See the Light

      Гарри наблюдал, как змея исчезла в зарослях у подножия башни. Корявые лозы обвивали старые, изношенные камни, из которых была построена башня. Они также были немного похожи на змей. Гарри подполз ближе, листья и ветки хрустели под его ботинками. Он не видел никакой двери, только одно единственное окно наверху устрашающего сооружения.         Должно быть, это оно. Гарри бродил у подножия башни в поисках пути внутрь, но там ничего не было, только гладкая груда камней, составлявшая стену. Но лозы, ползущие вверх, казались ему толстыми и крепкими, и он задавался вопросом, смогут ли они выдержать его вес.         Есть только один способ выяснить.         Гарри снял сумку, сунул кинжал в ботинок и взял в руку одну из самых тяжелых лоз. Раньше его вес поддерживали более тонкие веревки, чем эта. Более насущной проблемой была огромная высота, которую ему пришлось преодолеть, чтобы добраться до пункта назначения.         Твердо упираясь одной ногой в каменную стену башни, Гарри начал подниматься.         Он был уже на полпути, когда его руки протестующе поднялись. Он уже дважды менял лозы и обдумывал свой следующий шаг, когда его нога поскользнулась и он врезался в стену.         Его тело кричало в знак протеста, руки изо всех сил сжимали висевшую лозу, было тяжело дышать, сердце колотилось в груди.         Медленно Гарри удалось опереться ногами о камень и занять более безопасное положение.         Когда он прищурился в темноту, пытаясь сориентироваться, он заметил, что темнота уже не такая темная.         В окне зажегся свет.          Гарри сглотнул. Инстинкт подсказывал ему позвать, спросить, есть ли там кто-нибудь. Но слова, которые он хотел сказать, были сухими и тяжелыми на его языке, а тени, отбрасываемые светом, казалось, танцевали вокруг него, словно озорные феи.         Что бы ни сдерживало его язык, это не помешало ему возобновить восхождение. Гарри протянул остаток пути, несмотря на протестующие мускулы, и когда он добрался до окна, он заметил, что свет исходил от свечи, стоящей на столе чуть ниже подоконника.         Однако в комнате перед ним все еще было темно, и поэтому он наконец набрался смелости, чтобы выкрикнуть приветствие.         —Привет? - заговорил он в, казалось бы, пустую комнату. - Принцесса?         Загорелась вторая свеча, открыв фигуру человека, стоящего в нескольких шагах от него. На нем был плащ с капюшоном, закрывающий большую часть лица в тени.          — Никакой принцессы, - сказал мужчина глубоким грохотом в темноте, — только я.         — Ох, - сказал Гарри. Он пролез через окно и легко запрыгнул на стол, стараясь не потревожить стоящую на нем свечу. — Я ищу принцессу. Принцесса Джиневра.         — И кто ты такой? - спросил мужчина. Он не сдвинулся с места, но его глаза ярко блестели в мерцающем свете свечей, оттенки красного и оранжевого танцевали в радужках.          — Меня зовут Гарри, - сказал Гарри. Он протянул руку мужчине, предлагая рукопожатие. - Я в составе группы, которая искала в окрестных лесах ее башню. Ее похитила темная ведьма.         Мужчина не принял его рукопожатие, а вместо этого шагнул вперед, загораживая свечу, которая делала его силуэт немного заметным.         — Здесь нет никакой принцессы, - задумчиво сказал мужчина. - Но я очень рад тебя видеть, Гарри.         Гарри оглядел темную комнату. Он почти ничего не мог разобрать, но ему казалось, что он стоит рядом с простой кроватью с балдахином и небольшой полкой, полной книг.         — Только те, у кого самая чистая душа, могут рискнуть войти в эту башню, - добавил мужчина таким тихим голосом, что он напоминал почти пение. Он подошел еще ближе, и при этом его рука поднялась — достаточно бледная и тонкая, чтобы казаться скелетной в темноте, — чтобы погладить часть лица Гарри. — У тебя чистая душа и чистое сердце.       Его рука опустилась вниз и остановилась на сердце Гарри, которое в ответ ускорило биение.         Гарри не знал, что на это сказать. Румянец залил его щеку в том месте, где мужчина прикоснулся к нему, и он был рад, что смог преодолеть высоту башни и войти внутрь. Но поскольку мужчина, казалось, ждал его ответа, Гарри медленно вздохнул, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, и ответил: — Как ты… Как ты здесь оказался?         Рука, сжимавшая его сердце, упала. Мужчина вздохнул, и звук его разочарования заставил грудь Гарри сжаться.         — Вы когда-нибудь задумывались о тех, кто не был принцессами? Те бесчисленные, безымянные люди, которые остались в своих башнях, — пробормотал мужчина, — без принцев, рыцарей или деревенских мальчиков, которые могли бы спасти их от судьбы?         Гарри этого не сделал. Оглядываясь назад, это открытие его расстроило. Сколько таких башен существовало по всему миру, наполненных теми, о ком некому было позаботиться?         — Я был заперт в этой башне уже много лет, — продолжил мужчина. - И за все это время ты первый, кто навестил меня.         — Мне очень жаль, — сказал Гарри. Он не мог себе представить, что просидит в этой одинокой башне долгие годы, угасая во тьме. — Как… как нам вызволить тебя?       Он стремился помочь, доказать, что его сердце и душа были такими чистыми, какими их назвал этот человек.         