Когда ты теряешь кого-то, это чувство всегда остаётся с тобой, постоянно напоминая тебе, как легко можно пораниться.
***
— Совсем недавно была годовщина, представляешь, пап. Мы уже пять лет вместе на одной сцене и еще два года до этого спали все вместе в тренажерном зале, изматывая себя постоянными тренировками, — Бомгю присаживается напротив окна, смотря на только что ровно вставшую на свое место луну. Она ему напоминает о том самом дне, когда жизнь перевернула его на сто восемьдесят градусов, треснула по голове чем-то тяжелым и вернула обратно, выпуская из своего захвата. Только вот Бомгю продолжает оборачиваться назад. Думает, вдруг что-то наконец-то сможет поменяться в этом мире, если вновь встанет к тому событию лицом. Правда, ему не дают этого сделать. Крепко держат за щеки и заглядывают в глаза. Колдуют так, явно. — Мы выступали на днях с новой песней. Очень тяжело все дается во время камбека. Но я стараюсь, потому что это именно то, чем бы я хотел заниматься всю жизнь. Это явно можно назвать мечтой. Или целью. Мне просто нравится, пап. — Бомгю прижимает к себе ноги, натягивая на них футболку, и сцепляет руки в замок. Держит себя, чтобы никуда не сорваться. Парень улыбается. Ему так не хватает всего того, что было пару лет назад, когда этот человек был еще жив. Когда пытался научить его чему-то новому и направить в нужное русло. Папа вовсе не был потрясающим человеком, но он был единственным, кто поддерживал его молча. Без лицемерия и бездушной поддержки. — Мне намного легче дался этот камбэк. Мы с ребятами будто бы ближе стали. Ну, это правда, потому что прошло пять лет с начала совместной работы. Сейчас они для меня — вторая семья, даже если не первая. Потому что уже так не привычно просыпаться и видеть кого-то другого за пределами своей комнаты. Я когда к маме приезжаю, такое ощущение, что в гостях нахожусь. Там все по-другому, хоть ничего и не изменилось. Парни заменили мне всех. За это им огромное спасибо. Ему не плохо. Бомгю привык разговаривать с ним, когда становится совсем тяжело. Приходить к кому-то из мемберов перестало входить в привычку, потому что у тех и своих проблем по горло. А ему просто нужен один несмелый разговор, чтобы пойти дальше, не обращая на какие-то трудности особого внимания. — Такое ощущение странное у меня. Вроде вот недавно мы выпустили альбом, только сели, чтобы передохнуть, а после вновь началось по новой. Съемки, фотосессии и так далее по списку. Я не жалуюсь, ты только не подумай. Просто сложно, но мне нравится. Я стараюсь привыкнуть ко всему этому до сих пор. Даже теперь без дела не могу сидеть, потому что график на постоянной основе у меня забит. В выходные мы обычно выбираемся все куда-нибудь перекусить, чтобы отдохнуть от камер и людей в целом. Стараемся насладиться обществом друг друга по полной. Я ужасно боюсь потерять этих парней. До боли сжимает колени, обтянутые светлой кожей. На ней явно останутся неприятные красные следы, но сейчас это единственный способ не расплакаться. Сложно воспринимать все происходящее даже спустя столько времени. Прошло полтора года, а он все никак отпустить не может. — Субин до сих пор спрашивает про тебя. Я не виню его в забывчивости, просто как-то неприятно становится. А может, это просто боль такая. Не знаю. Мама, кстати, тут недавно к нам приходила. Ее Енджун пригласил просто поболтать, сказал, что будет теперь он жаловаться ей на меня, а то чего это только я постоянно звоню и говорю, какие они плохие? Не хотелось ее видеть вовсе, на это даже отдельной причины не было. Просто не хотелось, вот и все. Тут, наверное, играет больше чувство вины. Мама у него тоже не святая женщина, поэтому, когда с отцом развелась, чуть ли не силком уводила своего сына от этого мужчины. Бомгю даже практически не сопротивлялся, потому что родительнице противоречить не хотелось вовсе. Раз мама сказала, что папа плохой, значит так и есть. Ведь она не будет врать своему сыну? Или будет? — Была бы у меня сейчас возможность, то я на пару бы дней уехал обратно в Тэгу, потому что там место так хорошо наполнено всем. И приятным, и ужасным. Там была моя жизнь, которая так резко перебралась сюда, а