любовь за 30 дней

Джисон уже минут 40 ждет своего лучшего друга — Чана, они договорились пойти на вечеринку в честь Хэллоуина. Джисон знал, что Чан опоздает, поэтому вышел, немного задерживаясь, но это ему никак не помогло, придя на место встречи его ожидало полное одиночество и холодный ветер пробирающий до мурашек. Его друг все равно опаздывает еще сильнее, умоляя в чате не убивать его. Кровь стыла в жилах, осенний мороз давал о себе знать, все конечности немели, щеки, нос и пальцы окрасились в багровый цвет, крича о том, что Джисону срочно нужно тепло. На улице был октябрь, на деревьях почти не было листьев, только коричневые остатки таковых, ветер на улице не был спокоен, он резкий и не дающий покоя, даже на минуту. Но к счастью для Джисона иногда выдавались деньки когда потоки были жалостливы и спокойны.Это радовало, но больше парень не сможет посидеть на лавочке не думая о том, не промокнут ли его любимые джинсы, не сможет поесть мороженное, не боясь за свое здоровье, погода Хана совсем не радовала, а лишь удручала.Почему Джисон не зайдет в помещение? Всё легко, ему лень, его детский максимализм до сих пор в нем, в свои двадцать Хан вел себя как пятнадцати летний подросток, и ему это нравилось, зачем же так быстро становиться взрослым? Ему и так хорошо, конечно, работать приходилось, но если что, всегда есть Феликс, который разделит его несчастье и пинком под зад заставит того работать. Только Хан хотел начать названивать Чану, с огромной лекцией о том, что тот задолбал опаздывать и если он не придет в тячении пяти минут Хан пошлет друга в жопу и пойдет домой пить горячий шоколад и смотреть тупую комедию, все равно сидя в телефоне и даже не улыбнувшись ни разу над неудачными шутками в телевизоре, но тот уже стоял перед ним, смущенно улыбаясь и протягивая горячий кофе. Джисон лишь цокает, но кофе берет и, отпивая глоток, его тело подрагивает от быстрого изменения температур, горло погружается в приятное тепло, а губы становятся красными, так как Джисон совсем немного обжегся, но ему на это плевать, главное — он уже не хнычет от столь разъедающего чувства холода. Джисон всё еще, не проронив ни слова, кивает в сторону входа. Чан, всё понимая, одобряюще машет головой и направляется к клубу. Вход был украшен тыквами и оранжево-желтыми фонариками, немного неуклюже и небрежно для вечеринки такого уровня, но для Хана это выглядит довольно уютно и по детскому нелепо. В узнаваемом для всех клубе уже играла громкая музыка с басами, отдающаяся где-то в сердце, внутри очень много людей, точно больше чем могло поместиться в помещении , но как Хан понял организаторам было плевать на это. Прожектора мигают всеми цветами радуги, а музыкой управлял диджей сидевший за своей громадной стойкой у стены.Хан натягивает привычную маску спокойствия и холода, чтобы все эти люди не знали, что внутри него пищит подросток, просто видя некоторых своих кумиров. Внутри куча популярных личностей, половину из которых Джисон не знал, но догадывался, что, раз они на этой вечеринке, то они довольно узнаваемые личности. Как он туда попал? Чан был популярным продюсером, а Джисон так — его помощник, который изредка подменял старшего, отчего некоторые клиенты были очень раздражены, так как, видя перед собой никому не известную личность в этом деле, думали, что обречены на провал. Но парень всегда очень старался во всем им угодить, чтобы не подводить, к каждому клиенту нужен свой подход. И он пытался его найти, но получалось далеко не всегда. Иногда приходилось выслушивать оскорбления в свою сторону и в сторону своего навыка, который, как говорили некоторые, находится на самом дне Марианской впадины, ему, если честно, было плевать, чаще всего он просто выслушивал их речевой понос, как он любил это называть, и продолжал работать над их песнями, оставляя клиентов в легком шоке и в обиде, что их слова не воспринялись как что-то важное, о чем обязательно нужно задуматься. Чан уговаривал своего друга нарядиться в какой-нибудь образ, но Хан не любил этого и не понимал Чана и его одержимость к тематическим образам. Он только подвёл глаза