Интересен ли я?

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что пытаюсь чаще выходить в коридор университетского общежития, чтобы только случайно встретить его. И хотя я видел его всего пару раз на неделе, я всё ещё на автомате продолжал зачем-нибудь выходить в коридор. Сердце отчаянно требовало увидеть его. Но я так и не увидел, как же выглядело его лицо целиком. Я боялся смотреть на него, это бы меня рассекретило. Я видел его безэмоциональное выражение лица в скользь, я видел его улыбку, что он посылал своему другу, когда прощался, я видела его ходьбу со спины и эти невероятно красивые волосы, выглядящие прекрасно со всех сторон. И ещё до того, как я начал лихорадочно слоняться по коридору, лишь бы поймать ещё один кусочек его внешности, я зачем-то попытался найти его страницу. Но я не знал ни как его зовут, ни что ему было интересно. И тут, в беседе нашей общежития в Kakao Talk я обнаружил единственную аватарку без личной фотографии, фото кейпоп айдола, которого я знал, потому что тоже слушал эту группу. На странице не было никаких личных данных, лишь имя «Ли Минхо», но я не знал является ли этот парень Ли Минхо или кем-то ещё. Последней зацепкой была ссылка на группу, но в группе я не нашёл ничего кроме красивых рисунков. И я тогда подумал если этот Ли Минхо, умеющий так рисовать и чувствовать, правда он, я бы очень сильно хотел познакомиться с ним. Но страх, он окутывал меня, сжирал изнутри. Я никчёмный, бесполезный и неинтересный. Я никого не привлекал никогда даже для дружбы, а значит выдающейся внешностью не блистал. Я бы забоялся поддержать разговор и испортил бы всё. Я бы забоялся открыться. Забоялся бы проявить инициативу. Забоялся бы быть уязвимым. Я бы забоялся, что меня отвергнут. А меня бы непременно отвергнули. Я знал, он скорее всего даже не знает, что я живу в соседней комнате или что мы пересекались иногда в коридоре. Я уверен он не запомнил того момента, как я однажды выронил из рук телефон, испугавшись того, как он резко появился в общей комнате отдыха. И несмотря на это всё, хотелось узнать, что же у него на душе. О чём он думает по вечерам в одиночестве, что любит смотреть, что поднимает ему настроение. Хотелось быть причастным к мыслям этого загадочного и такого прекрасного человека. И хотя я боялся взглянуть на того в полную меру, я знал, что тот красив, умеет стильно одевать и что его мысли явно имеют цену. И может если бы страх не окутывал моё тело, я бы написал ему, спросил бы он это или нет. Задал бы банальный вопрос о том, как ему погода за окном, вспомнил бы что там дождь, вспомнил бы что люблю дождь, вспомнил бы, что о погоде заводят разговоры только, когда разговор входит в тупик. Узнал бы как ему ремонт в холе на первом этаже. И понял бы… Понял бы, что не смог бы поговорить с ним о чём-то серьёзном, ведь вёл бы себя как дурак. Если не один страх, меня бы сковывал другой страх. И может я правда скучный, поэтому меня не выбирают. Может весь мой внутренний мир можно уместить на ладошку и выкинуть в окно, лишь бы не мешался меж ногами у других людей. — Просто напиши и узнай. Это просто опыт, мир не рухнет, — сказала моя подруга, отпивая айс латте из своего полуторалитрового стакана. — Ты права, — я перевёл взгляд с деревьев над нами на неё, — Но думаю, я ему не понравлюсь. — Если бы мне нравились парни, я бы точно запала бы на тебя. Если бы ей нравились парни, то я бы понравился девушке, а не парню. Так что её слова не значили то, что выгляжу во вкусе парней. Но ей я ничего не сказал. Она кажется раньше никогда не переживала со мной подобный кризис то ли личности, то ли внешности, то ли ещё чего-то непонятного. И помощник из неё такой себе получился. Она лишь кратко поотвечала, что я сошёл с ума, а затем сказала: «Живём один раз». Живём один раз — это точно. Вот поэтому и было страшно. Я с этим человеком частенько пересекаюсь, не хотелось бы потом оставшиеся два года вспоминать о том, как меня отшили в очередной раз. Люди отвратительные, они заставляют нас верить в то, чего нет. И меня люди заставили поверить, что я неинтересен, про меня легко можно забыть и что никому не интересно как прошёл мой день. И хотя я понимал, что это были лишь плохие люди, подсознание говорило мне: «Ты никчёмный», «Ты никто», «Никому не интересно что ты делаешь», «Всем наплевать, что ты проводишь свободное время в свободной кабинке туалета, прячась от людей». И я правда прятался, хотя это и было скорее от эмоционального перегруза, нежели от того, что все вокруг такие плохие. Потому что нет, люди не плохие, пока ты не начинаешь строить с ними доверительные отношения. Люди, которым я открывался, всегда втыкали мне нож в спину, если говорить метафорами. А если говорить обычным языком, у них был кто-то другой, они выбирали кого-то другого, они теряли во мне интерес, они специально глушили чувства ко мне. Пожалуй, так я и поверил, что мне не стоит писать никакому Ли Минхо. Как можно продвигаться в чём-то, если ты замкнут, неуверен в себе и не понимаешь кто ты — тот, кого в тебе видят или тот, кого ты в себе убил? Я решил не писать никакому Ли Минхо, ровно до того дня пока мой однокурсник не сказал мне, что всегда видел во мне интересную личность, с которой хочется проводить время. И он сказал: «Живём один раз». И тут я подумал может мы правда живём один раз. И в крайнем случае, можно отчислиться или же прокопать тоннель ложкой до Парижа. И я, Хан Джисон, взял себя в руки, написал этому самому Ли Минхо и познакомился с ним. Это был тот самый парень. Ему нравилась моя любимая группа, мы слушали одни и те же песни, а главное, я правда нашёл его страницу без малейшего на то шанса. Я не знал что именно мне сказало, что это она, это просто должна была быть его страница. Я знал. И то, что было дальше это уже очевидно другая история. Другая история с ещё не завершённым концом.