Прощальная колыбельная Изабеллы

Изабелла совсем не могла уснуть. Она вертелась беспокойно в постели, пытаясь отыскать удобное положение, сминала в руках одеяло и простыню, но ничего не помогало. Сон по-прежнему не шёл к ней. Но зато с каждой минутой усиливалась тревожность, поселившаяся в сердце ещё с самого утра. И причина тому была максимально проста: завтра ей придётся покинуть это место. Уже завтра для неё начнётся новая, совершенно другая жизнь, полная поджидающих повсюду опасностей и сложных испытаний. Когда Изабелла думала об этом, сердце ускоряло свой бег. Ей не хотелось уходить. Она бы никогда себе в этом не призналась, но ей бы хотелось остаться здесь, с младшими братьями и сёстрами. Хотелось просыпаться и засыпать вместе с ними, разделять завтрак, обед и ужин, просто играть и веселиться. Но уже ничего не поделаешь, пришло время и ей покинуть пределы Благодатного дома. Едва слышно тяжко вздохнув, Изабелла перевернулась на другой бок и чуть приоткрыла глаза. В комнату проникал лунный свет, и потому хоть и с трудом, но она всё же могла разглядеть младших братьев и сестёр, спящих на соседних кроватях. Кто-то из них блаженно улыбался во сне, кто-то же, напротив, морщился и хмурился, видимо, от неприятного сна. Но всё же у каждого неизменно было одно: они безмятежно спали, даже не догадываясь о том, что их ждало впереди. А вот Изабелла знала. Знала, что все они — скот, пища для демонов. Знала, что никто из них уже не вернётся, однажды покинув этот дом. И осознание этого делало ей больно, тугими тисками сдавливало сердце и затягивалось на шее смертельной петлёй. На глаза вдруг навернулись предательские слёзы. Дышать стало трудно, в носу неприятно защипало, и Изабелла крепко зажмурилась, дабы окончательно не разрыдаться. Смахнула с ресниц уже готовые сорваться солёные капельки, дала себе мысленную пощёчину. Нет, она не должна плакать. Не должна проявлять слабость. Она обязана быть сильной, ради всех остальных, ради Лесли и тех, кто уже безвозвратно ушёл. В конце концов, она ведь пообещала. «Возьми себя в руки, Изабелла, — строго приказала самой себе Изабелла. Она даже нахмурилась и крепко сжала руки в кулаки, как всегда делала, когда отчитывала малышей за какие-то проступки. — Ты справишься. Ты выживешь» После этих слов она отвернулась от малышей, дабы не бередить без того свежие раны, и с головой накрылась одеялом. Закрыла глаза, прижала колени к груди, обхватила их руками. Несколько секунд ещё полежала так, а затем начала напевать про себя знакомую мелодию. В последнее время она часто стала так делать, когда было тревожно. Это помогало взять себя в руки, придавало ей сил. Прокручивая в памяти незамысловатые мотивы мелодии, которую она про себя окрестила колыбельной, Изабелла легко справлялась с поставленными перед ней задачами, могла смело двигаться вперёд. И, что самое главное, она просто чувствовала себя спокойнее и увереннее. Вот и сейчас тоже. Пока она мысленно напевала знакомые мотивы, то ощущала, как всё её тело постепенно расслаблялось. Сердцебиение замедлялось, дыхание становилось ровным, тяжесть в районе грудной клетки куда-то испарялась. А ещё в памяти непроизвольно начинали мелькать образы из недавнего прошлого. Тонкие пальцы, виртуозно перебирающие струны мандолины, солнечная улыбка, россыпь веснушек и ясные голубые глаза… Наверное, Изабелла запомнила каждую мелочь. Она бережно хранила в сердце каждое воспоминание о Лесли и той музыке, которую он сам сочинял. И сейчас, прокручивая их у себя в голове, она улыбалась. На душе становилось по-необыкновенному тепло и спокойно, все тревоги мгновенно забывались. И теперь стало абсолютно неважно, что было раньше и что ждало её впереди. Главное, что сейчас ей хорошо, а всё остальное не имело значения. Так, погрузившись в светлые воспоминания о беззаботном прошлом, Изабелла и не заметила даже, как задремала. И так, безмятежно и без сновидений, она проспала целую ночь. А на следующий день с гордо поднятой головой пошла навстречу своему будущему.