чёрным карандашом и растушевал его, потому что этот макияж подходил к его ярко-синим волосам. Так считал Чан, и Хан с ним соглашался. Хан был одет в обычный чёрный лонгслив и широкие джинсы. Чан смеялся, что в его джинсы поместится такой же Джисон, но парень просто закатывал глаза и отправлял друга куда подальше. Чан же носил обычную чёрную толстовку и такие же чёрные джинсы, без лишних украшений, в отличие от Хана, который носил много серёжек. Чан иногда не мог сосчитать, сколько серёжек у его друга, потому что почти все его уши были проколоты. Хан делал это по глупости, когда приезжал в лагерь и встречался со знакомыми, как бы запечатав воспоминания в проколе. Чан предлагал пойти потанцевать, но Хан показал ему средний палец и пошёл к барной стойке, чтобы выпить свой любимый ром с колой. Чан закатил глаза, видя это, и поплёлся за ним. — Ну и зачем мы сюда пришли, если ты, как всегда, просто напьёшься, и мне опять придётся тащить тебя домой? — кричал Чан, чтобы его друг услышал и понял мысль слов. Но они лишь отдавались где-то в голове Хана, смешиваясь с музыкой в единое торнадо из звуков. Однако, Хан всё же понял, о чём говорит Чан.Парень пожал плечами и громко прокричал в ответ: — У тебя нужно спросить. Я пришёл только ради выпивки и ради тебя, любимый мой. — Хан одарил Чана воздушным поцелуем и отпил свой любимый напиток. Горло обжигало от высокого процента алкоголя, а грудная клетка наполнялась теплом. Хан уже хотел повторить своё действие, как сильная рука Чана дёрнула его и повела в центр зала, где было много людей. Хан был ошеломлён резкостью Чана, но вскоре понял, зачем его так потянули. На сцену выходил Минхо — один из самых популярных танцоров в мире и главный кумир Хана. Резкая и громкая музыка сменилась более спокойной, но быстрой мелодией. Движения Минхо были плавными, реагирующими на каждый такт. Слюни скапливались во рту, настолько хорошо танцор справлялся со своей задачей. Танец должен был тянуть за самые глубокие струны души, захватывать её и не давать глазам отдохнуть.Минхо был одет в облегающие кожаные джинсы и прозрачную футболку, которая открывала вид на его накаченную грудь. Из-за этого вида Хан не мог сдвинуться с места, а его ноги немели, как будто он был на холоде, хотя его телу было жарко.Время пролетело незаметно, Джисон успел лишь моргнуть и вот на сцене совсем другой человек, сосем не интересующий его. Вспоминая танец Хо, он лишь шепчет еле уловимое «пиздец». Не понятно как, но Чан услышав его поддерживающе кивнул и на ухо чуть повышая голос проговорил. — Хочешь с ним лично поговорить? Я теперь знаком с ним, могу устроить, хоть щас. — Было видно как Чан хвастался этим перед другом, зная о его одержимости своим кумиром. Но не пугайтесь, он не был каким то ненормальным, он просто каждый день смотрел на танцы Минхо, рисуя в воображении их встречу и слова которые произнесет Хан чтобы показать хорошее первое впечатление. Джисон лишь замахал головой в одобрительном тоне.Чан попросил постоять на месте и подождать его тут, и парень слушается и ждет. Проходит минут тридцать, а Чана все так же нет, на звонки не отвечает, и Джисон испугавшись идет в ту же сторону, куда пошел и Чан. Его друг всегда попадал в какие-то передряги, которые приходилось расхлебывать им вместе, точнее, Джисон просто был рядом, а Чан их решал.Не подумайте он не просто сидел рядом, а поддерживал Чана и давал советы, которые только мог придумать. Джисон мог разобраться в проблемах, только когда они решаются на кулаках, он ходил с 4 лет на бокс и ходит до сих пор, Чан всегда был против этого и решал проблемы только словами.Но друг всегда напоминал ему, что он готов помочь, если кто-то будет угрожать или раздражать Чана. Подойдя к двери в которую совсем недавно зашел его друг, зашел в нее и интуитивно повернул направо. Джисон подошел к дверь с надписью «Посторонним вход воспрещён». Но он же не посторонний, а друг одно из самых известных продюсеров Бан Чана, значит, сюда ему можно. За дверью Джисон услышал знакомый до дрожжи в коленках голос — голос Минхо, Джисон тысячу раз слышал его на интервью, но в жизни он был еще более мелодичным и приятным для слуха, его низкий тембр, смущал, как и мурчащий кот на коленях, которого страшно будить и смех своего друга. Он ускорил шаг и открыл дверь нараспашку.