Peculiarities

Последние дни были наполнены терзанием. После пожара количество беженцев возросло. Мгла окутала поселение, наступила ночь. Похождения мужчин в квартал красных фонарей, жаждущих азарта и утоления их желаний не могли не привлечь внимание назойливого, все время идущего по пятам Ринго. Юноша, даже не краснея, следовал за самураем, то и дело оглядываясь на зазывающих к себе куртизанок. Девушки игриво привлекали прохожих своими улыбками и неприличными жестами. Их услуги имели большой спрос круглый год. За деньги можно получить что угодно, будь тело, будь жизнь и даже устроить чью то смерть. Каждый клиент борделя находит и получает то что ему необходимо. Мизу поняла и не могла не заметить восторженные взгляды ее «ученика» на оголенных девиц. Чтобы избавить себя от его присутствия и, наконец, отдохнуть, самурай подошел к одной из девушек и шепнул что-то на ухо, заставив ту захихикать. Пока Ринго задержался на минуту не отводя взгляда от исполнявшей веером танец девушки, Мизу заплатила той девушке разочаровав ее: та рассчитывала провести время с таким статным молодым мужчиной с привлекательной внешностью высокого роста. Куртизанка подозвала к себе Ринго и чуть ли не затащила его внутрь борделя, пока тот пытался объяснить своему сенсею, что эту ночь ему придется провести не в его компании. Мизу с усмешкой направилась в сторону соседнего борделя в поисках информации об Абайдже Фаулере. Сразу же переступив порог, Мизу услышала то, как раздаются разные звуки: наигранный смех девушек, беседы, крики, приказный тон мужчин. Запах алкоголя, а где то табачного дыма едко ощущались всем обонянием. Все это место наполнено соблазном и искушением. После ранений она не была в состоянии сражаться с кем-то. Мечнику разумнее всего заночевать здесь. Выздоровление и заживление ран займут как минимум неделю. Хозяйка публичного дома — женщина лет тридцати пяти на вид, одного с самураем роста и серьезным взглядом создавала впечатление жесткого человека. Провожая гостя, главная ойран предложила сходить в купальню. «Сейчас там никого нет, остальные гости заняты девушками. Я отправлю к вам одну из лучших, если вы пожелаете.» Стоящая рядом девушка, увидев как хозяйка махнула головой, подошла к человеку в широкополой шляпе и синей дорожной накидке. — Позвольте мне преподнести вам немного удовольствия в виде расслабляющего купания. Это будет приятный отдых после долгого дня. Мизу отказалась от всех услуг, заплатив лишь за ночлег и ужин. Благо, хозяйка выделила мечнику уединенную комнату в самой дальней части борделя. В углу на полу стоит небольшой столик украшенный цветами и чашками, а рядом кувшин с дорогим саке. Мизу решила что саке это излишняя роскошь. Стены украшены яркими изящными узорами и тканями. На одной из стен висит изображение птиц словно символизируя свободу, которую куртизанкам не постичь. Мягкие подушки украшают пол, приглашая на отдых и утонченные удовольствия. Задвинув створки седзе, она положила свой головной убор и меч в угол комнаты. Только сейчас она смогла расслабиться после этой нудной суеты. Рядом лежал футон. Мизу присела, оперевшись на стену. Она уставила взгляд в окно: открылся вид на яркие красные фонари расположившиеся по всему кварталу. Слышен шум кипящей жизни. Тени прохожих растворяются в бездонной ночи. Женщины сопровождают своих клиентов чтобы дальше продолжить ночь в уединении. Скука и голод дали о себе знать. И Мизу спустилась по ступенькам вниз. Миниатюрная девушка с подкрашенными красным цветом глазами и алыми губами покачивая бедрами подошла к Мизу: — Господин, не хотите интересно провести время? — она нагло приобняла Мизу за локоть, прижимаясь всем телом. Мизу грубо откинув руку оттолкнула от себя симпатичную девушку, произнеся ледяным тоном, что она не нуждается ни в чьих услугах. Девушка оказалась настойчивая, продолжая дальше липнуть и якобы не понимая отказа, стала еще сильнее прижиматься к Мизу. Та пожалев о том что вообще осталась в подобном грязном месте произнесла: — Ты разве не услышала с первого раза? Я сказал убирайся от меня. Девушка ошарашенно отступила назад, тихо извиняясь. Сидевший рядом пьяный мужчина привстал и шлепнул куртизанку по заднице намекая на желание получить услуги. Развернувшись, не вынеся присутствия здесь, Мизу поднялась в свою комнату. Голод может и подождать до завтра. Кто то постучался. Мизу раздраженно выдохнула «входи». Отперев седзе вошла девушка с подносом. Быстро поставила зеленый чай и блюда и также быстро удалилась под конец сказав что это прислала госпожа. После трапезы раздраженность немного ушла. Но Мизу даже не притронулась к алкоголю рядом. Такие вещи как выпивка ничуть не вызывали интереса в самурае. Снова постучались. Идиллию покоя снова нарушили. Злобно выдохнув, она велела убираться прочь. Раздражение пульсировало в висках. Наматывая шагами круги по комнате параллельно слушая стуки она сказала чтоб ее не тревожили до утра. Стуки не прекращались, голубоглазая девушка насторожилась и схватила свой меч собравшись обнажить острие клинка. Как внезапно все прекратилось и она облегченно выдохнула. Усевшись на футон, она решила готовиться ко сну. Планы на то, чтобы покинуть это место ранним утром покоились