Бочонок пива и того мудака обратно

«Конец файла», — горела большими буквами надпись на экране. Он умер. Да сколько ж, блядь, можно. Тяжелые удары сердца разрезали темноту, давили на грудь, напоминая, что нужно дышать. Локи проснулся, хватая воздух губами. Бумаги, в которых он лежал уткнувшись лицом, разлетелись по полу. Локи ощупал шею, облегченно вздохнув. Целая. Будто пульсирующие кровоподтеки от пальцев могучего титана и порванные сухожилия остались в другой жизни. Впрочем, хмыкнул Локи, вытерев холодный пот со лба, так и есть. Разбросанные вокруг файлы о нексус ивентах — события, которые не должны были состоятся, но теперь вечно ошивались рядом, напоминая о совершенных ошибках или подвигах — вернули его к действительности. Слава Фрейе, на сломанную шею в ТВА пока жаловаться не приходится. Мобиус был прав. В библиотеке мертвые говорят с живыми. ТВА странным образом подарило возможность взглянуть на жизнь со стороны. Стать наблюдателем, осознать горькую истину о своей природе и двинуться дальше. Конечно, Локи не жалел о том, как прожил жизнь. Заслужить искупление своих грехов даже приятно, если не вдаваться в подробности. Отдать жизнь за брата, который делал из него ебанное посмешище всю сознательную жизнь, безусловно благородно. Побег был бы менее благородным решением, зато не пришлось бы подставлять свою шею. Перед глазами у Локи всплыла картина, как Танос пальцами раскалывал голову Тора. Как кости начинали расходится кровавыми трещинами, грозя вскоре пролить мозговую жидкость на пол корабля. Запах сгоревшей плоти и желчи выпущенных кишок разъедал ноздри. Десятки раненых и сотни убитых молча наблюдали, как убивают их короля с его позволения. Эта картина почему-то пугала больше, чем сама фигура титана. Воспоминания о собственных пытках притупились временем, но забыть их невозможно. Локи многого желал брату, но не подобной боли. Он мотнул головой, прогоняя кошмарное видение. Нет, его это уже не касается. Возможно, тот Локи знал на что шел, но его, Локи из, как ему втолковали, альтернативной ветки таймлайна, мучал простой вопрос. Стоило ли оно того? Конечно, в честь его героической смерти поставили бы какую-нибудь мыльную, душещипательную пьесу. И статую. Мама, будь она жива, гордилась бы: наконец-то вы смогли найти общий язык. Один покивал бы головой и продолжил относится к нему как к пустому месту. А Тор положил бы руку на плечо, сказав что-то в духе: спасибо, брат, что принял удар на себя. Не предал. Чёрт, нахмурился Локи, собирая с пола бумаги. С чего он вообще взял, что Тора волновала бы его смерть. Умер и умер. Похоронить, забыть о никчемном брате и пойти геройствовать дальше. Крушить врагов, как делал это всегда. Локи разместил собранную стопку бумаг на столе. Как удивительно много работы он может сам себе создавать. Впрочем, любопытство и обида — гремучая смесь, которая всегда брала над ним верх. Так было и сейчас: в голову закралась сумасшедшая мысль навестить брата. Помнится, Мобиус говорил, что никогда не поздно измениться. В таком случае, он не будет возражать против его маленькой выходки. Если, конечно, не узнает о ней. До тех пор, пока агенты не научится застегивать свои карманы, ключ от временной двери считай уже у Локи в руках. *** В доме воняло алкоголем. Свет от портала играл бликами на металлических бочонках, в великом множестве разбросанных по комнате. На диване спали огромный таракан и груда камней, громко храпя и почесывая зад. Казалось, упади на Землю метеорит — они не проснутся. Где-то невдалеке на кровати дрыхнул Тор, даже в тусклом свете портала Локи мог видеть, как сползли штаны с его задницы. Едва выступив за временную дверь, Локи угодил ногой в липкую жижу из размокших в эле чипсов. Ботинок уже не спасти, пронеслось в голове, и Локи, зажав нос, попытался стряхнуть налипшие чипсы. Они угодили прямо на батарею банок из-под пива. Раздался грохот, за которым последовал щелчок. — Парни, можно потише, — чья-то рука потянулась к переключателю и комнату озарил яркий свет. Локи вздрогнул, застыв в той позе, в которой стоял. Тор — а это был он, хоть в это было трудно поверить: покрытая жирными пятнами дырявая майка, из-за которой проглядывал пивной живот, заросшая борода и волосы скрывали опухшее от сна лицо — уставился на него так, будто сейчас разразиться гром среди ясного неба. Локи приготовился, что сейчас его не фигурально ударит молнией, но вместо этого Тор со стоном раненого кабана завалился обратно на кровать. — Блядь, просил же Валькирию, чтобы больше не покупала эль по скидке, — рука потянулась к переключателю и комната снова погрузилась в