Джисон влетел в комнату и бросился на Чана с кулаками, обиженно повышая на него голос: — Какого чёрта ты шляешься тридцать минут и не отвечаешь на звонки, сучка? Ещё и лучший друг называется! Если бы не люди, которые смотрят на нас, я бы… — он украдкой обернулся и застыл, увидев широкую грудную клетку Минхо, которую теперь ничего не прикрывало. Он понимал, как ужасно это выглядит это со стороны, но глаза не слушали его и не хотели перестать пялиться на столь прекрасный вид перед ним, ком в горле преграждал воздуху спокойно пройти внутрь, да Джисон уже видел грудь старшего в телефоне, но увидев это в жизни, понял, что это совсем другое, и что прекраснее этого он не видел и не увидит никогда. Минхо, похоже, заметил этот взгляд и быстро надел первую попавшуюся футболку, чем разочаровал Хана, который не успел налюбоваться на столь идеальное тело, которое заставляло дрожать от того на сколько Минхо сильнее Хана на вид.Минхо протянул ладонь и тихо, немного смущаясь от томного взгляда младшего, который только что изучал его тело, представился: — Ты Джисон, как я понимаю? Я Минхо. Прости Чана, он хотел нас познакомить, но мы не уследили за временем. Джисон протянул руку в ответ и вздохнул с тяжестью, понимая, какой безответственный иногда бывает Чан. И это ещё его друг называет ветреным. — Да, верно. Приятно познакомиться. Ничего, я даже не удивлён, с кем я дружу, господи. Комната погрузилась в неловкую тишину, а Джисон и Минхо всё ещё держались за руки. Джисон первым решился нарушить тишину, расцепил руки Минхо и свои и посмотрел на Чана. — Настало твоё время, мы идём на танцпол, — сказал он, кивая в сторону Чана. Логично, Джисон просто хотел поиздеваться, потому что подумал, раз Чан всё это время просто сидел, значит, он устал. Но он ошибался. Чан подпрыгнул с места и потянул их обоих на танцпол. По ощущениям Хана прошло час, а может и больше, но посмотря на время и разочаровавшись в себе, так как прошло всего минут двадцать и предупредив Чана и Минхо, направился к бару.Голова кружилась и музыка давила со всех сторон, хотелось выйти наружу и набрать полную грудь свежего воздуха, но еще больше хотелось напиться без задних мыслей, забыться, дать голове отдых от мыслей и не важно — радостные они или нет.Хан не пьяница, совсем, но бывают дни, когда его несет в отрыв. Толи он успевает устать за все это время, работа была совсем не для него, ему не нравилось писать песни для других, исправлять их косяки в тексе, если он вообще был или слушать их вокал по тысячи раз пугаясь их исправить, так как чаще всего эти замечания уходили в пустоту, которая заглатывала любую критику без промедления. Ему хотелось писать песни самому, его дух захватывало, а по телу проливалось приятное тепло, адреналин скакал как никогда. Он обожал придумывать текст который заставлял задуматься о чем том о чем не возможно поговорить в повседневной рутине, но очень хотелось. Когда его руки касались его излюбленной гитары они потрясывались в приятном предвкушении, заставляя пищать как какого то ребенка которому дали его любимую игрушку. Этому всему мешала только страх стать никем не нужным, без работы и со своими никчемными песнями. Чан платил хорошие деньги, ему хватало на все его хотелки, а без этой работы, он окажется на улице. Объединять два дела не хотелось, он либо пожертвует работой и тогда он подведет друга, либо пожертвует песнями, а это значит, что он не сможет реализовать то, что ему захочется. А значит, пора возвращаться в реальность и оставить в прошлом свои мечты о популярности и любимое дело. Бармен наконец подходит к Джисону который находился где-то за пределами этой вселенной, поэтому замечает работника, только после того как перед его глазами помахали рукой. От чего парень дернулся, а тело передёрнулось и покрылось еле заметными мурашками под одеждой. Хан заказывает водку или что-то похожее по вкусу, как ему говорит бармен, да и Джисону в принципе плевать, главное — оно заставит его забыться, а значит, его всё устраивает, оплатив свой напиток он опустошает рюмку за один глоток и просит бармена повторить, тот поднимает одну бровь, удивляясь на сколько быстро Хан хочет стать пьяным, но послушав, наполняет старую рюмку второй порцией алкогольного напитка с очень высоким градусом. Так прошло минут сорок.