Песня Ангела Смерти

На Пенаконии не существует смерти. По крайней мере, так написано в любой туристической брошюре. Персонал, устроившийся на работу в самый шикарный отель во вселенной и подписавший ради этого договор на десятки страниц мелким шрифтом, обладал совершенно другой информацией. В Мире Грез гости и сотрудники погибали практически каждый день, попадая под автомобили, прыгая с небоскреба или моста ради веселья или оказываясь жертвой грабителя в темном переулке, однако сразу же после этого неизменно просыпались в реальности, целые и невредимые. За исключением того совершенно незначительного процента, чьи реальные тела умирали вслед за своей проекцией. Именно это и произошло с Гончим, которому вручили ту роковую видеокассету. Уже несколько часов Галлахер ожидал, когда врачи Отеля уладят все формальности и проведут экстренное вскрытие трупа жертвы. Ему удалось вернуться в свой номер всего лишь на полчаса, чтобы освежиться и отрезветь, а все остальное время было потрачено на организацию расследования. Предполагаемое орудие убийства так и лежало в кабинете, куда принес его погибший перед смертью. Галлахер приказал опечатать помещение и запретил подчиненным приближаться к нему, но этого и не требовалось — после того, как коллега с криком ужаса растворился на их глазах, никто так и не рискнул этого сделать. Сейчас же детектив занимался самой неприятной для себя частью процесса — допросом подозреваемого. Точнее, его официального представителя. — Говорю же вам… Это совершенно НЕВОЗМОЖНО! Усатый пепеши в дорогом костюме хлопнул рукой по столу, пытаясь добавить своему выступлению больше драмы, а клубок у него на голове возмущенно закивал из стороны в сторону. Галлахер, который сидел на противоположной стороне стола, одарил его тяжелым взглядом и парировал: — Тем не менее, это правда. Ваша продукция фигурировала в деле с вооруженным грабежом, а затем стала причиной смерти человека. Потрудитесь объяснить, как это вообще могло произойти. — Никак! Пузыри грез никому не способны навредить! А те, что записаны на пленку — тем более! Это все равно что сказать, что кого-то убило кино! Полнейшая чушь! — Значит можно предположить, что данная видеокассета — на самом деле замаскированное оружие? — голос Галлахера стал жестким и угрожающим. — Тогда объясните, как настолько опасный предмет попал на прилавок одной из ваших торговых точек. — ИС-КЛЮ-ЧЕ-НО! Каждый сон проходит тщательнейшую проверку! Любое воспоминание, которое содержит в себе что-то неприятное или травмирующее, сразу же выбраковывается! И я вновь повторяю, что оно НЕ МОЖЕТ убить!!! — Тогда сделайте одолжение и проверьте пузырь грез сами. Если он, как вы утверждаете, «никому не способен навредить», то у вас не возникнет с этим никаких трудностей. — … Пепеши замялся. Впрочем, Галлахер ничуть этому не удивился. Когда он позвонил в Торговый дом, чтобы сообщить о произошедшем и запросить официального представителя, он ожидал, что те пришлют в участок инженера или юриста. Однако когда за столом переговоров оказался один из топ-менеджеров, он понял, что внутри компании возникла паника. Настолько страшные обвинения, даже если будет доказана невиновность, нанесут огромный удар по их репутации, чего они никак не могли допустить. Обычно подобная реакция означала, что представители будут изо всех сил вставлять расследованию палки в колеса. — Хорошо, — смягчился детектив и взял со стола отчет. — Тогда давайте обсудим то ограбление. Неизвестный ворвался в ваш магазин, находящийся в торговом центре «Оти», и угрожая сотрудникам огнестрельным оружием, похитил вышеупомянутую видеокассету. Здесь сказано, что кредиты и другие товары были не тронуты, а при побеге с места преступления грабитель выстрелил в охранника. Вы можете объяснить, какое воспоминание может