***
Поздно ночью, уже лежа в маруи и слушая сопение Ло’ака, который вырубился практически мгновенно, уставший из-за помощи на охоте с другими меткайина, Нетейам размышлял о произошедшем. Он не замечал за собой подобного. Большую часть времени его голова была занята мыслями о семье, о том, что он должен быть сильнее, внимательнее, что должен достойно заменить отца в будущем, став хорошим оло’эйктаном, если не лучшим. Нетейам по мере взросления задавал высокую планку и он должен был продолжать её удерживать, прислушиваясь к отцу, к его наставлениям, к советам. Нетейам вздохнул и перевернулся на бок. Он вспомнил, как хмурился Аонунг, как яростно сверкали его глаза, как его мощная грудная клетка расширялась от участившегося в гневе дыхания. Нетейам представил, куда можно было бы направить эту яростную страсть, на смену ничего не дающей ругани, и прикусил губу от внезапной дрожи, прокатившейся по всему телу. О да, Аонунг мог использовать свои злые эмоции в другом направлении: если бы чуть грубее схватил за предплечья, притягивая к себе, сдавив пальцами шею, чтобы у Нетейама перехватило и сбилось дыхание, потом поднялся еще выше, без колебаний сжимая его волосы, заплетенные в тугие косички, и вынуждая опуститься вниз, на колени. Нетейам с трудом сдержал тяжелый и разгоряченный выдох, представляя одобряющие поглаживания по голове и голос Аонунга: «Хороший мальчик». — Черт, — прошипел Нетейам и осторожно, стараясь не разбудить никого из семьи, выполз из маруи. Ему нужно было успокоиться и отвлечься, куда подальше убрав своим грязные мысли. Сейчас было не время думать о подобном. Их встречи с Аонунгом были редкими, а если и были, то в спешке: быстрые поцелуи и рваные объятия, торопливые ласки. Играло роль и то, что сам Нетейам всегда был нетерпелив, желающий получить и отдать как можно больше прикосновений и поцелуев за эти короткие мгновения. Аонунг же, напротив, не любил торопиться, поэтому каждый раз, несмотря на удовольствие от встречи, он был раздосадован спешкой. Нетейам чувствовал вину за свои слабости, за то, что он оставил Аонунга в очередной раз. Ему хотелось извиниться и решить проблему, которая возникла внезапно и только увеличивалась со временем. Не в правилах Нетейама было тянуть и исправлять свои ошибки в последний момент. Поэтому на следующее утро он, зная, что Аонунг собирался чинить арбалет и создать к нему болты, отправился на южную сторону пляжа. Аонунг действительно там нашелся, в одиночестве сидя на камнях и сосредоточившись на сборке механизма арбалета. Вокруг него были разложены инструмент для обточки кости, его нож и упругая крепкая нить, которая будет служить тетивой. Нетейам тяжело вздохнул и подошел к рифовому на’ви. — Привет, — с долей неуверенности сказал он. Аонунг промолчал, бросив косой взгляд на него. Он положил обточенную изогнутую кость на песок и занялся пусковым устройством, делая, вид что Нетейама не существует. — Мне не следовало бросать тебя, — продолжил Нетейам. — Я хотел извиниться за это. — Извинения приняты, лесной мальчик, — не отвлекаясь от работы, холодно бросил Аонунг после слишком затянувшейся паузы, поняв, что Нетейам не уйдет, не получив хоть какого-то ответа. Нетейам нахмурился. Было непривычно и неправильно, что рифовый на’ви, предпочитающий всегда смотреть в глаза своим цепким и спокойным как у акулы взглядом, прятал его сейчас. Или просто не хотел? Нетейам сел перед ним. Лицо Аонунга было беспристрастным, словно он думал только о правильности механизма пуска болта в арбалете, но совершенно точно не об извинениях Нетейама. Он протянул