Должок

      Зарянка поправляла юбку лавандового сарафанчика, пока поднималась на сцену. Каблуки босоножек звонко стучали по дереву. На сцене уже заждался микрофон. Сейчас зрителей нет, однако через неделю на нее будет смотреть весь поток. Нужно репетировать еще много-много раз!       Зарянка прочистила горло и затянула ноту для распевки. Привычного микрофонного гула почему-то не было. Она постучала по прибору ногтем — реакции не последовало.       — Подожди минутку, опять неполадки, да что ж такое… Я все ведь проверял! — Воскресенье раздраженно копошился около микшерного пульта и колонок.       — Все в порядке, это пока еще просто тренировка, — протянула ласково Зарянка, но увидев, как брат чуть ли не зарычал на неработающую технику, сжалась и решила помолчать.       Она отошла от микрофона в сторонку. Чтобы не терять зря время, Зарянка очень тихо начала посвистывать и щелкать пальцами в такт.       Высокая нота, щелчок, притоп — и она в своем мирке, где не существует стрессов перед экзаменами, барахлящего микрофона и липкой жары в начале мая, из-за которой ее любимое мороженое быстро таяло.       Песню на выпускной Зарянка написала сама. Музыку подбирала вместе с Воскресеньем. Он очень хотел, чтобы все прошло идеально, чтобы сестре аплодировали, не жалея ладоней, поэтому много нервничал. Зарянка не винила его — она знала, что брат делает все для ее блага.       Микрофон противно и очень громко загудел. Воскресенье хлопнул по пульту руками.       — Все нормально?.. — Зарянка опасливо покосилась на него.       — Проверь, пожалуйста, работает? — Воскресенье указал на микрофон.       Зарянка подошла, пропела первую строчку песни. Звук её чудесного голоса разлился по всему залу. Воскресенье облегченно выдохнул.       Зарянка зажмурилась и, как только заиграла музыка, самозабвенно запела. Она слегка покачивала бедрами, все так же прищелкивала пальцами, иногда танцевала руками, представляя будущее выступление. Ей очень хотелось верить, что после песни, выпускники будут счастливы, посмотрят с надеждой в будущее. Тогда ее миссия будет выполнена.       Приближался финальный куплет. Зарянка тихо вдохнула побольше воздуха и готова была начать свою любимую строчку, как вдруг микрофон опять перестал работать. Воскресенье, что до этого, с гордостью любовался сестрой, выключил музыку и, ругаясь, вновь начал копаться в куче проводов.       Зарянка присела на корточки. Ее взгляд зацепился за парня, которого несколько минут назад тут точно не было. Сероглазый, с длинными черно-белыми волосами, в кожанке, весь обвешанный металлическими украшениями — Зарянка смутно помнила его. Парень внимательно наблюдал за действиями Воскресенья, в ожидании, как ему казалось, очевидного решения проблемы. Но, не выдержав, подошел к микшерному пульту и покрутил несколько регуляторов. Микрофон затрещал. Воскресенье, стукнувшись головой о прибор, вылез.       — Ты что творишь, не мешайся! У нас репетиция! Что ты тут накрутил?       — Звук вам починил, у пульта кнопки некоторые плохо работают, не знал, что ли?       Зарянка проверила. Все действительно заработало.       Воскресенье нехотя поблагодарил парня за помощь и махнул сестре, что та может продолжать.       Парень хмыкнул, вышел из угла с пультом и уселся на первом ряду, закинув ногу на ногу.       — Будешь слушателем? — Зарянка слегка улыбнулась.       — Ну типа того.       Музыка снова заиграла. Зарянка продолжила с куплета, на котором остановилась. Наличие человека в зале позволило репетиции расцвести новыми красками. Легко петь, когда кроме брата никто не слышит, а теперь появилось новое лицо. Вспомнить бы, откуда он…       Акустика сегодня была против любой работы. С громким треском все вырубилось. Музыка затихла, микрофон отключился, свет в зале погас. Наступил легкий мрак. С окон пробивались слабые солнечные лучи.       — Вот это было мощно, — протянул парень со смешком, покосившись на Воскресенье.       — Да вы издеваетесь… — Воскресенье очень нервно вздохнул и постарался взять себя в руки.       — Может, короткое замыкание?.. В здании свет есть? — спросила только что отошедшая от шока Зарянка.       Парень поднялся, дошел до двери, приоткрыл ее, выглянул и закрыл обратно.       — Вы вырубили свет во всей школе, с чем я вас и поздравляю.       Воскресенье вышел из угла с аппаратурой, посмотрел на Зарянку, затем на часы на стене.       — Надеюсь, работники еще остались… Я пойду приведу кого-нибудь, — он оглянулся на парня в кожанке. — Не доламывай тут ничего.       — Может это ты что-то задел, пока ползал? — мгновенно парировали в ответ.       — Никто ни в чем не виноват! — Зарянка слезла со сцены, готовая броситься разнимать спор. Воскресенье не стал развивать эту тему дальше и просто ушел на поиски того, кто бы мог помочь.       Парень закрыл за ним дверь и, сунув руки в карманы, вальяжной походкой пошел к пульту. Он внимательно смотрел на него, но ничего не трогал.       Зарянка присела на ступеньку и грустно уставилась куда-то в пол.       — Чего нос повесила, принцесса? — вдруг обратился к ней парень.       — Сегодня все идет не так… — Зарянка даже не обратила внимания на то, как ее назвали. — В какой раз все из строя выходит.       — Ну если бы они следили за ее состоянием, то ничего бы не было. За техникой ухаживать надо.       Зарянка промолчала. Времени оставалось все меньше и меньше. Скорее всего, после этого случая, ее больше не пустят репетировать, а дома она будет мешать соседям. Перспективы были совсем не радостными.       Зарянка почувствовала, как что-то холодное коснулось ее плеча. Это была бутылка с ярко-синей жидкостью.       — Что это?       — Газировка. Повкуснее «Услады», которую вы постоянно пьете. Попробуй, может настроение поднимется.       Бутылку ни разу не открывали. Судя по всему, ее только недавно принесли из магазина. На этикетке были нарисованы разноцветные конфеты. Зарянка тихонько поблагодарила, открыла и попробовала. Во рту разлился нежный вкус леденцов и кокоса с ванилью. Зашипели пузырьки. Глаза на секунду засияли.       — Вот, уже другое дело, — парень широко улыбнулся и уселся обратно в кресло.       — Я вроде бы тебя где-то видела, но не помню, где… И откуда ты знаешь, что мы с Воскресеньем постоянно пьем «Усладу»?       — Может на перемене краем глаза увидела. А тебя с братом я знаю — вся школа знает.       Зарянка немного смутилась. Они действительно были очень известны.       — А как тебя зовут?       Парень, до этого сидя так, что ноги занимали соседнее сидение, выпрямился.       — Бутхилл.       — Очень рада с тобой познакомиться! И… спасибо, что микрофон починил тогда.       — Пустяки. Ты точно будешь петь на выпускном? — спросил он так, будто утверждал.       — Надеюсь, что да. Если меня вообще пустят теперь, — Зарянка грустно усмехнулась.       — Пустят, обязаны, — твердо сказал Бутхилл.       Зарянка смущенно улыбнулась и отвела взгляд. Настроение немного улучшилось. Бутхилл тихонько наблюдал за ее действиями.       Некоторое время они молчали. Ветер из приоткрытого окна слегка колыхал полупрозрачные занавески. Ничего не гудело, слышалось только легкое дыхание обоих.       — А ты пойдешь на выпускной? — спросила в какой-то момент Зарянка, поднимаясь со ступеньки.       Бутхилл убрал ноги с другого сидения.       — Я еще думаю. Честно — не знаю, что там делать.       — Зато будет, что потом вспоминать…       — Меня ничего с моим классом не связывает.       Зарянке показалось это очень грустным.       — Кстати, ты красиво поешь. Это та песня, с которой ты будешь выступать?       — Спасибо! Да, я ее сама сочинила!       — Ух ты… Похвально.       — Я очень надеюсь, что она всем понравится! В ней я постаралась выразить все свои чувства и мысли по поводу нашего светлого будущего.       Бутхилл вскинул брови, уселся прямо и стал внимательно слушать. Зарянка вошла во вкус.       — Нашего светлого будущего, где мы будем все вместе идти к своим мечтам, кружиться в общем танце… — она вдруг затихла и спустя секунду испуганно ахнула. — Я из-за репетиций ни разу не была на уроках вальса! На распределение не попала…       — А уже поздно, я так понимаю? — спросил Бутхилл.       — Скорее всего…       — Ну значит сейчас сами порепетируем! — он решительно встал, достал из кармана телефон и принялся искать подходящую мелодию.       Зарянка смущенно ойкнула. Она не умела танцевать вальс. Видела только, как это делали в кино. Признаться не решилась.       Бутхилл выглядел так, будто умел танцевать и вальс, и танго, и твист. Он включил какую-то песню на полную громкость, положил телефон на подлокотник и протянул руку Зарянке.       — Смелее, принцесса, я буду вести.       От его улыбки подкашивались коленки. Зарянка немного нерешительно коснулась протянутой руки. Бутхилл подхватил ее и притянул к себе. Она ахнула, но быстро сообразила и положила руку ему на плечо. Только сейчас Зарянка обратила внимание на то, какой Бутхилл высокий.       Он осторожно обхватил ее талию, и они аккуратно начали танец. Мелодия кружилась по залу вслед за ними. Бутхилл ловко маневрировал, чтобы случайно не налететь на сцену или кресла, Зарянка ступала за ним. Она старалась смотреть в глаза Бутхиллу. Он ловил ее взгляд и невольно замедлялся.       Его прикосновения были очень осторожными и мягкими. Он словно держал в руках птичку, которой боялся навредить. Зарянка чувствовала, что с каждым шагом она становилась увереннее. Движения получались лучше. Музыка играла в ее голове и помогала шагать.       Она одарила его легкой, но искренней и счастливой улыбкой. До этого всегда хитрый взгляд Бутхилла стал нежным. Он позволил ей свободно кружиться, а потом поймал, чтобы вновь прижать к себе поближе. Грубые пальцы слегка погладили мягкую ладонь. Зарянка радостно засмеялась. Бутхиллу не хотелось, чтобы этот танец когда-либо заканчивался.       Дверь зала открылась. Ввалилось несколько мастеров вместе с Воскресеньем. Те очень недовольно поплелись к аппаратуре, неся за собой тяжелые ящики с инструментами.       Танец пришлось прервать.       — Вы что тут делали… — уставший Воскресенье удивленно посмотрел на Бутхилла с Зарянкой.       — Мы… Вальс репетировали… — Зарянка покраснела. Бутхилл нехотя отпустил ее и, потянувшись к телефону, выключил песню.       Воскресенье окинул его подозрительным взглядом, но ничего не сказал и пошел к мастерам.       — Ну что ж, видимо, и мне пора… — Бутхилл сунул телефон в карман.       — Но… Мы ведь не закончили, — с грустью сказала Зарянка.       — Мы еще потанцуем, принцесса. За тобой должок, — он подмигнул ей.       — Значит, ты все же придешь?..       Бутхилл не ответил. Он лишь улыбнулся, коснулся кончика носа Зарянки пальцем и, подхватив рюкзак, покинул зал. Зарянка проводила его взглядом.

***

      Она сияла на сцене ярче, чем полярная звезда в небе. Ее пение ласкало слух. Все в зале смотрели только на нее. Все верили, что завтра их ждет светлое будущее. Невозможно было думать по-другому, когда она пела.       Зарянка чувствовала себя счастливой, как никогда в жизни. Она видела, что всем нравится ее песня. Она знала, что Бутхилл здесь и смотрит на нее.       Вскоре Зарянка покинула сцену под бурные аплодисменты, уступив место другим ребятам. Она спустилась вниз, пробежала у стенки и столкнулась с самым долгожданным зрителем.       — Ты была великолепна, принцесса, — сказал Бутхилл. Зарянка видела, что он полностью искренен. — Помнишь?       Он протянул ей руку. Зарянка тут же положила ладонь сверху.       — Помню, — радостно улыбнулась она. — За мной должок.