обладать настолько большой ценностью, чтобы ради него кто-то пошел на преступление? Пепеши пожал плечиками и снова заговорил, но в его истеричном голосе начала слышаться усталость: — Воспоминания всегда представляют большую ценность для своих хозяев. Или для тех, кто всегда хотел пережить определенный жизненный опыт, но не смог. Иногда бывает, что в них действительно содержится какая-то важная информация, но даже так в похищении нет абсолютно никакого смысла. Носители стоят довольно дорого для обывателя, так как сложны в производстве, но любой пузырь грез можно посмотреть за демократичную цену в самом магазине. Галлахер был согласен. Гораздо безопаснее было отсмотреть воспоминание в поисках нужных данных и не вызвать подозрений, чем рисковать собственной свободой, пытаясь его украсть. Однако если грабитель изначально знал, насколько оно опасно, все его последующие поступки — попытка бегства и ложь о содержимом кассеты — обретают смысл. — Скажите, у вас в магазинах еще остались копии этого воспоминания? Можно ли отследить, приобретал ли кто-то еще похожие видеокассеты? — Без анализа оригинального носителя эту задачу будет сложно выполнить, — пепеши задумался. — Вы упоминали, что на нем была пустая этикетка? Я сделаю запрос в инженерный отдел, но не могу поручиться за результат. — Уже что-то. Галлахер встал и распрямился во весь рост, отчего ранее высокомерный топ-менеджер сжался, как маленький кролик в присутствии медведя, и грозно произнес: — Еще нам понадобятся все записи с камер ограбленного магазина за последний месяц, включая наружные. А также свяжитесь со своими боссами и убедите их в том, что до окончания расследования все продажи видеокассет и демонстрацию сновидений необходимо приостановить. — Вы что, шутите?! — пепеши побагровел от возмущения. — Отнюдь. Вы и так находитесь в крайне шатком положении. Когда клан Дубов узнает о произошедшем, Торговый дом подвергнется массовым проверкам и тогда полетят головы. Уверяю, что ваша собственная окажется первой, когда выяснится, что из-за вас на совести компании несколько, а может быть и десятки трупов. — … Пепеши насупился, не рискуя больше протестовать. Первое препятствие на пути к истине было преодолено. — Благодарю вас за сотрудничество со следствием. Галлахер задвинул стул и вышел из допросной, оставив представителя Торгового дома поразмыслить над доводами для начальства. «Как же хочется курить… И выпить тоже было бы неплохо…» — подумал он, ощущая раздражающую сухость во рту. Но расслабляться было еще слишком рано. Продавцы и охранник, пострадавшие во время ограбления, все еще находятся в медицинском крыле Отеля, но для беседы с ними требовалось разрешение работодателя. А еще, что важнее, необходимо было установить причину смерти одного из его собственных подчиненных. Галлахер подошел к стойке регистрации в вестибюле участка и как раз вовремя — там его ожидала элегантная женщина-эрудроид, надевшая ради такого важного события белый медицинский костюм. — Джованна, здравствуйте. Я как раз думал о вас, — поприветствовал ее мужчина. — Добрый день, детектив, — главная медсестра Отеля учтиво поклонилась. — Жаль, что мы снова встретились при таких печальных обстоятельствах. — Вы что-нибудь выяснили? Вдвоем они сели на угловой диван возле торговых автоматов, и Джованна вручила ему планшет с информацией о проведенном в реальности экстренном вскрытии. Для Галлахера сложные медицинские термины были непонятны, поэтому медсестра кратко объяснила: — Смерть была быстрой, но, скорее всего, очень болезненной. Причиной послужили внезапно возникшее кровотечение в мозгу и стремительная остановка сердца. Мы не можем точно определить, в каком теле оно возникло первым — в том, что находилось в Мире Грез или в реальности, но, если верить информации, собранной