Проклятые аудиалы

      lillyofthevalley: просто зацени, это отвал всего. Файл: boybegs&whimpers.mp3              dark_side_of_the_moon: вечером после смены послушаю, мерси       dark_side_of_the_moon: фдаоатывоюкат Эванс, ты могла предупредить, ЧТО там?!              lillyofthevalley: что во фразе "отвал всего" было непонятно?               dark_side_of_the_moon: я думал там просто что-то увлекательное... блядь! Я еду в метро со стояком. Ненавижу тебя              lillyofthevalley: в метро чего только не встретишь, твой стояк не будет сюрпризом. И неправда, ты меня любишь. И оно ведь увлекательное, разве нет?              dark_side_of_the_moon: да пиздец, какое увлекательное! Я не могу перестать слушать, а потом перематываю из-за того, что переписывался с тобой. Где ты это взяла?              lillyofthevalley: в одном приложении, где полно горячих аудиокниг. И они все озвучены примерно так. Поделиться ссылкой?               dark_side_of_the_moon: нет!.. Да. Блядь, Эванс, за что господь послал мне тебя? Мне курсовую надо сегодня написать кровь из носу.              lillyofthevalley: где-то ты серьёзно нагрешил, мой друг, держи ссылку. Пусть нежный ASMR ведёт тебя через твою курсовую. С перерывами на подрочить.              dark_side_of_the_moon: я буду являться к тебе во сне страшным монстром! Спасибо               lillyofthevalley: только не с тентаклями пожалуйста, а то мне будет неловко.              dark_side_of_the_moon: это будут самые мерзкие тентакли в твоей жизни.       dark_side_of_the_moon: я ни хрена не написал! Я почти до 4 утра слушал эту книгу, а потом следующую. Это вообще законно, чтобы у человека был такой голос?              lillyofthevalley: ну знаешь, у многих классный голос. Ты когда-нибудь слышал, как Хиддлстон читает теорему Пифагора? Мои трусы можно было выжимать.              dark_side_of_the_moon: Хиддлс и Камбербэтч – вне конкуренции. А этот голос я слышал впервые и, кажется, буду помнить до смертной доски.              lillyofthevalley: а это нормально что мы явно оба на него подрочили?..       lillyofthevalley: хотя вместе с нами еще пара тысяч человек заодно...              dark_side_of_the_moon: а это нормально – ревновать человека, которого в жизни не видел и не увидишь, к потенциальным двум тысячам человек?..              lillyofthevalley: скажу ужасную вещь – он может быть нейросеткой.              dark_side_of_the_moon: НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, ЭВАНС!              Ремус не хотел думать, что парень с таким голосом может быть творением бездушной нейросети. В конце концов, их же на чем-то обучают? Скармливают им чьи-то голоса, чтобы они могли синтезировать речь? Значит, этот парень, который поселился в его наушниках второй день подряд, был реальным. Он говорил с ним на одном языке, что важно. И может быть, они даже жили в одной стране. Во всяком случае у него был правильный британский выговор. Этот слегка сглаженный RP который наверняка выдрачивали в нем с младенчества. И этот голос словно ласкал уши Ремуса изнутри. С ласками снаружи он и сам прекрасно справлялся. Но это, и правда, начинало походить на сумасшествие.       Следующим вечером Ремус все же заставил себя засесть за курсач, но перед этим с превеликим удовольствием подрочил на голос, даже не пытаясь подобрать ему какой-то образ. Это было нечто собирательное. Этот же голос оказался и прекрасной мотивацией закончить побыстрее и послушать еще хотя бы минут 10 перед сном.       Ремус и до этого часто и охотно слушал аудиокниги, какие-то чтецы были приятными, какие-то проходными, он их и не запоминал особо. Но здесь Лили Эванс словно открыла ящик Пандоры, и Ремус не мог остановиться. Он слушал книги, озвученные этим кем-то по имени Бродяга (в приложении почему-то все чтецы имели скорее ники, чем имена) и не мог остановиться. Он с ним засыпал, он с ним просыпался, принимал душ, завтракал, ехал в метро и только на смене или учебе снимал наушники и возвращался в реальность.       – Нам поставили практику вместе! – Лили Эванс подскочила к нему в коридоре и звонко чмокнула в щеку. – И не где-нибудь, а в приемном отделении неотложной помощи в Бартсе!       – О, круто! – Ремус обрадовался и мысленно пнул себя за вспышку сожаления от того, что будет отрабатывать именно с Лили, а значит, он не сможет и дальше затыкаться наушниками и оставаться наедине с самым прекрасным голосом в мире. – С понедельника?       – С понедельника. С нами еще Мэри и Марлин, но, наверное, распределят по разным дежурствам. Мэри ужасно боится, что к ней на дежурство попадут сложные роды, – хмыкнула Лили. – Ты выглядишь так, словно не спал неделю, все нормально?       – Ну ее же не заставят принимать эти самые роды, – хмыкнул Ремус. Не зря Мэри на их курсе за глаза называли Паничкой. – Да я в норме. Но этот голос... Блядь, Лилс, он меня с ума сводит.       – Роды бывают стремительными, Ремус, – хмыкнула Лили. – Только и успевай подхватывать. Не поняла, ты что, до сих пор его слушаешь? Там всего штук семь книг!       – Во-первых, я нашел еще, – признался Ремус. – На другом ресурсе. А, во-вторых, мне кажется, я готов его переслушивать до бесконечности.       – Ремус, это уже обсессия, тебе нужен реальный парень, чтобы сбросить все это напряжение. – Лили улыбнулась, но выглядела обеспокоенной.       – Спасибо, что открыла мне глаза! – фыркнул Ремус. Он и сам это прекрасно понимал. – И где ты предлагаешь мне его искать? Выйти на улицу и встать с табличкой "бесплатные объятья"?       – Как вариант. Не забудь написать там мелким шрифтом, что ты учишься на врача и будешь пропадать на дежурствах. – Лили вздохнула, а потом воспряла духом. – Может, мы найдем тебе секси-доктора!       – За что я тебя люблю, так это за твой неиссякаемый оптимизм, – Ремус наклонился и чмокнул рыжую макушку. – Ты сейчас куда? – он глянул на часы, планируя заглянуть в библиотеку – там было больше шансов заняться делом, а не заткнуться опять голосом Бродяги.       Лили тоже направлялась в библиотеку, ей нужно было сдать часть книг и взять несколько новых. К тому же она предложила проверить работу Ремуса, за что он был ей благодарен. Домой они ехали уже поздно, и часть пути слушали очередную книгу в исполнении Бродяги, поделив наушники на двоих. Она была про ковбоев и у обоих вызывала прилив приятных мурашек.       – Не проваливайся в эту кроличью нору слишком глубоко, Алиса, – попросила Лили, поцеловав Ремуса в щеку на прощание.       – Мне кажется, я там уже по уши, – Ремус грустно улыбнулся.       Помня совет Лили, в пятницу вечером он решил сходить в гей-клуб, даже потанцевал там, даже позволил утащить себя в зону чилл-аутов, но, стоило музыке зазвучать глуше, а парню, тискающему его задницу, четче, и у Ремуса все упало – мало того, что голос был не тот. Он просто оказался совершенно не возбуждающим.       Не беспокоясь, как это выглядит со стороны, Ремус сымитировал приступ боли в животе и просто-напросто сбежал. Грустно дрочить дома под бесплотный голос.       Но что он мог поделать, если этот срывающийся на стоны, умоляющий голос был лучше, чем любое порно? Ремус ловил себя на мысли о том, как это записывали. Вряд ли же этот парень был на студии с кем-то? Но все эти томные звуки, горячие поцелуи, придушенность, словно кто-то затыкает ему рот, чтобы он был не таким громким? Кто это был? Вот тут Ремус ощутил, что он по-настоящему ревнует. Уже не к тысячной аудитории, а к кому-то, с кем этот Бродяга записывался. Кто гремел пряжкой его ремня, вжикал молнией на джинсах, с шорохом забирался под его одежду? Блядь, лучше бы Ремус об этом не задумывался. Раньше он спокойно представлял, что все это делает он сам.       Пытаясь придумать себе занятие на выходные, Ремус перебирал уборку, пробежку, стирку, готовку, но все это отпадало, поскольку вполне позволяло не отвлекаться от подчинившего его голоса. И Лили была права, с этим надо было что-то делать. Ремус отправился в библиотеку и просидел там оба выходных, позволив себе лишь перед сном снова немного послушать Бродягу.              