темноту. Локи мог видеть как у Тора светятся глаза, верный знак того, что тот зол и заебан до смерти. Через какое-то время Тор вновь щелкнул переключателем. — Ну и чего ты, блядь, хочешь? — Локи молчал, потеряв дар красноречия. Тор сполз с кровати и ворча себе под нос проклятия, направился к холодильнику. — Посмеяться над братом? Ну так смейся, блядь, имеешь полное право. Локи натянул улыбку, но выдавить из себя смех не смог. Могучий Тор, раньше внушавший трепет своей боевой мощью, сейчас внушал ужас своим внешним видом. Он стоял, облокотившись на дверцу холодильника, сверкал глазом и выпячивал пузо. Даже когда Тору пришлось нарядиться невестой ради спасения Мьёльнира из лап великана Трюма, он выглядел менее жалко. — В первый раз со мной разговаривал крокодил. Зеленый, с крохотными рожками, как на том шлеме, что подарила мать на твоё первое столетие. Всегда знал, что ты членистоногое, — Тор рывком открыл бочонок с пивом, осушил его залпом, а затем обернулся проверить, не исчез ли Локи. Не исчез. Тор открыл следующий бочонок. — Реплития, — Локи поправил брата, больше про себя, боясь поднимать голос. Тор нес бессмыслицу и это пугало. — Но в тот раз водка для ерша была паленая, и помимо ебанного крокодила ко мне пришел исповедаться топор, поэтому, — Тор шумно выдохнул. — я счёл, что вместо белочки явился крокодил. И завязал пить. На неделю. Он осушил бочонок громкими глотками. Вытер усы. — Потом явился дед в блядском трико. Рассказывал о вселенском одиночестве и сожалениях. Рогоносец хуев, шлем больше собственного эго, — Тор скомкал бочку руками словно бумажную салфетку. — Выговорился и растворился туманом, оставив меня гадать, был ли это сон, эль, купленный по скидке оптом, или я наконец-то схожу с ума. К удивлению Тора скомканная тара из-под пива врезалась в Локи, не пройдя сквозь него. Перед ним во плоти стоял Локи, не иллюзия, не крокодил и не сон, а Локи. На его пиздатом костюмчике растекалось вонючее пятно, а под рубашкой уже побаливал синяк. Тор зарычал, ища, чтобы ещё кинуть в Локи. — А сейчас ты, блядь, пришёл. Нахуя? — Тор подтянул сползающие с зада штаны одной рукой и замахнулся на Локи второй. — На-ху-я, объясни?! — Почти готов поверить, что ты скорбишь по моей смерти! — Локи увернулся от ещё одной пустой канистры с пивом, которая пролетела сквозь временную дверь. — Даже польщён. — Ебало завали, — Тор, хрипя, поднял не открытую бочку с пивом, чтобы кинуть в брата, но в последний момент передумал. Жалко. — Сколько, блядь, не пью, а забыть не могу, как… — голос Тора надломился и он замолк, высморкавшись в майку. Он ни с кем толком об этом не разговаривал. Никто из команды практически не наведывался к Тору и он их не винил. Говорить об общем горе было слишком больно. — Как вспомню тот день, так злость все силы забирает. Не смог защитить ни своих людей, ни Землю, ни собственного брата. — Тор сжал кулаки. Если бы Локи не украл Тессеракт, ничего бы этого не было. Тору бы не пришлось смотреть, как титан одной рукой ломает брату кости. Смотреть как безвольно повисает тело, в котором ещё миг назад билась жизнь. Ему бы, блядь, не пришлось... — Похоронить тоже не смог. Вначале потому что не верил, потом потому что не хотел, а теперь, блядь, потому что ты здесь. Иди нахуй, Локи. Просто иди нахуй. Локи не двинулся с места. Не потому что ботинок окончательно прилип к полу, но потому что, вместо молнии, его поразила простая истина. Он надеялся увидеть, что Тор останется тем, кем был долгую тысячу лет: самовлюбленным хамом, которого не беспокоило ничего, кроме своих жестоких игр. Но сейчас Тор стоял перед ним совершенно разбитым, без сил и достоинства, также сильно нуждаясь в брате, как в нём нуждался сам Локи. — Иду нахуй, — послушался Локи, сделав шаг вперед на встречу Тору. Мобиус прав, люди меняются. И он способен меняться вместе с ними. Сверкнула молния, грянул гром, в доме потянуло свежестью. Не подходи, блядь, это предупреждение. Локи проигнорировал это предупреждение, как десятки предыдущих, и продолжил идти сквозь торнадо летящего мусора, в центре которого стоял Тор. — Я здесь, — прошептал Локи, заключая Тора в кольцо рук. — Чтобы тебя обнять. — Локи окатило дождём. Тор, уткнувшись лицом в его воротник, горько-горько плакал. Слезы скатывались и терялись в бороде, а сердце бешено колотились. Живой… Наебал всё-таки. — Еще раз умрешь, — прошептал Тор, крепче обнимая брата, — убью. — Ты же знаешь, — усмехнулся Локи в ответ, — Локи не умирает, он пиздит как бог. Даже если его окончательно сотрут из реальности, Локи обязательно вернётся вновь, чтобы обнять брата ещё крепче.