из чаши, ранее погибший не испытывал никаких проблем со здоровьем. — Вы можете установить, что могло с ним произойти? — К сожалению, нет. Если остановку сердца еще можно объяснить, то предшествующую ей травму мозга — нет. Вынуждена признаться, что никто из медицинского персонала ни разу не сталкивался ни с чем подобным. Однако я могу поделиться своими личными ощущениями, которые ни в коем случае нельзя рассматривать как научно подтвержденные факты. Галлахер ободряюще улыбнулся, уверяя женщину, что любая ее помощь будет полезной: — Прошу вас, не стесняйтесь. Расследование крайне нуждается в зацепках, а я полностью доверяю вашей врачебной интуиции. Джованна думала какое-то время, пытаясь сформулировать свои умозаключения, но потом, под нетерпеливым взглядом детектива, наконец, призналась: — Повторюсь, это всего лишь мои догадки, но… Мне кажется, что сердце этого человека остановилось из-за того, что он испугался до смерти. *** Галлахер вышел из участка и, вытащив из кармана зажигалку и сигарету, впервые за много утомительных часов закурил. В реальности он редко притрагивался к алкоголю и никотину, но в Мире Грез эти маленькие радости не приносили его организму никакого вреда, чем он без зазрения совести злоупотреблял. А в данный момент — откровенно нуждался. Теперь единственное, что он может — это ждать. Истеричный пепеши все-таки смог найти убедительные слова для верхушки Торгового дома и договорился достать для Гончих как записи с камер, так и разрешение на допрос пострадавших. Группа криминалистов прочесывала магазин в «Оти» на предмет улик, а агенты под прикрытием искали в инфополе Мира Грез сплетни о новом оружии или смертоносных воспоминаниях. Оставался лишь один подозреваемый, который еще не успел дать показания. Галлахер набрал на смартфоне номер Воскресенья и прижал трубку к уху. Слушая длинные гудки, он понял, что нервничает. Впрочем, как и перед любой другой беседой со своим возлюбленным Ангелом. «Слушаю, детектив. Вы рано позвонили. Что-то произошло? Неужели вы уже смогли обнаружить преступника?» Голос галовианца звучал бы почти искренне, если бы не сладостные нотки, призванные замаскировать убежденность говорящего в том, что Галлахеру будет не о чем доложить. — Увы, мне нечем вас порадовать. Наоборот, ситуация сильно усугубилась. «…О чем это вы говорите?» Судя по упавшему тону, Воскресенье действительно удивился. — Дело в той видеокассете, которую вы поручили изучить. Мой человек, который вызвался ее проверить, умер сразу же, как прикоснулся к пузырю грез. Погиб в том числе и в реальности от остановки сердца. Может быть, ТЕПЕРЬ вы расскажете мне все, что знаете об этом деле? «…» Некоторое время в трубке молчали. Галлахер уже начал было волноваться, как вдруг Воскресенье снова заговорил, но голос его немного дрожал: «Зайдите ко мне. Нужно кое-что важное обсудить с глазу на глаз» — Понял. Выдвигаюсь в Резиденцию. Галлахер выкинул сигарету в мусорку и уже собирался направиться в сторону ближайшей станции сфероидов, но внезапный ответ хозяина заставил его замереть на месте. «Нет, встречаться в Мире Грез слишком опасно. Там слишком много глаз и ушей. Приходите в мой номер Отеля. Прямо сейчас» *** Номер-золотой люкс, принадлежащий лидеру Дубов, находился на самой вершине «пика», венчающего собой верхние этажи Отеля. Если бы не приглашение Воскресенья, Галлахер бы никогда не узнал, в каких шикарных условиях проживают сливки общества Пенаконии, но поднимаясь в большом лифте, из которого были видны просторы космоса, он думал вовсе не об этом. Наконец-то благородный хозяин, что всегда держал верного пса на расстоянии вытянутой руки, пригласил его в «святая святых», приоткрыв для него границы дозволенного. Может быть, зря он сомневался в его искренности, а данный жест — долгожданный