В понедельник они явились на практику в Бартс. Их встретил старший врач смены – Фрэнк Лонгботтом. Судя по его виду, он не спал минимум полгода, но запугивать своих интернов не стал. Рассказал, что к чему, какие случаи чаще всего встречаются, показал, где комната отдыха и курилка, и закрепил Ремуса и остальных за старшими докторами.       – Главное не теряйтесь, поначалу будет страшно, к концу недели адаптируетесь. Самое тяжелое здесь – это бюрократия и виснущие компы. Не забудьте печеньки на следующую смену, медсестры будут вам благодарны. Форму можно взять в вендомате, но не больше трех комплектов на сутки, постарайтесь не уделываться особо.       Ремуса закрепили за хирургом-травматологом Минервой Макгонагалл. И даже в универе о ней ходили легенды, не говоря про сам Бартс. Рассказывали, что она может собрать любую кость, буквально, как сильно раздроблена она не была.       – Я побежал! – Ремус восхищенно сверкнул глазами, чмокнул Лили и помчался к вендомату.       Всю первую неделю на его долю выпадали самые разные мелкие травмы. Он вправлял носы, ставил на место вывихнутые во время зевка челюсти, разбирался с выбитыми в драке пальцами и зашивал костяшки. Макгонагалл объясняла четко и понятно с первого раза, показывала ему сложные случаи, которые брала сама.       – Смотрите какой интересный перелом ключицы, – говорила она, демонстрируя ему рентгеновский снимок. Или перелом костей лица – после оказания первой помощи пациента передали челюстно-лицевым хирургам.       Один раз их вызвали прямо на парковку больницы, где столкнулись машины двух паникеров: один вез рожать жену – от испуга она родила прямо на руки охраннику, второй вез друга с открытым переломом ноги. В общем, расслабляться им было некогда, к концу недели их четверка собралась в пабе и в легком шоке делилась тем, какое дерьмо они успели повидать.       – У нас была девушка, которой врач сломал лобковую кость во время родов. Эпизио не помогало, времени выбирать уже не было. У меня этот звук до сих пор в ушах стоит, – глотнув пива, поделилась Мэри.       Ремус невольно передернулся, порадовавшись в очередной раз своему распределению. У него вообще были сложные отношения с вагинами. Точнее, никаких отношений с ними он иметь не хотел, в том числе, и по работе.       – А у нас вчера был странный случай, – решил поделиться он. – Чувак дома занимался йогой, завернулся в какую-то хитровыебанную асану, а его кот в этот момент захотел поиграть с ним и дернул коврик. Чувак не удержал равновесие, он вроде как на руках стоял в тот момент, упал, у него выбило плечевой сустав, и он не смог распутаться сам. Хорошо, благодаря Алексе, смог парамедиков вызвать. Узлом его и привезли.       – Запишем еще одну фобию в копилку, – содрогнулась Марлин, которая йогой занималась время от времени.       – А у нас привезли парня, который во время… кхм, постельных утех с женой запихал в себя огромную бутылку кондиционера для белья. Точнее, сначала он пытался соврать нам, что просто поскользнулся в ванной и сел на нее с размаху, но следы смазки говорили сами за себя. Пока он рассказывал, как это произошло, у него случилась аллергия на духи мадам Помфри, он чихнул, и эта бутылка с грохотом выскочила из него. Но нам пришлось доставать из него крышечку... – сказала Лили.        Остальные трое переглянулись и согнулись от хохота.       – Обожаю блин этих латентных геев! – закатил глаза Ремус. – Будет ему наука на будущее, что для таких вещей надо использовать специально созданные девайсы. Ну что, за первую неделю? Кажется, мы можем собой гордиться.       Они славно посидели, ведь впереди у них был целый выходной, за который им предстояло написать отчет о первой неделе практики. Чуть пьяненькая Лили висла на локте у Ремуса, пока они шли к метро.       – Мне кажется, тот бармен строил тебе глазки, ты заметил? – сказала она, полная желания найти Ремусу кого-то в реальном мире.       – Бармен? – переспросил Ремус.       Теперь, когда в дневное время он был занят по уши – настолько, что во время практики с девочками-то не всегда удавалось парой слов перекинуться, по вечерам он теперь с чистой совестью сбегал к Бродяге.       – Честно говоря, даже не заметил, – признался он и добавил вполне благовидную причину. – С таким заебом не мудрено.       Лили только вздохнула.       – С таким заебом ты едва ли найдешь себе кого-то на работе, – добавила она.              Но оказалась в корне не права. Ближе к концу их месяца практики, когда они практически освоились, повидали всякое и разруливали разные случаи без риска упасть в обморок от ужаса, случилось трудное дежурство. День прошел спокойно, но вот едва начался час пик, как в госпиталь пришло сообщение от экстренных служб о крупной аварии. Водителю стало плохо за рулем, он вдавил педаль газа до упора и спровоцировал ДТП с участием почти пятнадцати машин, выехав на встречную полосу. Старшие доктора и хирурги занимались самыми сложными случаями, на младший медперсонал попали все, кто полегче, пока бригады реаниматологов и хирургов занимались тяжелоранеными.       – Как вас зовут, мэм? – Ремус светил фонариком третьей по счету пациентке. В основном были тупые травмы от сработавших подушек безопасности, пара хлыстовых травм шеи, несколько сотрясений. Почти все испуганы, но, к счастью, легко отделались. Ремус оказывал первую помощь, отправлял в очередь на рентген, выдавал рецепты на обезболивающее и шел дальше.Но через пару часов ему показалось, что от усталости и напряжения – нервы у него все же были на пределе, столкнуться с такой ситуацией для интерна было чем-то из ряда вон – он решил, что слышит галлюцинации.       То же сорванное дыхание, те же прерывистые стоны, этот голос он бы не спутал ни с чем, он проводил с ним все свое время на протяжении последних полутора месяцев. Неужели Лили была права, и он все же сошел с ума?       Замерев, Ремус огляделся – к счастью, в приемном покое становилось все меньше народу, работа входила в привычное русло. Но кабинки, в которых принимали пациентов и либо распределяли по отделениям, либо отпускали домой, все равно были заняты.       Ремус медленно пошел мимо задернутых шторок, прислушиваясь, и, когда звук, сводящий с ума, кажется, буквально, достиг максимальной громкости, потянулся к бледно-голубому полотну, чтобы заглянуть в смотровую.       – Ох, блядь, доктор, наконец-то...       Сколько раз он слышал это "ох, блядь" только в совершенно другом контексте. На кушетке сидел молодой черноволосый парень, неловко вытянув ногу в кожаных штанах, которые были продраны в нескольких местах. Ботинки с него уже сняли и было видно, что с голеностопом там пиздец. Судя по всему вывих, хорошо если без разрыва связок. Рядом на стуле лежал мотоциклетный шлем, тоже хорошо счесанный об асфальт. При мысли, что это могло быть лицо парня, Ремус вздрогнул и посмотрел на него. Бледная кожа в испарине – не удивительно после падения с мотоцикла. Большие ярко-синие глаза, выжидающе глядящие на него. На доктора, блядь. Соберись, Ремус!       – Вы... кхм... к вам уже подходили, мистер?.. – он оглянулся, чтобы увидеть карту больного и, конечно же, обнаружил ее там, где ей и положено – закрепленной на койке, которую занимал пациент. Его, Ремуса, пациент, господи прости. – Итак, мистер Сириус Блэк. Вывих. Нужно сделать рентген, чтобы исключить перелом. Давайте я вам уколю обезболивающее и отвезу на рентген.       Ремус запретил себе думать о том, что обезбол лишит его возможности слышать эти стоны. Он же блядь давал клятву!       – Ко мне подходила медсестра, где-то полчаса назад, обещала то же самое, но я так и не дождался ее обратно, – Сириус рвано дышал. – Поэтому ради всего святого, доктор, я уже готов отсосать вам за обезбол. А потом везите меня хоть на рентген, хоть в морг, мне уже будет похер.       У Ремуса чуть ноги не подкосились, он столько раз представлял себе, как ЭТОТ голос говорит такое именно ЕМУ, что попасть в эту самую реальность оказалось слишком.       – Момент! – прошептал он, опасаясь, что его собственный голос даст петуха.       