чимин попросил тебя отвезти его на водопад, сказал что давно в кого-то влюблён, что хочет айкане… — Ну и? Продолжишь озвучивать очевидное? — Всё с тобой ясно, — Сокджин махнул рукой и, поправив волосы, мечтательно взглянул в окно. — Надеюсь, боги пошлют ему меня как айкане. Мы с ним будем прекрасно смотреться вместе. Два красавчика, один высокий и широкоплечий, с потрясающими губами и волосами, а второй — Чимин. Надо слетать на Оаху, ударить в колокол желаний. И снова Юнги всего передёрнуло от злости и ревности. Чимин и Сокджин? Чимин и любой другой парень? Не бывать этому! Переборов в себе вскипевшую ярость, Юнги спокойным голосом спросил: — Ты мне лучше скажи, красавчик, пока я тебя не вышвырнул, ты придумал нам новый проект? — Придумал, но я хочу процент, если выгорит! Идея на миллион долларов! Слушай, объединяемся с супругами Чон и этим… ну… — Сокджин сморщился и защёлкал пальцами. — Ржёт всё время и в ладоши хлопает… ну, как его? — Чон Хосок? — нахмурился Юнги, пока не понимая, что общего между владельцами сети гольф-клубов супругами Чон и самым отвязным турагентом всего архипелага Хосоком. — Да, точно! Хосок! Короче, объединяемся и устраиваем гольф-турнир по островам! А? Как тебе? А мы единственные официальные перевозчики! По три семьсот долларов за час в воздухе! Это гениально!***
Идея, и правда, оказалась гениальной. Хосок и супруги Чон приняли её «на ура», спонсоры были быстро найдены, и уже через несколько месяцев была запущена обширная рекламная кампания для привлечения богатых любителей гольфа со всего света. Заявок на участие с каждым днём прибывало всё больше, да так, что Юнги всерьёз задумался о расширении парка своих вертолётов. Ко всему прочему, Пак Чимин больше не донимал его бизнес своим повышенным вниманием. Нет, он не ушёл из сферы турполётов, но клиентов не переманивал и цены не демпинговал, повысив свой прайс до среднего по острову. И вот вроде бы радуйся, Мин Юнги. Ты получил, что хотел. Но почему-то радостно не было. Юнги как будто скучал, что ли, по их вечному противостоянию. По этой его улыбочке. Чимин больше не появлялся на территории их взлётной площадки, не мелькал тут и там на глазах… И Юнги всё чаще ловил себя на том, что думает, «как там дела у Чимина». Нашёл ли тот своего айкане? Счастлив ли Чимин теперь? Потому что Юнги — нет. В личной жизни у Юнги и так не было гладко, а после той ночи и вовсе всё пошло наперекосяк. Конечно, у него случались интрижки и даже непродолжительные романы, вот только все они казались неискренними. Свидания — вымученными, улыбки — лицемерными, стоны — фальшивыми. Юнги казалось, что он просто в своё время не разглядел что-то очень важное, сам упустил из рук свою радужную птицу счастья. И теперь она летает где-то, в своём разноцветном вертолёте. Не с ним. Юнги тоже хотел своего айкане. Нет, не так. Юнги он нужен. Чтобы было, к кому прийти, уткнуться носом в плечо, пожаловаться о том, как устал, и получить утешение. И чтобы чьи-то маленькие руки растрепали ему волосы, а нежный голос пообещал, что всё будет хорошо. Юнги хотел своего айкане. Юнги хотел, чтобы его айкане был Чимин.***
Пару месяцев спустя в Гонолулу начали съезжаться участники и гости турнира. Мероприятие получилось масштабным, вовлечёнными оказались все сферы гостеприимства и развлечений для туристов — гостиницы, рестораны и даже концертные площадки были забиты под завязку. Ким Сокджин ходил, буквально раздуваясь от гордости за свою, так удачно реализованную идею, не забывая чуть ли не ежедневно напоминать Юнги, кто тут «папочка» и кому тут полагаются миллионные премии. Дела в фирме Юнги тоже шли прекрасно. Лётное расписание было забито под завязку, пришлось даже