Отголоски прошлого.

По морозной, неживой земле фабрики простирался жидкий туман. Над лачугой было ни оболочка. Тёмно синее, почти чернеющее небо было осыпано оспой. Светлеющие крапинки звёзд беззвучно качались на шёлковом полотнище, отдаваясь где то за ушами тихим колокольным звоном. Мрак и тишина, ничего более. Это не страшно. Не страшно. Нет. Всего лишь небольшая дрожь в теле. От мыслей голова слегка болит. Она кажется немного тяжеловатой, в сонном царстве сейчас было бы славно. Девушка была бы не прочь отдохнуть, часик или два, просто поваляться на кровати. Расслабиться, придти в себя. Она редко давала себе возможность насладиться бездельем, постоянно проводила свободную минутку за чтением. Книги помогали узнать что-то новое. Она читала не для того чтобы поддержать беседу или блеснуть умом в компании, а чтобы придти к какой-нибудь новой гипотезе в мире крылатых насекомых. Даже блуждая по густым лесам, болотам или пустыням, в местах далёких от обычных людей, она таскала с собой толстую тетрадь, куда вносила свои наблюдения и доводы. Не зря говорили что книга не только лучший подарок, но иногда и отличный друг.

Запах отчаяния исчез, остался только теплый привкус крови во рту. Такой странно-солёной, будто это и не кровь вовсе. Энтомолог закрывает тяжёлые веки — разве есть разница, открыты они или закрыты? От этого ничего не изменится. Время не обернётся вспять. Игра не начнётся заново. Остальные не вернуться. Время существует вне её и вне зависимости от неё, оно не подчиняется ей, а вот она наоборот, склоняет голову перед строгим явлением. Мелли осталась одна, в этой удушающий, гнилой, давящий на череп тишине. Она не слышит дуновений ветра, не слышит снега, не слышит воронов некогда парящих над её головой, не слышит ничего. Ничего. Больше ничего.

От соприкосновения спины с холодной стеной больше не пробегает волна мурашек. Стена не кажется тёплой, не кажется холодной, она никакая. Впрочем, сейчас девушки кажется что ВСЁ куда более реально и материально, нежели она сама. Кажется Мелли стала теряться в окружении. Она вздрагивает. Изредка дёргается. Это какая-то частичка разума пытается разбудить её. Пытается заставить открыть глаза и подняться. Но всё что может Плиний - это снова и снова, с отчаянием чокнутой одержимой, делать малые попытки хотя бы сжать ладонь в кулак. Сачок давно выпал из её рук. Он лежит здесь, прямо возле ног, казалось бы, нужно просто дотянуться. Возможно, будь у неё немного больше сил... Жужжание пчёл должно отвлечь её, утешить и успокоить, но они постепенно разлетелись. Исчезли. Испарились. Осталось лишь глубокое, словно морская бездна, ощущение конца. — Вот оно как, мисс Плиний, мне казалось вы продержитесь каплю больше.

Появился также внезапно как и при первой встрече. После пресс-конференции проводили фуршет, как же стремительно все вокруг становились пьяными... Даже на учёных, великих деятелей науки, исследователей в самых разных степенях алкоголь действовал крайне сомнительно. Мелли спряталась от звуков пира и безудержного веселья в небольшом кабинете. Диванчик, кофейный столик, стеллажи книг и чьё-то рабочие место, но главное это отсутствие шума. Спокойствие, которое она так удачно отыскала. Вино успокаивающе играет в её крови и девушка, уставши бросив туфли у входа, присаживается на диван. Полностью откидывается на спинку и просто закрывает глаза, надеясь что лёгкое опьянение покинет её тело. Мысли медленно спутывались напоминая о том что всё же есть возможность на некоторое время отвлечься от происходящего вокруг. Мелли и забыла, когда в последний раз нормально спала. Да и принципе этой роскошью она в последнее время не могла похвастаться. Её сон составлял по времени около двух часов, остальные промежутки это работа к конференции. Интересно, получится ли у неё отдохнуть после сегодняшнего вечера? В какой-то момент этот вопрос потерялся среди остальных, она поняла, что больше не может бороться. Уже готовится прикрыть глаза, как внезапно чувствует на своих плечах чьи-то руки. Энтомолог и не заметила, как чья-то мужская фигура оказалась за ней, практически неподвижно сидящей. Обжигающая даже сквозь плотную ткань пиджака ладонь заставила вздрогнуть. «Не волнуйтесь, мисс Плиний, я не кусаюсь» — глубокий бархатистый голос, обдавший каким-то странно пугающим образом. Он смеётся, улыбается. Позже его улыбка надолго засадят в её памяти. Профессор полностью выдернул девушку из раздумий, заставляя обернуться. Загадачным мужчиной оказался Лючино Де'Росси — исследователь ядовитых рептилий и амфибий. Они пересекались пару раз на других мероприятиях, удивительно, как он запомнил её? Впрочем, отсутствие встреч не сыграло никакой роли. Этой ночью они разговорили. Разговорили долго и много.