после и меня утянула за собой. Странно и непривычно до сих пор. Каким бы папа не казался в глазах Бомгю плохим, сколько бы он не думал об этом — понять все равно не может. Почему? Что папа сделал маме, что та просто запрещает им общаться? Ничего. Жаль, что сам Бомгю понял это довольно поздно. Когда красная луна взошла на небо в начале февраля. — Я рад, что сейчас имею, рад, что не опустил руки на самом важном моменте. Все благодаря тебе. Папа, спасибо тебе большое за поддержку и веру в меня. Родной человек всегда будет родным, чего бы он не сделал. Папа никогда ничего против Бомгю не говорил. Всегда старался быть рядом в трудное время, хоть тот и не показывал слабости перед мужчиной. Даже когда отец узнал, что сын занимается танцами, то поддержал, сказал, что у того даже получилось бы пробиться в айдолы, если бы так Бомгю этого и желал. Помогал ему морально и материально. Мама на его фоне вообще слова сказать не могла. Точнее, Бомгю этого слова просто не воспринимал. Шел упорно к своей целе и мечте. К их мечте. — Я добился. Я смог. Это наша с тобой заслуга. Бомгю делает глубокий вдох, резкий выдох, — так хореограф учил, чтобы восстановить дыхание и прийти в норму. На самом деле просто старается отвлечься от нарастающей паники и неприятных воспоминаний. — Сейчас мне бы многое хотелось рассказать тебе, но это пока что нерешенные проблемы, с которыми сначала стоит разобраться, а потом уже и говорить. Привык так, знаешь ведь. — Бомгю вытирает нос тыльной стороной ладони, пальцами немного на глаза надавливает, потому что уже болеть от слез начинают. Хочется крепко кого-нибудь обнять. Себя давал трогать довольно редко. Не привык к ласке в свою сторону. Даже тактильный Кай перестал к нему лезть после первой некрупной ссоры. Но его явно сейчас не хватало в комнате. Хюнин вырубился еще с часа три назад, потому что все время до потратил на прогон хореографии. — Поговорю с тобой еще немного, мне потом надо будет уходить. Поболтаю с тобой обязательно в следующий раз, пап. Родного запаха, да и в целом человека так не хватает рядом. Бомгю обнимает колени в поисках тепла и чего-то похожего. Но все не то. Вместо неприятных воспоминаний в голове всплывают картинки подростковых бунтарских будней, когда на все нет он отвечал да. — Я сейчас вспомнил, как в пятнадцать ты увидел, что я курю, а вместо того, чтобы ругать меня, сказал, что я очень быстро спалился. Надо, мол, быть мне аккуратнее. А я тогда так испугался, как в ванную комнату залетел и давай руки намывать. Спасибо, что мама об этом не узнала. Она мне за электронные сигареты голову хотела открутить каждый раз, благо забросил я всю эту фигню. — Бомгю улыбается приятным моментам. — Тогда вообще наша последняя встреча с тобой была. Грустно, что прошла она в таком ключе, но уже ничего не изменить. Прости. Первое прости слетает с его губ. Даже особой причины не было для этого. Просто посчитал, что сейчас это просто необходимо. Это он сейчас думает, что приятный момент. А тогда у него чуть сердце не остановилось от страха. Хотя, отец его никогда не трогал, не поднимал руку, да даже голос не повышал, потому что сын был единственным для него на этой планете. — Еще вспомнил кое-что. Ты, наверное, уже даже и не помнишь всего этого, но я должен сказать. Помнишь, как я к тебе постоянно бегал, тыкал пальцем в плечо и кричал о том, что ты не сможешь меня поймать, а по итогу я ушел тогда с кухни с огромным синяком на ноге и с веселой улыбкой на лице. — Бомгю прикрывает рот рукой, чтобы не засмеяться на всю комнату. Остальные мемберы явно рады не будут. — Ты тогда пришел ко мне в комнату, извинялся долго, потому что думал, что больно мне сделал. Прости, что заставил так считать. Второе прости. Тоже ни за что. Просто так, потому что считает нужным. — А помнишь, когда я обещал приехать к тебе, даже дату помню. Седьмое января прошлого года, но тогда не получилось из-за съемок. Надо было отменять, переносить все. Знал ведь, что тебе плохо. Знал, но не приехал. Мы с тобой разговаривали обо всем, даже планы на будущее строили, потому что я так внушил себе, что ты останешься со мной до конца. А ты знал, поэтому просто улыбался и