знак доверительных отношений? «Нет. Скорее, это кто-то слишком сильно размечтался…» Галлахер обреченно вздохнул и, когда лифт, наконец, остановился, вышел в богато украшенный золотом и стеклом просторный вестибюль, где его сразу же встретил слуга Семьи. Досмотр он прошел еще перед тем, как ступить в кабину лифта, поэтому тот только вежливо поклонился и поманил гостя за собой. Проводив его до больших дверей с изображением порхающих вокруг прекрасной женщины ширококрылых птиц, слуга постучал и, выждав несколько секунд, открыл их, пропуская Галлахера вперед. — Здравствуйте, детектив. Пожалуйста, располагайтесь. Желаете чего-нибудь выпить? Воскресенье встретил его со своим неизменным гостеприимством и сразу указал рукой на левую часть комнаты, приглашая присесть. — Нет, спасибо, — ответил Галлахер и с комфортом разместился на длинном кожаном диване рядом с камином. Слуга сразу ретировался, закрыв за собой единственный путь к отступлению, и, оставшись с хозяином номера наедине, гость смог наконец оглядеться. Несмотря на претенциозное лобби, сам золотой люкс оказался не таким большим и роскошным, как ему представлялось. Диван, стоящий полукругом, занимал практически половину номера, а на противоположной располагались заставленный бутылочками с косметикой туалетный столик и две двери — в ванную комнату и гардероб. Всюду царил идеальный порядок, а свет ламп на стенах и потолке был искусственно приглушен, из-за чего в номере ощущалась атмосфера покоя и таинственной мрачности, что совсем не вязалось с яркой харизмой Воскресенья. Однако самым приметным объектом для внимания Галлахера оказалась огромная чаша в виде двустворчатой морской раковины, над которой парили неоновые пузырьки. «Ничего себе. Выглядит шикарно. Наверное, там и двое легко поместятся…» Ощущая, как эта мысль трансформируется в неприличные фантазии, Галлахер поспешил отвернуться и сконцентрироваться на том, ради чего он сюда пришел. К счастью, Воскресенье не стал испытывать выдержку мужчины, присаживаясь рядом, а встал возле туалетного столика, опершись на его край бедром. Галовианец был одет в белые брюки и темно-синюю рубашку, что придавало ему непривычно домашний вид, а белоснежный длинный пиджак, который тот обычно носил как униформу, драпировал собой спинку стула. Сейчас, без маски авторитетного представителя элиты, Воскресенье выглядел совсем хрупким и уставшим. — Так что там с той видеокассетой? Расскажите мне, детектив. — Это вы мне расскажите, ваше благородие. И извольте всю правду. Все-таки невинный человек погиб. Воскресенье некоторое время сомневался, решая, стоит ли посвящать своего пса в новые опасные тайны, а затем вытащил из ящика стола какой-то черный конверт и вручил его в руки Галлахеру. Внутри оказалась глянцевая карточка с золотыми буквами и адресом магазина пузырей грез в торговом центре «Оти». Никаких других зацепок улика не содержала. — «Песня Ангела Смерти». И что это значит? — Хотел бы я знать, — Воскресенье пожал плечами. — Обнаружил неделю назад в своей корреспонденции. Думал, что это просто рекламная визитка, но никак не мог выбросить ее из головы. И рисковать не хотел. Поэтому нанял того нелегала, чтобы он воспользовался подсказкой и выяснил, что она означает. — Так я и думал, что вы что-то недоговариваете, — Галлахер устало помассировал правый висок. — Получается, он искал эту «Песню Смерти» и нашел видеокассету? — Не знаю. Я решил, что он ничего не обнаружил и украл первый попавшийся под руку предмет, чтобы обмануть меня. — И вот оказалось, что эта кассета действительно опасна для жизни. Теперь я сильно сомневаюсь, что тот бандит, которого вы наняли, имел об этом какое-то представление, а лгал нам для того, чтобы сохранить тайну, как он думал, своего «нанимателя» и получить вознаграждение. Очень жаль, что