Солнце, Луна и Истина

Мария издали наблюдала за тем как Скотт Маккол и Стайлз Стилински в своём духе в очередной раз срывали урок как подобает дурачкам. В каждом классе есть два брата-акробата, которые веселили весь класс своим поведением и в этом классе это были Стайлз и Скотт. Стайлз активно жестикулировал и шепотом пытался, что-то донести до друга пока тот очень удачно не понимал ни единого жеста друга. Мария с улыбкой наблюдала за попытками Стайлза, что-то донести, но как бы он не пытался , друг лишь в ответ разводил руками. Сам образ Стайлза симпатизировал ей, в некоторой степени она даже завидовала Скотту. Верный и забавный друг, который не даст утонуть в плохих мыслях, Мари не хватало такого человека рядом. — Мы не мешаем вам, мистер Стилински? - проговорила строгим тоном профессор Ригель обратив на себя внимание безудержного и полного эмоций Стайлза. — Что вы, госпожа Ригель, я почти закончил. Вы можете продолжать. — ответил Стайлз в своей привычной манере. Мария могла поклясться, что у профессора задергался левый глаз. Стайлз по щелчку пальцев мог взбесить каждого преподавателя в школе не моргнув глазом. — На отработку после уроков. — отрезала недовольно женщина и продолжила урок. Стайлз закатил глаза и обессилено рухнул на стол. Мари громче чем нужно усмехнулась, но подняв глаза она замерла поймав на себе заинтересованный взгляд Стайлза. Опомнившись, она тут же отвернулась, чтобы не встречаться взглядом с объектом веселья. Вся эта ситуация с переглядками казалась довольно неловкой. В последнее время в Бейкон Хиллс небезопасно и Мари старалась не задерживаться в школе допоздна, но бывали дни, когда это казалось необходимостью, например как сегодня, по вторникам профессор Ригель проводила ей дополнительные уроки как её постоянный репетитор. — Проходи, Мари, — бросила профессор Ригель к приходу Мари, продолжая перебирать бумаги на столе и затем увлеченно записывая, что-то важное. Мари остановилась, чтобы присмотреть себе свободное место, но вместо этого заметила, что вместе со Стилински после уроков остались еще парочка учеников, обычно так было, когда профессор не в духе, похоже сегодня не исключение. Так и было, вместо объяснения материала профессор дала тесты на проверку знаний, тем самым дав понять, что просто так сегодня никто не сможет уйти. Это было её любимым увлечением, так она наказывала некоторых учеников. Мари села по правую сторону от Стайлза, обреченно вздохнув, она принялась решать тест по биологии в то время как Стилински продолжал просто сидеть за столом, порой оглядываясь и нервно подергивая ногой. Казалось он очень торопился, но несмотря на это не приступал к написанию теста. — Псс, Уиттмор, — Стилински шепотом пытался привлечь внимание Мари. Он нагнулся ближе к парте, как будто это прикрывало его от пристального взгляда профессора. — Эй, Уиттмор! Мари старательно делала вид, что не замечает Стайлза, профессор Ригель посматривала за ними из под тишка, если та заметит, что Мари даёт списать и это дойдет до ушей родителей, то дома ей не сдобровать. — Я знаю, что ты меня слышишь, не делай вид, что глухая. — Стилински в свою очередь не был настроен на поражение. Мари прикрыла глаза, чтобы выдохнуть, но поняв, что тот её не оставит в покое, резко повернула голову в сторону нарушителя спокойствия. Она скривила лицо в немом вопросе. — Дай списать, — Стилински расплылся в невинной улыбке. Она готова поспорить, что этой улыбкой он не раз сглаживал свои косяки. — Нет, — четко отрезала Уиттмор отвернувшись обратно к тесту. Стилински пытался еще пару раз привлечь к себе внимание, но Мари оставалась непоколебимой. Слишком высока цена помощи для подобной ерунды. Кажется Стайлза это задело, потому как он фыркнул и его лицо приобрело оттенки недовольства. Мари было искренне жаль так поступать, но жизнь научила, что себя жалеть нужно ещё больше. Когда дополнительные уроки подошли к концу на улице уже сгущались сумерки. Мари растерянно посмотрела на стоянку, где Стилински садился в свой старенький джип, в то время как другие точно так же рассыпались по парковке в сторону своих машин. Машины Джексона на парковке тоже не видать. У Мари не было водительского удостоверения, до школы её чаще подвозил или забирал Джексон с Лидией, но судя по всему того уже не было. Выхода нет, оставалось только дойти пешком до остановки. По времени это занимало примерно тридцать минут. Зная о том, что в Бэйкон Хиллс в последнее время совсем небезопасно, особенно, когда темнеет, она нервно выдохнула и поплелась по пустой дороге в сторону дома. Нагнетало и то, что в последнее время Мари чудилось, что за ней кто-то наблюдает. Наблюдает, когда она усердно учится в своей комнате, когда она послушно спускается в комнату для наказаний и когда поспешно отправляется на учебу. Порой она стыдилась