добавить в штат новых механиков, чтобы сократить время на обязательное техническое обслуживание вертолётов. Со дня на день на Кауаи должен был стартовать турнир с весьма приличным призовым фондом, выделенным щедрыми спонсорами. Накануне официального открытия Юнги позвонил Чон Хосок и паникующим голосом сообщил, что ранее отказавшаяся пара участников турнира передумала, и через четыре часа они приземлятся в аэропорту Гонолулу. А чтобы им успеть к открытию турнира, вылететь на Кауаи они должны сразу же по прилёте. Юнги разозлило такое пренебрежительное отношение к программе организаторов со стороны участников, о чём он не преминул сообщить Хосоку. Ну что такое! Хочу — не хочу! Участвую — не участвую! Юнги открыл на компьютере полётный план и лишний раз убедился в том, что и так чётко знал — у него не было свободного вертолёта, чтобы отправить его на Оаху. Но Хосок продолжал настаивать и умолять что-то придумать. Лишаться взноса от участников и бросать тень на репутацию турнира тому совсем не хотелось. Пообещав подумать, Юнги повесил трубку и снова уставился в экран монитора. Сколько ни смотри — вертолётов больше не станет. До Оаху лететь примерно час, а значит, у него около двух с половиной часов, чтобы найти решение образовавшейся проблемы. Конечно, у него появилось множество знакомых пилотов за время работы в этом бизнесе, но вверить жизни пассажиров абы кому было для него невозможным. По сути, кроме своих пилотов он полностью доверял ещё только двоим — Пак Чимину и Ким Намджуну, за которыми исподволь наблюдал уже многие годы. Просить Чимина о личном одолжении было страшно. Последний раз они разошлись не на самой дружелюбной ноте, и Юнги полагал, что Чимин на него как минимум обижен. Строго говоря, и Юнги это теперь понимал, он обижал Чимина практически каждый раз при встрече. Стало стыдно. Стыдно за свои слова, за своё поведение. За то, что теперь, когда припёрло, он вынужден попросить его об услуге. Согласится ли Чимин? Захочет ли он иметь с ним теперь дело? Юнги встал с кресла и принялся нарезать круги по кабинету, пытаясь набраться смелости для звонка и проиграть в голове сценарий диалога. На месте Чимина он послал бы себя далеко, надолго и отборным матом. Наверное, Юнги бы на месте Чимина даже врезал бы себе ещё тогда, когда тот пришёл на собеседование. Потому что Юнги вёл себя с ним, как мудак. Каждый раз. Юнги обессиленно упал обратно в своё кресло и зарылся руками в волосы. Плевать на этих богатеньких придурков туристов и на истерику Хосока. Плевать, прибудут они на турнир или нет. А вот на то, как Юнги, кажется, просрал своё счастье… Он ведь просто так, по выдуманной самим лично причине, каждый раз обижал Чимина. А ведь тот был… Искренен. Такой доверчивый. Красивый парень. С широко раскрытыми, невинными глазами. Какой же Юнги придурок! А почему Чимин все эти годы терпел его? Почему не врезал, почему не послал? Ни разу? Возможно ли потому, что Чимин к нему неравнодушен? Возможно ли, что тот мудак, которого Чимин любил столько времени, — это Юнги? Осознание, что такое возможно, рухнуло на Юнги цунами. Да нет. Не может быть. Юнги не хотелось верить, что он сам, своими собственными руками, целых пять лет давил в Чимине, в прекрасном гордом Чимине, чувства к себе. Что он сам разрушил своё счастье. Сам оттолкнул его. А ведь Чимин ему нужен. Возможно, даже больше, чем он сам ему. Юнги смотрел на контакт в телефоне и боялся нажать вызов. Что будет, если Чимин откажет? Будет ли значить это, что боги освободили его от чувств? А если согласится? Будет ли это значить, что Чимин ещё к нему не равнодушен. Что считает Юнги своим айкане? Всё ещё… Телефон завибрировал в руке входящим вызовом от