Разум умирает и рождается, интересно, насколько долго в этот раз? Она с усилием открывает глаза, делая жалкие попытки сфокусироваться на чём-то впереди себя. Всматривается несколько минут, но это ни к чему не приводит. Мелли снова вздрагивает, прикусывает потрескивающие губы. Как давно он стоит тут? А как.. как много времени прошло с момента, как улетел третий игрок? Энтомолог долго не шевелилась, не издавала ни звука, да даже глаза открывала через раз... Время. Ох уж эта время. Неподвластное, стремящиеся, словно пчелиный улей. Человек может иметь хоть десяток пасек, но пчёлы, вынужденные обитать там, не откажутся от самих себя. Они буду пытаться. Будут пытаться жалить несмотря на защитные костюмы. Несмотря на цену в жизнь. Эти существа крошечные, но от этого не менее могучие. Мелли любит пчёл. Благодаря им она развивала в себе необходимые силы. Ими она вдохновлялась для успешной реализации самых амбициозных проектов. Проектов, которые навряд-ли теперь когда-нибудь представит людям. — Какая жалость.. неужто я кого-то разочаровала?

Горло обожгло железом. Нет. Вовсе не тем что используют для создания оружия в сказках. Это было алым, необычно густым, с металлическим запахом. Может, именно его уловил хищник и безошибочно нашёл раненого зверька? Одно предложение.. язвительное, но совсем маленькое, оно стоило ей болезненного, кровавого кашля. Рот заполняет слюна с кровавым привкусом. Но она глотает — проталкивает слюну через сухое горло. Ящер смотрит на неё с явным превосходством. Он стоит облокотившись о пустой дверной проём, ядовито смеётся, и этот смех давит с такой необходимой силой, тянет к земле, выталкивает морозный воздух из лёгких. — Ух, какая отвага! — Продолжает насмехаться охотник. — Плиний, где же она была когда ты бросила меня? Бросила как никчёмного зверька.. обратив в предмет моих исследований.

Последние слова заставили её вжаться в стену. И правда.. это ведь она виновата в случившемся. Из-за неё некогда яркий профессор Лючино — исследователь и деятель, стал чешуйчатым монстром переростком. В ту ночь они помогли доктору Томсону в исследованиях интересной рептилии, некогда змеи, с неожиданно отросшими конечностями. Не зря говорится, что жизнь – это то, что происходят с вами в то время, пока вы строите планы. В любой момент всё может пойти совсем не так, как хотелось. Мелли не закрыла ящерицу, и когда профессор Де'Росси намеревался заняться кормлением, та вцепилась в его руку. Яд новой рептилии не убил крысу, не подействовал на кролика, но после укуса Лючино.. начал мутировать. Похоже, Мелли стала забывать моменты прошлого. — Это была глупая случайность.. — Ей пришлось собрать последние силы, чтобы сказать именно с той интонацией. Сказать так, как сказал бы он. Немного грубо и шипяще.

Лючино, будто разглядев в коротких словах насмешку над своей персоной, яростно осёкся, ударяя массивным хвостом вдоль стены. На удивление, этот удар отдаётся для девушки блаженством. Плечи пульсируют покалывающей болью, но это словно достичь берега после долгих лет плавания по бескрайним водам. Как мягко подступает эликсир умиротворение к мозгу, даёт возможность понять, что она всё ещё живёт... Эта мысль отвлекает её, утешает, даёт крохотный, жалкий шанс сделать вдох. Профессор продолжает наблюдать. Наблюдать за глупыми стараниями. Она как букашка, муха, которыми он когда-то кормил своих рептилий. Ничтожная. Крохотная. От такого сравнения герпетолог язвительно ухмыляется, вальяжно обходя уставшее тельце. Единственное различие, пожалуй, заключалось в том что она не вырывалась, но и не пыталась изображать из себя гордую девицу, не способную снизойти до такого чувства как страх или отчаяние. Вообще, Плиний была достаточно смышленой, если не брать во внимание её скверный характер. Не знает, когда лучше остановиться. Лючино присаживается по другой бок, Мелли чувствует, его присутствие словно тяжесть на каждом миллиметре кожи. Он провёл когтистой лапой по волосам энтомолога. Причёска давно распалась. Пряди больше не были во власти невидимок, от того и упали, закрывая безобразную частичку лица. Вдоль виска медленно стекала струя крови, она пару раз ошиблась во время спасения. Неужто очередная "случайность"? Ящер жутко усмехнувшись, намотал на палец её локоны, с лёгкой силой притянув их к себе. Вынуждает повернуть голову. — Как думаешь, — внезапно начинает энтомолог, — стоит-ли бояться смерти? Боялся ли её ты?

