В комнате.

В темной и такой холодной комнате в позе эмбриона лежало тощее, бледное, но ещё живое тельце. Невыносимая боль сжирала его изнутри, не оставляя ничего, кроме самой себя. – Антошенька, мой... Прости меня, пожалуйста, прости меня за всё. – раздаётся негромкий голос, приглушённый подушкой, – мне, правда, очень жаль, что так получилось. Пустая комната наполняется сдавленными всхлипами. Саша в ней один. Совершенно один, покинутый всеми. Боль, невыносимая боль словно от тысячи личинок, разъедающих его мозг. Хочется забиться в угол, царапать лицо, рвать на себе кожу, вытащить глаза и через глазницы залезть в черепную коробку, чтобы зачерпнуть как можно больше паразитов и вытащить. – Ты такой хороший, ты такой замечательный... Прости меня, прости меня за моё враньё, за то, что не говорил... Нет, не то, чтобы ты не понял, ты лучший, конечно же ты меня поймёшь, но... Я не хочу тебя нагружать, правда. Всепоглощающее чувство собственной бесполезности и одиночества резко прерывается звуком уведомления. На душе становится теплее. "Контакт Тошенька отправил Вам медиафайл".. "Тошенька... именно так был записан Антон Тяночкин, в его телефоне. Это было видео с котиками и подписью "мы?". Саша смахивает слезы, делает глубокий вдох, открывает мессенджер и ловко печатает: "конечно, мы", а затем выключает телефон и кидает его на прикроватный столик. – Скоро, очень скоро мне придется уйти. Мне так жаль, правда, очень жаль, – шепчет парень в подушку, – Я не хочу тебя оставлять, но у меня нет выбора. Тошенька, мне правда жаль. Ты был лучшим человеком в моей жизни. Но мне нужно уходить. Надеюсь, тебе будет не так больно... После моего ухода ты заживёшь как раньше, без меня же ты жил... Только вот как я буду без тебя... Я понимаю, что не факт, что я выживу. Мне очень-очень жаль, что наши пути разминулись вот так вот глупо, – в дверь прилетел мощный удар, который чуть ли не снёс её с петель. – Что ты там скулишь, а?! Щенок...– Да если бы не я, ты бы гнил в приюте для таких же ненужных оболтусов. – через щель под дверью просачивается дым дешёвых сигарет, окутывающий комнату тошнотворным запахом. – Имей хоть какое-то уважение к своей тёте, которая так милосердна с тобой. А теперь заткнись хотя бы на несколько часов, ты нам мешаешь. Стены квартиры твоей мамаши и так картонные. – последний пинок в дверь, после которого послышались удаляющиеся шаги, звук трескающегося под ступней стекла и последующая брань. – Тошенька, я очень сильно любил тебя. Прости, что так и не смог этого сказать... Оставшееся время Саша тихо всхлипывал, порою всхлипы становились громче, и в стену начинали долбить. В этот вечер он больше ничего не сказал. На утро ему пришлось покинуть эту комнату. Уже навсегда.