Набирая шприц, он молился всем богам, всем покровителям врачей во всех культурах и религиях, чтобы его рука не дрогнула. Наверное, вопреки мнению Лили, не так уж сильно он нагрешил в этой жизни – укол ему удалось поставить образцово, не причинив лишней боли.       – Сейчас начнет отпускать, мистер Блэк, – пообещал он, даже через перчатки чувствуя, как горят пальцы от прикосновения к коже Сириуса.       Судя по всему, укол подействовал, так как Сириус испустил стон облегчения.       – Твою ж мать, уже гораздо лучше, спасибо, док, – кивнул он, утирая пот со лба.       – Я принесла вам лед, мистер Блэк! – из-за занавески появилась Лили. – О, Ремус, ты уже занялся?       Ремус просто обязан был сказать, что он вовсе не док, но у него язык не повернулся признаться.       – Да, я отвезу мистера Блэка на рентген. Подойдешь туда, – попросил он Лили, отчаянно семафоря ей глазами, но она, кажется, подумала, что Ремус просто переутомился.       Они вместе помогли Сириусу перебраться в кресло, и Ремус покатил его к рентген-кабинету. К счастью, Лили все же выполнила его просьбу, нагнав их, когда тяжелая металлическая дверь закрылась.       – Это он, Лилс! Это он! – зашипел Ремус, словно их могли услышать.       – Не поняла, кто он? Ты в порядке? – она потрогала его лоб и пощупала пульс. – По-моему ты переутомился.       – Я блядь ни хуя не в порядке, Лилс! – застонал Ремус. – Ты что, не поняла? Это Бродяга! Тот самый!       – Да быть того не может, с чего ты взял? – Лили удивилась, но теперь ей было любопытно. – Просто похож голос, наверное.       – Я этот голос даже в горячечном бреду узнаю! Когда он стонал от боли, это было один в один, как... ну ты поняла, – он сделал рукой неопределенный жест. – Поверить не могу! Лилс, что мне делать? – Ремус отчаянно вцепился в ее руку.       Лили сделала глубокий вдох, а потом залепила нежную пощечину Ремусу и тут же поцеловала его в щеку.       – Приди в себя, сходи умойся и дерни кофейку. Я отвезу Блэка в палату и попробую что-то разузнать, идет?       Ремус резко вдохнул, так же резко выдохнул и ткнулся в лоб Лили.       – Я люблю тебя, ты же знаешь? Даже когда говорю, что это не так.       – Конечно знаю, поэтому постараюсь, чтобы все было в лучшем виде. Потом принесешь нам рентгеновский снимок. Иди, я займусь этим.       Лили пихнула Ремуса по направлению к комнате отдыха, а сама вошла в рентген-кабинет, когда надпись "Не входить!" погасла.       – Ну как дела, мистер Блэк?       – После того, как этот прекрасный док сделал мне укол, я готов умереть счастливым, – ответил Сириус, отжимаясь на руках, чтобы с рентгеновского стола перебраться обратно в кресло.       – Наш Ремус не док, он, как и я здесь интерн, но он правда отличный спец, – улыбнулась Лили. – И все же давайте-ка на кресло. Вы уже позвонили кому-то из близких, сообщить, что вы в порядке после этой кошмарной аварии?       – Да, друг обещал приехать, – кивнул Сириус и вздохнул. – Как там моя нога, не док Лили Эванс? – он глянул на бейджик на ее груди. – Смогу я снова сесть на байк? Он вроде не особо пострадал, что удивляет и радует, – поделился он, оживляясь все больше.       – Думаю, не в ближайший месяц, но сможете, – честно ответила Лили. – У вас вывих, надеюсь, что без перелома, это станет понятно, когда будет готов снимок. И оценим, пострадали ли связки.              Ремус следил за тем, как Лили толкает кресло с Сириусом обратно в сторону смотровых из окна в комнате отдыха, прячась за жалюзи. На всякий случай он пару раз ущипнул себя – слишком сложно было поверить, что все это происходит на самом деле. Но кожа на руке различимо покраснела.       Выдохнув, Ремус пошел за готовым снимком, а, получив его – к Макгонагалл. Нужно было услышать заключение врача, прежде чем отправлять пациента в процедурный.       Макгонагалл как раз вышла из операционной, и, взяв в руки снимок, быстро оценила его.       – Парню повезло, отломков кости не вижу, связки целы, ушивать не нужно. Справитесь с вправлением вдвоем с Эванс? – спросила она. Дождавшись кивка, она напомнила, как ставить анестезию и ушла к следующему требующему внимания пациенту.       Возвращаясь в смотровую, Ремус устроил себе сеанс медитации, напоминая, что он должен быть профессионалом, должен в первую очередь думать о благе пациента, но, стоило ему снова увидеть Сириуса, и его руки дрогнули, снимок едва не выпал из них.       – Хорошие новости, мистер Блэк! – он напомнил себе, что единственный способ услышать этот голос снова – поговорить с пациентом. – У вас действительно только вывих, но, прежде чем зафиксировать, придется немного потерпеть, чтобы мы его вправили.       – Я могу сделать анестезию, – предложила Лили, прекрасно видя, как подрагивают руки Ремуса. – А потом вправим. Это будет неприятно, звук будет отвратительный, но боли вы не почувствуете, – заверила Лили.       – Я сегодня уже столько отвратительных звуков слышал, – Сириус кивнул на свой покоцанный шлем. – Одним больше, одним меньше... делайте, что нужно.       Ремус одними губами поблагодарил Лили и занялся подготовкой перевязочного материала.       – Боюсь мне придется разрезать ваши штаны, мистер Блэк, – с сожалением сказала Лили, понимая, что иначе их просто не сможет снять с него.       – Они тоже уже безвозвратно испорчены, – отмахнулся Сириус. – Ничего, у меня еще есть. Хорошо, что это не самые любимые. А вы мне гипс будете накладывать? – он перевёл взгляд на Ремуса.       – Думаю, обойдемся лонгетой, – ответил Ремус, сглатывая вязкую слюну.       Через четверть часа они закончили. Лили и Ремус как по учебнику вправили вывих, наложили охлаждающий гель и повязку, а затем и лонгету.       – Думаю, ночь вам лучше провести здесь, мы понаблюдаем за вашим состоянием, – сказала Лили.       – Как скажете, мисс Эванс, – кивнул Сириус. – Мне дадут эту дурацкую больничную рубашку?       – Думаю, вам в ней будет комфортнее, – кивнула она. – Ремус, отвези мистера Блэка в его палату, а я принесу туда все необходимое, – предложила она.       – Сегодня всех пострадавших к вам везли? Наверное, здорово умотались? – спросил Сириус, когда он оказался в палате и стянул с себя футболку.       – Что? – Ремус услышал только первую половину вопроса, а потом безбожно залип на крепком торсе, по которому были разбросаны татуировки, на забитой рукавом руке. – Эм... да, к нам, – кое-как взяв себя в руки, он кивнул. – Это наша работа. Помочь вам со штанами? – предложил он, боясь представить, что с ним будет после.       – Да, пожалуйста, с деревянной ногой я сам не справлюсь, – кивнул Сириус. – Вообще хотелось бы в душ, я весь в крови и пыли, и воняю, как псина, наверное.       – Вовсе нет! – Ремус с превеликим наслаждением обнюхал бы его всего с головы до ног. – И, боюсь, сегодня придётся обойтись без душа – мы нанесли гель, да и повязка размокнет. Хотите, оботру вас влажным полотенцем? – предложил он, решив, что все же когда-то успел очень сильно нагрешить. Кажется, даже не в одной жизни, раз эта подкидывает такие испытания.       – Был бы вам очень признателен, – кивнул Сириус.       Он пока остался в белье и все еще на этом дурацком кресле, но в больничную постель он хотел лечь по возможности чистым.       – Минуту! – Ремус кивнул и ушел в прилегающую к палате ванную комнату.       Пока намокало полотенце (и Ремус вместе с ним), он убеждал себя представлять на месте Сириуса профессора Слизнорта – не старого, но совершенно не привлекательного в сексуальном плане преподавателя фармакологии.       – Я надеюсь, я вас не слишком отвлекаю от других пациентов.       Где смог, Сириус обтерся сам, но Ремус старался ему помочь. Кроме того, по ходу дела они нашли несколько ушибов и ссадин, полученных после падения с мотоцикла.       – Сколько лет езжу, еще никогда не попадал в такую передрягу, – признался Сириус.       Скользя полотенцем по гладкой коже, Ремус решил для себя, что готов смириться с такой карой за все грехи.       – Что вы... – ему, правда, пришлось прокашляться, – это тоже часть моей работы. Давайте-ка сразу обработаем запястье, – предложил он, убеждая себя, что нельзя быть благодарным тому водителю за этот шанс. Нельзя-нельзя-нельзя!        