Джисон выпил уже 3 стакана водки с чем-то очень пряный и какой-то очень приторный алкогольный напиток. Он был на шаг к тому, чтобы просто пойти к Чану и заставить его, тащить парня до дома. Но вдруг, его внимание привлекает парень, севший рядом с ним, когда Хан под градусом, он резко становится слишком робким и глупо смущающим. Поэтому он решает не смотреть, кто же это был, незнакомец даже ничего не заказывал, просто сидел и, казалось, чего-то ждал. Хан может не смущаясь смотреть лишь на бедра, столь знакомые, упругие и твердые, именно такими рисовало их на ощупь воображение, Хан уже хочет удостовериться в своих догадках, но задумываясь одергивает руку, понимая, как это не правильно и мерзко. Парень лишь заказывает очередную рюмку водки и выпивает ее залпом. Джисон сам от себя не ожидал, но даже выпив 5 рюмок водки, он держался молодцом, конечно алкоголь в крови давал о себе знать, голова кружилось, а все перед глазами двоилось и мутнело, но Хан, неожиданно для себя остается в полном понимании происходящего, но все это только благодаря бедрам соседа, который просто лежал на стойке и смотрел в сторону на против Джисона. Это очень расстраивает, ведь любопытство наполняло Хана с головы до пят. И Джисон выходит за рамки разумного, тянется к бедрам, он не может сдержать свои желания, схватить, укусить и расцеловать, в голове был совсем не его голос, ведь он никогда такое не чувствовал, да даже секса у него не было, его постоянный партнер это правая рука, всегда помогавшая в «трудных» ситуациях. Рука уже была в двух сантиметрах от желанных и прекрасных ляжках. Но почувствовав чей-то взгляд, понимает, что его заметили, он не хотел видеть лицо этого человека, поэтому собирался просто сбежать, скрыться в толпе и на утро по возможности постараться забыть этот момент его жизни. Но лишь пищит от сжавший его запястье руку, ногти с адской силой впиваются в нежную и белоснежную кожу, от боли Хан немного сжался и скривился в показывающей весь дискомфорт выражении лица, от ногтей точно останутся следы или чего хуже — синяки. Эта боль заставляет прошипеть какое-то обзывательство, поворачивая невинный взгляд на этого парня — мир рушится, это был чертов Минхо, почему именно он, какого хуя случилось именно то, что врагу не пожелаешь. Собиравшись выслушивать оскорбления от своего кумира сжался, но возбуждение пролилось по всему телу когда Минхо нагнулся к уху Хана и укусив за мочку с сережкой шепчет: — Раз начал, то соизволь закончить. — Джисону кажется, что это всего лишь сон, очередной мокрый сон с участием Минхо и вот прямо сейчас он проснется, но даже когда Минхо вытаскивает младшего на улицу, чтобы перейти дорогу и зайти в мотель, Хан не просыпается, а лишь чувствует адреналин и возбуждение, они смешиваются в воедино и перекрывает Хану горло, из-за чего, кажется, что он не сможет вдохнуть ни разу, пока Минхо держит его за руку, так настойчиво и без стеснения. Хан еле как достает телефон из кармана, и пытается написать хоть что-то внятное, но логично, что получается какая-то несуразица из букв, но даже в таком состоянии он не забывает написать запятые. Минхо видя это, лишь улыбается, пока подписывает бумагу для заселения на ночь. — Давай лучше я напишу Чану, хорошо? — предложил Хо, все-таки, как бы это не смущало, не хотелось что бы Чан волновался за Хана с Минхо, совсем не подумав на то, что его друзья сейчас довольно хорошо проводят время друг с другом. Чат: Джисон и Бан Чан Джисон: Чан, это Минхо. Хан в надежных руках, едь домой и отдыхай. Чан: Да видел все я, не ссы. Будь с ним осторожен. И вот Джисон уже прижат Минхо к бетонной стене голова кружится от чувств, а ноги еле держат ватное тело на земле, если бы не старший, то Хан бы уже лежал на полу.