Мужчина улыбнулся, на мгновение сверкнув белыми зубами. «С вашей помощью все возможно». Он наклонился вперед настолько, что нижняя половина его лица упала на свет, не затененная капюшоном плаща. Линия челюсти мужчины была такой же бледной, как его рука, и очень красивой. — Скажи мне, Гарри, какая магия самая могущественная в мире?         — Любовь, — сказал Гарри после секундного колебания. Это была магия, которую рекламировали все лучшие маги страны, включая самого Альбуса Дамблдора.         — Именно, — сказал мужчина. Его улыбка была мягкой, щедрым комплиментом низкому, успокаивающему тону его голоса. — И поэтому там, где самые мощные зелья и заклинания не смогли меня освободить, твое сердце может добиться успеха.         Его рука протянулась во второй раз, обхватив щеку Гарри гладкой, прохладной ладонью. Большой палец провел по нижней губе Гарри, острый ноготь слегка поцарапал ее, и он вздрогнул в ответ на стимуляцию, его сердце бешено затрепетало.         — Ты бы поцеловал меня, — пробормотал мужчина, — если бы это означало мою свободу? Ты бы отдал мне свое сердце, если бы оно могло спасти меня?         Гарри был поражен так мало раз в своей жизни, и ни один из них никогда не мог сравниться с этим. Он думал, что если этот человек поцелует его, он может умереть. Но если бы они не поцеловались, он бы все равно умер, но совсем по-другому.         Признаться в этом казалось плохой идеей — как будто он был каким-то отчаявшимся, жаждущим любви дураком.         Прежде чем он успел потерять самообладание, Гарри протянул руку и снял капюшон с головы мужчины. Ему очень хотелось увидеть лицо этого человека, узнать, кто его так околдовал.         Его встретила ярость белого цвета. Кожа цвета кости, украшенная тусклыми чешуйками, бледнее руки, державшей его лицо. Глубокие малиновые глаза, которые сияли ярче света свечей позади него.         Рука на щеке Гарри замерла, и Гарри понял. Реакция на такое лицо – ненормальное, змеиное – будет вызвана страхом.          Но Гарри не боялся, и его сердце было чисто. Его сердце переполнялось сочувствием к человеку, приговоренному к этой башне.         Гарри осторожно прижал кончики пальцев к скуле мужчины. Он провел ими вдоль несуществующей линии волос, по безволосому лбу, вниз по тому месту, где должен был быть нос.         Мужчина молчал, наблюдая за ним настороженными глазами. — В рассказах говорится, — заметил он тихим голосом, — что никто никогда не сможет полюбить зверя.         Эти слова вызвали такую ​​боль в сердце Гарри. Он не мог этого вынести; он импульсивно качнулся вперед и неуклюже сжал их губы, надеясь, что слова этого человека окажутся неверными.        Последовала удивленная пауза, а затем незнакомец ответил тем же, поцеловав его в ответ.         Гарри вздрогнул, когда рука обняла его за талию. Губы, встретившиеся с его собственными, были шокирующе холодными. Тем не менее, поцелуй медленно, но верно углублялся, пока Гарри не почувствовал, что он его пожирает.          Его позвоночник изогнулся, прижимаясь к захвату, который удерживал его, и Гарри необъяснимо вспомнил истории, в которых девушки падали в обморок, находясь в плену подобных объятий. Его голова вращалась вдоль комнаты, и его окружало устойчивое давление тепла, тепла, исходящего от прохладного рта, прижатого к его собственному.         Хотя у Гарри закружилась голова, он не отстранился. Он расслабился еще больше, когда нежные пальцы скользнули в его волосы, проследив за затылком.         Глаза Гарри закрылись, когда он поддался ощущениям. Температура поднялась, и когда он наконец отступил, чтобы подышать воздухом, взгляд, встретившийся с его собственным, остался таким же красным и кровавым, как и раньше.          Этот человек не был проклятым принцем с лицом монстра — он был просто человеком со странным лицом, и Гарри обнаружил, что не возражает против этого.         Гарри мимолетно приложил ладонь к холодной, бледной щеке мужчины, проведя пальцами по очаровательной текстуре чешуи. Он надеялся, что его поцелуя было достаточно.         — Вы думаете, это сработало, сэр? — спросил Гарри, его голос дрожал к концу. У него не было имени для этого незнакомца, но он чувствовал опьяняющую связь между ними.         «Ты можешь звать меня Волдемортом», — сказал мужчина, Волдеморт, и его улыбка превратилась в полумесяц острых зубов, когда он взял Гарри за руку и крепко сжал ее. Затем его красные глаза скользнули к открытому окну, освещенному лунным светом, и улыбка стала еще шире, когда он подвел Гарри к нему.          Окно было достаточно большим, чтобы они оба могли сидеть на подоконнике, переплетя руки. Судя по тому, что Гарри мог разглядеть в почти полной темноте, земля казалась очень далекой. Он тревожно сглотнул и оглянулся на своего спутника.         — Полагаю, мы узнаем, — лениво сказал Волдеморт. Подняв лицо к сияющей луне, он походил на мраморную статую. Он повернулся к Гарри, его улыбка была мягче, чем раньше, но все же с ощущением чего-то большего, чего-то немного опасного. "Ты мне доверяешь?"         — Да, — выдохнул Гарри. Он больше не смотрел на землю — зачем, если рубиновые глаза смотрели на него с таким сияющим восторгом?         Руки Волдеморта обхватили его за талию, притягивая к себе. — Держись крепче, — прошептал Волдеморт ему на ухо тихим шипящим голосом.         А затем, без предупреждения, Волдеморт выпустил их обоих из башни в чернильную ночь за ее пределами.  

КОНЕЦ.