Бродячие псы Тейвата

      Тихо-тихо шуршат лапки морских крабиков, пока те пробираются через песок к воде. Шум волн приятно обволакивает слух и, кажется, где-то вдалеке кричат чайки.        Это похоже на сладкий сон во время заслуженного отпуска, но почему-то Чуе не очень удобно лежать. Он открывает глаза и морщится из-за солнца, нещадно палящего прямо в затылок и нагревая его до температуры сверхновой. Да, примерно в миллион градусов по Цельсию он бы оценил уровень головной боли. Медленно рыжий приподнимается и видит перед собой (а точнее под собой) своего горячо любимого напарника в жутко странной одежде.  — А-А-А! — резко вскакивает он и начинает смотреть по сторонам: море, белоснежный песочек, пальмы и скалы. Местность похожа на небольшой остров в тропиках. — Что?! Что за… — Чуя, ну почему ты всегда такой шумный? — спрашивает Дазай, открывая глаза и глядя на источник звука. — О, ты похож на портовую шлюху, ха-ха!        Накахара хмурится, трогая руками волосы и разглядывая свою одежду со всех сторон. Его рыжие кудри собраны в высокий хвост, на висках заплетены косички, а спереди на лицо свисает неаккуратная чёлка. Из знакомых ему атрибутов на шее он находит чокер, на руках — перчатки, а на теле — красные татуировки, узорами напоминающими раны от использования «Порчи». А вот всё остальное его совершенно не радует, ведь снизу вверх на нём: кожаные ботинки на шнурках, чулки до середины бёдер с кожаными подвязками, короткие шортики, не прикрывающие абсолютно ничего, и обтягивающий топ, едва доходящий до животика. На талии поверх шорт завязан широкий пояс с кисточками красного цвета и удивительной, блестящей штуковиной, которую он тут же берёт в руки. — Неужели агат? Впервые вижу настолько чистый и яркий камень, — хмурится он, разглядывая свой глаз бога. — Рисунок похож на костёр.  — А ты похож на чью-то сексуальную фантазию! — продолжает хохотать Дазай, поднимаясь с песка и отряхиваясь. — Или ты скрываешь такую красоту под формой мафиози?        Выражение лица Чуи тут же меняется, и он бросается на него с кулаками, но не успевает ударить, потому что из его ладони вылетает поток огня. Он замирает в непонимании, а Дазай отскакивает в сторону и удивлённо смотрит на своего напарника в ответ.  — Где моя… «Смутная печаль»… — тихо произносит он, глядя на руки. Аккуратно поддевает пальцами перчатки и тихо проговаривает опасные слова в ожидании активации своей способности, — О, дарители тёмной немилости, не тревожьте меня снова. — И «Порчи» тоже нет, — говорит Дазай после того, как ничего не происходит. — Получается, что у тебя изменился дар?  — Ничего не понимаю, — мотает головой Чуя. — У тебя тоже? Дай посмотреть на твоё украшение?  — Не вижу его, — отвечает он, разглядывая себя спереди. — Хотя одежда ничего такая, только бинты все куда-то делись.        Рыжий обходит его вокруг и замечает на спине небольшой шар голубого цвета, в металлической оправе, как и у себя. Прямо посередине бежевого плаща с тёмно-синими узорами. — Это голубой нефрит, — говорит Чуя. — А нарисована у тебя снежинка.  — Лёд и пламя, — довольно посмеивается Дазай, поправляя воротничок своей белой рубашки с разрезом на груди. Она уходит под пояс из ткани, а завершают новый образ тёмные, свободные брюки и низкие ботиночки. — Что ж, это очень похоже на фанатический сон. И пляж такой красивый. Кажется, мы наконец-то в отпуске!  — В каком отпуске, Дазай?! Там война идёт! Нам нужно срочно вернуться в Японию! — орёт Чуя и снова хочет ему вдарить, но напарник отскакивает. — Придумывай план!  — Кажется, это женская одежда, — задумчиво говорит Фёдор, выходя из-за камней и рассматривая рыжего. — Ты разве не помер?! — удивляется Дазай, а Чуя на автомате встаёт в боевую стойку. В эту же секунду из ниоткуда в его руках появляется огромный двуручный меч. От неожиданности он теряет равновесие, и почти падает вместе с массивным куском металла, вызывая у напарника новый приступ смеха, — Ха-ха! Да над тобой явно издеваются! Он же больше тебя!  — Ничего не больше! — раздражённо отвечает рыжий, вскидывая оружие перед собой с небольшим усилием. — Вот сейчас разберусь с ним и снесу твою голову!  — Подожди, — останавливает Дазай, выставляя перед ним свою руку и переводя взгляд на Достоевского. — Откуда ты здесь взялся?  — Пришёл на ваши крики с другой стороны острова, — ухмыляется он. Его идеально прямые, чёрные волосы сияют на солнце. Фёдор одет в тёмно-фиолетовое кимоно, с белым мехом на воротнике. Из-под него виднеются белые гольфы и деревянные сандалии на небольшой платформе. — Ирония судьбы, что я похож на японское божество, да?  — Аместист, — говорит Чуя, разглядывая его фиолетовый глаз бога на поясе с орнаментом. — Но не понимаю, что за рисунок.  — Это Томоэ, — отвечает Дазай. — Я видел похожие символы в буддийских и синтоистских храмах. — Дос-кун, смотри! Теперь я летаю, как самая настоящая птица! — вопит Николай, прыгая по воздуху в нескольких метрах сзади. Он случайно влетает лицом в скалу и падает на землю с глухим звуком. — Не переживай! Я жив! — доносится откуда-то из высокой травы.  — Жаль, — хмыкает Фёдор и возвращается взглядом к Дазаю. — И каков твой следующий шаг?  — А твой? — скрещивает руки на груди он, пока Чуя устало выдыхает и возвращается в обычное положение. Меч сам собой растворяется в воздухе.  — Николай уже попытался убить меня, но у него ничего не получилось, поэтому сражаться бессмысленно, — пожимает плечами Фёдор. — Не знаю, что это за место, но нам нужно отсюда выбраться. — Федечка, я не со зла! Ты ведь знаешь, что мы друзья, правда?! — подходит к ним Гоголь. Его белоснежная коса с аккуратным пёрышком развевается вместе с бирюзовой накидкой в форме крыльев на плечах. Он идёт по песку в золотых босоножках, аккуратными нитями поднимающихся до колен. Остальная его одежда белая — рубашка с рюшами, длинные шорты с разрезами и перчатки с манжетами. На цепочке спереди висит круглый драгоценный камень. — Мне здесь нравится! Я всегда мечтал иметь крылья!  — Тц, — фыркает Чуя, уже скучая по своей способности. И летать он с ней мог, и раскидывать противников, и куски чего-нибудь тяжелого отрывать, а теперь что? Меч едва поднять может, но Дазаю в этом никогда не признается, конечно.  — Да, нам нужен план, — кивает его напарник Фёдору. — Для начала соберём информацию. Николай, ты видел что-то сверху?  — Да. Вон ту гору, — отвечает он, указывая пальцем на здоровый камень, в который недавно резался.  — Никакой пользы от вас… — раздражённо говорит Чуя и уходит на поиски дороги.        Дазай следует за ним, по пути озвучивая то, что они уже знают: — У всех нас поменялись способности. Драгоценные камни соответствуют какому-то элементу, которым мы можем управлять. У тебя это огонь, у меня — лёд, у Николая — воздух, а у Фёдора… — задумывается он. — Опять загадка какая-то.  — Самому интересно, — отвечает Достоевский, догоняя их.  — Хи-хи! — радостно вопит Николай, снова взлетая в воздух и прыгая по нему так, будто под ногами появляются невидимые платформы.  — Предлагаю оставить его тут, — говорит Дазай, глядя вверх, а Фёдор с Чуей поддерживающе кивают.        Они втроём продолжают идти вперёд, наблюдая, как Николай то и дело падает вниз, а затем снова взлетает. От этого зрелища у всех начинает кружиться голова.        Вскоре прогулка по зарослям выводит их на дорогу, где они сталкиваются с летающим нечто — маленькой девочкой в платье-балахоне и звёздном плаще. С белыми волосами, незамысловатой короной и очень, очень недовольным лицом.  — Чуя, вы не родственники случайно? — тихо посмеивается Дазай и получает локтем в ребро.  — Прошу прощения, вы не подскажете, как добраться до Йокогамы? — спрашивает Фёдор, пока «Двойной чёрный» возится между собой, а Николай валяется в очередных кустах.  — А? — удивляется летающая девочка.  — Йокогама, город в Японии, — уточняет он. — Паймон не знает, где Япония, — пожимает плечами она. — Но Паймон может отвести вас в другой город! Паймон — лучший компаньон для путешественников!  — А Паймон — это ты? — спрашивает Дазай.  — Мгм, — кивает она и улыбается. — Паймон встретила на пляже одного путешественника из другого мира, но он бросил Паймон. И теперь иногда Паймон приходит на пляж, когда становится одиноко.  — Путешественник из другого мира?! — повторяет за ней Чуя. — А в каком мы мире?  — Наш мир называется Тейват, — отвечает Паймон. — Это фантастический мир семи стихий, которым живут люди, боги и те, кому посчастливилось получить их благословение — обладатели глаз бога, они умеют управлять элементами. Вы тоже потерялись и совсем ничего не знаете?  — … — рыжий едва слышно выругивается и поворачивается к Дазаю. — Информацию получили, какой дальше план?  — Сходим в город? — предлагает он. — Спасибо, Паймон. Укажи направление, куда нам идти, пожалуйста.  — Паймон пойдёт с вами! — отвечает она.  — Гид нам не помешает, идём, — кивает Фёдор, и они втроём отправляются дальше, напрочь забыв о том, что с ними был ещё и Николай.        По дороге в город Паймон показывает статую местного божества и несколько лагерей монстров неподалёку, предупреждая, что туда лучше не соваться. Как только она заканчивает свой рассказ, в один из таких лагерей сваливается с неба Гоголь, явно следовавший за ними, но какой-то особенной дорогой.  — А… он с вами? — спрашивает Паймон. — Вы не собираетесь помочь?        Троица переглядывается между собой, и взгляды «Двойного чёрного» останавливаются на Фёдоре, как бы говоря, что это его проблема. Он мотает головой и говорит, что можно продолжить идти дальше. Чуя закатывает глаза и бежит спасать птицу, пока ей не обломали крылья, а Дазаю не остаётся ничего другого, кроме как последовать за ним. Паймон осуждающе смотрит на Фёдора и тоже улетает.        Николай отважно сражается с голубыми шариками с глазами, похожими то ли на желе, то ли на десерт моти. И, судя по его крикам, бьют они очень больно. Он машет руками и ногами, видимо тоже начиная скучать по своей способности телепортации, с которой он бы вмиг унёс ноги. Чуя влетает в гущу событий со своим фирменным, оглушающим криком. Меч снова появляется в его руках, и он наносит мощный удар, поджигая всё вокруг: и желейные комочки, и деревянные ящики, и траву, и Николая. — А-А-А! СПАСИТЕ! ГОРЯЧО! — кричит тот, пока рыжий растворяет своё оружие в воздухе и приподнимает одну бровь в удивлении. Проходит пара секунд, и Гоголь падает на колени, рассыпаясь на миллион крупинок.  — Ха?! — хмурится Чуя. — Ну вот, он умер… — говорит Паймон, подоспевшая вместе с остальными.  — Достоевский, сукин ты сын! Опять солгал! — кричит рыжий, снова доставая меч, и на этот раз Дазай его уже не останавливает.  — Хм, любопытно, — задумывается Фёдор. — Меня он убить не смог, а ты его смог. Хочешь теперь и меня убить?        Без лишних слов Чуя бежит на него, занося меч за спину и выбрасывая его вперёд, как только расстояние сокращается до нужной дистанции. Но ничего не происходит. Оружие лишь проходит сквозь Достоевского, не причиняя ему совершенно никого дискомфорта.  — Ещё интереснее, — ухмыляется он. — Может, Дазая тогда попробуешь убить, м?  — Ублюдок! — рычит Чуя и продолжает размахивать мечом. В какой-то момент вокруг него снова образуется пламя, и Фёдор вынужден отойти назад, чтобы не обжечься.  — ВОТ ЭТО ДА! — вопит Николай, выбегая из ближайших кустов. — Фух, еле вас нашёл!  — А? — синхронно раскрывают рты все трое, глядя на него. Рыжий даже роняет меч из рук.  — Что вы так на меня смотрите, будто призрака увидели? Это же я! — хохочет Николай.  — Ты же только что умер на наших глазах, — отвечает Достоевский. — Что произошло?  — Умер? Я переместился! Пропал вот там, — говорит он, указывая на место сражения. — А потом появился около статуи и догнал вас. — Получается, здесь можно умереть, но не на смерть? — понимает Дазай. — Чуя, давай совершим двойное самоубийство!  — Давай ты как-нибудь сам себя будешь развлекать, — продолжает вскипать он и переводит взгляд на Паймон. — Я хочу домой, так что веди в город, пожалуйста. — Паймон думает, что у вас странные отношения! — отвечает она и улетает вперёд по дороге. Рыжий — за ней, Дазай с Фёдором чуть позади, в раздумьях, а Николай наконец-то успокоился и перестал прыгать по воздуху во избежание неприятностей.