руку, желая легко прикоснуться к чужому плечу, но Аонунг отодвинулся. Взгляд его был холоднее айсберга, безжалостно отстраненный и пригвоздивший Нетейама к песку. — Что-то еще? — спросил он невозмутимо. Сзади раздались звуки чужих голосов — это так некстати спешили друзья Ао’нунга, размахивая руками и улюлюкая. Они затихли, увидев напряженного Нетейама, все еще в растерянности сидящего перед Аонунгом. — Ничего, — выдохнул Нетейам. Ему не оставалось ничего другого, кроме как уйти. Аонунг не желал с ним говорить, приняв позицию огромной ледяной глыбы, и Нетейам прекрасно его понимал. Конечно, Нетейам не сдался, попытавшись всего один раз. Он не стал испытывать удачу в тот же день, видя, насколько Аонунг отстранен, но решил пересечься с ним на следующий, когда рифовые на’ви будут общаться с приплывшими тулкунами. Нетейам чувствовал, что поступает будто бы подло, поджидая Аонунга в такой момент, боясь испортить ему момент встречи с его духовным братом. В целом, все было спокойно, Нетейам наблюдал за меткайина и тулкунами со стороны, не желая мешать, как бы Ло’ак не тянул его в воду. Он не ожидал, что Аонунг выберется на пляж именно там, ближе к скалистым насыпям, которые выбрал Нетейам, поэтому он застал его врасплох, любующимся на выпрыгивающих из воды тулкунов. Аонунг увидел его сразу же. Непонятно, что было в его голове в тот момент. Он направился к Нетейаму и сходу наехал на него, разозленно хмурясь. — Какого черта? — спросил рифовый. Линия его челюсти стала жесткой, будто он сдерживался, чтобы не сказать лишнего. — Теперь ты бегаешь за мной? Нетейам почувствовал, как чужие слова неприятно кольнули сердце. Его хвост дрогнул, начиная дергаться из стороны в сторону. — Обязательно вести себя как придурок? — поинтересовался Нетейам. — Даже если я хотел поговорить, я бы не стал следить за тобой. — Но ты тут, — иронично ответил Аонунг. — И кто еще из нас ведет себя как придурок. — Ты серьезно будешь спорить об этом? — фыркнул Нетейам. Он не понимал, почему они с Аонунгом вновь начинают ругаться, даже не попытавшись поговорить нормально. Аонунг, закатив глаза, проигнорировал его и развернулся, чтобы уйти, но Нетейам за секунду пересек расстояние, которое их разделяло и развернул рифового к себе, взяв его за плечо. В его крови кипели невысказанные слова, которые превратились в раздражение, и ему хотелось, чтобы чертов Аонунг просто его послушал, не ведя себя так, будто они незнакомцы. Рифовый тут же зашипел, будто на его жизнь покушались, отбрасывая чужую руку от себя и хватая Нетейама, который подобного не ожидал, за основание косы. Он сделал резкий шаг вперед, вынуждая Нетейама упереться в камни. Возможно, он хотел что-то добавить, но Нетейам уже не обращал ни на что внимания. Он замер, глядя в светло-голубые глаза Аонунга, прижимаясь к камню поясницей, не в состоянии, да и не желая отодвинуться. Ему до одури захотелось, чтобы Аонунг его сейчас поцеловал, вот так, держа в кулаке его волосы, не давая пространства, тяжело и возбужденно дыша, готовый его взять. Нетейам почувствовал, как краснеет. Он слишком сильно скучал по Аонунгу и слишком сильно заводился от ерунды. Не было и сомнения, что Аонунг заметил его странную реакцию. Он чуть внимательнее скользнул взглядом по лицу Нетейама, в его глазах появилось какое-то странное выражение. Нетейам доверчиво подался вперед, но Аонунг упрямо отодвинулся. — Не ходи за мной, Нетейам, — выдохнул он и отступил. Он успокоился так же быстро, как рассердился. — Мне нужно побыть одному. Нетейам лишь запоздало кивнул, даже не будучи уверенным, что его кивок был замечен. Ему срочно нужно было охладиться. И прекратить быть таким фриком.***
