Since the Apple Cider / С того самого яблочного сидра

Реджина не была уверена, почему она согласилась на это. Она была бывшей Злой королевой, искусным манипулятором, и всё же ей не удалось убедить разъярённую спасительницу продолжать ехать, а не останавливаться на ночь в этом затхлом мотеле. Она поняла это, как только увидела ржавые ручки на дверях номеров и безумно жуткого парня у ресепшена. Эта ночь обещала быть не из приятных. Тем не менее, она всё же позволила Эмме осмотреть номер, сказав тихое «да», когда та спросила её, могут ли они остаться здесь на ночь. Реджина начала понимать, что с каждым днём ей становится всё труднее принимать рациональные решения в отношении Эммы (особенно решения, которые расстроили бы Эмму), и это её глубоко тревожило. Настолько тревожило, что она становилась раздражительной рядом с этой женщиной, и это было похоже на порочный круг. — Не могу поверить, что мне приходится это делать, — пробормотала себе под нос Реджина, глядя на кровать кремового цвета перед собой. Её руки были сердито скрещены на груди, и она слушала, как Эмма чистит зубы в соседней комнате. Закончив, блондинка вернулась в спальню — ну, скорее переместилась на пару дюймов в их небольшом пространстве. — Да ладно, Реджина, это всего лишь одна ночь. — Эмма закатила глаза и забралась на маленькую (и явно уродливо выглядящую) односпальную кровать. Реджина стояла на месте в нерешительности, глядя на кровать с явным отвращением и теребя свои пижамные штаны. — Мы обе взрослые люди, ложись в постель. — Эмма повернулась на бок, спиной к ней. Реджина мгновение постояла рядом с кроватью, затем неохотно примостилась сбоку и медленно улеглась. Чем ближе она находилась к блондинке, тем больше её нервы сходили с ума, а мышцы напрягались, и она впадала в лёгкую панику. Она потратила так много энергии, пытаясь избежать любых накопившихся к блондинке чувств, бывших не просто платоническими, и теперь она была вынуждена ощутить их в полной мере на этой крошечной односпальной кровати. Эмма почувствовала, как матрас прогнулся, и улыбнулась. «Хорошо», — подумала она, — «наконец-то Реджина перестала упрямиться». Реджина должна была признать, что в комнате практически повисло задержанное дыхание, настолько она была напряжена. Реджина была неподвижна и вытянута, как доска, не двигалась ни на дюйм и старалась дышать как можно тише. Да, две женщины были подругами, но не настолько, чтобы делить постель, не говоря уже об односпальной кровати. Не настолько, чтобы их дыхание так тесно смешивалось. Недостаточно, чтобы делить одну маленькую подушку, и уж точно недостаточно, чтобы Реджина могла терпеть ноги Эммы, лежащие поверх её собственных. — Мисс Свон, уберите свои ноги с моих, я пытаюсь заснуть, — рявкнула Реджина, нарушая тишину комнаты. Эмма повернулась к ней, готовая к ответному выпаду, но ненадолго отвлеклась на зрелище. Лицо Реджины было безумно близко к её лицу, дыхание медленно вырывалось и струилось по щекам. С этого ракурса Эмма могла видеть каждую веснушку, каждую линию и морщинку, и всё, о чём она могла думать, — это о том, что женщина невероятно красива. Реджина посмотрела на неё как на сумасшедшую и быстро отодвинула ноги как можно дальше. — О, э-э… извини. Я буду осторожнее, — извинилась Эмма, отведя взгляд от Реджины и устремив его на потолок. Реджина, слегка ошеломлённая благоговейным взглядом, который только что бросила на неё Эмма, сжала челюсти и прерывисто вздохнула. Боже, на поверхность всплыли чувства, которые она так долго подавляла. Ей захотелось повернуться, обнять Эмму и выложить ей каждую историю, каждую сокровенную мысль, которую она когда-либо допускала в своей голове. Ей захотелось погладить Эмму по щеке, накрутить её светлые волосы на палец и медленно, затаив дыхание, соединить их губы. Ей хотелось, чтобы Эмма целовала её шею, плечи и живот, она так сильно хотела взять и признаться в своих чувствах. Чёрт возьми, она просто хотела Эмму. Но нет. Она будет неподвижна и молчалива, как всегда, игнорируя всё, что чувствует. Эмма никогда бы не почувствовала того же, никогда