даже переодеваться в своей комнате, потому что жуткое ощущение пристального невидимого взгляда на себе не покидало её. Этот взгляд ей казался бесстыдным, пронзительным, словно он видит не только её обнаженное тело, но и саму встревоженную душу, что трепещет от ужаса, когда находится в так называемом доме. Мари трусливо перебирала ногами, озираясь по сторонам попути потирая шею от беспокойства. От напряжения на лбу и шее проступал холодный пот. Чувство, того, что на этой дороге она больше не одна давило на психику. Усугубляет ситуацию и то, что вокруг рядом только деревья и одна освещенная дорога. Шаг ускоряется как и нервные глубокие вдохи. “Здесь. Точно. Кто-то. Есть. “ Судорожная дрожь волной прошлась по спине Марии. Паника окутала сознание некогда рациональной здраво мыслящей девушки. Ужас пробирает до костей пока звук маленьких каблучков отстукивают уже неровный быстрый шаг. Она слышит как параллельно её ходу кто-то движется в кустах и истеричный вскрик вырывается из её губ. Не скрывая больше страха она устремляется вперед не зная куда более бежать. Звук громкого мотора рядом отрезвляет запуганный ум. В растерянности она видит потрепанный временем синий джип Стилински, что равняется с её уже замедленным шагом. — Тебя подвезти? Мари судорожно кивает головой и быстро бросается к двери машины. Она держит себя в руках, чтобы в благодарности не накинутся на спасителя и заодно спрятаться от нескрываемого ужаса. Стайлз замечает как неестественно много Мари озирается по сторонам и как подрагивает её нижняя губа сдерживая вырывающиеся наружу всхлипы. Стайлз все это время не спеша ехал за ней, хотел узнать как та добирается до дома без поддержки брата, да и как-то жалко выглядела одинокая женская фигура в сумерках. Думал, что отец заберет её, но она продолжала идти одна в в частичной темноте, где не оказывалось фонарей, пока резко не сорвалась на бег. Это было странно и нетипично для человека в здравом уме. Стайлз безумно хотел спросить почему она так отчаянно начала бежать, но видя состояние Мари решил ту просто отвлечь. Тем более неловкая тишина перебиваемая её учащенным дыханием нагнетала. — Вот видишь, Мари, людям нужно друг другу помогать, чтобы они потом помогли тебе в трудной ситуации. — он подстегнул невзначай девушку и потом задумался, что это совсем не тот способ, которым он изначально хотел отвлечь. Стайлз поджал губы и одной рукой почесал затылок. Он решил, что пожалуй, лучше будет молчать. — Прости, — прервала тишину надтреснутым голосом Мари. Собравшись с мыслями, она вытерла холодный пот со лба. — Но не давать списывать это мой принцип, который я не могу нарушать. — Оу, от тебя веет супер зубрилой, — хохотнул Стайлз, — ой, ты же такая и есть. Мари недовольно подняла бровь. — Прости, я несу всякий бред, когда мне неловко рядом с девушками. — Стайлз прочистил горло и посмотрел на дорогу. — Я лучше помолчу. Мари посмотрела в зеркало. С того самого момента как машина тронулась, никто не гнался за ними и ощущение слежки пропало. Ненароком промелькнула мысль, что она сходит с ума. — Мне нравится твой бред, — она откинулась на спинку сиденья, наконец расслабив спину, повернув голову в сторону водительского сиденья. Нужно отвлечься от навязчивых мыслей и она готова подыграть его бреду лишь бы снова не возвращаться в тот омут. — Только, когда это бред не задевает ничьих чувств. — Правда? — Стайлз приоткрыл рот и от растерянности перестал наблюдать за дорогой повернувшись к девушке. — Звучит как будто ты подкатываешь ко мне. Стайлз ощутил как пересохло горло от недолгого разговора с сестрой Джексона и от того как неловко говорить привычную ерунду. Мария Уиттмор была чем-то средним вроде зубрилы и модницы Лидии. Она не дотягивала до батанов, но и не была светской львицей, что ждали от сестры Джексона учитывая его популярность. Такие девчонки, как Уиттмор, тусуются со своим близким кругом друзей и плюют на остальных. Но встречаться с такими, считалось, что-то даже престижа. Ведь родители были богатенькими. Таким был образ Марии перед глазами Стайлза. Он достал бутылку воды из под сидения и сделал глоток. — А что если и так? Стайлз выплюнул всю воду, что успел вобрать в рот. Мари рассмеялась от его неуклюжести в то время как Стайлз в спешке пытался стереть с себя капли жидкости. — Так значит я тебе нравлюсь? — он неловко облокотился локтем на дверцу придерживая свою голову ладонью, стараясь придать себе вид крутого парня. Кажется, так делают в кино. Мари задумалась о том, что до мужского обаяния Джексона ему далеко, но весь его вид кричал об искренности и рассеянности. Это было мило. Совсем иной шарм. — Нет, Стилински, я просто пытаюсь поддержать разговор, — Мари ухмыльнулась и отвернулась, чтобы скрыть непроизвольно поднимающиеся уголки губ. — Жаль, — про себя проговорил