***
Хонджун не сдерживал слёз во время похорон и не переставал плакать в течение нескольких месяцев после того, как Сонхва похоронили. Он приходит к нему на могилу, когда появляется возможность, и когда чувствует себя самым глупым человеком в мире. Если бы Сонхва был здесь, он, вероятно, сказал бы ему перестать корить себя, что это не его вина. Хонджун никогда не чувствовал себя таким опустошённым в этом мире, будто в нём больше не было никакого смысла. Он перестал встречаться со своими друзьями и запирался в студии на много дней, даже месяцев. И всё это продолжалось до тез пор, пока один из его друзей, Уён, не осмелился войти в его студию, чтобы вывести его днём на улицу. Только вот в студии было пусто, и всё, что он увидел — лишь красные лепестки, разбросанные на полу и мебели. Хонджуна нигде не было видно. Единственным светом здесь случил экран компьютера, на котором был включён проект, над которым Хонджун работал. Уён не хотел лезть не в своё дело, но его взгляд быстро пробежался по названию. Музыкальная аранжировка, созданная специально для того, кого уже давно нет в живых. Особая серенада, которая напомнит Хонджуну о том времени, когда он любил, смеялся и жил с человеком, в которого влюбился. Гармония, написанная для его нежно любимого Пак Сонхва. Это было его обещание Сонхва, то, что он поклялся сделать после того, как стал свидетелем его последнего вздоха. Хонджун будет горевать столько, сколько захочет, но он пообещал никогда не забывать о том, что хочет быть счастливым и прожить остаток своей жизни, не упуская ни секунды. Цветы — красные гвоздики — просто напоминание о том, что Сонхва присматривает за ним. Возможно, где-то там, на небесах, Сонхва скучает по нему так же сильно, как и он сам. Хонджун не знает, найдётся ли ещё кто-нибудь, кто сможет залечить рану в его сердце. Он может только надеяться, что Сонхва простит его настолько, чтобы позволить ему быть счастливым с другим. Обходя кладбище, Хонджун, наконец, остановился, чтобы отдохнуть под деревом, которое растёт около могилы Сонхва. Букет красных роз, таких же ярких, как любовь, которая была запечатлена в его сердце. Я люблю тебя, Сонхва. И всегда буду любить.You're as Beautiful as Ever, and so are These Fallen Petals
8 мая 2024 г. в 05:00
«Это не твоя вина.»
Сонхва лежал на диване, прижав руку к груди, в которой он держал скомканный окровавленный кусочек ткани. Его рубашка пропиталась красной тёплой жидкостью. На полу россыпь розовых и белых лепестков, которые он больше не пытался прятать. Ещё один кашель с кровью, ещё один упавший лепесток. Это был душистый горошек, цветок того месяца, в котором он родился.
Сонхва никогда не задумывался о значении этого цветка, лишь недавно из него стали вырываться эти лепестки. Однажды ночью он проснулся от мучительной боли, которая была намного сильнее, чем то, что он испытывал все эти годы. Чувства, которые он скрывал от других, любовь, которую он испытывал к своему другу Хонджуну.
Было уже слишком поздно.
Цветы символизируют прощание, отъезд, блаженное удовольствие и спасибо-тебе-за-прекрасно-проведённое-время. По правде говоря, всё было совершенно не так, Сонхва просто прятался за своим страхом и неуверенностью в том, что он когда-нибудь раскроет любовь к своему лучшему другу. Было так глупо с его стороны — позволить себе страдать из-за любви к кому-то. Но он не хотел рисковать. Он не хотел разрушать их дружбу, не хотел потерять его. Сонхва предпочёл бы сохранить всё в тайне, чем прожить жизнь без Хонджуна вообще. Именно поэтому он хранил чувство любви и обиды. И по выражению лица Хонджуна он мог сказать, что принял правильное решение. Он просто не ожидал, что его последние минуты пройдут так: его обнаружат истекающим кровью у дивана с жалким выражением лица и разбросанными повсюду лепестками.
Хонджун пробыл в студии несколько дней и вернулся домой, и первое, что он увидел — Сонхва, кашляющего кровью, и цветы рядом с ним, значение которых он знал слишком уж хорошо. Сонхва умирал. Больше не имело значения, сколько месяцев или дней им осталось, потому что сегодня вечером он, наконец, умрёт. Ему больше не нужно было страдать. Когда человек начинает кашлять сладким горошком, это указывает на то, что его смерть близка, что она неизбежна. Обратный отсчёт уже был запущен. Каждый прожитый день означал, что он становился всё ближе и ближе к смерти. Не имея возможности изменить ситуацию, Сонхва смирился со своей близкой к концу судьбой. Потому что с того момента, как появились эти лепестки, по тому, как похолодела его кожа и загустела кровь, Сонхва понял, что конец уже совсем близок.
Возможно, он изначально понимал, к чему всё идёт: его любовь к Хонджуну в конечном итоге может привести к собственной гибели. Но ведь он не знал, что влюбится в него с самого начала, это были просто чувства. Чувства, которые росли раз за разом по мере того, как Сонхва учился любить Хонджуна ещё больше и всё сильнее. Там, где любовь в изобилии, всегда есть и боль. Даже своим пристальным взглядом Сонхва не замечает, как Хонджун оказывается у его бедра, крепко сжимает его в руках, будто боится отпустить и тихо-тихо плачет. Сонхва не понимает, а может, наоборот, всё прекрасно понимает. Задумывался ли он когда-нибудь о том, к чему могла привести ложь его друзьям? Как-то, что он скрывал свои чувства и болезнь от Хонджуна могло что-то решить? Изменит ли это когда-нибудь их отношения?