ничего не говорил. Продолжал мне верить, что все и правда пройдет. Что все болячки исчезнут в один момент, потому что так захотел твой сын. Это мне бабушка сказала потом, только не обижайся на нее, она не специально мне все это рассказала. — Бомгю мелко начинает подрагивать, зарывается носом за шиворот и громко всхлипывает. — Прости меня, папа, прости-прости-прости тысячу раз. Сейчас извиняется не без причины. Знает, что виноват, знает, что мог, но не приехал. С папой много всего приятного связано. Эти моменты перебирать и перебирать, а Бомгю надо бы прилечь и поспать. Завтра вновь вставать рано и ехать на расписание. Никакого отдыха еще ближайшие недели две. Тонны мероприятий, каких-то встреч и мировой тур. Дальше будет легче. Дальше будет больше. Он в последний раз смотрит на красную полную луну. Давно не видел ее. Или его. Там одно и тоже. Сложно одинаково, боль равносильна переломанной ноге перед важным концертом, а слезы уже не кажутся такими жалкими. Особенно, когда их никто не видит. Кровать встречает приятной телу прохладой, но Бомгю все еще немного перетряхивает. Стоит сейчас просто прикрыть глаза, забыть про свой монолог минутой ранее и заснуть тревожным сном. Может быть, под утро обнимет крепко мягкую игрушку, а там уже и вставать надо будет через час. Но это его не касается. Перекладывает полностью все проблемы своего недосыпа на будущего Бомгю, как привык это делать всегда. Только он прикрывает глаза, готовый провалиться в прекрасное место, как в комнату стучат. Когда он только ложился, часы показывали начало второго ночи, поэтому он ни малейшего представления не имеет, кто может находиться по ту сторону двери. Явно кто-то из мемберов. Бомгю не отвечает, старается делать вид, что спит, потому что объясняться ему не хочется, хоть и знает, что не придется. Никто и не ждал ответа, поэтому сразу же входят, тихо прикрывая дверь за собой. — Гю-я, я знаю, что ты не спишь, — Бомгю не знал, кто есть за дверью, он просто надеялся на этого человека. Именно его сейчас не хватало рядом. Он подходит ближе к кровати, опускается рядом, потому что место на спальном ложе довольно мало. Ничего не говорит какое-то время, просто не хочется нарушать приятную тишину. Енджун всегда так приходит просто посидеть, просто побыть с ним в трудное время. Такое случается довольно редко, но надо бы сказать отдельное спасибо. Бомгю двигается к стене, освобождая место рядом. Откидывает одеяло, а мягкую игрушку убирает в сторону. Ждет, когда к нему прилягут и он сможет обнять. Скучал. С этим расписанием вообще не получается проводить время вместе. Только если так, выбираться поздними ночами в комнату к Бомгю, — он единственный живет один — и просто засыпать, на другое сил нет. Енджун улыбается этому действию, в темноте этого явно не видно. Ложится рядом и загребает младшего к себе в объятия. Уснуть из них никто не пытается. Бомгю прислушивается к равномерно бьющемуся сердцу парня. А тот в свою очередь наполняет легкие родным запахом. — Я так давно не видел красную луну. — Джун поглаживает парня по спине. — Она каждый раз появляется после выхода нашего нового альбома. Приятно, наверное, тоже переживает. — Как ты узнал, что я не сплю? — Бомгю говорит куда-то в плечо, совсем тихо, будто вот-вот заснет. — Мы с тобой живем рядом друг с другом. Вышел попить, увидел луну и подумал, что ты явно сейчас не собираешь ложиться. А дальше у меня свои секреты. — Он тихо смеется и прижимается чуть сильнее. — Не переживай сильно, дальше легче будет намного. Да и мы рядом с тобой. — Я не переживаю, честно. Ты же и сам должен прекрасно это понимать. Пока у меня есть ты и ребята, это будет ужасно эгоистично. Каждый из нас старается в равной степени. — Бомгю чуть отстраняется, чтобы посмотреть на парня. Правда ничего не видит в темноте. — Я знаю. Я все прекрасно знаю. Можешь мне не объяснять. Он обратно его притягивает к себе и прикрывает глаза. Енджун выучил Бомгю за те пару лет, что они работают и общаются, на все сто процентов. Он его понимает даже лучше, чем Бомгю понимает сам себя. Сложно было к такому прийти, потому что за хаотичным мальчиком с тупыми шутками про возраст скрывается