Степь тоже дышит

По линии… режь по линии… ты умеешь, ты видишь их: они цвета крови, пульсируют, подсказывают. Ты умеешь держать инструмент, он продолжение твоей руки. Ты из рода Гаруспиков, степной хирург, и ты должен спасти…       Мужчина резко присаживается на кровати, распахивая глаза и начав часто дышать, будто от кошмара. Широкая ладонь ложится сначала на лоб, а после пальцы зарываются в волосы. Это не кошмары… Керосиновая лампа едва едва освещала логово, цепляясь светом за край стола да за фигуру хирурга, окончательно проснувшегося и начавшего осматриваться. Должен. Кому и что должен он знает прекрасно, весь город надеется на спасение, надеется на наследника Исидора да на Бакалавра, живущего у Евы Ян. Эмшэн умён, это видно по глазам, по уверенным словам, хоть и уставшим от всего этого ужаса. Каждый день заболевших становилось больше. Время пять утра. Пора вставать. Ноги сползают с жёсткого матраца и ведут Артемия к столу с инструментом, рука поднимает скальпель и кладёт его в сумку, следом берёт нож и суёт его под пояс. Должно быть ойнон тоже готовится к встрече со Смертью в надежде победить. Каины им благоговеют, думают готов подчиняться. Как бы ни так! Даже Сабуров не имеет права взять под узду Бакалавра, ребятишки на улицах частенько перешёптываются. Дядя Бакалавр умный! Он знает как лучше! Умный, да. Только женщинами ведомый. Чего только стоит Мария, едва ль не на коленях просящая за Приближённых. Да и Ева туда же. Глупая девка.       Взяв из ящика пару бутылок твирина, Бурах наконец выходит из убежища. Солнце не может пробиться сквозь дымку тумана, воздух вокруг пропитан терпким запахом цветущей твири, одурманивающей голову. Хирург осматривается вновь, выискивая кроваво-рыжие пятна на стенах домов, и медленно ступает к Каменному Двору в Омут, чтобы обсудить с Данковским дальнейший план действий.