Нетейам вдохнул свежий воздух полной грудью. В ночной тишине был слышен тихий плеск волн, убаюкивающий своей размеренностью. Он прошел чуть дальше, садясь на плотно натянутую ткань, служащую полом, и опустил ноги в воду. Вокруг него тут же собрались переливающиеся во полумраке рыбки, снующие вокруг ступней. Он не мог признать, что два дня после их ссоры прошли и ничего не изменилось. Аонунг так же злился и игнорировал Нетейама, несмотря на как будто промелькнувшее тепло в день встречи с тулкунами. Он скучал по Аонунгу и жалел, что так сбежал в их последнюю встречу, еще и поссорился, рассердившись как дурак. «Если бы я поговорил с ним…» — думал Нетейам, играя с рыбками. — Не спишь? — раздалось за спиной. Нетейам обернулся и увидел отца, который, сидя верхом на илу, подплыл ближе и запрыгнул на причал. — Не могу уснуть… — пробормотал он. Краем глаза он наблюдал, как отец, отряхиваясь от воды, подошел ближе и сел рядом. В руках он держал большую ракушку, которая сияла перламутром. Он заметил взгляд Нетейама и пояснил: — Для твоей матери. Хоть она и воительница, но ценит красивые вещи. Отец продолжал вертеть в руках ракушку, а Нетейам задумался. Наверное, сейчас было самое время, чтобы поделиться личным, но что-то мешало даже просто открыть рот. Он любил отца, но не хотел демонстрировать чувства, рассказав о том, что его беспокоит, боялся показаться слабым. Отец должен видеть в нем достойную ему замену, того, на кого он сможет положиться. Он боялся так же сказать про него и Аонунга, что все еще оставалось секретом для всех. От одной мысли, что его осудят и не примут, в груди было больно так, будто её пронзила стрела. Он вздохнул и тут же дернулся, осознав, что сделал это слишком громко и устало. — Что-то не так, сын? Нетейам поморщился, когда голос отца нарушил тишину, и быстро покачал головой. — Все хорошо. — Знаешь, — произнес Джейк, пристально глядя на него. — Иногда я забываю, что вы с Ло’аком тоже мои дети. Я бываю строг с вами, но все же я ваш отец. Ты можешь поделиться со мной чем угодно, довериться. Моя обязанность поддержать вас. Нетейам опустил глаза. Его мучали многие мысли и он знал, что вряд ли когда-то произнесет их вслух, особенно рядом с отцом, но ноющее сердце ему говорило, что нужно попробовать. Нужно попробовать, хотя бы ради Аонунга. Он сжал кулаки, собираясь с силами. — Я не хочу вас подвести, сэр, — выпалил Нетейам и закрыл глаза. Он боялся их открывать, вслушиваясь в тишину, а потом вздрогнул, почувствовав руку на своем плече. — Я не твой командир, Нетейам, не называй меня так, — непривычно мягко произнес отец. — Что бы ты не сделал, ты меня никогда не подведешь. Мы все можем совершить ошибки, но никакая из них не сделает тебя хуже в моих глазах. Нетейам сомневался лишь секунду, а потом прижался к отцу, обнимая его. Он не знал, сколько они так просидели, просто через какое-то время, поняв, что голова совершенно пустая, сказал первую мысль, которую успел ухватить: — Отец, я встретил кое-кого. Джейк удивленно вскинул брови, но тут же потрепал Нетейама по голове, будто выражая свое уважение и в то же время подначивая его. — Я не удивлен, ты ведь постоянно куда-то сбегаешь, — отец рассмеялся. — И кто это? Нетейам замялся. — Я познакомлю вас позже, — он почувствовал как краснеет и выпутался из рук отца. — Проблема в том, что я его обидел. Наверное, много раз. Со мной не хотят говорить. Отец помолчал, переваривая сказанное. — Как так получилось? — Я удалял мало времени