Совсем как собака

Белые яркие вспышки камер слепили, но, будучи актерами, Тилл и Иван давно привыкли к фотосессиям. Вживаясь в роли, что были им даны, позируя так, словно предугадывая мысли фотографа, взаимодействуя друг с другом так, как понравилось бы фанатам — все это получалось у них на автомате, без раздумий. Хотя Иван любил добавлять больше фансервиса, чем Тилл, которому по душе было показывать себя настоящего своим фанатам, они хорошо сработались на этом сэте.Они были одеты в школьную форму, но выглядели как студенты. Им надо было сделать много фотографий для журнала, и казалось, что выделенное время шло неимоверно медленно. К середине съемки Тилл устал. Ему казалось, что можно было сымпровизировать или добавить что-то к скучной фотосессии. Профессиональный актер, он искал, с чем можно было бы поиграться, чтобы лучше передать атмосферу, что можно было бы добавить, чтобы итог не вышел таким скучным. Тилл был невероятно творческим человеком, которому приходилось засовывать свои порывы куда подальше и следовать указаниям режиссера. Некоторые его импровизации попадали в финальную версию, и фанаты всегда сходили с ума, узнавая, что деталь, которую они заметили и которая добавляла глубину в характер персонажа, была придумана их любимчиком. Тилл спросил разрешение у ассистента фотографа и решил покопаться в аксессуарах и дополнительных предметах. Черный предмет, лежавший чуть ли не на самом дне, привлек его внимание. Сначала ему показалось, что это портупея или тонкий ремень на бедро, но, достав предмет из коробки, он сильно удивился. — Откуда тут взялся намордник? — изумленно пробормотал Тилл себе под нос. Иван был занят сольной съемкой, но его взгляд не покидал Тилла. Он всегда смотрел на него, и иногда фотографу приходилось звать несколько раз его по имени, прежде чем парень снова обращал внимание. Увидев, что Тилл что-то нашел, Иван запросил перерыв и решил поболтать с коллегой. Стоило ему подойти ближе, как Тилл подпрыгнул и постарался спрятать за спиной предмет, который ввел его в ступор двумя минутами ранее. Но внимательные глаза Ивана уловили все: и ремни, и смущенный взгляд парня, его подрагивающие губы, порозовевшие щеки. — Тилл? — его голос был мелодичным и до мурашек приятным, когда он знал, что ему хотелось; Тилл проклинал этот красивый голос и то, что у него, бывало, колени подкашивались, когда Иван шептал ему на ухо или указывал на что-то. — Что это у тебя? — Забудь, — он хотел развернуться и запихать намордник обратно в коробку. Он знал, что если Иван увидит, то беде не миновать. Но Иван уже стоял вплотную к нему, прижавшись грудью к его спине, перехватив его запястья и склонив голову на его плечо. Тилл чувствовал его дыхание на шее и невольно содрогался. Он машинально отдернул голову. Предпринимать что-либо уже было поздно. Темные бездонные глаза Ивана засияли, как только он увидел, что все это время Тилл держал в руках. — Тилл… — голос Ивана стал ниже и тише, словно он не хотел, чтобы их услышали. Тилл облизнул губы и внутри у него все сжалось, стоило Ивану заговорить своим чарующим голосом. — Ты что, не можешь дождаться вечера? Поедем ко мне, и тогда… Ай. Иван зашипел от боли. Тилл наступил ему на ногу. Он злобно, но не без тени любви кинул на него взгляд, говорящий: «не здесь и не сейчас». Все-таки им до сих пор нужно было скрывать отношения, хотя слухи, что окружали их, были правдивы. — Тилл? — фотограф подошел к парням и увидел, что тот сжимал в руке. — О, вы хотите использовать это для съемки? Как же я раньше не подумал! Это подогреет интерес к фотографиям, стоит лишь людям узнать, что вы фотографировались с намордником.- Нет, мы не будем это использовать, — парень положил намордник на стол и, скрестив руки, оперся на него. — Я абсолютно не собираюсь надевать ошейники или намордники. Он бросил многозначительный взгляд на Ивана, чьи глаза превратились в полумесяцы, а улыбка из дружелюбной стала ехидной. — Я могу надеть намордник, — предложил он. Он с удовольствием наблюдал, как меняется выражение лица Тилла. Удивление сменялось откровенным шоком, потом недоумением, затем отрицанием, а в конце злостью. — Чудесно! Такие фотографии будут очень цениться. Возвращаясь на основную локацию после перерыва, Иван и Тилл шли вместе. Вдруг Тилл ударил Ивана в бок, и им пришлось остановиться. Он положил ладонь Ивану на плечо и попытался нагнуть его; Иван поддался. — Какого черта ты творишь? — он зашипел ему на ухо, выражая свое скопившееся негодование. — Я же сказал, что мы не будем это использовать. Зачем ты влез? — Я сам захотел, — было его ответом. Он смотрела на Тилла в упор. — Ты что, агрессивная собака, что бросается на всех, чтобы намордник носить? — Тилл поверить не мог в то, что его парень вытворял. — Я не понимаю… — Ты не хочешь, чтобы я его надевал? — тихо спросил Иван, поправляя пиджак. Тилл опустил голову. Он не горел желанием надевать на него ошейник или, чего хуже, намордник. Он не был против, если бы это доставило