Хосока. Тот настойчиво интересовался, нашёл ли Юнги вертолёт. Юнги захотелось бросить аппарат в стену и побежать на взлётную площадку Чимина. Отчаянно захотелось просить, нет, молить его о прощении. К чёрту. Он позвонит. Вот сейчас позвонит Чимину. — Ч-Чимин? — начал Юнги, немного заикнувшись, и, получив твёрдое «да» в ответ, продолжил. — Чимин-щи, я хочу попросить тебя об одолжении. Если ты не занят, можешь, пожалуйста, привезти двух туристов с Оаху? — Почему я? — после минутного молчания спросил Чимин. — Я тебе доверяю. — Сколько у меня времени? — снова спустя мучительно долгую для Юнги паузу спросил Чимин. — Через три часа они будут в аэропорту Гонолулу. — Принято. Буду на связи. Юнги ещё пару секунд слушал тишину в трубке, прежде чем отложить телефон. Чимин согласился. Правда, разговаривал холодно и строго по делу, но согласился. Надо бы позвонить Хосоку, сказать что вопрос с перевозкой улажен, но Юнги никак не мог унять бешено колотящееся сердце. Сидеть и ждать в кабинете становилось невыносимо и Юнги отправился на взлётную площадку. Почему же так нервно? Юнги кинул взгляд на чистое небо и на всякий случай проверил в телефоне последнюю метеосводку. Всё в норме. Возможно, он нервничал потому, что переложил свои обязанности на другого? Или потому, что попросил об одолжении Чимина? Или потому, что сейчас первый раз за долгое время увидит его? На площадке Чимин проводил предполётный осмотр своего Robinson 66, проверяя лопасти рулевого винта. Он повернулся к подошедшему Юнги, кивнул и даже не улыбнулся. Лицо Чимина вообще было нечитаемым, Юнги даже не мог увидеть выражение его глаз, скрытых за солнечными очками. — Пришёл проверить? — хмыкнул Чимин. — Пожелать мягкой посадки. — Юнги, я не в космос лечу. Обычный рейс, — Чимин повёл плечами и сел в кабину. — Увидимся через пару часов. От винта! Как-то неловко махнув рукой, Юнги отошёл на безопасное расстояние от вертолёта и наблюдал, как Чимин надевал гарнитуру, пристегивался и заводил двигатель. Лопасти раскрутились до рабочих оборотов, и машина плавно поднялась в воздух, быстро становясь точкой в вечернем небе. На душе у Юнги всё ещё было неспокойно.***
Чимин уже минут десять ждал у своего вертолёта, когда человек из службы сопровождения аэропорта приведёт к нему туристов, когда его личный телефон завибрировал входящим вызовом. — Чимин, это Юнги, — раздался в трубке напряжённый голос. — На Оаху идёт грозовой фронт, пока в пятидесяти километрах южнее. Может быть, тебе стоит остаться в Гонолулу? — Чёрт! Минуту! — Чимин открыл метеосводки и убедился в правдивости слов Юнги. Карта пестрела красными точками и предупреждающими знаками. Судя по движению воздушных потоков, был шанс, что гроза пройдёт мимо его маршрута. Если принять среднюю скорость движения грозового фронта в сорок километров в час, он должен успеть. — Я успею, Юнги. Если вылечу в ближайшее время, на максимальной скорости я буду через час в Лихуэ. — Пассажиров ещё нет? — судя по голосу, Юнги нервничал. — Рейс уже сорок минут, как должен был сесть! — Нет ещё. Я жду на оговоренной площадке. Наберу тебя перед вылетом. Чимин сбросил вызов и снова открыл метеокарту, дающую информацию в реальном времени. Скорость ветра увеличивалась. Не очень хорошо. Чимин посмотрел на время: даже с учётом прохода досмотра и получения багажа они задерживались уже на пятнадцать минут. Нервозность Юнги начинала передаваться Чимину. Может, действительно стоит остаться здесь? Но у него завтра с самого утра вылет… Чёрт… Нет, он ни на минуту не жалел, что согласился выполнить просьбу Юнги. Чёртов Мин Юнги. Заноза в сердце, от которой Чимин не может избавиться уже столько времени. Это была любовь с первого