Преступная организация "Бродячие дети"

В самом сердце старого города «Северск» высились ряды серых, обшарпанных пятиэтажных сталинских зданий. Их угрюмые фасады, увенчанные массивными карнизами, нависали над узкими, грязными улицами. Окна квартир были маленькими и мутными, скрывая за собой жизнь, которая протекала в темноте и сырости. Стены были покрыты трещинами и облупившейся краской, а балконы ржавели и грозили обрушиться. В воздухе постоянно висел тяжелый запах сырости и плесени. Крыши протекали, оставляя на потолках и стенах уродливые желтые пятна. Во дворах скапливались горы мусора, привлекая крыс и тараканов. Улицы были плохо освещены, что делало их еще более зловещими по вечерам. Единственным источником света были тусклые фонари, отбрасывающие причудливые тени на неровные тротуары. В этой угрюмой обстановке жили люди, запертые в своих маленьких квартирах. Старики, одинокие матери, неблагополучные семьи — все они были пленниками этого гнетущего места. Тяжелая атмосфера зданий отражала тяжесть их жизни. Они были подавлены постоянной борьбой за выживание, их надежды и мечты давно угасли. Единственным спасением от безысходности был алкоголь, который они потребляли в больших количествах. В этом старом городе темнота и сырость пронизывали все, от зданий до душ его жителей. Он стал символом заброшенности и упадка, забытым уголком мира, где время словно остановилось. Люди, живущие в этих обшарпанных сталинках, были не только физически, но и духовно сломлены. Они были потерянными душами, застрявшими в заколдованном круге нищеты, отчаяния и безнадежности. Среди таких и жили Бродячие дети, чьи души и тела никому давно не нужны. Их худые тела были закутаны в старое трепье, а лица олицетворяли саму смерть. Их домом был темный, сырой и заброшенный чердак, который был пропитан запахом плесени и отчаяния, но для детей это был единственный дом, который они когда-либо знали. Они были изгоями, выброшенными на обочину общества. Их родители отказались от них, а государство не желало заботиться о них. Бродячие дети были предоставлены сами себе, чтобы выживать в жестоком, равнодушном мире, но даже во тьме они нашли друг друга. У них не было ничего, кроме самих себя, но этого было достаточно, чтобы согреться в холодную ночь или разделить скудную еду. Они бродили по городу, словно призраки, их маленькие ручки цеплялись друг за друга, они искали пищу в мусорных баках и спали, где придется. Их жизнь была постоянной борьбой за выживание, но времена изменились. Теперь главными в городе стали они… Теперь только от них зависели жизни каждого горожанина этой зачахлой столицы, только они могли решать, кто сегодня может жить, а кому пора проваливать в поднебесный ад. ----------------------------------------------------------------------------- — Твою мать! — громко ругается Хенджин, суетливо пытаясь отряхнуть пролитый напиток. — Ты решил, что именно отряхнуть, а не вытереть эту злощастную бедную воду будет более разумным решением? — показушно громко фыркая, усмехается Минхо, — или ты реально отупел за эти три безработных дня? Салон заполняется сизым дымом, выпущенным изо рта Ли, и это вызывает бурное негодование соседа, который открывает окно со своей стороны и недовольно машет рукой для более оперативного проветривания. — Тварь ты, а не кот, — плюется Хенджин, сгорая изнутри. Не только от нахлынувшей спонтанной злости, но и совсем капельку от стыда, потому что опять над ним насмехались. В этот момент в комнату заходит крупный парень, которого они все благополучно называли «просто Двэкки». — Не обижай, пожалуйста, моего принца ненаглядного, а то он совсем работать перестанет, — он поставил на стол кружку с принтом райна гослинга и сел на старый обшарпанный их общий диван, — ты ведь даже не представляешь, каких усилий нам требуется, чтобы он себя чувствовал здесь комфортно. — Сука… — Минхо стряхивает пепел со своей сигареты и пытается слезть с подоконника, — Чан просил в семь вечера к нему в кабинет зайти, а уже четыре минуты восьмого, — он все еще пытается слезть с подоконника, — да кто, сука, такие высокие подоконники то строит, а?! — Великаны. — Хенджин без труда спрыгивает со своего подоконника и идет к выходу. — Это ты типо на себя намекаешь? — Минхо все еще пытается аккуратно слезть с этого чертова подоконника, так как прыгать он боится. Слишком высоко. — Ну не на Чанбина же! С этими словами и с улыбкой на лице, Хван выбежал из просторного зала по коридору, навстречу прекрасному вечернему времяпрепровождению с его картинами. «Я же предупреждал себя, просил не лазить больше на них, ну сука» — досадно у себя в голове повторял Ли, все еще пытаясь аккуратно слезть с этого пиздецкакоговысокого подоконника.