Rain and insomnia

Темная комната, освещенная лишь тусклым светом ночника и светодиодной лентой, теплого оранжевого цвета. Жалюзи опущены, а окно приоткрыто, запуская внутрь холод в перемешку с моросящим дождем. Из окна доносятся звуки капель, безжалостно разбивающихся об асфальт, завывание буйного, сильного ветра, редкий гром из какой-то дали и чьи-то шаги, то приближающиеся, то отдаляющиеся. Настенные часы показывают пол третьего, медленно и непрерывно тикая в такт дождю. На полу расположился уставший Ханагаки, укутанный с головой в теплое, пуховое одеяло. Глаза слипаются, а зевки учащаются. Такемичи поудобнее располагается на мягком ковре, берет ручку от которой уже ноют пальцы и продолжает что-то записывать в тетрадь, перелистывая страницу бездушной книженки. Спина уже знатно отекла, прибавляя еще больше боли и неудобств исхудавшему телу паренька. Каждая мышца отдавала резкой болью, стоило ему хоть немного двинуться, а пульсирующие виски и трещащая от усталости голова уменьшали способность мозга трезво мыслить. Он бы с радостью сел за письменный стол, да не хочет тревожить мирно спящего Пик Джея, уютно пригревшегося у него на мягком стуле, свернувшегося в маленький темный комочек, мирно посапывающий и мурлыкающий, медленно шевеля хвостом из стороны в сторону. Спокойные мелодии, отдающие чуточкой грусти, быстро сменяют друг-друга в садящихся наушниках, а уроки так и не решены. Прочитав параграф по геометрии, он закрыл учебник, аккуратно откидывая его в стопку себе подобных, понимая, что сейчас он точно ничего из этого не решит. Взяв следующий учебник, он его открывает, ознакамливаясь с содержимым. -Вроде как понял..-Тихо, уже потеряв надежду, шепчет он в пустоту. Перевернув страницу и увидев первый номер из кучи похожих, он закрывает учебник даже не удосужившись взять в руки уже приевшуюся ручку. Учебник так же откинут в сторону. Оперевшись руками в пол, взгляд поднимается вверх, очерчивая темный потолок. Глаза болели, ему требовался сон, но он не мог себя заставить. Бессонница мучает его уже месяца так два, а если и удавалось прилечь на пол часа, то он почти сразу просыпался в холодном поту, с дрожащими руками из-за очередного кошмара. Раньше он мог посреди ночи позвонить своему лучшему другу- Чифую. Тот всегда брал трубку и терпеливо или выслушивал рассказы его друга о очередных кошмарах, или разговаривал с ним до самого утра, не упрекая и не подавая вида, что тот тоже устал и хочет спать, или рассказывал какие-нибудь истории, чтобы Ханагаки уснул. И иногда это даже работало, Такемичи засыпал, а Мацуно, не выключая звонок, прикрывал глаза, слушая милое сопение по ту сторону экрана. Но сейчас он этого сделать не может. Нет, по идее может, но его друг улетел в отпуск, оставив своего любимого котенка на Такемичи, ведь только ему он может доверить все самое ценное. А Ханагаки не хочет портить его отпуск. Он заслужил. Хорошо учился, так еще и каждую ночь выслушивал его, успокаивал и поддерживал. Они гуляли каждый день, и могли хоть до самого вечера. Чифую всегда защищал и покупал Такемичи всякие безделушки, которые нравились младшему. Они ходили вместе и Мацуно никогда не выпускал его из виду. Он очень дорожит им, заботиться и оберегает. Так что Ханагаки не хочет мешать ему, даже не подозревая, как сейчас Мацуно не спокойно на душе, ведь он далеко от Такемичи, и не может следить за его состоянием. Вдруг что? Так его Мичи еще и не пишет… Медленно встав с пола, дрожащая рука потянулась к ветровке, быстро натягивая ее на исхудавшее тело. Нежно погладив котика, Такемичи аккуратно кинул телефон на мягкую кровать и двинулся в сторону выхода из комнаты. Экран телефона засветился, а сам телефон завибрировал от потока сообщений, но, увы, они так и остались не услышанными… *** Потихоньку начинает светлеть, а дождь так и продолжает капать и наростать с новой силой, так еще и поднялся густой туман, уменьшающий поле зрения. Такемичи идет по обочине бездыханной, мокрой, пропитанной сыростью дороге, поджигая очередную сигарету и пиная редкие, маленькие камешки по шершавой поверхности, а дорожные фонари были похожи на больших, завораживающих светлячков в этом густом тумане, суетившихся и дрожавших от мутного, расплывчавого взора парня. Ветер поутих, лишь маленькие травинки шумно шелестели, отдавая неприятным звоном в ушах. Наконец-то поднявшись на холм, он перелез за дорожные заграждения, подходя к краю. Туман потихоньку начал рассеиваться, а дождик поутих, лишь чуточку морося, открывая взору вид на большое и шумное море, пятнами окрашенное оранжево-розовыми лучами восходящего солнца, а внизу, в паре шагов обрыв, внизу которого потихоньку оживляющаяся дорога. Солнце, будто пробиваясь сквозь сплетение нежных облаков, освещает мир своим нежным золотым и розовым светом. Первые лучи пронизывают лиственные кроны, создавая игру теней и света. Деревья приобретают зеленые и радостные оттенки, словно они стремятся углубиться в волшебство и восстановить гармонию с природой, а розоватые облака начали медленно проплывать над постепенно просыпающимся Токио. Такемичи и не заметил как ушел куда-то загород. Позади его спины красовались большие, густые ели, макушки которых освещались блестящими лучами солнца, воздух пропитался естественными ароматами сырости, дождя, влажным асфальтом и нотками пробуждающихся деревьев. Волосы красиво развивались на уже теплом ветру, а в глазах можно было увидеть блестящие и сверкающие лучи восходящего солнца, отражающегося в зеркальной воде. В глубоких, грустных омутах начали собираться светившиеся крупинки слез, медленно стекающих по бледным щекам. Ханагаки опустился на землю, падая прямо в большую лужу. Прикрыв печальные очи, он затихает, слушая медленные удары собственного сердца и пение только что проснувшихся птиц, оповещающие народ о наступлении нового дня. Холодно.. Холодно и снаружи, и внутри. На душе грустно, в горле узел, а в голове бардак. Последняя сигарета инстинктивно попала в рот. Сердце кольнуло. Кольнуло от осознания, какая же его жизнь бесполезная, в прочем как и он. Если бы не Чифую, его бы давно уже не было. Только он удерживает его в этой жалкой жизни и дает лучик тепла и надежды, но.. Но его сейчас рядом нет.. Такемичи горько улыбнулся мысли о том, что Мацуно бы сейчас сильно ругался. Ругался из-за того, что Такемичи опять курит, из-за того, что он раздетый валяется в гребаной, холодной луже, из-за того, что слишком много думает и навязывает себе лишнего…