Спустя полчаса Сириус уже был устроен в постели, в дурацкой больничной рубашке на завязочках, ногу устроили со всем комфортом на подушке, и Ремусу уже стоило бы оставить его отдыхать.       – Спасибо за заботу, док, – Сириус улыбнулся ему, откинувшись на подушку. – И подруге вашей тоже передайте от меня спасибо.       – Обязательно! Отдыхайте, – Ремус ощутил, как его сердце плавится и стекает куда-то в живот от этой улыбки. – Вот тут кнопка вызова медсестры. А тут утка, – показал он и все же оставил пациента отдыхать, тем более что была уже глубокая ночь.       Он присел на диванчик, чтобы немного взять себя в руки, когда увидел спешащего в этом направлении молодого мужчину в очках и с растрёпанной шевелюрой. Он всматривался в таблички с именами пациентов.       И естественно, увидев Ремуса, он подошел к нему.       – Извините, сюда после аварии привезли моего друга, Сириуса Блэка. Где я могу его найти? – спросил он.       Ремус едва не всхлипнул от досады – конечно же, у такого охуенного парня, как Сириус Блэк, должен быть его собственный не менее охуенный – высокий, плечистый, крайне симпатичный парень.       – Вы на месте, сэр, – он даже смог улыбнуться и указал на дверь. – Думаю, он еще не спит.       – Как он сам, в порядке? – спросил он. – Он толком ничего не объяснил по телефону, сказал, что ждет пока.       – Да, все процедуры уже позади, – заверил его Ремус. – У него вывих, без осложнений. Мы все вправили и наложили лонгету. Завтра, думаю, мистеру Блэку можно будет домой.       – Понятно. Спасибо, – друг Сириуса кивнул и скрылся в палате. К Ремусу подошла Лили.       – Чего хандришь? Это все-таки не он, да?       – Уверен, что он. И еще, кажется, у него охрененный парень, – вздохнул Ремус, уводя ее от палаты, чтобы их не услышали. – Широкоплечий красавчик.       – Почему ты уверен, что это именно его парень? Может, друг или родственник? – спросила Лили. – Пойдем, нам обоим не мешает отдохнуть, пока все тихо.       – Потому что такая вот моя кривая удача, – Ремус в этом даже не сомневался.       Спорить он не стал, его начала одолевать усталость после такого тяжёлого дня. Но, хотя его смена и заканчивалась в девять утра, он планировал дождаться выписки Сириуса.       Лили проследила за тем, чтобы он немного поспал в комнате отдыха, даже отчет за него написала, а утром принесла ему стаканчик кофе.       – Хочешь, я попробую узнать, в каких они отношениях? – спросила Лили. – Но что ты будешь делать, если он окажется гетеро?       – Честно? Испытаю большее облегчение, чем, если выяснится, что это был его парень, – признался Ремус. – Ведь в первом случае у меня точно не будет шансов, значит, и жалеть не о чем. И если ты правда сделаешь это для меня, я напишу тебе курсач.       – Одна нога здесь, другая там. Приходи пока в себя и подгребай.       Лили ушла, и по дороге в палату к Блэку как раз перехватила у медсестры поднос с завтраком для пациента.       – Доброе утро, мистер Блэк, как себя чувствуете? – спросила она, входя в палату. Что Блэк, что его друг – оба спали, один как положено, в постели, а второй в странной позе на стуле. Но при ее появлении оба встрепенулись.       – Утро, мисс Эванс, – Сириус потер помятые со сна щеки. – Я вроде в норме, только ногу немного тянет, – прислушавшись к себе, ответил он. – Но, кажется, нам надо два обезбола, – он скептически посмотрел на пытающегося размяться Джеймса. – Чего ты остался? Я ведь сказал, что меня до утра продержат.       – Вы зря так, ваш бойфренд всего лишь хотел вас поддержать, – Лили тут же закинула удочку, ставя перед Сириусом поднос с завтраком. – И, если действительно нужен обезбол, не вопрос, можем организовать.       – Кто бойфренд? Не, этот олень просто друг. Точнее, мой лучший друг, – усмехнулся Сириус. – Знакомьтесь, мисс Эванс, Джеймс Поттер. Что скажешь, Сохатый, хочешь порцию обезбола на завтрак?       – Из ваших рук – хоть чашу с ядом, – Сохатый наконец увидел Лили, перестав хрустеть костями во всех направлениях. И поплыл на месте, словно увидел воплощенное божество.       – Доброе утро, мистер Блэк, как ваши дела? – в палату чуть более бодро, чем было нужно, зашел Ремус и немного стушевался, глядя на открывшуюся ему картину.       – О, вот и второй мой спаситель! – улыбнулся Сириус. Со сна его голос звучал еще немного хрипловато, что, по мнению Ремуса, делало его просто оружием массового поражения. – Я вполне неплохо, но все же выпросил обезбол у вашей коллеги.       Ремус улыбнулся и стал осматривать синяки и ушибы Сириуса, потом посмотрел, как себя чувствует голеностоп. Может это и не было такой необходимостью, но не коснуться Сириуса было настоящей пыткой.       – Вы не будете просить меня оценить боль по десятибалльной шкале, как в сериалах? – спросил Сириус.       – Если оцените, возможно, мы скорректируем выбор обезболивающего, – ответил Ремус, заметив, конечно, что парень Сириуса глаз не сводит с Лили, но не зная, как к этому относиться.       – Ммм, пожалуй, на четверочку. Бывало в моей жизни и похуже, – подумав, ответил Сириус. Он посмотрел на Джеймса и закатил глаза. – Сохатый, прекрати пялиться на доктора Эванс, это неприлично.       Это "ммм" эхом отдалось в голове Ремуса. И не только в голове. Но слова Сириуса, которые он оценил, как проявление ревности, моментально все остудили.       – А у тебя ничего не треснет – сразу два милых доктора на тебя одного, Бродяга? – отозвался Джеймс. Ремус едва сдержал эмоции, услышав это прозвище. Он знал, что не ошибся.       – Не треснет, я тут пациент, – хмыкнул Сириус. – Мисс Эванс, не обращайте внимания, обычно он на людей слюной не капает. Вполне приличный, когда голова работает, а не кое-что другое. Не стесняйтесь послать его нахрен.       – Я сейчас вернусь, мистер Блэк, принесу лекарство, – пообещал Ремус, взглядом показав Лили, что они идут вместе. К счастью, она поняла.       – Что там у них вообще происходит? – потребовал объяснить он, едва они вышли из палаты.       – Они просто лучшие друзья, – улыбнулась Лили. – И знаешь, я, пожалуй, заберу второго. Черт, я выгляжу как дерьмо, да? – она поймала свое отражение в стекле.       – Ты выглядишь чудесно! – заверил ее Ремус совершенно искренне. Конечно, Лили выглядела немного уставшей, но собранная в пучок пышная грива с выпущенными по бокам локонами делали ее образ совершенно очаровательным.       – Значит, у меня есть шанс? – тихо спросил Ремус, собирая в лоток все необходимое для укола.       – Мне кажется, да, – улыбнулась Лили.       – Мистер Люпин! Вы мне нужны, – в процедурную заглянула Макгонагалл. – Эванс, справитесь без него?       – Конечно, доктор Макгонагалл, – кивнула Лили и забрала у Ремуса лоток. – Попробую еще что-нибудь выяснить, – шепнула она, ободряюще боднув его в плечо.       С Макгонагалл Ремус проторчал до самого времени выписки. Случай был интересный, и, если бы его голова не была занята мистером Блэком, он бы вник в это гораздо лучше.       – Вы молодец, мистер Люпин. Но смена была долгой, езжайте домой, – доктор похлопала его по плечу, отпуская. Ремус тут же помчался в палату, но та была пуста. Его вздох разочарования был слышен по всему отделению, не иначе.       – Домой? – к нему сзади подошла Лили, прислонившись лбом к его плечу.       – Домой, – обреченным то ли от усталости, то ли из-за разочарования голосом согласился Ремус и все же решился спросить. – Давно его выписали? – он кивнул на пустую палату, чувствуя, как изнутри начинает разрастаться гнетущая пустота от мысли, что он больше никогда не увидит Сириуса.       – Час назад, – ответила Лили. – Боже, ты бы себя видел, – она улыбнулась, достала телефон и сфотографировала его. – Вся мировая скорбь в этих глазах. Выдохни, страдалец, он оставил тебе свой номер.       Если бы человеческими эмоциями можно было передать рассвет, Ремус своим видом сделал бы это идеально.       – Мне? – все же уточнил он. Из-за горизонта успел показаться серп восходящего солнца, но Ремус притормозил его, не позволяя себе обрадоваться в полную силу. – Не просто в медицинскую карту, а мне?       – Тебе, ага, – хмыкнула Лили. – Он там что-то мямлил про выражение личной благодарности, и что, если бы не его нога, он бы уже позвал тебя на кофе, но пока наслаждайся секстингом, дорогой. – Лили весело блестела глазами, совершенно искренне радуясь за друга. А потом переслала ему контакт.              И боги, если Ремус думал, что ему станет легче, то как он ошибался. Слушать голос Бродяги/Сириуса стало почти невозможно, перед глазами теперь вставал его образ, что гарантировало моментальный и крепкий стояк, граничащий с приапизмом. Во всяком случае, пожилая индианка неодобрительно косилась на топорщащиеся штаны Ремуса, которые тот не имел никакой возможности чем-либо прикрыть.              black_black_heart: доктор, что делать, если УЖАСНО чешется нога под лонгеткой? Я готов её отгрызть.              Ремус едва телефон из рук не выронил, прочитав сообщение и имя отправителя. Похоже добрая душа Лили дала Блэку его номер. Стояк стал еще крепче, мозг покинула вся кровь. Только этим можно было объяснить, что именно написал Ремус своей влажной фантазии.              dark_side_of_the_moon: я совершенно уверен, мистер Блэк, что нога вам еще пригодится. Хотите, я к вам заеду и помогу с этой проблемой. Есть специальные приспособления.              Специальным приспособлением был всего лишь металлический крючок, а в быту обычно и вовсе использовали линейку, но Ремус не мог выдать столь ценную информацию.              black_black_heart: не могу позволить вам этого сделать, вы наверняка только едете со смены в больнице.              dark_side_of_the_moon: а я не могу позволить своему пациенту страдать, мистер Блэк. Дискомфорт замедляет выздоровление.              Ремус сам от себя не ожидал такой настойчивости.       И он удивился, получив адрес в следующем сообщении. Ехать было не очень далеко, так что полчаса спустя Ремус уже увидел, где и как живет Сириус.       Небольшая квартирка в доме с лифтом (что в его положении было плюсом), обставленная так, словно там уживается рок-звезда и гадалка одновременно.       – Хотите кофе, доктор? – Сириус открыл ему дверь, опираясь на элегантную трость с головой пуделя, одетый в широченные шелковые домашние штаны глубокого винного цвета, одна штанина была подвернута до колена. Было трудно представить его в пижаме или растянутой майке, заляпанной чем ни попадя, у него был талант выглядеть роскошно даже дома с лонгетой на ноге. На плечи у него была накинута широкая рубаха навроде кимоно, судя по всему, комплект со штанами.       – Не беспокойтесь, – покачал головой Ремус, хотя кофе хотел до дрожи. Тем более, что в квартире пахло очень аппетитно – кажется, собственно кофе, какими-то специями, вроде бы выпечкой. Все это дополняла легкая нота парфюма Сириуса.       Ремус голодно сглотнул и, мысленно дав себе оплеуху, напомнил, ради чего он вообще здесь.       – Давайте посмотрим вашу ногу.       – Я был бы рад, если бы вы составили мне компанию за кофе. Я бы хотел поблагодарить вас за всю заботу, – Сириус улыбался и блестел глазами. Волосы он дома собрал в небрежный пучок на затылке, чтобы не мешались.       – И я согрешил, нашел китайскую палочку, чтобы почесать ногу, но боюсь, она там сломалась. Поэтому мне понадобится ваша помощь, чтобы ее достать.       Губы Ремуса начали расплываться в улыбке, конечно же, мысленно он уже согласился на приглашение, но, стоило услышать про палочку, и он нахмурился.       – Ох, мистер Блэк... вы двигались в верном направлении, но неверными средствами, – он покачал головой. – Где вам будет удобно устроиться? – он скинул с плеч рюкзак, где у него был минимальный набор инструментов.       – Идемте, – Сириус повел его в кухню/гостиную, где как раз и пахло кофе и булочками.       – Джеймс скупил мне половину кондитерской в доме напротив, видимо, хочет, чтобы я растолстел, пока я ограничен в движениях.       Сириус сел на диван, вытянув пострадавшую ногу вперед.       – Тут нормально? Вроде света достаточно.       – Не думаю, что вам это грозит, мистер Блэк, – память тут же услужливо подкинула Ремусу воспоминания о подтянутом, даже подсушенном торсе, который он успел оценить в больнице. – Главное, чтобы удобно было вам.       Он отошел к раковине, чтобы помыть руки – пусть манипуляции пока не предполагали хирургического вмешательства, эту привычку в них вбили в первые же дни учебы. Вернувшись к Сириусу, Ремус достал свой набор инструментов – подарок Лили, и для начала вытащил пинцет.       – С какой стороны вы засовывали палочку? – уточнил он, опустившись на колени рядом с ногой Сириуса.       – С внешней, – ответил Сириус, его голос стал чуть ниже и мягче. – Наверное ваши пациенты часто ведут себя как идиоты?       У Ремуса пересохло в горле, и он подумал, что идея приехать в дом Сириуса Блэка была очень-очень хреновой.       – Поверьте, ваш поступок к этой категории совершенно не относится, – заверил он и, слегка придержав Сириуса за пятку – благо, лонгета была и там, и контакт с кожей хотя бы сейчас не отвлекал, аккуратно просунул пинцет под фиксатор.       К счастью, палочка нащупалась очень быстро и столь же быстро была извлечена.       – С этим разобрались, – улыбнулся Ремус, возвращая обломок владельцу. – Теперь с первоначальной проблемой, – он вытащил из набора кюретку. – Где больше чешется?       – Честно сказать, везде, – Сириус облегченно выдохнул, когда мешавший обломок палочки был извлечен. – Наверное, это нервное, едва ли у меня завелись под лонгеткой блохи, – рассмеялся он.       – Учитывая, что перед выпиской вам снова должны были нанести анестезирующий гель, такое точно невозможно, – покачал головой Ремус, каким-то чудом не залипнув на волшебных звуках этого смеха. – Давайте-ка попробуем вам помочь, – он просунул кюретку под лонгету и стал водить по коже согнутым концом.       – О боже, да, – Сириус не удержался от довольного стона и откинулся на спинку дивана. – Черт, как же хорошо, чуть-чуть левее, если можно!       Возбуждение, чуть отступившее, пока Ремус добирался, в миг шибануло так, словно тумблер переключили. Он возблагодарил высшие силы, что Сириус откинулся на спинку и не смотрит на него, а сам продолжил процедуру, точно зная, что сегодня будет представлять в душе.       – Это было просто прекрасно, – Сириус довольно выдохнул, когда зуд прошел. – Спасибо доктор, вы буквально спасли мне жизнь. А теперь как насчет кофе и булочек?       – Вы уверены, что я составлю вам компанию, а не вынуждаю варить кофе только из-за меня? – не спеша подниматься – так легче было скрывать возбуждение, спросил он. – И прошу, зовите меня Ремус. Лили ведь сказала, я еще не доктор.       – Я варю чертовски хороший кофе, – Сириус улыбнулся и поднялся, опираясь на трость. Но в целом он уже освоился и довольно бодро скакал по кухне. – Сахар, сливки? – спросил он, смолов зерна и бросив их вместе со специями в турку.       – Если вы пьете без сахара, я могу добавить себе потом в чашку, – ответил Ремус, абсолютно уверенный, что этот парень делает хорошо абсолютно все.       – Можно на "ты", если это не нарушает этику врач-пациент, – предложил Сириус, дожидаясь пока поднимется пенка. – Я предпочитаю кофе и чай без сахара, особенно если пью его со сладким, – он кивнул на коробку с булочками.       – Я не врач, и в любом случае не нарушает, – покачал головой Ремус, радуясь, что Сириус не может слышать бешеный стук его сердца.       Стоило признать, он уже был влюблён по уши.       – Я сладкоежка, – смущенно признался он. – Даже в чай, которым буду запивать торт, я добавляю сахар.       – Ноль осуждения, – Сириус подмигнул ему и придвинул сахарницу, когда поставил на стол чашку. – Это меньшее, как я могу выразить свою признательность за твою помощь.       – Вы... то есть, ты вообще не обязан что-то выражать, – покачал головой Ремус и, склонившись над чашкой, втянул носом аромат. – Лучший кофе в моей жизни, – прошептал он, добавляя сахар.       – Это ты ещё не пробовал минет в моем исполнении, – сказал Сириус, дождавшись, когда Ремус сделает глоток кофе.       Проглотить кофе полностью Ремус не успел, он закашлялся, и кофе даже пошел носом. Кажется, опозориться сильнее перед человеком, озвучившим гипотетическую возможность минета в его исполнении, он просто не мог.       – П-прости, – он принялся торопливо утираться салфетками. – Теперь явно и не попробую, – он жалко улыбнулся.       Сириус протянул ему кухонное полотенце, силясь сдержать улыбку, но у него плохо выходило.       – Извини, я не думал, что ты так отреагируешь, кажется, еще немного и пришлось бы делать тебе искусственное дыхание?       Сириус флиртовал как дебил, но он просто не умел по-другому. Особенно, когда кто-то так сильно ему нравился. В чем-то он был даже хуже Джеймса.       – О... если нужно, я готов упасть в обморок, – Ремусу не верилось, что все это происходит на самом деле.       И пусть этот диалог на сто процентов отличался от того, что он привык слышать в исполнении Бродяги, ему было плевать. Кажется... Сириус Блэк ему симпатизировал? Это трудно поддавалось осознанию.       – Обморок не обязателен, – Сириус подался через стол ближе к нему. – Вдруг я плохо усвоил материал на курсах первой помощи?       Он потянулся ближе, придержал Ремуса за подбородок и поцеловал.       – Ну как, стало легче дышать?       Ответить на этот вопрос было очень сложно, Ремус на пару мгновений просто забыл, как дышать, а когда смог вдохнуть, вдох получился резким и немного судорожным.       – Уверен, ты был образцовым учеником, – прошептал он и сам качнулся вперед для поцелуя.Но в тот вечер, конечно же, больше ничего не было, хотя Ремусу и стоило титанических усилий заставить себя уйти от Сириуса. Зато домой он буквально летел.              Весь следующий месяц он приходил в гости к Сириусу, поскольку с его ногой ходить на свидания куда-то было затруднительно. А так они могли ужинать, смотреть кино на диване, валяться и обниматься, целоваться и все прочее по нарастающей. Правда, не так часто, как бы им хотелось. У Ремуса продолжалась практика и дежурства, плюс учеба, так что иногда он просто приходил к Сириусу, чтобы поспать. Но тот не был против, спать с ним в обнимку ему тоже нравилось. Оральный секс они попробовали спустя пару недель, а вот обычный отложили до тех пор, пока не заживет нога Сириуса. Про то, что Ремус продолжает дрочить на голос Бродяги в аудиокнигах, он стоически молчал, хотя это было сложно.       А потом случилось разочарование года. И Ремус чувствовал себя так, словно у него отняли шоколадку.              lillyofthevalley: шесть пропущенных от тебя, Ремус, а теперь ты не берешь трубку, я всего-то была в кино. Что случилось? Ты жив? Ты в тюрьме? Надо кого-то убить или подкупить? Ответь блин!               dark_side_of_the_moon: случилось страшное  у нас с Сириусом был секс. И он не стонет так, как делает это в книгах. Я думал, даже кончить не смогу. Это просто ужасно. Ужасно!!! Он вообще не издает никаких звуков.              lillyofthevalley:       lillyofthevalley: нет, ну для начала, поздравляю, что у вас вообще случился секс       lillyofthevalley: может, это все-таки не он?..       lillyofthevalley: и ты ужасен в своей объективизации, значит, Блэк сам по себе для тебя непривлекателен, только его способности к вокализации??       lillyofthevalley: не разочаровывай меня, Ремус Джон Люпин!              dark_side_of_the_moon: ну блядь... я бы пережил, если бы он просто стонал тихо. А он, кажется, даже дышать громче боится. И я совершенно точно уверен, что это он. Лилс, что мне делать? Я влюблен по уши, но это похоже на какую-то гребаную вывернутую наизнанку биполярку.              lillyofthevalley: это все еще лучше, чем у меня. Я поняла, почему у Джеймса прозвище Сохатый...              dark_side_of_the_moon: и почему? Только не говори, что у вас какие-то траблы! Он тебя после каждой смены встречает.              lillyofthevalley: ты когда-нибудь видел по Дискавери оленей в гоне? Вот этот придурок стонет и пыхтит один в один как они. И он это не контролирует. Это пиздец как смешно, но ржать во время секса сам понимаешь, такое себе.              dark_side_of_the_moon: мы что, прогневили с тобой какого-то бога секса, что он послал нам такое? Блин, я честно даже не знаю, что хуже!              lillyofthevalley: ну, мы с ним обсудили это, он обещал не обижаться на меня, если меня снова пробьет на ржач во время секса. Может, тебе стоит поговорить с Сириусом? Признаться ему в этой истории про аудио, в конце концов?              dark_side_of_the_moon: и выставить себя каким-то маньяком?              Но Лили, конечно, была права. Если Ремус рассчитывал на длительные отношения, а он блядь очень сильно на них рассчитывал, он обязан был признаться.              dark_side_of_the_moon: можно пригласить тебя завтра вечером на свидание? Лили рассказала, они с Джеймсом были в каком-то новом прикольном кафе. Оно в полуподвале, и там по кодовому слову подают алкоголь в качестве комплимента.              black_black_heart: люблю алкоголь в качестве комплимента, почему бы и да. За месяц сидения дома я уже готов идти хоть куда.              dark_side_of_the_moon: тогда встретимся там? В 8 нормально?              В восемь вечера Сириус ждал Ремуса у входа в бар и курил, привалившись к стене, привлекая к себе чужие взгляды. Он снова был в косухе, но в обычных джинсах и удобных ботинках. Увидев Ремуса, он улыбнулся и выпрямился, отбросив сигарету точно в урну.       – Хей, красавчик!       Ремус мысленно коротенечко вознес молитву о том, чтобы сегодня все прошло хорошо. Ну не мог он позволить себе проебать такого парня.       Ведь, не считая странной молчаливости Сириуса во время секса, в остальном с ним было просто идеально.       – Неужели после целого учебного дня и двух часов в библиотеке я могу считаться красавчиком? – он шагнул ближе и чуть наклонился, чтобы поцеловать Сириуса.       – Ты всегда красавчик, даже после дежурства, – Сириус взял его за руку и переплел их пальцы.       Они спустились в бар и взяли себе по пиву, Ремус шепнул кодовое слово и им принесли по дополнительному шоту настойки.       – У нас есть все шансы напиться еще до того, как мы закажем что-то из еды, – рассмеялся Сириус.       – Воистину так, потому что последний раз я ел сегодня утром дома, – подтвердил Ремус и, делая заказ, спросил у милейшей официантки, что они могут принести вотпрямщас.       Буквально через пять минут им принесли хрустящий хлеб и сет намазок. Это было уже что-то.       – У тебя такой вид, как будто ты хочешь что-то сказать или о чем-то спросить, – сказал Сириус, пока они разделывались с закусками. – Тебя что-то беспокоит?       Наверное, будь Ремус менее голоден, и не настраивайся на этот разговор весь день, аппетит у него мгновенно пропал бы. Но он лишь по-быстрому прожевал кусок хлеба с каким-то паштетом, опрокинул в себя настойку и решительно вытащил телефон.       – Я должен кое в чем признаться, – вздохнул он.       Вытащив наушник, он вставил его в ухо Сириусу и запустил аудиокнигу, которая была в быстром доступе.       Сириус узнал трек мгновенно и уставился на Ремуса.       – Уверен, что это ты должен признаваться? – спросил он, щеки у него вспыхнули румянцем. – Как ты это нашел?       – Да, я, – кивнул Ремус. – К тому моменту, когда ты к нам попал, я заслушивался твоим голосом уже не первый месяц. И, когда услышал его вживую, думал, что схожу с ума. Потому что, говоря, что заслушивался, я очень сильно преуменьшаю.       Сириус кашлянул, не зная, что сказать. Опрокинул в себя свою настойку и прочистил горло еще раз.       – Ну, полагаю ты на него дрочил и не раз, верно? – спросил он. – За это неплохо платили, а мне тогда были нужны деньги. Это же вроде приложение для девчонок, которым нравится книжная порнушка.       – Сириус, если ты думаешь, что я поделился этим с тобой, потому что осуждаю, ты очень сильно ошибаешься, – Ремус замотал головой. – И да, я, черт побери, дрочил на твой голос чуть ли не до мозолей. Лили даже пыталась убедить меня, что это может быть нейросетка, настолько меня переклинило. Поэтому, когда я встретил тебя, такого потрясающего, интересного, заботливого, красивого, наконец... проще было поверить, что я в коме, и все это мне снится.       – То есть, ты, вроде как, не против? – Сириус совсем потерялся. – Или что?       – Я вообще очень сильно не против! – замотал головой Ремус и, глотнув пива, решился. – Я не понимаю, почему ты в жизни так не делаешь!       – В каком смысле, в жизни? – Сириус тупил то ли от нервов, то ли от выпитой настойки.       – Когда мы с тобой занимаемся сексом, Сириус, – мягко сказал Ремус, взяв его за руку. – Я столько раз представлял, как ты записываешь... как кто-то с тобой все это делает. Чуть не сошёл с ума от ревности, – признался он.       – Боже, – Сириус закрыл лицо руками. – Извини, но никто со мной ничего не делал. Я не умею в постели. В студии я один, и там проще.       – Прости, что? – Ремус непонимающе замотал головой. – Что ты имеешь в виду? Ведь то, что было у нас с тобой... это был не твой первый раз?       – Не первый, но я просто обычно всегда тихий, – пожал он плечами. – Это проблема, да?       – Нет, не проблема, – Ремус и правда не хотел, чтобы его можно было обвинить в объективизации. – Просто... я удивлен. Я слышал, каким ты можешь быть страстным, понимаешь? И, когда ты со мной, мне кажется, что я что-то делаю не так. Что тебе со мной не так хорошо, как с тем... кого ты представляешь, когда начитываешь.       – Мне просто становится неловко и стыдно, если честно, я понятия не имел, что тебя это заводит, – признался Сириус. – И я никого не представлял, когда начитывал, правда. Я скорее воображал героя, но меня... словом меня пока никто не доводил до такого, чтобы я забывался и начинал умолять.              Не сказать, что Ремус был таким уж искушенным, но, во-первых, он пересмотрел немало порно, а, во-вторых, в этот самый момент осознал себя весьма азартным человеком. Приняв этот не озвученный вызов, тем же вечером, когда они приехали к Сириусу, он взялся за дело.       – Просто расслабься, – попросил он, начав раздевать своего парня, и сразу, едва обнажилась шея Сириуса, прижался к ней губами.       – Ты задумал вывести меня на стоны? – рассмеялся Сириус, запустив руки под его футболку. – Мне поддаться тебе или пусть будет по-честному?       – Пусть будет по-честному, – Ремус коротко коснулся его губ. – Я хочу быть уверен, что тебе действительно хорошо.       Когда они оба добрались до кровати, были уже полностью обнажены, и Ремуса это полностью устраивало. Он уложил Сириуса на спину и продолжил ласки, теперь щедро осыпая поцелуями грудь Сириуса.       Существовало два лагеря – тех, кто утверждал, что соски чувствительны только у женщин, и тех, кто вполне себе наслаждался такой лаской. Выяснить это, очевидно, можно было только эмпирически, чем Ремус и занялся, поцеловав, лизнув и легонько потянув зубами один сосок, а потом аналогично поступил со вторым.       Руки его тоже не бездействовали – пока что он нашел кисти Сириуса и слегка массировал ладони и запястья. Сириус был готов позволить ему все, что тот хотел, и пока с лёгкой улыбкой наблюдал за его исследованиями.       – Мне с тобой правда хорошо, – заверил он его.       – Надеюсь, будет еще лучше, – Ремус притянул к губам его ладонь и поцеловал, прежде чем устремиться ниже.       Пупок он тоже не обошел вниманием, вышло что-то вроде поцелуя взасос, и он с удовлетворением ощутил, как дрогнули под ладонями бедра Сириуса, куда переместились его ладони.       Добравшись до гладкого паха, Ремус покружил немного губами и языком, не касаясь члена. Но тот уже почти окреп, призывно лежал на бедре. Рем начал с головки, лизнул ее, подхватил и стал медленно насаживаться ртом, лаская языком, пока глубина позволяла.       Сириус не удержался от смешка, область пупка и ребер у него были чувствительны к щекотке. Но ему нравилось то, с каким воодушевлением Ремус подошел к ласкам сегодня. Их первый и пока единственный секс был быстрым, страстным и сумбурным, они оба кончили и были скорее ошеломлены, что продержались почти месяц.       А теперь все было по-другому. Ремус был очень нежным, и в то же время властным. Он не давал Сириусу даже попытаться перехватить инициативу, он четко дал понять, что его дело здесь только наслаждаться. И для Сириуса это было ново и странно. Еще ни один его партнер не вел себя с ним так. От него требовалось обычно только сосать и раздвигать ноги, а дальше попрощались-разбежались.       Ремус уже пару раз отсасывал ему, это было безусловно приятно, но сейчас Сириус старался сосредоточиться на своих ощущениях. Попробовал, как и говорил ему Ремус, вспомнить, о чем он думал, когда записывал книги. Воображать идеального любовника было легко, а вот соединить это с реальным сложнее. И все же с Ремусом, по крайней мере, было не неловко.       Именно потому, что это был не первый минет, Ремус не надеялся, что именно он вернет Сириусу голос, но все равно внимательно прислушивался к нему, постепенно ускоряясь. Теперь одной рукой он ласкал яички, тоже как бы экспериментируя – то чуть сжимая, то легонько оттягивая. В его планах было довести Сириуса до первого оргазма именно таким образом, поэтому он лишь иногда соскальзывал пальцами на промежность, не столько чтобы подготовить, сколько чтобы поддразнить, пока понемногу ускорялся, скользя губами по члену.       Совсем уж бревном в постели Сириус не был. Он потянулся к кудрям Ремуса, мягко прочесал их пальцами, поощряя его действия. Его дыхание участилось, и он расслабился, а когда Ремус вдруг легко, но дразняще укусил его за бедро, не удержался от удивленного вскрика.       – Эй! – но Ремус уже поцеловал место укуса и вернулся к минету.       Но один-ноль в пользу Ремуса уже получился. И его это безумно воодушевило. Пусть это был не стон, и реакция не совсем на ласку, но она была. Продолжая исследование, Ремус дал Сириусу снова полностью отдаться ощущениям от минета, и тогда, дотянувшись до его соска, сжал и потянул его.       Стратегия с контрастами сработала, Сириус не удержал сорванный полувсхлип-полувздох, когда Ремус сделал это. Сочетание ласки и неожиданной боли оголяло нервы и словно по одной срывало гайки с резьбы.       Если бы рот Ремуса не был занят, он бы завопил от восторга. Это были почти уже те самые звуки, в которые он влюбился. Еще немного ускорившись и чувствуя, что Сириус на грани первого оргазма, Ремус проделал аналогичную манипуляцию со вторым соском.       – Ох, черт возьми, Ремус! – не выдержал такого обращения Сириус. Острая, но приятная боль проходилась по его нервам, словно электрический ток по позвоночнику.       Не удержавшись, да и не пытаясь сдерживаться, Ремус издал в ответ протяжный стон, надевшись поглубже на член Сириуса, чтобы совместить полезное с приятным, и в тот же момент надавил двумя пальцами на дырочку.       Сириус подавился воздухом, вцепился в плечи Ремуса и кончил, не успев его даже предупредить об этом.       А Ремусу это и не было нужно. Правда, он не смог проглотить все сразу, поэтому сперма Сириуса потекла по его члену, но Ремус сомневался, что тот будет против. Он снялся с лишь слегка опавшей плоти и снова прикусил под тазовой косточкой, нежно, едва ощутимо.       Отдышавшись и сглотнув вязкую слюну, Сириус поднялся на локтях и посмотрел на Ремуса. А потом тем самым хриплым голосом попросил:       – Продолжай.       В тот момент Ремус был почти уверен, что Сириус услышал бешеный восторженный барабанный бой его сердца.       И он продолжил – перевернул Сириуса на живот и продолжил с тем, на чем остановился, только не пальцами, а языком. Он широко лизнул промежность, раздвинув ягодицы, и стал ввинчиваться в дырочку, не жалея слюны.       Как оказалось, все это было в Сириусе всегда – вздохи, ахи и стоны. Он не играл и не выдумывал, просто наедине с собой в студии ему было легко, а сейчас Ремус словно подбирал множество ключей к тысяче замков, за которыми Сириус спрятал свою чувственность и эмоциональные реакции. Он не взламывал их и не срывал двери с петель, он заставлял Сириуса открыться ему по-настоящему. И это оказалось приятно. Когда Сириус позволил себе не сдерживаться, это словно сделало удовольствие в тысячу раз лучше и ярче. И да, он был готов умолять.       – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!..       Ремус до поры готов был забыть о собственном наслаждении, хотя с его собственного члена уже тянулись ниточки смазки, его буквально ломило от желания.       Но, лишь в тот момент, когда слуха коснулись сладостные звуки мольбы, пошел дальше.Раскатав презерватив и быстро смазав себя, Ремус направил член в Сириуса и, двигаясь плавно, ткнулся лбом в его затылок, втягивая аромат, очаровавший его еще в день знакомства – сигареты, кофе, туалетная вода с древесными нотками.       – Я хочу, чтобы ты держал меня всего, – прошептал ему Сириус после долгого стона, когда Ремус вошел полностью. – Обними меня и не отпускай, я хочу чувствовать тебя всей кожей.       В тот же миг Ремус исполнил просьбу, обхватив Сириуса поперек груди. Чтобы сделать именно так, как хочет он, Ремус потянул Бродягу на себя, садясь на пятки, и тогда обнял обеими руками.Вот теперь, кажется, они стали одним целым, и очередной изумительный, долгожданный стон Ремус ощутил самой кожей. Он был счастлив.       Теперь Сириусу казалось, что он не может остановиться. Он стонал и просил ещё, держался за Ремуса, как за якорь, чтобы не унесло слишком далеко. Но в то же время Ремус и тащил его на такую глубину, где он ещё никогда не был. И от этого у Сириуса рвало крышу. Ему было даже слишком хорошо. Казалось, ещё чуть-чуть и остановится сердце.       Теперь, когда картинка и голос сложились в одно целое, Ремус буквально разрывался между двумя желаниями – остаться в этом изумительном миге навсегда или повторять его до бесконечности. Но тело уже взяло власть над ним – он двигался мощно и резко, вскидывая бёдра, каждым движением стремясь вытянуть из Сириуса новые и новые стоны, которые его самого неизбежно приближали к оргазму.       Сириус срывался на стоны и всхлипы, на тихие вскрики, двигаясь в одном ритме с Ремусом. Но в какой-то момент он уже не мог даже ему подмахивать, он откинул голову на плечо Ремуса, позволил ему все взять в свои руки. Буквально. Одной рукой Ремус все ещё прижимал Сириуса к себе, сжимал в пальцах сосок, а второй гладил его то по животу, то по бедрам, до последнего не касаясь напряженного члена. И когда все же он сжал его в своей ладони, Сириус не сдержался от громкого, сорванного и дрожащего вскрика ему на ухо.       – Ремус, я... пожалуйста, мне нужно ещё немного...– умолял он, хватаясь за него, как за последнюю опору.       Каким чудом Ремус столько продержался, он не понимал, ведь, когда Сириус начал издавать эти столь желанные звуки, ему казалось, что он может кончать на каждый стон.Зато сейчас, кажется, они могли достичь этого пика вместе.       Мольба Сириуса откинула его к самой грани, почти задыхаясь, Ремус обхватил его член и, двинув бедрами, вогнал его в свой кулак. Сдерживаться дальше он просто не мог и, глухо застонав, кончил так мощно, что даже голова закружилась.       Кончив, Сириус ощутил себя так, словно из него вынули все кости. Он не мог пошевелиться, он растекся по Ремусу, дрожа от перенапряжения в мышцах, дыхание все еще было поверхностным и рваным.       – Что ты со мной сделал? – прошептал Сириус, дотянувшись до щеки Ремуса и погладив его.       – Просто... пытался сделать так же хорошо, как мне с тобой, – сипло отозвался Ремус и, повернув голову, поцеловал его ладонь.       Он получил именно то, чего так желал, но это не ощущалось, как закрытый гештальт. Наоборот, теперь он был полон решимости извлекать из Сириуса эти или совершенно иные звуки, на которые тот вообще может быть способен.       Ремус был почти уверен, что их ждет крайне увлекательное путешествие.       Сириус засмеялся, соскользнул с его бедер и потянул лечь.       – Тебе придется обнимать меня всегда. Чтобы я чувствовал, как ты меня держишь, – он сам оплел Ремуса руками и ногами, как спрут, прижался теснее, ткнулся носом в ямку на шее. Он ощущал себя и опустошенным, и удовлетворенным одновременно. – И тогда я буду для тебя таким громким, как ты захочешь, – пообещал он.       – Думаю, мне это под силу, – прошептал Ремус, прямо сейчас крепко прижимая его к себе.Сейчас ему было стыдно за ту истерику, которую он закатил Лили, но он был благодарен подруге за совет все обсудить. Теперь в его руках было самое настоящее сокровище, певчая птица счастья.              lillyofthevalley: ну что, вы все выяснили?              Хорошо, что написала Лили только утром. С вечера Ремус не смог бы заставить себя выпустить Сириуса из объятий.              dark_side_of_the_moon: и выяснили, и закрепили результат! Он просто охуенный, Лилс  Я уверен, что для книг он так не стонал!              lillyofthevalley: определенно, придется удалить все книги из библиотеки и никогда-никогда не признаваться ему, что я тоже их слушала. Но я рада за тебя. Может, ты и над Сохатым поработаешь? Я уже оленихой себя чувствую.              dark_side_of_the_moon: думаешь, в его случае тоже сработает римминг? А вообще, просто попробуй на время взять инициативу в свои руки, когда будешь видеть/слышать, что он начинает пыхтеть, резко меняй тактику, уверен, это сработает!              lillyofthevalley: мне кажется, ты выбрал не ту специальность, доктор Люпин. Тебе надо определенно идти на сексолога.              dark_side_of_the_moon: у меня все еще впереди! Вот расскажешь, что моя стратегия дала результат, и я поменяю специализацию ;)              – Кому ты там так улыбаешься? – спросил сонно Сириус, поднимаясь на локтях и зевая. – Уже нашел себе кого-то?       – Никого лучше тебя я не найду, – Ремус тут же отбросил телефон, придвинулся к Сириусу и обнял его. – Просто переписывался с Лилс.       – Ммм, – Сириус довольно улыбнулся, со вкусом потянулся и выдохнул стон. – Будущая миссис Сохатая, ты знаешь, что Джеймс уже придумал сценарий их свадьбы?       – Боже... вообще-то, нет! Но, если уж мы тут делимся инсайдерской информацией, – Ремус поколебался, но решил продолжить. – Видимо, мы с Лили оба аудиалы и... словом, если Джеймс и дальше будет демонстрировать свою животную сущность в интимной жизни, есть риск, что никакой свадьбы не будет.       Сириус не удержался от смеха, ткнувшись в плечо Ремусу.       – Ладно, как профессионал в этой области, обещаю натаскать Джеймса, чтобы он звучал более приятно.       – Ну... только деликатно, ладно? – попросил Ремус, снова с наслаждением зарываясь носом в его растрепанные со сна волосы. – Наверное, это не очень хорошо, что мы вот так его обсуждаем. Но, если у тебя получится, двое людей станут счастливее.       – Я разберусь, – заверил его Сириус. – Как насчет того, чтобы закрепить результат, что мы вчера достигли? – томно прошептал он ему на ухо. – Я готов стараться и дальше.       – Ох, а я-то как готов! – сверкнул глазами Ремус.       Как у любого студента-медика у него был косой десяток заданий, на которые он мог бы потратить выходной. Но сейчас вопрос стоял именно о том, чтобы либо потратить, либо провести с удовольствием. Перевес был очевиден.              Аудиокниги Ремус иногда еще переслушивал, просто потому что они ему нравились не только из-за голоса Сириуса. Но тот теперь регулярно записывал ему голосовые, когда тот был на учебе или на смене. Мастер класс для Джеймса он тоже провел и Лили была так ему благодарна, что велела просить в награду что угодно.       – О, мне сойдет ваш первенец, Эванс, – хмыкнул Сириус. – Это было нелегко.       – Кажется, и правда придется сделать тебя крестным, – согласилась Лили.       Конечно, Джеймсу пришлось объяснить, с чего вдруг Сириус стал инструктировать его в столь необычном вопросе, и, к счастью, Джеймс оказался достаточно адекватным, чтобы не только не обидеться, но и отнестись к этому с пониманием, и прислушаться ко всем советам.Вот и выходило, что природный дар сделал счастливыми четырех человек.       Сириусу и самому не на что было жаловаться.              Конец