ему, постоянно… оставлял, — Нетейам дрогнул в конце, подумав, что его слова будут слишком прямолинейными и понятными. Он добавил: — Моя ошибка, что я встречался тогда, когда не мог быть полностью сосредоточен. Или не думал, что это настолько важно… — Нужно ценить каждый момент, даже самый короткий, — пожал плечами отец. Вдруг на его лице появилось мечтательное выражение, будто он вспомнил что-то очень приятное. — Как бы ты не провинился, просто поговори. Рано или поздно тебя выслушают. Если ты дорог ему. Нетейам кивнул, пусть теперь ему сложно было поверить, что Аонунг, такой упрямый и холодный, захочет его выслушать, но слова отца звучали почему-то успокаивающе и правильно. Он сидел рядом с отцом еще долго, разглядывая рыбок и слушая рассказы о том, как отец встретил его мать, даже не пытаясь сдержать улыбку.***
Обычно они с Аонунгом редко ругались. Нетейам сам по себе был тем, кто всегда делал первый шаг к примирению и разговору, а рифовый на’ви, хоть и мог долго переживать внутри себя ситуацию, внешне выглядя холодно и отстраненно, видел инициативу и отвечал моментальной взаимностью. Но, видимо, не в этот раз. Нетейам надеялся перехватить Аонунга утром, перед тем, как он уплывет в море, но не успел. Общая трапеза еще не началась, как Аонунг уже скрылся, как позже сообщила Цирея, помогая в поиске раненного илу. Он вернулся ближе к полудню, растрепанный и с ссадинами на руках, и Нетейам, увидев его усталым и угрюмым, решил, что для разговора сейчас не самое подходящее время, решив подождать еще. Он скрылся с пляжа, пока Аонунг его не заметил. Ближе к вечеру, в задумчивости собирая на пляже для Кири и Тук множество ракушек для украшений, он случайно наткнулся на Аонунга, совсем этого не ожидая. Тот сидел на песке в окружении своих друзей, что-то обсуждая и улыбаясь, одновременно держа в руках рыбную сеть и подлатывая её. Он не сразу увидел Нетейама, лишь когда он подошел ближе и, коснувшись пальцами своего лба, поприветствовал Аонунга. Меткайина сразу затихли. Он ответил, но больше никак не выразил желания к общению, упрямо сосредоточившись на рыбной сети. — Привет, — Нетейам сел рядом с ним, опираясь коленом о теплый песок. Аонунг продолжал молча заниматься своей сетью, работая рыбной костью и умело латая порезы в полотне. — Я искал тебя. Услышав это, Аонунг поднял глаза. Они были холодные, как льдинки, лицо его было непроницаемым, без единой эмоции, будто это не он минуту назад улыбался своим друзьям, которые тактично отошли. Нетейам замялся, но все же продолжил: — Давай встретимся сегодня? Я никуда не уйду. Аонунг фыркнул. — Неужели? — не удержался он от того, чтобы съехидничать. — Клянусь тебе, — сказал Нетейам твердо. Он оглянулся, убеждаясь, что друзья Аонунга отвлечены, и, сев ближе, чтобы заслонить рифового собой, нерешительно дотронулся до его колена пальцами, ожидая, что его сразу же отодвинут: — Я хочу поговорить. Аонунг еще раз фыркнул. Нетейам заметил ссадину на его скуле, обработанную, но с воспаленными краями, видимо, полученную на утренней вылазке, вместе с царапинами на руках. Нетейам на автомате протянул ладонь, которой касался колена Аонунга, и нежно прижал ее к чужому лицу. Аонунг вздрогнул и выронил из пальцев кость, которой сшивал сеть. — На нас смотрят, Нетейам, — прошептал он, его голос почти сливался с шумом моря. Он звучал тихо и удивленно, будто не ожидал подобного. — Пусть, — Нетейам осторожно обвел ссадину пальцами, стараясь не причинить боль, Он знал, что эти повреждения ерунда для Аонунга, но его сердце сжималось от мысли, что что-либо причинило