Сказки

*** Ты аккуратно идешь по девичьему коридору, почти прижимаясь к разрисованной стене. Именно на этих стенах, будучи уже в отчаянии, ты прочёл «Амулеты от всего и вся. Пос.комн. Холера» О Холере рассказывают много интересного. И ничего хорошего. Она едкая, непредсказуемая, с веянием явного безумия и, что в твоём случае ещё хуже, не любит парней. Но выбора тебе не остаётся.    Проходишь до конца коридора и в нерешительности стоишь перед дверью, что вся разрисована глазами, смотрящими на тебя.  Аккуратно входишь, сразу минуя "прихожую". В комнате сумрак, отовсюду свисают подвески с стеклянными бусинами, а на стенах нет просвета от плакатов, рисунках, расписанных зеркал и развешанной дребедени. Две кровати в углу сдвинуты, образовывая диван. Хотя это не диван, а пародия палатки - в углах вставлены длинные палки, на которых держаться расписной крышей плед. Сама же Холера, несмотря на диван, кровати и некоторое количество стульев, сидит на единственной незаставленной тумбочке у стены (на остальных нет места от бутылок всех размеров, цветов и форм) и курит, читая. Её внешний вид был уже достаточной причиной разговоров о ней. Он доводит до острого невроза воспитателей и учителей, а встретивших её в темном коридоре до нервного поноса.  Водолазка, футболка с психоделическим рисунком, сверху рубашка с принтом, ещё выше длинная жилетка- накидка до колен с толи узбекским, толи цыганским мотивом. Поверх всего - пончо, расшитое фразами и бахромой, на концах завершающаяся бусинами. Количество наслоенных на друг друга юбок разных цветов и длинны поражало. Как в этом всём можно было не спариться так ещё загадка. Последним аккордом этого ужаса эпилептика было забеленое лицо с яркими узорами и нарисованными глазами над бровями и щеках и стремящееся к бесконечности число украшений - сразу понятно кто обеспечивал заказами всех летунов на девчачьей половине Дома. Единственными голыми местами были худые до невозможного, как и вся Холера, правые запястье и кисть с серебристым лаком на коротких ногтях узловатых тощих пальцев. Ты нерешительно топчешься на пороге, не зная, как лучше обратить на себя внимание. Холера же дочитывает страницу, кладёт закладкой конфетный фантик, откладывает толстый томик и затягивается, не глядя на дверной проем. - Проходи. - выдыхает девушка вместе с дымом. - И так мялся с четверть часа перед дверью. Ты, что почти сёл на ближайший к Холера стул, кидаешь наверно даже слишком вопросительный взгляд. Она, всё так же не глядя на тебя, поясняет как неразумному. - Я хоть и подслеповата. - поясняет Зараза, постукивая пальцем по душке своих больших очков. - Но проблем со слухом у меня нет. Ну так, с чем пришёл? Она улыбается, будто ей и не нужно это говорить. Сразу в голове пронеслась присказка, что Холера знает и помнит всё. Но начинаешь рассказ как за полтора месяца потерял всякий покой. Как тебе начали мерещиться тени и то, что надписи на стенах движутся за тобой. Про то что ты теперь не можешь пить ничего крепче чая, ведь пьяным сразу вырубаешься, а потом очухиваешься через полчаса с таким жутким воплем, что срываешь себе голос. Ты не можешь даже сформулировать, что тебе видеться там и что так пугает, помнишь лишь нечто расплывчатое, как строки в книге, что залили кофе.  Но теперь грохот сапог Логов нервирует до чертиков в глазах. Как ты теперь не засыпаешь без сомнительных таблеток, ведь только так получается хоть немного игнорировать певучий шепот, что появляется когда ты ложишься. Он даже не становится тише, лишь перестается восприниматься тобой так связно. Тебе шепчут сказки. Ужасные сказки. Вернее, ты надеешься, что это сказки и всё это не происходило в действительности. Что даже перестал удивляться, находя по утрам рядом с собой коричневые с металлическим отливом перья. Ты проверял, они точно не из подушки, более того, никто во всём Доме не держит птицу с таким оперением. Что по твоей коже ходят табуны мурашек от холода, что разливается по позвоночнику каждый раз как ты стоишь у зеркал. Что ты уже оббегал всех ваших знатоков по призракам и полтергейстам и обменял всё своё хоть сколько ценное имущество на охранные амулеты, которые теперь  грузом висят на твоей шее и ты от их  веса уже скоро согнешься  подобно Горбачу, если не приобретешь себе корсет, подобный Холереному, а от этого никакого толка. Пока ты изливаешь душу, тому кому явно не следует, девчонка докуривает, кидает окурок в чашку, заменяющий пепельницу и начинает теребить русые секущиеся волосы - А после чего это всё началось, не при помнишь? - тем же тоном знающего всё человека спрашивает Холера. Ты вспоминаешь всё до начала этого кошмара. Ничего сильно примечательного. Разве, что с картёжниками засиделся подольше, выпил больше, чем обычно… А ну ещё в ночи зажал на пустой лестнице миленькую низенькую девушку, чьей клички не помнил или даже не знал. Она, конечно, посопротивлялась, но не сильно успешно. Тебе даже понравилось. - Да ни с того ни сего. - чуть подумав ответил ты. - Ничего такого-то не было. Холера после этих слов скривилась, как будто ей под нос подсунули нечто отвратительно пахнущее, но быстро нацепила на себя привычную ядовитую полуулыбку. - Так при чем тут я? - Зараза наклоняется к тебе. Глядишь в её странного цвета глаза. Они зелёные с ржавчиной вокруг зрачка. И их узор словно постоянно меняется. Ты и не замечаешь, как их обладательница с явным наслаждением стряхивает пепел от сигарет из чашки тебе на штаны. - Ну... - тебе не по себе. От этих глаз. От этого смутно знакомого едкого запаха, что пробивается через дым сигарет. От Холеры в целом. -  Ты же разбираешься во всём этом, верно? Говорят, что ты знаешь всё...  