к ней, из всех людей в Сторибруке. Она выбрала Однорукое Чудо, а не Злую Королеву; никто бы не выбрал Злую Королеву. Реджина будет сохранять самообладание, независимо от того, насколько раскрепощённой ей хотелось бы быть с Эммой. — Эй, Реджина? — прошептала Эмма, поворачиваясь, чтобы посмотреть на неё. Реджина пыталась дышать ровно, но её разум уже лихорадочно обдумывал то, что может сказать Эмма. — Да? — Я рассталась с Крюком, — выпалила Эмма, зажмурив глаза как можно крепче. У Реджины перехватило дыхание, её эмоции колебались между восторгом и беспокойством. — Что? Когда? — хрипло спросила она, глядя на Эмму, глаза которой всё ещё были упрямо закрыты. — Сегодня, когда ты покупала бензин. — Ты сделала это через смс? — Реджине, вернувшейся в машину, показалось, что Эмма выглядела немного обеспокоенной, однако она не придала этому особого значения. — Он не заслужил личного разрыва. — Шериф покачала головой при мысли о том, что ей пришлось бы сообщить пирату лично о расставании с ним. Вероятно, он сказал бы что-то вроде: «Да ладно, Свон, я знаю, ты это не всерьёз. Я потрясающий. Мы созданы друг для друга». Он бы сказал, что она не в своём уме. Вероятно, так и было. Невысказанный вопрос между двумя женщинами заполнил всё пространство комнаты, пока Реджина наконец не озвучила его. — Почему ты положила этому конец? — Из-за меня, пожалуйста, пусть это будет из-за меня. Эта яркая мысль отпечаталась на внутренней стороне её век. Реджине хотелось плакать — от нервозности или волнения, она не знала. — Я… ну, видишь ли… — Эмма, казалось, не могла подобрать нужных слов, не могла осмыслить то, что происходило в её мозгу. — Ты говорила о Робине, о том, что он твоя вторая половинка. Ты рассказала мне о той истории с Динь-Динь и пыльцой фей, и я так… разозлилась. — Она вскинула руки вверх. — И я просто не понимала, почему ты была так одержима желанием вернуть этого мужчину, этого случайного парня, с которым ты встречалась две недели, который бросил тебя в мгновение ока, который не знал что-либо о тебе, и я подумала: как, чёрт возьми, ты можешь думать, что он тебя достоин? — Реджина молчала. — Ты удивительная, красивая, умная, и просто… настолько лучше его. А потом я осознала, что ты говорила мне то же самое о Крюке. А затем всё просто, — она изобразила, будто роняет что-то, — встало на свои места. В уголках глаз Реджины начали собираться слёзы. Она наконец повернулась, чтобы посмотреть на Эмму, и увидела, что та слабо улыбается ей. — Поэтому, прежде чем я смогла зарыться в яму отрицания, я написала ему, что всё кончено. И, — она издала лёгкий смешок, опираясь на локоть и беря Реджину за руку, — ты вернулась в машину, подняла бровь и спросила: «Ты выглядишь немного бледной, дорогая, ты увидела ещё одного волка?» И я просто поняла, что приняла правильное решение. И что ты сделала меня счастливее в этой маленькой поездке, чем когда-либо делал Крюк. — Реджина издала тихий, счастливый всхлип, который сдерживала. Эмма заключила её в объятия, притягивая ближе, так близко, что они оказались прижатыми друг к другу. — Так что, да, возможно, это было немного безумно и немного быстро, но знаешь что? Мне всё равно, потому что сейчас ты впервые в моих объятиях, и больше меня ничего не волнует. Эмма закончила фразу шёпотом и встретилась взглядом с Реджиной. Две женщины, казалось, придвигались всё ближе и ближе, и Эмма почувствовала исходящий от Реджины аромат яблочно-коричных духов. Её глаза были тёмными, неуверенными и распутными. Их губы слились воедино, и они с облегчением вздохнули. Эмма издала лёгкий стон от контакта, которого она так долго хотела, и свободной рукой обхватила Реджину за талию, прижимаясь к ней сверху. Реджина провела языком по нижней губе блондинки, открывая доступ и углубляя поцелуй. Их языки танцевали несколько мгновений, и они лежали обнявшись, наслаждаясь снятым напряжением. — Я ждала возможности сделать это с тех пор, как ты угостила меня тем яблочным сидром, — прошептала Эмма. Они рассмеялись и улыбнулись друг другу, наслаждаясь моментом, которого обе так долго ждали.