ему вред. — Ты милый, когда сердишься, — Нетейам не сдержал улыбку, увидев, как Аонунг закатил глаза в ответ на его слова. — Ты невыносим, лесной мальчик, — Аонунг все же отвел руку Нетейама, взяв его за запястье, и отложил сеть. А потом впервые за все эти дни посмотрел на него таким знакомым взглядом, неотрывно и изучающе. — Ты сердишься? — Не сержусь, но ты правда невыносимый, — Аонунг вновь закатил глаза, из-за этого жеста став похожим на Кири. — И неуловимый, постоянно сбегаешь от меня. Может ты специально это делаешь? Нетейам покачал головой: — Я сбегаю к тебе, рыбья голова. А от тебя просто на время отлучаюсь. Аонунг наконец-то улыбнулся, пусть и маленькой сдержанной улыбкой. — Мои родители уже начали подозревать неладное, — сказал Нетейам. — Поэтому я рассказал отцу, ну, чтобы они меня не теряли больше. — Ты что? — Аонунг шокировано усмехнулся. — Я сказал, что у меня кое-кто есть, — поправил себя Нетейам. — Но мне почему-то кажется, что отец догадался, что это ты. Рифовый рассмеялся и пихнул Нетейама в плечо. Закатное солнце подсветило его глаза, которые казались зеленоватыми и прозрачными. — Я говорил с моим духовным братом, — после небольшой паузы произнес Аонунг. — Я просил совет у него. Он замолчал, рассеяно глядя в море. Нетейам просто ждал, понимая, что не время давить, и разглядывая профиль рифового и его маленькие чуть прижатые уши. — Я виноват, что так говорил с тобой, — наконец произнес Аонунг. — Я был зол на тебя, потому что мне казалось, что ты со мной лишь развлекаешься, поэтому не хочешь оставаться дольше, чем требуется. Я ошибался? Его вопрос был таким наивным и простым, что Нетейам растерялся. Он вновь придвинулся к Аонунгу, кладя ладони на его лицо. — Ошибался, — произнес он, заглядывая в его глаза. — Я обещаю, что ты больше не будешь так думать. Аонунг слабо улыбнулся. Он перевел взгляд за спину Нетейама и немного отстранился, нежно обхватив чужие запястья. — Подождешь до вечера?***
Аонунг предложил уплыть подальше, чтобы никто не потревожил их. Нетейам чувствовал непонятную дрожь, соглашаясь и отплывая на илу в сторону «Трех братьев». Он в напряжении смотрел на спину Аонунга, плывя чуть позади, пока волны хлестали его по ногам, а брызги воды попадали в лицо. Они успели понырять и найти подводную пещеру, в которую Аонунг предупреждающе предложил не лезть без особой нужды, прежде чем Нетейам вымотался и его легкие начали болеть от нагрузки. — Ты стал лучше нырять, — похвалил его Аонунг, когда они выползли на берег. Он игриво схватил Нетейама за хвост, на что тот в ответ оскалил клыки, одновременно улыбаясь, и между ними завязалась перепалка. Аонунг довольно быстро опрокинул Нетейама на песок, но тот ловко увернулся, беря рифового на’ви в захват. Он сдавил локтем его шею и, обхватив ногами торс, крепко прижал его к своей груди. Аонунг тут же зашипел и завертелся, будто рыба, пытаясь вывернуться и упрямо не желая проигрывать. Нетейам стиснул его, зная, что Аонунг сильный, но недостаточно проворный, поэтому, не применив удар, не сможет победить. Он довольно скалился, сдерживая смех от вида ворочающегося Аонунга и лукаво шипя ему на ухо «Сдавайся, рифовый мальчик». Аонунг раздраженно и шумно дышал, вырываясь, их тела были напряжены, как перед прыжком в воду, и они были чертовски близко друг к другу. Нетейам замер, поздно понимая, что он завелся. Он дрогнул, чуть ослабляя руки от смущения, и рифовый тут же этим воспользовался. Он, издав звук победителя, резко перекинул Нетейама через плечо, отчего тот глухо ударился, и запрыгнул сверху, вдавливая своим коленом