тихая и очень ранимая натура. Он всегда приходит. Чуть позже чем хотелось бы, потому что дает поговорить с отцом, и чуть раньше, чем он уснет. Со всеми изъянами Енджун его знает, ценит, понимает и любит. Любит так, как никто другой в этом доме, да и вообще в жизни, этого не делал. Другой Любовью с заглавной буквы, которая строилась не малое количество времени. С поцелуями в уголок рта, с объятиями крепче, чем просто дружеские, и со сном вместе. Бомгю благодарен этому парню за то, что просто есть, что не оставил в трудное время пару лет назад, а наоборот, старался быть намного ближе. Тогда он подумал, что это просто переживания как за одного из участников группы. Долгие разговоры ночами по итогу привели не к тому, что вообще планировалось и ожидалось. Сначала их отношения сложно было вообще так назвать. Потому встречаться они могли только в комнате пару раз в неделю. Дальше стало проще, когда произошел разговор с остальными парнями. Им тоже отдельное спасибо за то, что просто поздравили, обняли и больше ничего не спрашивали. Правда, навозились они тогда с бумагами и неразглашениями, с правилами и с лекциями от менеджера. Но это давно пройденный этап, которым вспоминать хоть и приятно, но страшно. Так они переживали за сохранность своих отношений. Енджун приходил в то время довольно часто, сам плакал, прижимаясь к младшему. Сейчас об этом старается не вспоминать, потому что стыдно и неловко, а Бомгю вечно с этого смеется. Сейчас все хорошо. Енджун всегда говорил — дальше будет намного легче. Не соврал. Дальше и правда намного легче. Ни в какие конфликты никто из них не вступал, их за два-то года никто не поймал, не были никаких статей. Менеджер, директор и мемберы очень благодарны им за это. — Енджун, ты бы хотел когда-нибудь бросить все, что мы имеем и уйти жить спокойной жизнью без всего? — Бомгю никогда по ночам на душевные разговоры с кем-то не пробивает, особенно на такие темы. — Куда я от вас денусь? Были мысли, но сразу старался прекращать о таком думать. У меня есть вы, а это вообще единственный смысл моей жизни. Вы, ребята — все, что у меня есть. Ну, и фанаты. Без вас я не был бы собой. — Енджун спускается на кровати чуть ниже, чтобы быть на уровне лица Бомгю. Притягивает за щеки к себе, прикасается лбом к чужому и прикрывает глаза. Всегда так делает, когда чувствует напряжение или тревожность у кого-то из них. Бомгю рвано выдыхает и повторят действия старшего. — Бомгю-я, я от тебя, да и от вас всех просто не смогу сбежать. Вы не отдельная часть моей жизни. Вы и есть моя жизнь. Он приближается, целует в уголок рта. Прикасается к губам, чуть позже, когда чувствует ответную реакцию, со всей нежностью и аккуратностью. Рукой убирает лезущую в глаза челку. Мальчик двигается медленно и очень аккуратно, дабы не испортить всю атмосферу этой ночи. Енджун понимает, что такими темпами нормального ничего не выйдет, поэтому перехватывает инициативу на себя. Енджун уверенными движениями прижимается к младшему, перемещает руки на шею, а после несильно надавливая на нее. Бомгю в свою очередь закидывает ноги на чужие. Запутывает руки в волосах, пропуская между пальцев пряди. Сминает губы в легком напоре, а когда во вкус входит, закусывает нижнюю губы, после зализывая свою небольшую пакость. Поцелуй выходит в рамках приличия, дальше, чем положено, не заходит. Они отстраняются друг от друга через минуты три, смотрят в глаза напротив и неловко прикрывают глаза. До сих пор не привыкли к настолько интимным моментам. Енджун прижимается лбом к плечу Бомгю, пытается отдышаться от таких моментов каждый раз, а после снова припадает к чужим губам. Младший и не против, ему нравится такое. Сколько бы времени они не встречались. Сколько бы всего не происходило. Ночные поцелуи останутся в памяти у каждого мертвой хваткой и никуда точно оттуда не уйдут. Ночь всегда была только для них двоих. Никаких орущих мемберов, никакого надоедливого менеджера и вечно спешащего стаффа. Только они вдвоем и красная луна. Енджун любит Бомгю на все сто процентов. Тот отвечаеть ему тем же, храня под ребрами все переживания, которые рассказывает только одному, не существующему больше человеку.