в голове. Створки седзе распахнулись, прервав отдых самурая. — Я велел не беспокоить меня. — Мои извинения господин — очередная куртизанка в ярко красном кимоно соизволила нагло войти в комнату. Короткие волосы до плеч не были заколоты в свойственную для ойран прическу. Молодая девушка лет семнадцати на вид с выразительными глазами и решительным видом вызвала интерес в глазах самурая. Быстро заперев за собой двери, она присела на пол, игнорируя сидевшую напротив. Последняя же, хмурясь, смотрела на девушку, желая услышать объяснений. — Ты глухая или же совсем напрочь глупа? Разве ты должна ослушиваться приказов своей госпожи? — Мизу села широко расставив ноги и сложив руки. Свой клинок положила под одеяло прикрыв вещами. Девушка широко распахнув свои подкрашенные алым глаза молчала. Пара голубых глаз в упор глядели на нее. Взгляд напротив глубок как море. За всю свою жизнь она ни разу не встречала людей с подобным цветом глаз. Она сжала кулаки, ее пышная грудь вздымалась и опадала в ритме ее едва уловимого дыхания, наполняя воздух невидимым вздохом. Сидя в напряжении ей показалось, будто самурай мимолетно коснулся ее. Внезапно Мизу поджала тонкие губы сдерживая эмоции. «Язык что-ли проглотила?» — прошептала она. Недоумение в тоне как будто обдало гейшу ледяной водой. Та словно очнулась, мельком пробежали искры перед глазами. — Позвольте мне… — не договорив девушка встала и грациозными шагами подошла к столику. Взяв в руки кувшин с саке, она плавными утонченными движениями стала наливать саке в чашку. Мизу не шелохнувшись молча наблюдала за ее действиями. Воцарилась атмосфера пропитанная запахом благовоний и шуршанием шелковых одеяний. Тень двух фигур в уединенной комнате борделя медленно отражается в стенах. В воздухе повисло напряжение. Тихие вздохи гейши, сосредоточенный взгляд Мизу замер на девушке. Протягивая чашку с саке, девушка встречается с взглядом самурая.       — Вкус этого саке богат и глубок. Каждый глоток принесет ощущение блаженства и покоя. Прошу Вас, попробуйте. — гейша произнесла глядя прямо в глаза. Небольшая едва заметная усмешка вырвалась с губ Мизу. Держа в руке чашку она поглядела на напиток оценивающе, почувствовала его запах. Выпить не решилась. Дело не только в недоверии, напрочь: девушка не стала бы травить самурая поскольку сама держала в руке свою чашку с алкоголем. Не дождавшись действий Мизу, гейша сделала свой первый глоток. Этим она нарушила небольшой запрет — госпожа учила каждую манерам поведения рядом с посетителями. «Не смейте все время глупо таращиться на клиента. Мужчины предпочитают послушных. Потакайте им. Ваша обязанность — наилучшим образом ублажить клиента.» И ряд других подобных слов. Размеренное дыхание заполнило всю комнату. Злость покинула тело. Молчание девушки привело ее в покой. Самурай не сделал ни одного глотка, а девушка не стала настаивать. Свечи с ароматом благовоний наполнили комнату. Через несколько минут она сделала замечание: — Ты выполнила поручение. А теперь уходи. Девушка сидела неподвижно собрав подол кимоно. Мизу закатила глаза и выдохнула. Куртизанка заправила свисающую прядь волос за ухо. Решив не испытывать терпения тихо произнесла: — Еще нет. Не полностью. Госпожа велела провести с вами эту ночь, господин. Мизу усмехнулась. Сидящая напротив всем своим поведением и дрожью в голосе выдала свою нерешительность и неуверенность. — Провести ночь говоришь? Мне совершенно плевать что тебе велела твоя госпожа. Оставь меня и забери весь саке — от его вида меня уже тошнит. Девушка встала, и собралась уходить как показалось, но она лишь прибралась в комнате, убравшись на столе и начала расстилать футон прямо на татами. Полное игнорирование слов Мизу начало выводить самурая из себя. Она резко встала с татами и кинув на гейшу хмурый взгляд, вплотную подошла к ней и произнесла глядя в ее ошарашенные глаза: — Я сказал прекращай и убирайся отсюда. Девушка попятилась назад. Быстро взяв со стола кувшин и поднос она поклонившись ушла. Присев на футон, начала обдумывать планы на завтрашний день. Ей было необходимо выспаться и хорошенько отдохнуть после последних изнурительных дней в квартале. Лежа и устремив взгляд на потолок, ей вспомнились недавние события. В глубине души ей было действительно жаль ту девушку, чью жизнь она отняла по просьбе Каджи. На что только не пойдут люди ради любви к кому-то. Или же вернее из-за любви к кому-то. Такая привязанность заставляет совершать самые ужасные, самые жестокие поступки. (И даже отнять чью-то жизнь). Чувства вины не было. С ранних лет для выживания приходилось понимать, что на одном лишь милосердии не выжить. Она вспоминала себя в юные годы. Никогда прежде она не собиралась изменить то, кем она была, сделаться девой в истинном смысле этого слова. Неважно, кем она является и кем станет — она все еще не желает становиться ничьей женой. Путь мести, кровавый и жестокий, на который она ступила, никогда не будет приносить ощущение покоя и безопасности. Часто в свою сторону ей приходилось выслушивать фразу «Ты воплощенный дьявол». Лишь ее происхождение и отличие цвета глаз заставляли чувствовать маленького ребенка не таким как все, ощущать себя белой вороной среди остальных.