в песок. Он, нависнув над ним, приблизил свое довольное лицо к Нетейаму и хитро блеснул глазами. — Сдавайся, — выдохнул он, расплываясь в удовлетворенной ухмылке. — Нечестный выигрыш, — пробормотал Нетейам голосом, внезапно понизившимся до шепота. Он прикусил губу, чувствуя, как сердце бешено стучит в груди, а потом поднял глаза, глядя на Аонунга. Ухмылка пропала с лица рифового, когда их гляделки затянулись, становясь слишком очевидными. Нетейам первый не выдержал и потянулся вперед, наконец-то целуя Аонунга. Тот замер лишь на мгновение, в следующий момент отвечая, жадно, но неторопливо скользя своими мягкими губами по рту Нетейама. Он практически зарычал от негодования, когда Аонунг отодвинулся, гладя пальцами лицо Нетейама, будто уговаривая подождать. На его лице играла маленькая хитрая улыбка. — Сегодня никуда не сбежишь? — спросил он, специально делая свой тон издевательским, поддразнивая Нетейама. Тот в ответ вновь потянулся к губам Аонунга, упираясь локтями в песок и привстав, но тот вновь увернулся и шепнул: — Знаешь, это может звучать странно, но ты выглядишь очень горячо, когда говоришь «сэр». Нетейам покраснел. Черт возьми. — О боже, — смущенно заскулил он, но его члену слова Аонунга явно понравились. — Теперь я никогда не смогу так обращаться к моему отцу. Вместо ответа Аонунг вновь прижался к губам напротив, глубоко целуя Нетейама, удерживая его за голову, а после скользя вниз, к шее. — Ты милый, — повторился Нетейам, дрожа от ощущения губ на своей коже: — И горячий, когда сердишься. Аонунг поднял голову. Удивительно, насколько спокойно он выглядел, несмотря на свои пылающие щеки и прерывистое дыхание. Он погладил Нетейама по голове невесомым движением, от которого по спине побежали мурашки: — Ты заводишься от этого? Нетейам был способен лишь на кивок. Он был смущен и изнывал от желания наконец-то прикоснуться и получить Аонунга, но тот, как назло, медлил и тянул каждое мгновение. Он на секунду задумался, а потом сверкнул глазами, кладя ладонь на скулу Нетейама и обводя пальцами его губы. — Тогда будь сегодня послушным, и я позабочусь о тебе, — произнес Аонунг совершенно незнакомым низким тоном. Нетейам открыл было рот, чтобы нетерпеливо сказать что-то вроде «трахни меня уже, черт возьми», но пальцы Аонунга скользнули в него. Он не сдержал растерянного звука, когда Аонунг, мягко двигая пальцами, начал играться с его влажным языком. Поняв, что от него требуется, Нетейам облизал чужие пальцы, скользя между ними. Аонунг внимательным и пронизывающим взглядом наблюдал, как Нетейам, все еще упирающийся локтями в песок, с пылающим лицом вылизывает его пальцы, чуть запрокинув голову. — Хорошее начало, — сказал Аонунг и освободил рот Нетейама. Он огладил его подбородок и спустился своей широкой ладонью ниже, обхватывая и чуть сжимая шею, а потом наклонился к чужому уху и шепнул немного смущенным, но крайне довольным тоном: — Ты чертовски горячо выглядишь. Нетейам усмехнулся и поднял брови: — Сделаешь что-нибудь или так и будешь медлить? — он старался, чтобы его тон не звучал слишком напористо, как он привык при их взаимодействии. Он совсем не ожидал, что Аонунг вместо ответа резко сожмет его шею сильнее, и удивленно зашипел. По его телу прокатилась дрожь, которую сложно было не заметить, и Нетейам сорвался с шипения на низкий стон, понимая, что его член стал мгновенно твердым. — Послушным, да? — поднял брови Аонунг. Он усилил нажим, отчего у Нетейама перехватило дыхание. — Да, — слабо выдохнул он. — «Да», кто? Нетейам, полный смущения и возбуждения, посмотрел прямо в глаза