больше мы никак не сможем его допросить… Галлахер с укором уставился на Воскресенье, а тот сердито нахмурил брови в ответ. Какое-то время они сверлили друг друга взглядами, и, не дождавшись никакого оправдания, детектив продолжил: — Сейчас наша единственная надежда — показания пострадавших сотрудников магазина и запись с камер во время ограбления. Только так мы узнаем, что произошло в тот день. Если в итоге выяснится, что под видеокассету было замаскировано какое-то хитроумное оружие, то я с большой уверенностью смогу утверждать, что тот, кто прислал этот конверт, спланировал покушение на вас. — … Воскресенье мрачно молчал, всматриваясь перед собой в пустоту. Галлахер хорошо знал этот взгляд. Кто-то незримый угрожал благополучию «райского убежища», и теперь его рьяный защитник отчаянно жаждал крови. — Послушайте, — Галлахер деликатно обратился к нему, пытаясь отвлечь от жестоких мыслей. — Почему вы вообще решили проверить эту зацепку? Что такого особенного в этой карточке? Воскресенье отвернулся от него и нехотя ответил: — Не в самой карточке. В надписи. «Песня Ангела Смерти». Кто-то, кроме меня и вас, знает, какими разрушительными силами я обладаю. А учитывая то, что вы только что рассказали, обязательно использует эту информацию против меня. Нужно этому помешать! — Но почему? — Галлахер растерянно почесал затылок. — Поверьте, я вовсе не испытываю восторга от того, как вы взрываете злодеям головы, но ведь сама Шипе благословила вас этой силой. Разве таким не принято гордиться? Детектив понял, что ступил на правильный, но очень скользкий путь. Сцепив руки за спиной, Воскресенье начал раздраженно ходить по комнате туда-сюда, а при каждом слове его зубы скрежетали от бессильной ярости: — Подумайте сами. Мой отец получил сверхъестественный дар убеждения. Моя мать была великолепной танцовщицей. Зарянка, моя драгоценная сестра, выросла в прекрасную певицу, чей голос покоряет галактики. Что произойдет, если вскроется, что лидер клана Дубов — тот, кто должен нести в мир свет Гармонии, — кровожадный монстр?! Все узнают, что на самом деле Шипе ПРОКЛЯЛА меня! Все кланы взбунтуются! Постояльцы покинут свои номера, потеряв доверие к Семье! И тогда… Тогда… — КММ отберет у вас Отель. Я прав? Воскресенье остановился как вкопанный. Оперение на его крыльях растрепалось вместе с волосами, а по бледному лицу катился холодный пот. Он тяжело дышал, очевидно представляя, с какими ужасами ему придется столкнуться, если правда о его, пусть и абсолютно законно полученном, даре выплывет наружу. — Давайте начнем с того, что этой ситуации бы не произошло, если бы вы умели держать себя в руках, — спокойно продолжил Галлахер. — Но за то время, что вас знаю, я понял, что самоконтроль выше ваших сил. По крайней мере, когда речь заходит о вашей семье. — … Воскресенье неподвижно стоял на месте, не издавая ни звука. Похоже, верному псу в очередной раз придется взять на себя роль поводыря и вести своего заблудшего хозяина к свету. Галлахер встал с дивана и подошел к нему вплотную. Аромат свежего дорогого парфюма, пусть и смешанный с ноткой тревожного пота, вновь вскружил ему голову. Без всяческого страха он положил свою тяжелую надежную ладонь на хрупкое плечо Воскресенья. — Детектив… — дрожащим голосом произнес тот, глядя на него испуганными золотистыми глазами. Скорее всего, сразу после его ухода Воскресенье сильно пожалеет обо всем, что только что ему рассказал, и его паранойя возьмет над ним верх, заставив снова и снова испытывать Галлахера на верность. Но это уже неважно. Непреодолимая граница, что пролегала между ними все эти годы, была окончательно сломана. — Оставайтесь здесь, в безопасности. Я сделаю все, чтобы защитить вас и скрыть от мира ваш секрет. Но у меня есть просьба… Отныне доверяйте только мне одному.