Девятая палата

"Убирайся!" Словно ножом по сердцу резало это брошенное со злостью слово. Хаус логически понимал, почему Уилсон так зол, но что-то внутри подталкивало вовсе не к извинениям. С грустью диагност смотрел на шприц и записку, лежащие на столе. Нога снова болела и боль с каждой секундой становилась всё сильнее. Он ждал. Ждал, когда ему станет совсем плохо. *** - Хаус в глубокой коме, - лицо Кадди было обеспокоенно-обречённым. - Что случилось и почему вы вызвали меня, а не... Подождите-ка, - Уилсон заметил, что на столе управляющей лежит бумажка, почерк был явно Хауса. - Инсулиновый шок. Я нашла его почти мёртвым. Рядом шприц, а на столе - записка. Адресовано тебе, - Кадди протянула Уилсону клочок бумаги из его собственного блокнота. Почерк Хауса был беспорядочным и менялся от строчки к строчке: "Теперь, даже если Кадди нашла меня ещё живым, шансов остаться инвалидом у меня больше, чем сесть в тюрьму на 10 лет. К тебе больше не будет вопросов, а меня признают невменяемым и отправят в психушку. Я убрался с твоей дороги, тот, кто был мне другом по фамилии Уилсон." Последняя строка была беспорядочно зачеркнута, но можно было разобрать "Прости", написанное дрожащим почерком. Словно Хаус дописал и зачеркнул это уже после инсулина. Уилсон перевел дыхание, руки дрожали: - В какой он палате? - Что ты ему сказал? - лицо Кадди было почти что злым. - Может мы можем ему помочь... - Что ты ему сказал?! - Сказал ему убираться из моей жизни, - Уилсон посмотрел в пол, чувствуя давящее чувство вины, - на эмоциях. Разве мог Хаус серьезно... - он замолк, осознавая, что несмотря на то, что Хаус всегда старался казаться бесчувственным, у него были чувства. И чувство вины тоже. - Девятая палата. - Спасибо.