***

      А в это время, вышеупомянутый, вместе с братьями Стаматиными, брели по улочке, аккурат возле дома Ольгимского, и подозрительно пошатывались. Видно танатолог дома не ночевал. -А я говор… ил… — лепечет Андрей, придерживая брата за плечо. — Дан… Данковский, у нас заканчивается твирин… -Да погоди ты… — Даниил, едва держась на ногах, подошёл к светловолосой малышке и присел на корточки перед ней. — милый ребёнок… хочешь орешков дам..? -Дядь Бакалавр, а есть иголочки? — Девочка с упоением смотрела на него, пока он капался в своих карманах. -Данковский, оставь ты ребёнка… пущай идёт… — встрял Пётр, отходящий к лавочке. — у нас дела как никак… осооообой важности… — он поднял палец вверх. -Так… это не то… а вот, нашёл… — танатолог протягивает ребёнку ладонь с небольшой горстью лесных орехов. — порошочек есть? -Неа, ещё в прошлый раз вам последний отдала. — Девочка пожимает плечами но достаёт из кармашка пару таблеток антибиотика и протягивает ему. — Спичка говорит они нам ни к чему, а вам, дядь Бакалавр, нужнее. -Спасибо… — Данковский отдаёт орешки, забирает таблетки и, поднявшись с корточек, подходит к лавочке, на которой уже успел разлечься Пётр, а Андрей уселся на асфальт подле него. -Перекур… — произносит он, глядя на двоящегося в глазах Бакалавра. — а после за твирином… -Ох и влетит нам о-от Хозяев… — отозвался первый. — дохтура столичного спаиваем… -Не успеют… — Даниил упирается руками в спинку лавки и трясёт головой. — но дурно головам будет… это точно… -Гаруспику бы на глаза не попасться… — старший из братьев оглядывается. — живьем сожрет… а если Лилич узнает… -Да что вы так ее все боитесь… — на выдохе произносит Бакалавр. — баба как баба. -Говорят, она к Бураху нервно дышит… задел девичье сердце, линии ее увидел… — романтичным тоном заявляет засыпающий Пётр. -Прав ойнон. Обычная баба, таких пол степи ходит. Троица одновременно уставилась на стоящего у здания Артемия, сложившего руки на груди, и, кажется, все трое даже протрезвели. -Что ж вы ее тогда слушаете, коллега? — усмешливо интересуется Данковский, пытаясь собрать глаза в кучку. -Так ежели не слушаться полгорода перевешает, на кой оно нам? Наше дело людей лечить, эмшэн, а не отдавать в железные руки. А ты чего разгулялся? У меня панацеи на тебя нет. -Не будем о грустном! — Андрей вскакивает и поднимает близнеца с лавки. — Нас дела ждут, а то думать нечем будет… айда с нами, Гаруспик! -Воздержусь. — Отрицательно машет головой мужчина, подходя к танатологу. — И ты тоже. Довольно время тратить, его и так немного. Даниил укладывает ладонь себе на грудь мол «Ни капли больше!» и более уверенной походкой идёт за Артемием, пока братья плетутся в кабак за «дезинфекцией». -Что ж ты, Данковский, позоришь нас? Люди гибнут, а ты? -А я опрашиваю. — Гордо отвечает Бакалавр. — Моё дело за микроскопом стоять а не махать ножом. Вы ж у нас хирург? Это мне не дозволено тела вскрывать, а вам. -Тэнэг. Говоришь как Стах. -Не понимаю что вы сказали, но на всякий случай — сам такой. -Эх ты. Нас Инквизитор ждёт. — Гаруспик встаёт на месте. — И если она учует твой перегар… -А я лечился может? Заразы вишь сколько? -Нет, ты точно дурак, эмшэн.       Пройдя мостик, мужчины пошли к Собору, где людей держали в карантине подальше от остальных. Еды хватало, лавочники понимали что лучше уж они пока будут отдавать провизию так чем потом ее некому будет продавать. Кто-то из людей находился в доме у Лары. А театр превратился в могильник. Аглая сидела на троне, оглядывая каждого находящегося в помещении, в окружении своей охраны и терпеливо ожидала обоих докторов. -Время почти семь… — задумчиво произнесла женщина, глядя на свои карманные часы. — неужто спасители испужались меня? Или же у них есть дела поважнее чем разговор со мною? -Путь от убежища Гаруспика до сюда не так близок, госпожа Инквизитор. — Молвил один из подчинённых. — А Бакалавр, возможно, ожидает его. Прикажете привести? -Нет. — Она убрала часы обратно. — Если хотя бы одного приведут под конвоем, народ может зашуметь. Это нам ни к чему. Наконец дверь в Собор открылась и двое вошли внутрь. Народ затих, глядя как они идут к Лилич. -Доброго утра, господа. — Молвила женщина, поднимаясь с места. — Как прошла ночь? -Благодарим за ожидание, Аглая. Ночь прошла дурно. — Ответил Артемий, краем глаза наблюдая за чуть пошатывающимся Бакалавром. -А у вас, господин Данковский? -За записями пробыл… голова не работает. «Ещё бы, пить всю ночь.» — подумал Гаруспик, глядя на Инквизитора. -Понимаю. — Аглая спустилась. — Хватает ли людям еды? Лекарств? -Хватает. Лавочники люди не глупые, морить народ не будут. — Произнёс Данковский. — Да и заразы становится меньше, все по домам сидят, люди Сабурова разносят все необходимое. -Что же… весть благая. — Инквизитор кивнула. — А господы? Никто из них больше не ставит себя на первое место? -Каины горды, Ольгимский старший глуп и жаден, а Сабуров… ахар одним словом. Но они боятся тебя, Аглая. -Это хорошо. — Она села обратно. — Ступайте, господа врачи, быть может сегодня вам улыбнётся удача. Бакалавр поклонился ей, положив руку себе на грудь, а Бурах отделался одним кивком, хмуро осматривая женщину, после чего они покинули Собор. -Эка важность, бабе кланяться. — произнёс менху отчуждённо. -Манеры, даже в такое время, никто не отменял, коллега. — Бакалавр пожал плечами, после касаясь рукой своего лба. — Ох дурно… пойти до Стаматина что ли… -Я те дам. — Фыркнул хирург. — Окстись, ойнон, людей лечить надо. Маску лучше надень, до Кожевенного пойдем, хочу отцовский дом осмотреть, может хоть какую подсказку найду. -Вот там аккурат мимо кабака… -Тэнэг ты. -Сам такой. Нацепив маску, Даниил пошёл за Артемием, попутно проверяя свои карманы. Актёры начали своё представление. Время семь утра.