взгляда. Просто, как удар молнии. Стоило посмотреть в его глаза — и всё, он пропал. Рухнул в невзаимные чувства, как в трясину, и не может выбраться до сих пор. Боги свидетели, он пытался. Уехал с Гавайев на полтора года, взращивал в себе ненависть к Юнги, даже начал отношения с прекрасным парнем… Всё бесполезно. Стоило закрыть глаза — и тут же в голове всплывал его образ, словно выбитый на сетчатке. Чимин и с парнем тем расстался, не стал мучить своей нелюбовью хорошего человека. И прыжок с водопада не помог. Просто стал очередным инфоповодом для сплетен. А сердце уже так устало обливаться кровью. Может, стоит продать бизнес и снова уехать? Куда-нибудь далеко. На Аляску. Безрадостные мысли прервал очередной вызов на телефон. — Чимин, ты видел сводки? — даже с расстояния Чимин слышал паникующие нотки в голосе Намджуна. — Видел, должен успеть. Всё будет хорошо. — Когда вылетаешь? — Да должен уже, — Чимин бросил взгляд на часы и вздохнул. Прошло уже тридцать минут. — Пассажиров ещё нет. Услышав в ответ нечто матерное в адрес всех туристов в целом и Юнги в частности, Чимин хмыкнул и сбросил вызов. Решив для себя, что если до шести вечера туристы не объявятся, то он останется на Оаху, Чимин снова сверился с картой погоды. Грозовой фронт становился всё ближе, находясь уже в тридцати девяти километрах от острова, и метеослужба рекомендовала ограничить полёты. Он всё ещё успевал вернуться на Кауаи, только бы пассажиры уже появились. На часах было без десяти шесть, когда наконец-то появились туристы в сопровождении нервного сотрудника аэропорта. Чимин вымученно улыбнулся, пожал своим пассажирам руки и пригласил их пройти в салон. Как оказалось, задержались они, потому что захотели поесть в местном ресторане. Чимин крепче стиснул зубы, удерживая в себе грубые слова. Бесполезно объяснять этим избалованным людям, что расписание полётов — не причуда, а в прямом смысле слова — жизненная необходимость. Он сбросил Юнги и Намджуну сообщение, что вылетает, сел в кабину и завёл двигатель. Получив разрешение на взлёт, Чимин поднял машину в воздух на разрешенную высоту и, набрав максимальную скорость, помчался на Кауаи. К Юнги. Домой. До острова оставалось лететь около сотни километров, и Чимин уже мог видеть вдалеке тонкую тёмную полоску земли, окрашенную садящимся солнцем. Минут двадцать — и он посадит машину, сдаст незадачливых туристов Хосоку с рук на руки и… Позовёт Юнги на свидание. Да, так и сделает. Ну а если тот откажет, что ж… На Аляске наверняка требуются пилоты. Небо вокруг быстро серело, и Чимин стал чувствовать сдвиги ветра. Приборы показывали увеличение нагрузки на несущий винт. Плохо. Гроза его нагоняет. Чтобы выйти из зоны турбулентности, Чимину нужно было сменить высоту. Вихревые потоки, наиболее опасные для пилотирования, возникали в основном ниже трёх тысяч метров, а он как раз летел на двух семистах. Чимин включил ксеноновые фары и хвостовые огни в тот момент, когда в наушниках раздался низкий голос знакомого диспетчера с Кауаи: — N13PJ — Лихуэ-вышка, сзади вас на удалении двадцати километров внутримассовый грозовой очаг смещается с юга на север. Рекомендую сменить эшелон. Ваши действия? — Лихуэ-вышка — N13PJ, грозу наблюдаю. Обход визуально. Меняю эшелон на один-один-ноль. — N13PJ, смену эшелона разрешаю на один-один-ноль, визуально. — Понял, разрешили. Потянув рычаг «шаг-газ» на себя, Чимин опустил рукоять управления от себя, тем самым сменив тангаж фюзеляжа на пикирование, и стал поступательно набирать высоту. Потолок для его вертолёта — три тысячи пятьдесят метров, выше подняться не позволяли технические возможности машины. Оставалась надежда, что ему удастся выйти из болтанки и хватит времени