Аонунга: — Да, сэр. Он вздрогнул, когда рифовый, не разжимая пальцы на шее, опустил вторую руку вниз, обхватывая член Нетейама. — Правильно, детка, — слишком довольным тоном протянул Аонунг. По его взгляду и дрожащим рукам Нетейам понял, что он возбужден не меньше его. Он не сдержал хриплый стон, когда Аонунг начал двигать рукой. Движения были приятными и слишком желаемыми, но набедренная повязка мешала. — Черт… — Нетейам требовательно поглядел на рифового, но встретил только его хитрый взгляд, по которому понял, что ему нужно сделать, чтобы играть по правилам. Аонунг замедлил движения, что было слишком жестоко, и Нетейам, преодолев свое смущение, схватил его руку, показывая, чтобы он сжал шею сильнее: — Пожалуйста, сэр. Аонунг поднял брови, делая вид, что не понимает, но его рука стала двигаться быстрее. Нетейам задрожал, разводя свои колени. Ему приходилось дышать ртом, стараясь вдохнуть больше воздуха, кровь начала стучать по ушам, а на глазах выступили слезы, которые он торопливо сморгнул. Он был чертовски возбужден и дезориентирован. Он провел своей свободной рукой по плечам Аонунга, вниз, к его члену, головка которого выпирала из-под повязки на бедрах, касаясь его и сжимая. Аонунг издал тихий удовлетворенный звук сквозь сжатые зубы, шепча что-то невнятное, из-за чего Нетейам осмелел. — Сэр, пожалуйста, я… — выдохнул он, но голос сорвался. — Сэр, мне нужно кончить… Аонунг издал смешок, ускоряя движения, и Нетейам вскрикнул. Он был готов кончить прямо сейчас, не допросив рифового коснуться его не через ткань. Руки его задрожали и он уперся ими в песок, отстраняясь от Аонунга. — Ну же, малыш, — раздался рядом с ухом шепот Аонунга, подливая масло в огонь. — Что ты хочешь от папочки, скажи? — Сэр, прошу, коснитесь меня, — не выдержав, Нетейам застонал, низко и хрипло. — Мне очень нужно… Он напрягся, чувствуя, как его ноги дрожат, а мышцы живота сокращаются, и вонзил зубы в свою нижнюю губу, готовый кончить так, мучаемый Аонунгом, как вдруг все резко закончилось. Нетейам громко зарычал от ярости. Он вскинул взгляд, которым можно было убить на Аонунга, который убрал от него свои руки и отодвинулся. — Какого хрена? — вспыхнул Нетейам, сжимая кулаки. Он никогда в жизни не был настолько жестоко наказан и выведен из себя таким образом. — Блять… Он не успел договорить, заметив только переменившийся взгляд Аонунга. В следующую секунду он был перевернут на живот и вжат лицом в песок, левая рука его была заломлена за спину. Аонунг был тяжелым, он сильно давил сверху, прищемляя своим захватом кожу на запястьях Нетейама. — Какой же ты нетерпеливый, — раздался за спиной голос рифового. — Настолько завелся, что не хочешь слушать папочку? Нетейам попытался подняться и вскрикнул — Аонунг жестко схватил его за волосы, оттягивая их и заставляя приподнять голову. «О черт», — успел подумать он. — Давай, хорошенько попроси, тогда может я коснусь тебя еще раз, — усмехнулся Аонунг, сжимая пальцы. — Но в следующий раз за подобное ты будешь наказан. Нетейам, злой, распалившийся еще больше, заерзал, пытаясь ослабить тягу в волосах и стараясь ровно говорить: — Простите, сэр, я виноват, — он задрожал от ощущения близости Аонунга, но игнорирования с его стороны, его голос сбился. Аонунг молчал, продолжая тянуть за волосы и больно сжимая запястье. Очевидно, что он мог еще долго так издеваться и мучать, поэтому Нетейам почти захныкал: — Сэр, пожалуйста, я могу извиниться, позвольте мне… Позвольте быть полезным, папочка, пожалуйста… Аонунг грубо дернул его голову вбок, заставляя повернуть лицо, и прижался