Можешь помочь мне сделать так, чтоб этот дурдом закончился? Девушка расплывается в не слишком доброжелательной улыбке и встаёт с тумбочки. Словно на зло тебе, она сначала потягивается, потом качается на каблуках тяжёлых ботинок, поправляя всё, что на ней надето. Украшения гремят и перезвякивают, как позвонки этой особы во время её выпрямления. Холера за ручку поднимает средних размеров сумку, что всё это время стояла у тумбочки и там что-то ищет, а потом словно очнувшись спрашивает: - А что взамен? Ничего таким как ты даром не даю. Особенно таким как ты. Ты думаешь немного и снимаешь с своей шеи гору амулетов и протягиваешь связку из того и этого. - Я уже понял, что мне от них толку никакого. Может тебе на что-то сгодятся? Холера удовлетворено кивает и достаёт что-то из сумки, куда сразу же отправляет свою плату за помощь тебе. Тебе вручают странно звякующий и шуршащий мешочек, к шнурку которого привязаны ещё и оплетенные ниткой кусочки разбитого зеркала, два браслета из разноцветных камней, цокающих как погремушки и свёрток с странными самокрутками. Новый амулет вещается на шею, браслеты надеваются на руки. Чувствуешь себя чуть уверенней, чем раньше. Зараза смотрит на тебя, расплывшегося в улыбке, и фыркает. - Носи не снимая. - инструктирует она. - Таблетки пить не переставай пока, но перед сном ещё покури того, что я тебе дала - от нервов. О!  Ещё попроси у кого-то поносить цветные или тёмные очки. Через дня три должно всё закончиться. Ты благодаришь её и хочешь приобнять, но та отскакивает от тебя, как   от прокаженного. - Только попробуй меня тронуть. - шипит Холера с искажённым смесью гнева и отвращения лицом. - Прикоснешься и живым отсюда не выйдешь, понял, псина?! Ты отстраняешься. Замечаешь в руку девушки блеск ножа и осознаешь правдивость её угрозы. Выходишь в прихожую вперёд спиной и с поднятыми руками и закрываешь дверь как минуешь порог. Идешь к себе в спальню с смесью тревоги от общения с Холерной Заразой и надежды наконец поспать спокойно. *** Как только удаляются шаги по коридору, Холера выдыхает с облегчением и отвращением и достаёт из сумки свою добычу.  С десяток замечательных амулетов. Рабочих. Конечно, рабочих. Потому что от гостей с Изнанки никакие амулеты не помогут, это тебе не слабенькие призраки. Холера с мечтательной улыбкой плюхается на диван и снова закуривает. Выдыхает дым через нос, она шепчет " Три, всего три...". Ей осталось рассказать всего три сказки, что и не сказки в общем то... Три дня и душа и рассудок этого кобеля расколются, оставив лишь почти бездумное тело, что через месяц истлеет в Могильнике. То, что он заслужил, тронув нечто дорогое ей. Как славно, что этот придурок пришёл к ней и упростил задачу! Ведь за очками сложнее заметить её тень, следующую за ним и её саму, слившуюся с стенам. Звякающий мешочек отлично перекроет звяканье её украшений и шелест крыльев, близость зеркал к груди заморозят сердце даже быстрее, чем нужно. А цоканье браслетов сольётся с цоканьем её копыт. Да и в душу разомлевшего от таблеток и трав будет легче нашептать, то что нужно... Ещё немного и она согреется около искр разбившейся души и можно будет забыть на время о водолазках и шерстяных колготках... Холера улыбается всё шире и всё безумнее, пока не начинает смеяться в голос. Её смех дребезжит как треснутый стакан, будто ей слегка надрезали голосовые связки. Он всё громче и громче, пока не выливается в почти истерику. Девушка катается по дивану и колотит тяжёлыми сапогами по полу, так, что снизу, наверно, идут трещины по штукатурке. Она успокаивается только тогда, когда начинает хрипеть и когда слышит шаги своих соседок- состайниц, что идут к последней комнате в коридоре. Холера, берёт книгу, открывает на закладке и тихо мурлыкает себе под нос "Три... Всего три..! " *** Шёпот в твои  уши теперь не только  рассказывает сказки. Он поёт, читает стихи  и насмехается...  И он не успокаивается ни днём ни ночью и залезает в твои мысли. Ты не спишь ни с таблетками, ни с самокрутками. Как только засыпаешь тебя вмиг настигает холод хуже могильного и шёпот перерастает в жутковатый смех. Тебе чудятся шорохи, но ты не можешь сказать, что это не звон амулетов.

