***
Под предлогом личных дел, Чонхо отправился на поиски колдуньи. Ее дом, ветхая хижина на окраине города, выглядел зловеще. Стены были покрыты странными символами, а воздух пропитан запахом трав и благовоний. Чонхо, собравшись с духом, постучал в дверь. Дверь отворилась, и на пороге появилась старуха с пронзительными глазами. — Я знаю, зачем ты пришел, — проскрипела она, не дожидаясь приветствия. — Ты хочешь вернуть того, кто превратился в куклу. Чонхо кивнул, чувствуя, как надежда вспыхивает в его груди. — Вы можете помочь ему? Колдунья усмехнулась. — Возможно. Но цена будет высока. Чонхо был готов на все, чтобы вернуть Хонджуна. Он посмотрел в глаза колдуньи, и его голос был тверд: — Я заплачу любую цену. Старуха жестом пригласила его войти. Внутри хижины царил полумрак, освещаемый лишь несколькими свечами. Полки были заставлены склянками с разноцветными жидкостями, сушеными травами и странными артефактами. Колдунья указала Чонхо на стул и, усевшись напротив, начала свой рассказ. — Проклятие, которое поразило твоего друга, древнее и могущественное. Чтобы снять его, потребуется редкий ингредиент — слеза искренней любви. — Слеза любви? — переспросил Чонхо, нахмурившись. — Да, — подтвердила колдунья. — Слеза того, кто любит проклятого больше всего на свете, пролитая из чистой и бескорыстной любви. Чонхо задумался. Он любил Хонджуна как брата, как лидера, как друга. Но была ли его любовь достаточной, чтобы снять проклятие? — У тебя есть три дня, — сказала колдунья, словно прочитав его мысли. — Если за это время ты не принесешь мне слезу, твой друг навсегда останется куклой. Чонхо вернулся домой с тяжелым сердцем. Он смотрел на Хонджуна, на его безжизненное лицо, и чувствовал, как отчаяние охватывает его. Как он мог заставить себя плакать, зная, что это единственный способ спасти друга?***
Дни превратились в пытку. Чонхо пытался вспомнить самые счастливые моменты, проведенные с Хонджуном, самые смешные шутки, самые трогательные разговоры. Но слезы не приходили. Он чувствовал лишь пустоту и безысходность. На третий день, отчаявшись, Чонхо сел на пол рядом с Хонджуном и взял его холодную фарфоровую руку в свою. — Я не знаю, что делать, Хонджун, — прошептал он, голос его дрожал. — Я не могу… я не могу плакать. И в этот момент, словно в ответ на его отчаяние, на щеке Хонджуна появилась маленькая капелька воды. Чонхо замер, не веря своим глазам. Кукла не могла плакать. Это было невозможно. Или все же возможно? Чонхо осторожно стер слезу кончиком пальца. Она была настоящей, теплой и соленой. — Хонджун… — прошептал он, и голос его прервался от нахлынувших эмоций. — Ты… ты слышишь меня? Сердце Чонхо подпрыгнуло в груди, словно птица, вырвавшаяся из клетки. Неужели? Неужели это возможно? Слегка дрожащей рукой он провел по фарфоровой щеке Хонджуна, стирая новую слезинку, которая появилась на том же месте. — Хонджун, это ты? — прошептал он, боясь спугнуть это хрупкое чудо. — Ты можешь меня слышать? Кукла, казавшаяся до этого безжизненной, снова едва заметно кивнула. В ее глазах, прежде пустых и холодных, замерцал слабый огонек, похожий на далекую звезду. — Ты… ты все это время был в сознании? — Чонхо не мог поверить своим глазам. Все эти дни, недели, он считал, что Хонджун просто красивая статуэтка, не подозревая, что его друг заточен в собственном теле, слыша и видя все, но не имея возможности реагировать. Еще один кивок. На этот раз Чонхо заметил, как уголки фарфоровых губ Хонджуна слегка приподнялись, словно он пытался улыбнуться. — Хонджун, я… я так рад! Чонхо не смог сдержать эмоций, и слезы хлынули из его глаз. Он обнял куклу, прижимая ее к себе, словно боясь, что это всего лишь сон, прекрасный и жестокий. — Я верну тебя, — прошептал он сквозь слезы. — Я обещаю. Мы найдем способ снять это проклятие. Внезапно Чонхо вспомнил слова колдуньи. Слеза любви. Неужели это были слезы Хонджуна? Но как? Почему он плакал? Отстранившись, Чонхо посмотрел в глаза друга. — Хонджун, почему ты плачешь? — спросил он мягко. Фарфоровые губы куклы снова дрогнули, и Чонхо отчетливо разобрал беззвучное слово, сформированное ими: «Ты». В этот момент Чонхо понял. Любовь, которую искала колдунья, была не только его любовью к Хонджуну, но и любовью Хонджуна к нему. Любовь, которая была настолько сильна, что смогла пробить фарфоровую оболочку и проявиться в виде слез. — Хонджун, я тоже тебя люблю, — прошептал Чонхо, и в его голосе звучала нежность и решимость. — И я спасу тебя.***
С новой надеждой, пылающей в сердце, Чонхо аккуратно взял Хонджуна на руки. Кукла была неожиданно, словно все ее внутренности заменили пустотой. Он вышел из дома, направляясь обратно к хижине колдуньи. Дорога, казавшаяся бесконечной в прошлый раз, теперь пролетела незаметно. Чонхо стучал в дверь колдуньи с нетерпением и тревогой. Дверь отворилась, и старуха, казалось, уже ждала его. — Ты принес то, что я просила? — спросила она, вглядываясь в лицо Чонхо. Вместо ответа, Чонхо протянул ей Хонджуна. Колдунья взяла куклу и внимательно осмотрела ее. Ее взгляд остановился на влажной дорожке на фарфоровой щеке. — Слезы любви, — прошептала она, и в ее голосе прозвучало удивление. — Я не думала, что это возможно… Колдунья отвела их внутрь хижины. Она поставила Хонджуна на стол и начала колдовать, бормоча непонятные слова и размахивая руками. В воздухе запахло озоном и чем-то сладковатым. Чонхо затаил дыхание, не отрывая взгляда от друга. Он видел, как фарфоровая кожа Хонджуна начала светиться мягким золотистым светом. Затем свет усилился, окутывая всю фигуру куклы, и в следующий миг… … Хонджун стоял перед ним, живой и невредимый. — Чонхо? — прошептал он, моргая от яркого света. — Хонджун! — Чонхо бросился к нему, обнимая его крепко-крепко. Он чувствовал тепло его тела, слышал биение его сердца, и слезы радости текли по его щекам. — Ты вернулся, — прошептал он, не веря своему счастью. — Ты наконец-то вернулся. Хонджун обнял его в ответ, и Чонхо почувствовал, как его друг слегка дрожит. — Я… я все помню, — прошептал Хонджун. — Я слышал тебя, Чонхо. Все это время. Они стояли, обнявшись, еще долгое время, наслаждаясь близостью друг друга и осознанием того, что кошмар наконец-то закончился. Когда они вышли из хижины, солнце уже садилось, окрашивая небо в теплые золотистые тона. Чонхо посмотрел на Хонджуна, и в его глазах засветилась озорная искорка. — Ну что, лидер? — спросил он с улыбкой. — Готов вернуться к работе?