к его дрожащим губам свирепым поцелуем. Нетейам застонал в чужой рот, позволяя языку проникнуть в себя, его заломленная рука ныла, а шея была перенапряжена. Они целовались до тех пор, пока Нетейам уже болезненно не заскулил, пытаясь выпрямиться. Аонунг тут же его отпустил, затаскивая на свои колени и прижимая к себе вплотную. — Ох, черт, — шепнул он не менее возбужденным голосом, растирая ладонями его спину и плечи. — Ты невероятный. Такой хороший и правильный мальчик, черт возьми. — Сэр, — выдохнул Нетейам, задыхаясь. — Разрешите мне… Позвольте забраться на вас? Он потерся о стоявший и твердый член Аонунга бедрами, краснея, когда встретился с глазами рифового, блестящих истинным желанием и восхищением. — Черт, детка, — по лицу Аонунга скользнула такая тень разочарования, будто он упустил что-то очень ценное. — Мы не можем. Пока не можем. Нетейам покраснел. Он совершенно забыл, что пока они не могут заходить настолько далеко и смутился своей требовательности и мольбы в голосе. Он нерешительно приподнялся, не зная, что сделать. — Иди сюда, я уделю тебе внимание, малыш, — шепнул Аонунг и стянул с его бедер повязку, а потом со своих. Нетейам почувствовал, как истекает смазкой, вздрагивая от долгожданного прикосновения горячей ладони к себе. Рука Аонунга двигалась сильно и быстро, прижимая их члены друг к другу. Нетейам прислонился к его рту, проводя языком по клыкам и вдыхая прерывистые выдохи. Ощущение прижатого чужого члена к своему было странным, но приятным, очень близким, и Нетейам понял, что его лимит тактильности исчерпан и он сейчас кончит. — Папочка, могу я кончить? Прошу, я буду очень послушным, очень, пожалуйста, — почти на одном дыхании выдал он, упираясь лбом в лоб Аонунга и кусая свои губы. Он боялся, что кончит до того, как получит разрешение. — Черт, да, Нетейам, кончи для меня, — Аонунг быстро поцеловал его, а потом, потянув за косу и заставив откинуть голову назад, вцепился зубами в открывшуюся шею. Это было последним, чтобы Нетейам, вскрикнув, кончил. Ему внезапно так же сильно захотелось впиться клыками в Аонунга, но он успел только поднести ко рту свою руку, кусая её и шипя от боли. Он почувствовал, как член Аонунга дернулся, и сперма попала ему на живот, стекая вниз. В глазах было потрясающе темно, а в голове не было ни одной мысли. Разрядка была слишком оглушающей. Нетейам покачнулся, и Аонунг подхватил его, укладывая на себя, только после этого падая на песок. Они молчали какое-то время, пытаясь отдышаться и понять, что вообще произошло. Нетейам почти уснул, чувствуя внезапное умиротворение, но ему пришлось приоткрыть глаза, когда он понял, что Аонунг ласково поглаживает его по растрепанным волосам. Он осторожно слез с него, понимая, что давит своим весом, и встретился взглядом с рифовым. — Прости, — выдохнул он сипло и закашлялся. — Черт… — Я люблю тебя, — просто сказал Аонунг. Он провел пальцами по лицу Нетейма и заправил растрепанные косички ему за ухо, а потом спросил, улыбаясь и разглядывая его лицо: — Ты впервые был настолько возбужден? Я никогда тебя таким не видел. — Мне понравилось, — выдохнул Нетейам. Он был вымотан, будто они все же забрались в ту подводную пещеру, сил на разговоры в нем не было. — И я люблю тебя, Аонунг. Но я вряд ли смогу подняться. Аонунг рассмеялся, продолжая гладить его, часто останавливаясь на суставе левой руки, на шее и на голове. — Отдыхай, малыш, ты так хорошо постарался, — произнес он. — Я тебя разбужу. И Нетейам уже задремал, уткнувшись ему в плечо, как вдруг вспомнил: — «В следующий раз за подобное будешь наказан»?