"Шорох в лесу значит ты не один.

Ты очень силен и не победим.

Шорох в лесу -  это верный знак,

Ты не один и умрешь здесь, дурак! "

Пьешь столько кофе, что скоро твоё сердце остановиться.  Тошнота и головная боль постоянны. Но ты чувствуешь, что тебе не долго осталось Но сегодня последний третий день, после которого всё должно закончиться. Так Холера сказала… Ложишься и сразу чувствуешь как в спину пахнуло холодом. Ты знаешь, что оборачиваться бесполезно - там будет опускаться на простынь лишь ещё одно перо. Но сегодня что-то не так…

  "Пусти всех собак по ложному следу, Сам в ближайшей реке утони, Потом по течению ниже всплыви. Ты убежал от погони, Убежал мёртвым и теперь не вернёшься к обеду! "

Холод словно стал тяжёлым и жестким, будто к спине привалили глыбу льда. Такого не было раньше.... Тебе на горло опускаются ледяные пальцы и чуть сжимают его. Ты пытаешься вырваться и закричать, но не выходит. "Тише, тише... Тише мыши в траве, тише мертвеца в гробу…"- советует шёпот. Последний день и последняя жуткая сказка... Надо потерпеть… Голос заводит уже привычную шарманку. Ты слушаешь, пока не понимаешь, что сказка... о тебе самом. Тебе говорят о страшном грехе, который ты совершил и за который сейчас платишь. Всё до мельчайших подробностей... Тебе говорят, что если бы ты раскаялся и попросил прощения или хотя бы страдал от факта этого преступления, ты бы отделался безумием. - Сходить с ума только поначалу страшно. - делится шёпот. - А потом безумно интересно! Но увы и ах, тебе это не светит... - А что мне светит ? - тихо хрипишь ты в ответ. - А ты догадайся! - смеётся голос. Тебе рассказывают, что в последний момент обладатель голоса решил не смягчать приговор .  " Мало что ублюдок, так ещё и придурок каких поискать! " Ты всё таки оборачиваешься и встречаешься с зелёными глазами с ржавчиной у зрачка. В количестве шести штук... Тебе сжимают горло сильнее. И начинают говорить хоть и быстрее, но певучей. О твоей скорой судьбе. И об её ужасах. " А бездумное тело будет гнить потихоньку и никто не будет знать как это лечить. Потому что вылечить смерть души нельзя! " Все замолкает. Тебе уже хочется выдохнуть как единственное слово разлетается словно граната, размалывая тебя целиком. "Ко... нец!!! " Ты больше не видишь, не слышишь и не думаешь. И не сможешь этого сделать уже никогда. *** Холера идёт вприпрыжку по ночным коридорам, звеня бусами и гремя сапогами. Искры разбившейся души заперты в кусочках зеркал и будут греть её ещё долго. Тут любимые сапоги начинают неприятно жать. Девушка ни в чем не бывало снимает их, делает пару цокающих шагов и окончательно пропадает в Лесу. Ненадолго. Не навсегда.