Стайлз и сосредоточился на дороге переключая скорость. Мари нравился типаж Стайлза. Он похож на хорошего парня, который будет стараться ради своей девушки и всегда будет с ней искренен, нежен и добр. И, наверняка, он отличный друг. Но голос Джексона так и стучит набатом: «Не приближайся к Макколу и Стилински». В последнее время Джексон очень сильно изменился, он стал более задумчивым, грустным, а порой агрессивным. Пропадал по ночам и уже не слушал приемных родителей за что доставалось самой Марии. Джексон с самого детства всегда старался показать себя с самой лучшей стороны перед родителями, но в нем будто, что-то сломалось и он нашел новую цель. Изменения Джексона сильно расстроили Марию. Джексон был её щитом, он всегда своими успехами прикрывал все её недостатки. Родители меньше обращали на нее внимание, когда Джексон приносил новые великолепные результаты, а это дорогого стоило для самой Марии. Но неожиданно, когда Скотт Маккол стал вторым капитаном команды по лакроссу, Джексон потерпел свои внутренние изменения, что и стало толчком к изменению жизни и Мари. Мария была вторым приемным ребенком в точности как и Джексон. В семью она пришла раньше его. Приемные родители оказались богатыми и требовательными. Требовательными в большой мере, поэтому у них появилась комната для наказаний. Поначалу она использовалась для неудач и плохих оценок, а позже уже для маленьких оплошностей. Мари замечала, что Мистер Уиттмор каждый раз словно искал повод затащить её в эту комнату. Комната для наказаний была не совсем простой как остальные. В ней установлены звукоизоляционные стены и напрочь отсутствовала мебель. Поначалу иногда здесь просто запирали, иногда пороли, но в последний год мистер Уиттмор стал поднимать руку на Мари. Он не трогал лицо, кисти рук и все, что ниже щиколотки. Порой она ловила себя на мысли, что бил он уже не с целью причинить ей боль с целью воспитания, а для другого. Она начала догадываться, что эта ситуация, что-то на нездоровом, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Мария решила, что сможет потерпеть до выпуска из выпускного класса, а там уже сорвется на свободную жизнь сбежав от семьи. Мари нервно выдохнула, когда машина затормозила напротив ненавистной двери дома. — Мы приехали, — Стайлз вслух констатировал факт, заметив как она продолжительное время смотрела на дверь. — Да, спасибо, — Мари сбросила неприятное наваждение, спешно засобиралась и напоследок посмотрела в глаза Стайлза. Ощущение плохого, безвозвратного не покидало её в последнее время. То ли от ужасов творящихся в городе, то ли от преследования, то ли от домашнего учащенного насилия. Она всматривалась в лицо Стайлза ища там поддержки, но они оба были слишком чужими друг другу поэтому Стайлз не замечал того, что она так хотела показать ему в своем обеспокоенном взгляде. — Я все же думаю, что нравлюсь тебе. Просто ты этого, кажется, сама не замечаешь. — Стайлз сказал это с серьезным лицом, но потом улыбнулся, чтобы разрядить обстановку. “Дурачок” - промелькнуло в голове Мари и она засмеялась. — А я знаю, что ты безответно влюблен в Лидию Мартин и поэтому моё сердце разбито. И сейчас я пойду его лечить новой порцией домашнего задания пока ты будешь плакать в подушку о неразделенной любви. — Ауч, — Стилински изобразил, что в сердце ему прилетела стрела. — это больно. Мари усмехнулась, оставила след трепетного поцелуя цветом сливового вина на мужской щеке и легкой походкой упорхнула с улыбкой из машины не оглядываясь на ошеломленного парня. Мари знала, что ей нравится Стайлз, знала, что он милый и скорее всего был бы добр к ней. Но так же Мари знала, что такие хорошие парни не смогут спасти её от приемного отца. Её улыбка спала с лица, когда она открыла дверь, потому что заранее знала, что её личный монстр уже стоял за дверью и ждал её. Это значило, что Джексона дома нет, нет её щита, который не терпел насилия в его присутствии. Она неподвижно лежала на боку всматриваясь на колышущиеся ветки дерева за окном, что бросали тени в её комнате. На часах показывало 3 часа ночи. Она продолжала всматриваться в тени, что переливались от веток, которые нещадно трепал ветер за окном. От скрипа старой двери Мари уже не вздрагивала, потому что она знала кто ночью входит и зачем он здесь. Она продолжала неподвижно лежать и буравить взглядом тени пока тот человек ложился рядом и запускал свою холодную ладонь ей под майку в поисках груди. Мари слышит его похотливые стоны и хрипы наслаждения, чувствует чужое возбуждение снизу и глаза покрывает пелена безмолвных слез. Она видит красные глаза в тени деревьев и думает, что быть растерзанной настоящим монстром не так уж и плохо, чем лежать тут и делать вид, что ни о чем не знаешь. Стилински хороший парень, даже слишком. Таким не положено быть рядом с грязью.