обогнать грозу. Ливень обрушился стремительно, своим шумом почти заглушив рёв двигателя. Видимость мгновенно ухудшилась, «дворники» не справлялись. Небо тут и там стали разрезать молнии. Гроза его нагнала. Он не успел. Сзади запищали испуганные пассажиры. — Тишина в салоне! — гаркнул Чимин. Ему сейчас было совершенно некогда успокаивать их. — Лихуэ-вышка — N13PJ, вошёл в грозу, видимость сорок пять метров. Ведите по вашим средствам. — N13PJ, вас понял. Начинайте снижение. До аэропорта оставалось еще пятьдесят километров. Болтанка значительно увеличилась. Резкими порывами ветра вертолёт дёргало в разные стороны. Чимин отключил контролер высоты и зафиксировал рычаг «шаг-газ», чтобы уменьшить колебания по тангажу. Педали резко били по ногам, мешая управлению, и Чимин отключил канал направления автопилота. Двенадцать минут, двенадцать минут — и он на земле. Внезапный удар молнии выбелил всё вокруг, и салон тут же наполнился отвратительным, выворачивающим внутренности звуком аварийной сигнализации и визгами пассажиров. Рычаги приборной панели засветились оранжевым. Он потерял двигатель — Лихуэ-вышка — N13PJ, потеря двигателя несущего винта, повторяю, потеря двигателя несущего винта. Перехожу в режим самовращения. — N13PJ, вас понял, режим самовращения несущего винта И Чимин… Удачи. — Феликс, если что… — Отставить «если что»! Тебя на земле ждут. Он отрабатывал авторотацию десятки раз. Это можно было бы назвать практически штатной ситуацией, если бы не гроза. Перейти в режим «ветряка» и безопасно сесть вполне возможно, все пилоты вертолётов регулярно повторяют этот манёвр. Но болтанка, плохая видимость… Некстати в голове всплыло обещание самому себе позвать Юнги на свидание. Чимин хмыкнул. Вот и сходил. Несущий винт ещё вращался по инерции, создавая подъёмную силу, но вертолёт стал терять высоту. Аварийная сигнализация била по ушам, сполохи оранжевого бегали по лицу. Поймав встречный набегающий поток ветра, вновь раскрутивший лопасти, Чимин глубоко вздохнул и отдал ручку управления от себя. Только бы дотянуть.***
Получив от Чимина сообщение о вылете, спустя практически час после оговоренного времени Юнги первым делом позвонил Хосоку и высказал всё, что думал о нём, о его грёбаных туристах, об идиотском турнире и о соблюдении чёртовых правил. Надо было ему лететь вместе с Чимином и приволочь этих идиотов в вертолёт за шкирку. Кретины. Если бы не эта задержка, Чимин был бы уже здесь! Погодная карта не радовала, грозовой фронт подбирался всё ближе и вполне мог нагнать Чимина. Гадкое чувство внутри всё не отпускало. Юнги вытер потные ладони о штаны и открыл график дежурства диспетчеров. Сегодня смена Феликса, может, если достаточно сильно умолять, он пустит его на вышку. Юнги было жизненно необходимо своими глазами отслеживать путь Чимина. Боги, сделайте так, чтобы уже скорее всё закончилось, чтобы Чимин уже вернулся. Юнги нужно с ним поговорить. Нужно столько всего сказать, за столько попросить прощения. Сказать, что он был слеп, что Чимин ему нужен, что он хочет сделать его счастливым. Молить о шансе. Вылетев из кабинета, Юнги понёсся в сторону диспетчерской вышки, периодически останавливаясь проверить метеосводку. У вышки он увидел нервно вышагивающего Намджуна. Тот подлетел к Юнги и схватил его за грудки. — Сука! Если с ним что-нибудь случится, я тебя урою! — прошипел тот ему в лицо. — Я сам себя урою, Намджун, — Юнги даже не пытался отцепить от себя его руки. — Феликс не пускает? — Не пускает! — как-то жалобно ответил Намджун и отпустил рубашку Юнги. — У меня плохое предчувствие… — Блядство… У меня тоже. Юнги надеялся, что просто загнал себя всякими мыслями, и то, что его интуиция уже кричала о