Пленный паутиной разум

Стелла, после ужина с первопроходцами, вернулась в свою комнату, как неожиданно увидела сидящую на кровати Кафку. Она загадочно улыбалась, в прочем, как и всегда. Но сейчас юную девушку волновал не её вид и выражение лица. – К-кафка? Это не голограмма? – Конечно же нет, Стелла. Я – настоящая, сижу перед тобой, – её голос заманивал и дурманил. – Я здесь, чтобы сообщить тебе некую важную новость. Голос Кафки на некоторое время отвердел, а взгляд стал чуть более серьезным, хотя если не всматриваться, её лицо осталось таким же. – Скоро настанет конец нашего путешествия. Но не стоит печалиться. Конец – это всегда начало нового... Я бы хотела подарить тебе прощальный подарок, – нежно, вновь вернув своё обаяние, сказала охотница за стеллароном. – П-подожди! О чём ты говоришь? – Стелла наконец заговорила. Она всё ещё стояла у двери в недоумении. – Прошу, проходи. Это же всё же твоя комната, – Кафка изящным жестом показала рукой на место рядом с ней. Стелла сделала так, как она велела. – Так вот, к чему я клоню... Это может быть наша последняя встреча. Чувства, эмоции и ощущения менялись, смешивались и соединялись. От этого всё было в тумане. В этом вся и Кафка. Стелла с недоверием смотрела на девушку впереди себя и кусала губы. Что она вообще должна делать? Ничего, Кафка сделает за неё всё сама. Она медленно, но так быстро оказалась у уха Стеллы, и теперь дыхание обжигало позябшую кожу. – Ты же не хочешь, чтобы я ушла, ничего не сделав и не сказав? – Стелла не видела ее лица, но была уверенна, что сейчас на её выражение привычная для Кафки улыбка, с которой эта девушка ходит всегда, вот только, это была улыбка, наполненная куда большими эмоциями. Кафка грациозно подняла свою руку и поднесла к лицу первопроходца, но лишь средний палец немного касался её щеки. Развернув голову Стеллы так, чтобы она смотрела ей в глаза, Кафка продолжила: – Я рада, что встретила тебя. Девушка поднесла свои розовые от помады губы к лицу Стеллы и нежно поцеловала её. Через секунду, Стелла уже пришла в себя и отвела на её поцелуй. Возможно, этот сладкий поцелуй длился час, день, а может пару секунд. Но.. когда ешь сладкое, хочется всё больше и больше, верно? Вот и Стелла не могла остановиться. Помада Кафки, случаем, не имела какого-либо вкуса? К примеру, ежевично-малинового... Ей бы это подошло. Кафка опустила свою правую руку ниже, на плечо Стеллы, и аккуратно толгкула его. Стелле пришлось оторваться о поцелуя. В любом случае, ещё мгновение, и она бы задохнулась. От нехватки кислорода и переизбытка любви. Кафка оказалась сверху над Стеллой, что сильно смутила последнюю. Но времени, чтобы быть стеснительной не оставалось. Охотница скользнула рукой под футболку Стеллы. Девушка испугалась от неожиданности и на уровне инстинкта подняла ладонь. Но нежные руки Кафки подбирались всё ближе к груди Стеллы. Она ждала этого момента. И он так и не случился. Вместо этого Кафка начала обводить круги пальцами. Стелла уже успела прийти из непонимания в возбуждение и громко дышала, в то время как Кафка смотрела на первопроходца с усмешкой, довольствуясь её выражением лица. Руки поднялись вверх и сняли футболку обнажив тело Стеллы. Серьёзно, она не носит лифчик? С каждой секундой Стелла всё больше робела, а её дыхание, в след за ней, учащалось. Точки возврата не было, но девушка всё равно скрестила руки на груди, пытаясь защититься. Кафку забавляло её поведение. "Она всё такая же нежная и наивная." Правой рукой охотница взяла запястья Стеллы и подняла над её головой. Хавтка была лёгкой, но попытки выбраться быстро окончились провалом, что только радовало Стеллу. Девушка пыталась вылезти только для виду. Где-то в глубине таилась похоть. Вновь прильнув к засохшим губам