Их тела были настолько близко друг к другу, что было возможно почувствовать на сколько быстро бьется сердце обоих, особенно у младшего, он до сих пор не осознавал всего происходящего. Его первый раз будет с его кумиром, на которого даже смотреть было самым смущающим о чем он мог подумать.Джисону страшно, но и отступать не хочется. Губы джисона чувствовали горячие дыхание человека напротив.Минхо яросто, но стараясь как можно осторожнее схватил в руку запястья Хана и прижал их к стене, из-за чего тот прошипел какое-то ругательство, оперевшись рукой рядом с лицом младшего на стенку, Минхо наконец-то преодолевает всё расстояние, что мешает заключить в поцелуй столь пухлые губы напротив. Грубо врезаясь в них своими устами и бесцеремонно проник своим языком в его рот. Сердце непоколебимо и отдаваясь самым быстрым тактом по всему телу. Джисон не умел целоваться, да, у него были отношения, но даже до поцелуев они не доходили, поэтому он полностью отдавался под контроль старшего. В свою очередь он кусал губы Хана и вскоре зализывал их, чтобы младший почувствовал как можно больше чувств одновременно. Джисон очень хотел почувствовать прикосновения Хо на своем теле, поэтому как можно сильнее дернул руки и когда руки были на свободе, он услышал рык Минхо который поспособствовал тому что уже нуждающийся в нимании орган дернулся заставив Джисона простонать в поцелуе. Запустив руки в волосы Хо и сжав их между пальцами почувствовал как рука старшего обхватила его пятую точку, а второй он легонько ударил по бедру. Поняв намек младший ослабил хватку, губы уже болели от постоянных укусов, а язык ослабевал от постоянного движения.Джинсы уже были испачканы в смазке от предэякулята, что вызывает неприятные ощущения, каждый раз как твердый орган соприкасался с тканью джинс напротив. За секунду Хана валят на кровать и прижимают сверху, от веса севшего на столь нуждающуюся в прикосновениях часть тела Хан стонет, что забавляет Минхо.Старший переходит на линию челюсти зацеловывая и её, дышать становится еще сложнее и возбуждение наполняет тело с головы до ног, хочется остаться в этом номере до конца своих дней.Руки старшего блуждают по телу под ним и запуская руки под лонгслив и чувствует рельефный пресс, который он совсем не ожидает, но лишь улыбается и ведет руки все выше к соскам, которые набухли от столь долгих прелюдий, губы уже зацеловывали шею, оставляя засосы и укусы и от каждого такого выпада, Джисон не сдерживался и стонал, так громко как только мог и ещё сильнее сжимал волосы Минхо и притягивал его все ближе к шее. Старший уже не может сдерживаться, поэтому быстро снимает футболку с себя и чертов лонгслив с Джисона, который он тысячу раз успел проклясть, так как ему очень хотелось не только потрогать, но и увидеть накаченное тело младшего. И его глаза расширились увидев, на сколько хорошо, даже прекрасно выглядит тело лежащее под ним, посмотрев ему в глаза, он улыбнулся, когда увидел как Хан томно и с желанием в глазах взаимно разглядывает тело над ним. Хо не сдерживается и припадает к соскам младшего и слышит стон, заставивший его орган дернуться. Он проводит языком вокруг соска, а затем немного кусает его и оттягивает его, повторяя точно такое же действие со вторым соском, но уже рукой и тело под ним метиться в агонии, приятная боль проходилась по всему телу. Убрав руку с соска, он проводит рукой по прессу и медленно расстегивает пуговицу на джинсах и приспускает их. Отлипнув от тела младшего, быстро встает с него и подходит к сумке, которую оставил при в ходе. Джисон уже хотел приподняться на локтях, чтобы увидеть, что там делает старший, но его рука прижимает тело к матрасу и наконец стягивает джинсы с нижним бельем и перевернув его на живот, раскатал презерватив по члену, Джисон не знал, что ему делать, рассказывать ли Минхо, что это его первый раз или нет? Но его обгоняет тихий шепот на ухо: — Это твой первый раз? — Джисон лишь смущенно кивает. — Не волнуйся, это нормально. Для начала приподними свою прекрасную жопу и расслабься, если будет больно — говори. Тембр Минхо всегда успокаивал и расслабившись, Хан делает так, как сказал ему старший. Минхо выдавливает немного смазки на пальцы и осторожно распределяет ее около входа Джисона, от чего тот тихо стонет в подушку имя старшего. Предупреждая младшего Минхо медленно входит в Хана одним пальцем.