Ты всего лишь маленький, слабый вампир

***

«Я бы хотел, чтобы Харланд уже, наконец, убил меня.» Сколько уже это продолжается? Пару недель? Месяц? А может уже прошло несколько лет? Я давно сбился со счета как долго за мной ведется эта охота. Вампиры существовали всегда, и если раньше люди сначала не догадывались о нашем существовании, а позже начинали верить в байки про то, что их может защитить чеснок, осиновый кол или серебро, то сейчас люди перестали бояться и стали собираться в группы, называя себя «охотниками на вампиров», целью которых стало одно: уничтожить наш вид. Эти охотники хоть и являются людьми, но рубят вампиров направо и налево, будто сражаются с детьми, которые не могут дать отпор. От них сплошная головная боль, они патрулируют города и деревни, пройти незамеченным с каждым днем становится все труднее, так еще и с недавних пор патрули охотников начали пробираться в леса. Лес — единственное место, где вампиру удается спрятаться во время охоты, если его обнаруживают за нападением на человека, чтобы не погибнуть приходиться даже пить кровь кабанов или кроликов. Как я выяснил, люди бывают даже более кровожадней чем вампиры. Некоторые охотники насаживают головы убитых жертв на заборы как трофей, а бывают те, кто вылавливает их и держит в подвале связанными цепями неделями до тех пор пока очередной вампир в мучениях не погибает. Именно поэтому я не понимаю, почему он колеблется. Харланд, самый жестокий из охотников, которых я встречал, а также самый непредсказуемый вместо того, чтобы убивать вампиров, он с ними будто играет, преследуя какое-то время, а позже, убивая, напав тогда, когда жертва этого не ожидает больше всего. В этот раз, к моему несчастью, его очередной «игрушкой» стал я, именно поэтому я знал его имя, которое он самолично назвал мне, поймав впервые и требуя запомнить его в обмен на пощаду, и именно поэтому я оказался в лежачем положении на земле с ногой охотника на своей груди, из-за которой не смог подняться и убежать отсюда как можно дальше. Через мгновение его клинок был прижат к плоти моего горла. — Пожалуй, я оставлю тебя в живых, — он решил это за считанные секунды, в прочем, как и всегда. Игра началась по новой. А заканчивалась ли она вообще? Это уже просто нелепость, его действия полностью нелогичны. — Черт возьми, Харланд, хватит играть со мной, как с маленькой игрушкой! Я устал от этой бессмысленной охоты! Перестань меня преследовать, если ты не собираешься ничего делать. — Я поднимаюсь, ногу он убрал, хоть на этом спасибо ему и, отряхнувшись, удаляюсь от него в глубь леса. «Зачем только нужно было нападать? И так из города прогнал, вынуждая бродить по лесу, так еще и не дает нормально поесть — всю дичь распугал. Раз хотел убить, почему в очередной раз оставил в живых? Когда же он, наконец, наиграется? Ведет себя как ребенок» — О, маленький вампир, ты так легко выходишь из себя, — хоть он и говорит это мне в спину на достаточно далеком расстоянии, я все равно могу понять, что произносит он это с насмешкой. — Я оставил тебя в живых, потому что мне весело видеть, как ты страдаешь. Я наслаждаюсь игрой, в которой я являюсь охотником, а ты — добычей, очень забавно, правда? Нарушаю правила, где охотником является вампир, а добычей — человек, ну не весело ли? — он смеется, а я прибавляя шаг и почти переходя на бег, удаляюсь от него все дальше. Через несколько метров я резко останавливаюсь — что-то здесь не так. Обычно, он еще долго бы смеялся вслед или продолжил бы свою охоту, преследуя меня, и изредка кидал бы камни под ноги, как бы говоря: «Я всё еще рядом! Тебе не убежать от меня!», но не сегодня. Поют птицы, шелестит от ветра листва, но от Харланда ни звука — это плохо. Ну точно — не зря я так распереживался — из-за моей спины доносится свист. Обычно такой звук появляется, когда резко ударить чем-то о воздух, например скакалкой. Но в моей ситуации ударили не безобидным спортивным инвентарём, а металлическим мечом. От отсечения головы и мгновенной смерти меня спасает только то, что я успеваю быстро среагировать и отскочить в сторону. — Неплохо, но неужели ты думал, что сможешь меня удивить тем, что не попал под мою атаку, маленький вампир? — Он смеется, показывая этим свое превосходство надо мной. — Ты слишком слаб, чтобы быть серьезной угрозой для меня. Не забывай, что являешься