Стеллы, Кафка начала поглаживать её ключицы. Отодвинув голову на сантиметр, она сделала выдох и приблизилась к покрасневшему уху девушки. – Ты такая милая, – чуть обрывисто прошептала охотница, пока её пальцы начали потрагивать соски Стеллы. Кафка опустила голову к шее и, её язык коснулся гладкой кожи, словно кошка, которая облизывает свою шёрстку, таким же элегантным движением. Стелла, будучи на пределе, наконец издала свой первый стон. Губы Кафки обхватили плоть Стеллы и облизали. Вновь послышался приглушённый стон. Рот охотницы опускался ниже, к ключицам, вылизывая кожу. Стелла, наверно, никогда не чувствовала себя настолько хорошо. Кто бы мог подумать, что это настолько приятно? Кафка подняла голову и посмотрела перевопроходцу прямо в глаза. Хоть Стелла и смотрела на неё сверху, ей казалось, что Кафка куда выше неё во всех значениях. Охотница опускалась ниже и дошла до уже затвердевших сосков. Она лизнула один из них своим шелковистым языком и впилась губами. Стелла положила свою голову набок и закрыла рот рукой, не в силах смотреть и сдерживаться, хотя даже так было слышно, как она скулила. Прикусив напоследок, Кафка двинулась ко второму соску и проделала те же самые действия, только более страстно. Когда она укусила кожу Стеллы, то из неё потекло немного крови. Стелла ахнула от неожиданности, но Кафка уже залечивала ранку своими языком и слюной. Кафка в последний раз лизнула Стеллу и поставила руки вокруг неё, приподнялась на них и оценивающе посмотрела: Стелла, с отметинами и укусами на груди и шее, до сих пор держа во рту свою руку, приподняла свой смущённый взгляд на Кафку, а её лицо выглядело так, будто она сейчас расплачется. Хотелось приласкать Стеллу как котёночка, сжалиться, но только не Кафке. Её мысли были заняты лишь тем, чем этому виду можно было придать ещё большей жалости. Так Стелла будет полностью её. Здравый смысл охотницы затмила её собственническая натура. Она хотела Стеллу всю и полностью. Без остатка. Приняв решение, Кафка решила не снимать со Стеллы юбку. Если она захочет это сделать, то ещё успеет, а пока её руки начали действовать. Она пустила свои руки под помятую юбочку Стеллы и сняла с неё чисто-елые трусики, что показались ей довольно милыми. Вдруг она сравнила их со своими – броскими, тёмно-фиолетовые, с кружевами, но сразу посмеялась про себя от таких мыслей. Для Стеллы её юбка стала единственным спасением, ведь обувь потерялась уже давно, где-то там, за границами кровати. И это стало единственным предметом одежды, который был надет на ней. Но вскоре чувство невыносимого смущения перекрыло неожиданное удовольствие в нижней части тела. Кафка вновь пустила в ход свой нежный язык, но уже в более раскрепощенном виде. Её движения обхватывали все чувствительные места Стеллы. Юная девушка уже не думывала сдерживаться и застонала прерывистым, удовлетворённым тоном. Кафка отстранилась и приблизилась к её уху. – Ну и каковы тебе ощущения? – подразнивающим тоном спросила она. Стелла промолчала и до сих пор не могла вымолвить хоть слово. Её разум был абсолютно затуманен. – Эй, милая, разве я тебе не задала вопрос? – чуть требовательным тоном сказала Кафка. Она хотела получить ответ на свой вопрос. Её руки тоже требовали речи и опустились вниз, где уже насквозь промокла её возлюбленная. После уже спущенного молчания Стеллы, Кафка строго проговорила, – отвечай. – М-мне п-понравилось... – смога выдавить из себя Стелла. – Конкретнее. Что именно? Почему? Я хочу знать всё до мельчайших подробностей, – вновь перейдя в свою манеру речи проговаривала Кафка. – Твои... Ты... Мне нравишься ты... Твои лёгкие и непринуждённые движения... Твой.. язык... Ах, не заставляй меня это говорить, – устало произнесла Стелла. – Хорошо, этого мне достаточно.