— Сонхва, почему… — его голос сорвался, а слёзы продолжали катиться по лицу. Хонджун сжимает кулаки, каждое слово, которое он так хотел сказать, застревало у него в горле. Будто внутри него тоже расцвели цветы. Нежная рука пригладила его растрепанные волосы, а Хонджун не мог в это поверить. Он не хотел верить.
— Всё в порядке, — говорит Сонхва тихим голосом. У него болит горло, когда цветы и лепестки вырастают внутри него; виноградные лозы теперь обвивают его бедное разбитое сердце. — Это моя вина, а не твоя. Это я решил любить тебя, тебе не следовало из-за меня плакать, — говорит он, уставшими глазами глядя на него.
Как он мог не плакать?
Как он мог не плакать, когда человек, который ему так дорог, покидал его?
Покидал навсегда.
Хонджун выровнял дыхание, но его руки всё ещё дрожали. Ему до боли хотелось прикоснуться к Сонхва, обнять его изо всех сил. Дрожащими руками Хонджун потянулся, чтобы взять ладонь Сонхва, и эти холодные, тонкие пальцы так идеально сочетались с его. Если бы только он был немного внимательнее, то увидел бы самые мельчайшие детали и трещины в маски лжи Сонхва. Если бы только он был рядом с ним, когда ему это было нужно, то он бы помог ему справиться с этой ужасной болезнью.
— Не плачь, Хонджун, мне не хочется видеть, как ты грустишь.
Когда дело касалось Сонхва, в нём всегда было что-то особенное, некая мягкость, которая могла напоминать кому-нибудь о матери или, возможно, брате. Но для Хонджуна Сонхва всегда был тем, кого у него никогда не было. Любовь причиняет такую сильную боль, но они всё продолжают стремиться к ней. Словно сломанный кассетный проигрыватель, который воспроизводит лишь одну песню, повторяя её снова и снова.
А теперь его убивает то, к чему они пришли после долгих лет неустанных упрёков, разбитых сердец и слёз. Сонхва всегда был ему так близок, но в то же время так далёк. Страх разрушить всё, что они построили за столько лет, ощущался на их кончиках пальцев, и ни у кого из них не хватало смелости покончить со всем.
— Я хочу, чтобы ты был счастлив, Джун. Я хочу, чтобы ты достойно прожил жизнь и встретил кого-нибудь, кто заставит тебя влюбляться в него снова и снова, — Сонхва резко втянул воздух, его лёгкие сжались от шипов и лепестков внутри. — Будь счастлив и живи своей жизнью ради меня, Хонджун.
Он закрыл глаза и прерывисто выдохнул, крепче сжимая руку Сонхва.
— Не оставляй меня, — тихо шепчет Хонджун, его голос почти не слышен. — Я не хочу, чтобы ты уходил, не сейчас. Я знаю, что это эгоистично, и я знаю, что не заслуживаю этого, но, пожалуйста, не оставляй меня.
И даже на это Сонхва одарил его той же улыбкой, которую он всегда дарил Хонджуну. Одна из его незанятых рук всё ещё нежно гладила его волосы. Сонхва выдохнул, хоть и не осознавал, что всё это время задерживал дыхание, и посмотрел на Хонджуна с нежностью, теми самыми глазами, которые всегда были полны любви.
— Я никуда не уйду, Джун, — его голос звучит обнадеживающе, и Сонхва не хочет, чтобы что-то менялось. Он рад, что Хонджун здесь, с ним, будь то для того, чтобы поплакать у него на коленях или обнять его в самый последний раз. Они оба знали, что это невозможно, что нет пути назад, что это конец. Если это последний раз, когда они будут вместе, то пусть он, по крайней мере, держит его холодную увядающую руку до самого конца. Прежде чем, наконец, позволить Сонхва выскользнуть из его объятий навсегда.
Он был эгоистом достаточно долго, правда же? Но Хонджун никогда не бывает доволен, и его не так-то легко удовлетворить. Поэтому он решает позволить себе побыть эгоистом в последний раз. Позволить себе довольно эгоистичную вещь и сказать то, что он всегда хотел сказать самому замечательному, красивому и заботливому мужчине, которого он когда-либо встречал.
— Я люблю тебя, Сонхва, — прошептал Хонджун в ладони Сонхва. — Я любил тебя и всегда буду любить. Для меня ты всегда был единственным, Хва… Мне жаль, что я был слишком труслив, чтобы признать это. Мне так жаль, что я всё ещё трус, потому что не хочу отпускать тебя.
Было больно слышать признание Хонджуна, сердце бешено колотилось. Лепестки снова распустились в груди Сонхва, пока он не ощутил, что они медленно заполняют его, почти не давая возможности дышать. Сонхва может лишь думать о том, как на самом деле жесток этот мир, одновременно осознавая, как тепло и легко было любить Хонджуна.
Хоть его тело увядает, а сознание слабеет, он не может не представлять и не думать о любви, которую испытывал к Хонджуну. Сонхва верил, что любовь — самая сильная сила из всех, которая способна победить всё и всех. Услышав признание, он расплакался от радости. Почему-то он больше не чувствовал боли, словно цветы исчезли, а виноградные лозы перестали душить то, что осталось от его сердца.
Он улыбался и плакал. Как он может чувствовать себя таким счастливым, когда смерть буквально стучится в его дверь? Но он не слышал никакого стука, зато очень хорошо видел, когда опустил глаза вниз и наткнулся на плачущего Хонджуна, который всё ещё держал его теперь уже безжизненную руку. Болезнь настигла его гораздо быстрее, чем он смог сказать «я люблю тебя» в ответ человеку, которого любил больше всего на свете.
Он уже умер.