Меня посадят.

Гулкий стук метала о пол в тихом зале – неприятно. Наглая рожа с отвратительным оскалом наточенный зубов, буквальное олицетворение "дай палец, а он и всю руку откусит" – ещё более неприятно. – Пошёл вон, мы закрыты. – Галлахер даже не смотрит на гостя, резко отворачиваясь и ничуть не церемонясь, он не заслужил ни капли его, Галлахера, дражайшего внимания. Он судорожно закуривает, вновь начиная протирать стаканы. На самом деле в этом нет никакого смысла, они и без этого сверкают, ему просто нужно себя хоть чем-нибудь занять. За его спиной горько усмехаются. – Даже не взглянешь на меня? – Галлахер не видит, что происходит сзади. Пол года назад Бутхилл просто свалил в очередное путешествие по галактике, даже не предупредив. Единственное, что он получил – короткое сообщение, говорящее: "Увидимся не скоро". Галлахер злился, потом тосковал и по новой, сейчас же он чисто из принципа не поворачивался, он себя не на помойке нашел всё таки. – Зачем мне это? – Бармен выдыхает дым носом. Нет, он точно не девочка подросток, чтобы убиваться по своему мудаку - бойфренду, но, черт его дери, любил он этого мудака и поделать с этим он ничего не мог. – Прошу... – Бутхилл сказал это почти не слышно, от такого тона сердце Галлахера сжалось, он не бесчувственный камень всё-таки, просто обиженный. Закатив глаза, он всё таки разворачивается и застаёт грустного, но тепло улыбающегося мужчину, от такой улыбки внутри бармена что-то тает, да как на него обижаться можно!? В руках у Бутхилла огромный букет странных стеклянных цветов, словно сияющих изнутри бордовым светом, Галлахер такие никогда не видел. – С днём рождения! – О, так ты не забыл. – Галлахер усмехнулся и вновь затянулся, дым приятно обволок внутренности, он обожал это чувство, но именно из-за него иногда бармен совершал безумные поступки, например сейчас. Галлахер перегнулся через стойку и притянул мужчину за шею к себе, выдыхая белесый дым ему в рот. Бутхилл от такого поворота даже не кашлянул, напротив, широко оскалился, тоски на его лице как и не бывало, и перепрыгнул через стойку, прижимая бармена к стеллажу с каким-то дорогущим алкоголем, параллельно кидая букет в какой-то угол, тот факт, что он искал эти цветы на минимум планетах десяти, его уже не волновал. – Разбей хоть одну бутылку, и её осколки окажутся у тебя в заднице. – От такого тона у Бутхилла по спине пробежали мурашки, но это ещё более заводило, заставляло прижиматься ещё ближе и ближе, пока они не станут одним целым. – Чего припёрся то? С днём рождения поздравить? – Цветочки подарить. – Он улыбнулся и попытался поцеловать наконец Галлахера, на что тот лишь демонстративно отвернулся. – Не дуйся, я на ремонте был. – Ого, и что же нового в тебя впихнули, мистер Великий Рейнджер? – На столь пренебрежительного тона названный Рейнджер лишь рассмеялся и всё таки поймал чужие губы, нежно касаясь их легким мажущим поцелуем. – Подарок на день твоего рождения. – Так и говори, новые плюшки в хер. – Галлахер усмехнулся, затягивая мужчину в полноценный, слегка ленивый поцелуй, обвивая руками его шею и притягивая как можно ближе к себе. Ладно, поругаться он всегда успеет, а сейчас можно и понежиться. – Сколько тебя лет то исполнилось? – Спросил и захихикал, заставив Галлахера тяжело вздохнуть и одарить не читаемым взглядом исподлобья, Бутхилл всегда восхищался этим его умением, чертовски сексуально. – Тринадцать конечно, неужели не помнишь? – этой шутке уже столько лет, но она всё равно смешит Рейнджера. Он опускает голову на плечо возлюбленному, крепко его обнимая. – Меня посадят. – Он констатирует факт, словно Галлахер действительно ребенок. Шепчет это в самое ухо, а затем спускается ниже и целует шею, вынуждая бармена выгнуться на встречу. – Это зависит от того, чем мы будем заниматься...