Она идёт на поводу. Смотрит невидящими глазами, мечтая, чтобы образ отпечатался на сетчатке. Он настоящий. Не сон, не галлюцинация, не фантазия. Последний раз она видела его во время инцидента. Ей не хватило смелости сделать шаг и помочь. Не хватило храбрости взять ответственность за содеянная. Уехала не отставив и следа. Обернуть всё вспять невозможно. Остались лишь воспоминания, пожирающие душу и сердце. Если бы только Мелли могла вернуться в прошлое и всё исправить. — Что? Меня об этом спрашивает восхвалённая звезда биологии? — С особой издёвкой спросил ящер. Слышать это от неё было.. неожиданно смешно. — Только истинный болван будет боятся мимолётной слабости. Страх — это занятие глупое и бесполезное, выбор овощей на рынке гораздо яснее. Впрочем, тебе это известно не меньше моего, да?

Даже сквозь чешую, он почувствовал шёлк этих локонов... Острые разряды колотят по нервам девушки. Её окровавленный рот, полный металла и соли немного приоткрывается. Де'Росси прекрасно знал о чувствах своей цели, о её потаённых страхах, о мыслях и желаниях. — А я, кажется, немного боюсь... — Конец. Голосовые связки хрипят и предложения обрывается почти на конце.

Слова, заставляющие его стереть с лица улыбочку. Просто забавный поворот. Ему не должно быть разницы. То, что происходит сейчас – лишь воля случая. Разве, он может задумываться? — Что, — слишком злорадно даже для себя самого произнёс он, - неужели задумалась о кончине? Ты уже показала свой страх, когда посмела повернуться ко мне спиной. Забавно, не находишь? А ведь я тоже задавался этими вопросами, пока моё тело мутировало. Ты ведь помнишь это, да? Помнишь ведь как закрывала грёбаную дверь, сбегая как трусливая сука?

Он допустил ошибку, сказав это, пошёл на поводу у своего желания мести, словно глупое животное. Герпетолог отпускает её волосы, смотрит выжидающе. Мелли лишь прикрывает глаза. Мысли не складывались в цепочки, утекая мгновенно, как мелкие рыбешки из-под медлительных пальцев. Голова казалась пустой, словно воздушный шар. Всё, что было возможно - собирать кончиками пальцев странные, но чертовски мощные ощущения, и заполнять ими пустоту. — Я не знаю что ты испытал тогда, — совсем тихо начинает шатенка. Её голос срывается, теряется в пространстве, но она продолжает, — не знаю, насколько больно тебе было после. — Она замолкает, пытается собрать силы чтобы продолжить. Для неё это важно. Важнее размышлений о смерти. — Закрой пасть, Плиний! — Перебивает рептилия. — У тебя нет ни малейшего представления о том, что я испытал. — Гневно прорычал ящер. Её слова.. как же мерзко. Она не имеет права заикаться о подобном! Эта сука серьёзно решила, что он как сопляк поведётся на сладкие речи? Бред! Пустой бред! — Верно, нету... — Шатенка судорожно сглатывает подступивший к горлу ком. И правда, с чего вдруг она решила толкать тут речи? Она не вправе распинаться, говорить что понимает его. Дурочка, сама не выдает что несёт. — Сойдёмся на том, что я просто трусиха.. — Возможно, ещё день назад она бы ни за что не сказала подобного. Гордыня не позволяла признать свои ошибки. Но сейчас, находясь на грани смерти.. разве есть разница? Из последних сил она неожиданно тянется к нему против воли, словно летящий к огню мотылёк. Её тело сделалось невесомым и в то же время невероятно тяжёлым. — Прости меня..

Он добился того, чего хотел пусть и не был до конца удовлетворен. Теперь она винит себя, глубоко царапая собственную душу. Вздохнув, Лючино поглаживает девушку по макушке, настолько нежно, насколько это было возможно для него. Мелли снова готовится закрыть глаза, отворачивает от него голову — но он тянет её за запястье к себе. Между ними словно незримые, но прочные нити. Ящер берёт энтомолога на руки, прижимает к себе так сильно, словно она вот-вот готовится ускользнуть из его лап. Опять. Ну уж нет.. разве для этого он притащился в это блядское поместье? Разве для этого выжидал столько времени? Плиний не сможет покинуть его, в этот раз уж точно.

Наконец она прикасаются к его телу, и боль прекращается, отступая. Мелли выдыхает — по телу приносится дрожь. Соприкосновение с ним ей необходимо. Девушка с умиротворением вдыхает и запрокидывает голову. Лючино, всё ещё улавливая запах крови, целует её. Мокро, солёно и умело, точно страстный любовник, которого у неё никогда не было. Пробует её кровь, слизывая с сухих губ. Энтомолог наконец-то слышит низкий, густой шелест листьев, видит медленное кружение тяжёлых туч над головой, чувствует холод от снега. Её извинения слишком мелкие для того, чтобы закрыть глаза с облегчением. Действия прошлого наоборот, слишком тяжёлые для того, чтобы перестать сожалеть.

Мелли всё равно умрёт. Рано или поздно. Единственное, что она знает наверняка - случится это от его рук. Насекомые всегда были ничем в пищевой цепи. Мелкие. Ничего не стоящие букашки. Их роли давно распределены. Цепочка вскоре дойдёт и до неё.