грядущем пиздеце, было просто накрученными эмоциями. Но игнорировать предчувствия и другого пилота было уже проблематично. — Пойдём на площадку, подождём? На площадке спокойнее не стало. Юнги вглядывался в небо, пытаясь разглядеть маленькую точку вертолёта, но видел только стремительно чернеющую полосу грозового фронта. Ветер с каждой минутой становился всё сильнее, развевая листья редких пальм аэропорта и задирая чехлы привязанных тросами вертолётов. Если Чимин, как планировал, летит на максимальной скорости, он должен быть минут через пятнадцать — двадцать. Только бы успел. Юнги пытался вспомнить хоть одну молитву из тех, чему его учила бабушка, но получалось только бессвязно бормотать: —Быстрее, быстрее... Чернота в небе всё нарастала. Сверкнули первые молнии, и Юнги почувствовал, как Намджун вцепился пальцами в его руку. — Не успел! — отчаянно выкрикнул он и совершенно растерянно посмотрел на Юнги. — Чимин не успел! От звонка телефона Намджуна вздрогнули оба. Намджун еще сильнее сжал руку Юнги и в панике смотрел в его лицо. — Я боюсь… Юнги цыкнул и вырвал из рук Намджуна телефон. — Мин Юнги! — Это Феликс. Чимин потерял двигатель. Мерзкий комок в груди, весь вечер мучивший его, пробрался выше к горлу. Захотелось блевануть. Юнги через силу сглотнул и, прохрипев «понял», вернул телефон Намджуну. — Ну что там? — Чимин потерял двигатель. Намджун захлопал глазами и ошарашенно посмотрел на небо, в сторону Оаху. — Как потерял? Резко, как по щелчку, начался ливень. Ветер сгибал пальмы пополам, небо разрезали молнии, а Юнги, совершенно оглушённый, смотрел на горизонт. Он вымок, его трясло, а в голове было пусто и только кислый комок давил горло. Потерял? Шум стихии стоял невообразимый, услышать стрёкот приближающегося вертолёта было невозможно, а темнота не позволяла ничего разглядеть, но Юнги не мог отвести взгляд от того места, где должен был появиться Чимин. Потерял? Вдруг Юнги показалось, что среди клубящихся чёрных туч он увидел два луча света. — Намджун! — он дёрнул того за рукав. — Это фары? Свет пробивался всё чаще и даже сквозь пелену ливня уже можно было разглядеть силуэт вертолёта. Вертолёта Чимина. Порывами ветра машину прилично болтало по всем плоскостям, и сердце Юнги казалось совсем перестало биться. Если Чимин в такую погоду посадит вертолёт на авторотации — это будет чудо. Ты веришь в чудо? Словно в слоумо, Юнги наблюдал, как вертолёт сменил угол атаки , и, задрав нос, снижается над взлётной полосой. — Пожалуйста, — прошептал Юнги и снова почувствовал, как пальцы Намджуна сильно сжимают его предплечье. — Пожалуйста. Полозья коснулись бетона, и хвост почти чиркнул по земле, заставляя Юнги затаить дыхание. Лопасти продолжали вращаться, и машина скользила по полосе всё дальше. Проехав метров тридцать, вертолёт остановился. У него получилось. Послышались звуки сирен скорой помощи и пожарных. Стряхнув руку Намджуна, Юнги побежал к вертолёту. Он должен увидеть Чимина, должен прямо сейчас обнять его. Дверь кабины распахнулась, и, освещаемый проблесковыми маячками подъехавших машин спасателей, на землю ступил Чимин. Живой. — Чимин! — крикнул Юнги, рванув сквозь ливень ещё быстрее. — Чимин! — Юнги! — отмахнувшись от медиков, Чимин бросился навстречу и упал в его объятья. Юнги прижал его к себе так крепко, как только мог. — Ты смог, — прошептал он в самое ухо. — Ты смог. — Ты пойдёшь со мной на свидание? Ответом послужили мокрые от дождя и слёз губы, прижавшиеся к его губам.***
Говорят, что порой на рассвете в небе можно увидеть два летящих рядом вертолёта — синий и радужный. И если ты хочешь найти своего айкане, нужно, глядя на них, это просто пожелать. И желание непременно сбудется.***