всего лишь моей игрушкой — я буду наслаждаться каждым мгновением, когда ты будешь пытаться сопротивляться. — А разве это не так? Ты не удивлен? Я видел, как расширились твои зрачки, когда ты не попал по мне, — теперь усмехаюсь я, наступила моя очередь возвышаться над ним. Он хмурится и недовольно смотрит на меня, наконец, с него слетела эта чёртова улыбка. — Думаешь, что можешь меня запугать? Маленький вампир, ты даже не представляешь, с насколько жестоким охотником связался. Я не испытываю жалости к вампирам, и ты не станешь исключением. — он приближается, холодно смотря на меня. — Ты можешь пытаться сопротивляться, но это только усугубит твое положение. Я буду наслаждаться каждым мгновением, когда ты будешь пытаться сбежать или бороться. Ты — всего лишь моя игрушка, и я буду использовать тебя так, как мне угодно. — его губы снова расползлись в улыбке, обнажив зубы, сейчас, из нас двоих, на вампира больше всего походил он. Похоже, без драки уйти не получится — этот псих передумал меня отпускать. Что ж, тогда нужно напасть первым, чтобы получить преимущество. Но, видимо, это решение — самое глупое из всех тех, что я принимал, наверное из-за того, что привык к тому, что Харланд только запугивает меня, а я не принял его как серьезного противника. Я бегу на него — нападать в лоб ровняется самоубийству — по этой причине в последний момент разворачиваюсь и, отскакивая от деревьев, заключаю его в фигуру наподобие треугольника. Вампиры очень быстрые — это один из тех факторов, который отличает нас от людей. По моей задумке, он не должен понять, с какой стороны я нападу, так что после нескольких десятков прыжков, я нападаю со спины. Он уворачивается — этого я не продумал — Харланд не должен был понять, откуда я прыгну на него. Затем резко контратакует, и хватая меня за воротник, заставляет повиснуть в воздухе. Это тем более не входило в мой план, хотя, какой там план, я придумал его за пару секунд, естественно, он должен был сработать. Не успев ничего предпринять, я чувствую острую боль в левом боку и ощущение дикой усталости — он вспомнил, что в руках есть клинок и впервые использовал его не в качестве запугивания. По животу начинает течь кровь, пятнами пачкая белую рубашку и стекая на брюки. Харланд смотрит на это все с усмешкой на лице — весело подонку. — Ты думал, что сможешь меня победить? Какой слабенький и наивный вампир. Твоя попытка была бесполезной. Теперь понимаешь, насколько бесполезны твои сопротивления? — он нарочно медленно вытаскивает клинок, по его лицу видно, как он наслаждается моим поражением и болью. — Это только начало, маленький вампир. Я буду наслаждаться каждым мгновением, когда ты будешь страдать. Ты принадлежишь мне, и я буду делать с тобой все, что только пожелаю. — охотник усмехается и, наконец, отпускает воротник, позволяя мне упасть на землю. Приземлившись, я пытаюсь остановить кровотечение, зажав рану рукой, параллельно откашливая кровь, чтобы не захлебнуться в ней. Вдобавок ко всему нельзя выпускать охотника из виду — он может напасть повторно — приходится ежесекундно кивать головой, поднимая на него взгляд и опуская его, проверяя изменения в ране. Попытки безрезультатны: кровь продолжает все также стекать, рисуя маленькими струйками рисунок на руке. — Ты так слаб, маленький вампир. Твоя попытка сопротивления только увеличила твою боль. Ты можешь пытаться остановить кровь, но это бесполезно. Ты не сможешь избежать своей судьбы. — Он подходит ближе, хищно улыбаясь, (но холодные глаза выражают одно презрение) и хватая за подбородок, вынуждает поднять взгляд на него. — Ты можешь чувствовать страх, но это только усилит мое удовольствие. Ты — всего лишь моя игрушка, и я буду играть с тобой так, как мне угодно. — Он усмехается, зная, что полностью контролирует меня. Я хватаю его ладонь окровавленными руками и, жмурясь, пытаюсь её разжать. Из-за крови руки скользят так, что у меня выходит только сильнее раззадорить Харланда. — Ты считаешь, что это что-то изменит? Думаешь, что твоя попытка сопротивления может остановить меня? Глубоко ошибаешься, маленький вампир. Ты всего лишь слабое существо, и я смогу уничтожить тебя без какой-либо трудности. — он отпускает меня, но через секунду раздается звонкий хлопок, и щека начинает болеть от удара. — Ты жалок. Позорище всего своего вида. Вампиры