поглаживая его бедро и зацеловывая копчик, чтобы не доставить неприятных чувств. И вот, Джисон принимает второй, а вскоре и 3 палец. Парень метиться в кровати в агонии от приятных чувств, каждый раз когда Минхо задевал простату, Хан громко и мелодично постанывал имя старшего. Хан уже был на пределе, он хотел большего и Минхо знал об этом, но хотел довести Хана до своего конца и у него это хорошо получалось. Наконец перестал выдерживать и Хо, слишком возбуждающе были стоны и движения младшего, все его тело уже тряслось от чувств и затуманенного разума. Старший осторожно перевернул Джисона на спину и понял, что точно не может ждать и секунды. Перед ним открылся самый прекрасный вид, о котором только можно мечтать. Хан дышал очень прерывисто и быстро, синие волосы прилипли к лбу, а его щеки и нос были красные от лихорадки. Расставив ноги младшего как можно шире и приставив головку ко входу медленно вошел, войдя до конца Минхо подождал когда Хан привыкнет к нему, после слабого кивка он вынимает член на половину и вновь входит. Постепенно ускоряясь он наконец понял, насколько он был возбужден все это время. Минхо вдалбливался в Джисона на столько быстро как мог, младший лишь дрожал, то ли от холода, то ли от переполнения чувств и стонал, срывая голос.Минхо завороженно смотрел как его член пропадает где-то внутри. Из-за довольно больших размеров Хо и углу проникновения виднеется бугорок на животе у Хана, старший решивший поиграть с чувствами и ощущениями Джисона осторожно надавливает на этот бугорок и получает ответную реакцию. Хан неожиданно для себя стонет громче чем когда либо и эти чувства были слишком странные. — Минхо. прекрати, это слишком.странно! — это все что может выдавить из себя Хан, да, ему было приятно, но таких ощущений он не чувствовал ни разу. Минхо послушав Хана убирает руку и ставит руку напротив головы младшего. Хан может поклясться, что прекрасное лицо Минхо стало ещё привлекательнее с закушенной губой и сведёнными в одну точку бровями. Край кровати с каждым толчком ударялся о стену, но Хан совсем не замечал этого, в его голове было только одно, и это был Минхо. Все, абсолютно все, кроме силуэта Хо плыло, а глаза были на мокром месте от столь приятных чувств и долгой и мучительно растяжки.Джисону плевать, что возможно завтра все будет болеть и гореть, главное сейчас, он с Минхо и ему хорошо, даже слишком. Хо слишком часто задевал простату младшего, запомнив её положение и градус, под которым нужно входить в столь хрупкое и нежное от стимуляций. Младший понимал, что и он и Хо на пределе, но ему так не хотелось, чтобы это заканчивалось, что от незнания сжался. Джисон понял, что совершил ошибку, когда ладонь Минхо ударила его по ягодице, а сам зашипел и выругался в плечо Хана.Хан не выдерживает и решает коснуться себя, хоть раз, но получает по рукам и Минхо все берет в свои руки, проводя рукой по основанию довольно длинного члена.Орган с каждым разом твердеет, а Джисон цепляется за плечи Минхо и прижимает его к себе для поцелуя.Пару толчков и Джисон обильно и громко кончает себе на живот простанывая имя старшего. Минхо ускорился, вдалбливаясь в чувствительное тело и вскоре кончил вслед Хана, тихо произнеся его имя. Минхо медленно вышел из хана и сняв презерватив завязал его и кинул его в мусорку, оставив нежный поцелуй на щеке Хана и прошептал ему на ухо — Ты отлично постарался, хани Вдруг на Джисона сваливается вселенская усталость и теперь даже открыть глаза было для него главной проблемой. Хан уже хотел провалиться в сон, но почувствовал приятную прохладу на животе, приоткрыв глаза видит как Минхо осторожно убирает сперму с живота, замечая что на него смотрят Хо смущенно улыбается и вскоре ложиться рядом с Ханом и накрывая его одеялом, пододвигается ближе и заключает в объятия. Вечеринка точно пошла не по плану, но кто знает, может это даже к лучшему?