удовольствие его парню, но использовать это для фотографий, которые увидят тысячи людей, звучало не очень-то приятно. — Это просто странно, — Тилл фыркнул и отвернулся. — Я не хочу, чтобы ты такое вытворял на публике. — Тилл, мы актеры, — Иван стал вмиг серьезным и попытался утешить своего любимого. — Если это понравится публике, то мы не должны бояться выполнить это. Ты же сам мне так говорил. Помнишь, когда я только пришел на съемки? Когда мы узнали, что у нас будет сцена поцелуя, что я должен буду душить тебя? Твой совет мне тогда очень помог. — Я знаю, — парень смущенно выдохнул, у него снова задрожали губы. — Дело не в этом. Я не против, если бы ты сам захотел попробовать что-то со мной… Тилл попытался спрятать свой взгляд. Он ненавидел объясняться таким образом. Ему легче всего давалось излагать свои чувства с помощью творчества, а простые слова, выходящие из его рта, были далеко не такими красивыми, как тексты песен, что он писал вечерами. — Я не хочу, чтобы это доставалось кому-то другому, — выпалил он и поспешил вперед, чтобы успеть за фотографом. Иван остался стоять на месте в недоумении. Тилл только что буквально признался ему в любви. Это было не впервые, но сердце Ивана разрывалось от счастья каждый раз. Он медленно поднес руку к груди и судорожно схватился за рубашку. Ему казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет, разорвется на мелкие кусочки. Никто другой не мог заставить его чувствовать такие эмоции. Догнав Тилла, он уже хотел было отговорить фотографа, но парень вдруг подошел к нему сзади. — Давай я помогу, — предложил он, и Иван услышал искренность в его голосе. Он почувствовал, как ловкие руки застегивают сзади ремешок. — Удобно? — Да, спасибо, — он смотрел на парня глазами, полными любви. Тиллу ничего не оставалось, кроме как растаять под этим взглядом и изобразить полуулыбку. — Непривычно, но сойдет. Следуя указаниям фотографа, они позировали снова. Сначала Тиллу было слегка некомфортно от того, что его парень буквально носил намордник, но касания Ивана и тихие слова, слышные только им двоим, помогли ему привыкнуть. Только Иван обладал такой способностью. Но фотограф начал спрашивать с них позы одна страннее другой: то Иван должен был сесть на пол и положить голову на колени Тилла, то стоять позади, наклонившись к нему, то Тилл должен был тянуть Ивана на себя с помощью ремня намордника. Тиллу казалось, что Иван наслаждается такой ролевой игрой. Иногда парень задумывался, насколько странным является его парень: неужели людям может нравится изображать животное? Иван раззадорился и начал касаться парня везде. Поначалу это было едва заметно: руки чудесным образом оказывались на спине, пальцы проходили по шее, по бедру, на боку, легонько проходились по лопаткам. Но вскоре даже фотограф просил их стоять подальше и не касаться друг друга. Желание прилепиться к Тиллу было очень характерно для персонажа Ивана, но съемка была в абсолютно другой тематике. Потом уже даже сам Тилл напоминал Ивану, что они на работе и не могут так себя вести. Дома можно все: целоваться, касаться, кидать на кровать, подхватывать на руки, сажать на колени. А сейчас вести себя нужно максимально подобающе, и ему приходилось отталкивать от себя Ивана. — Хорошо, а теперь встаньте спиной друг к другу. Да, вот так. Тилл, подними руку с ремешком повыше, чтобы ее хорошо было видно в кадре. Смотрите так, будто вы знаете, что стоите спиной друг к другу и хотите что-то друг другу сказать. Вот, идеально. Иван, ты прямо как настоящая овчарка смотришь на Тилла. Смягчи взгляд. — Настоящая собака, только не гавкает, — пошутил Тилл, но постарался не менять выражения лица, чтобы не мешать съемке. — Тилл, мне нужно, чтобы ты выглядел более раздраженным, — фотограф снова просил его, но Тилл был слишком занят своими мыслями. — Тилл? Ты слышишь меня? Но Тилл уже изобразил необычайно раздражение и нахмурил брови. Иван гавкнул. По-настоящему. Как собака. — Ты хоть одну секунду можешь быть нормальным? — зашипел Тилл, разозлившись. — Какого черта ты творишь? Ты- — Шикарный кадр! — воскликнул фотограф, а парень вопросительно смотрел на него, кидая взгляд на своего любимого. — Получилось отлично, хорошая работа. На сегодня закончим. Тилл так и остался стоять на месте, не двигаясь. Он очень странным взглядом посмотрел на темноволосого. — Ты снимешь намордник или мне придется ехать домой в таком виде? — спросил Иван. Он мог бы снять сам, но ему хотелось, чтобы это было сделано руками Тилла. — А, сейчас. Переодевшись в обычную одежду, они поспешили к выходу. Тилл остановился на ступеньках, собираясь вызвать такси, но парень его остановил. Он томно смотрел на него своими неестественно темными глазами. — Может поедем ко мне? — с ноткой наивности предложил Иван, кивая в сторону своей машины. Тилл улыбнулся. Он взял своего парня за руку и пошел к машине, уже в предвкушении того, как они проведут весь вечер вместе и продолжат то, на чем остановились на съемках.