гордые, аристократичные, сильные существа, и что я вижу? Это самое существо, которое вселяет страх одним своим видом людям уже несколько веков, становится не способным сражаться после одного удара клинком? Я разочарован — ты разрушил все мои ожидания о чем-то большем. — он делает вид, что расстроился, но при этом улыбка становится только шире. Теперь я точно напуган — ненависть выветрилась, оставив за собой только страх. Сейчас Охотник меньше всего напоминал человека — больше он походил на монстра из преисподней. У него есть преимущество — клинок — я одолеть его не смогу, а значит, надо бежать. Я еле заметно начинаю оглядываться по сторонам в поисках места отступления, а Харланд будто читает мои мысли. — Думаешь, что сможешь убежать от меня? Ты ошибаешься. Я — охотник, и никакая твоя попытка что-то изменить не сможет спасти тебя. — я отползаю от него, а он начинает медленно наступать, как хищник, готовый в любой момент накинуться на свою жертву. — Ты можешь пытаться отступить, но это мало чем поможет, ты только раззадоришь меня мгновениями, когда будешь испытывать страх и отчаяние. Ты — всего лишь моя игрушка, ни за что не забывай это — ты полностью в моей власти. — Хватит повторять одно и то же! — мысли путаются — из-за этого я допускаю все больше ошибок — за выкрик я получаю пинок в больное место и довольный смешок охотника. — Ты думаешь, что крики и жалобы смогут остановить меня? Более того — это только усиливает мое удовольствие. Что такое? Не нравится, когда называют игрушкой? Смирись и прими свою сущность. — Он приближается ко мне, с лица сползает улыбка, а его голос становится холодным. — Ты можешь протестовать, но это бесполезно. Ты принадлежишь мне, и я буду делать с тобой все, что захочу. Я перестаю что-либо делать, может, если он посчитает, что я сдался, он отпустит меня? — Ты, наконец-то, понимаешь свое положение, маленький вампир? Твоя судьба полностью в моих руках. Ты — моя добыча, и я буду играть с тобой так, как мне угодно. «Пусть говорит, что хочет — если меня не трогает, то я все выслушаю.» От его лица становится мерзко, и я отворачиваю голову в сторону, почти сразу замечаю блеск чего-то, а когда понимаю, что это лезвие становится уже поздно что-то предпринимать. Многие люди считают, что вампиры бессмертны, но на самом деле нас также легко убить, как и человека, просто нас сложнее поймать. Поэтому охотники и охотятся группами, но Харланду удается ловить вампиров и в одиночку. Шея ужасно горит, глаза слезятся, а на языке снова появляется привкус крови. Я заваливаюсь на бок, сил сопротивляться не осталось совсем, так что единственное, что остается — это слушать насмешки охотника и пытаться судорожно вздохнуть, но оба действия мне удаются с трудом, в ушах ужасно гудит, из-за чего я еле слышу, о чем он ведет свой почти монолог — до меня доносятся только обрывки фраз про то, что я — слабый маленький вампир и как ему жаль, что такая хорошая игрушка как я так быстро сломалась. Он смеется, зная, что нанес смертельную рану, и я больше не представляю ни крохи опасности. — Теперь ты будешь моим вечно. Твоя кровь будет питать меня, а твоя душа будет моей игрушкой. «Душу только не трогай, сволочь!» — единственное, о чем я могу думать в этот момент. Кажется, он наклонился ко мне и коснулся шеи — для чего? Проверяет, что пульс точно затих? — Отвали и иди к черту, пожалуйста. — ужасно хрипя, еле слышным шёпотом мне удается его послать — хоть какая-то радость умирающему: послать своего убийцу, показать ему, что хоть он и убил вас, но сломать не удалось. Последнее, что я слышу от него — это смешок и пара фраз, произнесенные над самым моим ухом. — Так легко сдаешься? Ну, что ж, ты не стоишь моего времени и внимания. — он отводит взгляд от меня, и поднявшись, начинает уходить. — Спокойной ночи, маленький вампир. Пусть твой сон будет бесконечным. — он пропадает из виду, оставляя меня умирать в одиночестве. «Чертов охотник, мог бы хоть дождаться, когда я в последний раз вздохну, а потом забрать, как трофей.» Но, видимо, ему ни к чему гордиться такой легкой победой. Да и винить его нельзя — его работа все же и он её выполнил на ура, наверное, позже его назначат работником месяца. Взгляд расфокусировался, в глазах потемнело и я перестал ощущать почву. «Что ж, спокойной ночи, так спокойной ночи, вот, только, сейчас день.»