лето пахнет солнцем

Почти все, хотя бы раз побывав в лагере, мечтают попасть туда вновь. Лагеря бывают разные: школьные, куда ты приходишь утром и к вечеру уходишь; спортивные; простые, где упор лишь на веселье; творческие и учебные. Главное выбирать с умом и по интересам. Летом хочется отдохнуть, поэтому в детстве Эдгар умолял маму отправить его в обычный лагерь, но успехов не добился. Его мать была строгой, а потому всегда следила за успеваемостью своего ребенка в школе. Когда же выяснилось, что сынок плох в математике, то приняла неоспоримое решение, и уже в июне месяце вытирала мокрые глаза платком, отправляя дитя на 2 недели мучений, и кричала: «С Богом, Эдди!». С тех пор математика не доставляла особых проблем, но подростка передёргивало от одной только мысли о лагере. Он был неплохим, но любому человеку понятно, что усердно трудиться над тем, что не приносит удовольствия, – такое себе занятие. К счастью, спустя несколько лет Эдгар нашёл свою сильную сторону в виде гуманитарных наук, поэтому настаял на том, что поедет в другой лагерь и на другой профиль. Сначала мать скептически отнеслась к этому, но после оплатила смену, поняв, что на репетиторов денег понадобится больше. Теперь парень стоял у входа в автобус и пытался запомнить тот запах города, который будет ему недоступен ещё две недели. Грандиозные планы посещали голову Эдгара, но он старался их отгонять, ведь воображаемый идеал легко становится чем-то непостижимым. Из окон транспорта выглядывали дети разных лет, всматривались наружу и махали родителям. Прямо у двери стояла девушка в ярко-синей футболке и такой же кепке, чтобы легче было узнать, к кому идти. Юноша повернулся к матери и чмокнул ее в щеку. — Постарайся завести друзей, сынок. — У Эдгара друзья есть, просто его мама не считает их кем-то достойным. Ей не особо нравятся субкультуры, особенно эмо, ведь именно они сделали её ребенка "таким". — Хорошо, мам. — Парень подошёл к женщине, чья футболка почти сливалась с его волосами, и назвал свою фамилию. Дама взглянула на него, криво улыбнулась и деловито уставилась в какую-то бумажку. — Проходи. Эдгар почувствовал, как его повторно осмотрели от головы до пят, мысленно насмехаясь над джинсами, широкими браслетами и полосатой кофтой, подчёркивающей острые плечи. О причёске и подведеных глазах речи и быть не может – каждая бабушка считает своим долгом подметить, что это вышло из моды и выглядит по-шлюшьи. Лето только начиналось, а радужные перспективы уже стремительно рушились. И настроение в том числе. Сев на кресло, юноша выглянул в окно и увидел мать. Сначала она отправила воздушный поцелуй, а потом увидела, что рядом с её сыночком никто не сидит, и принялась жестами показывать, что ему следует разговаривать. Стыд-то какой. Половина детей ещё не зашли, а он уже изгой в глазах своей матери. Когда же рядом присел парень, по виду не спавший больше недели, за окном послышалось приглушённое: «Говори!». Такими темпами несложно стать истинным отбросом в глазах общества. Эдгар воткнул в правое ухо наушник и отвернулся от окна: — Как тебя зовут? — Начал он, отмахиваясь от мысли, что на его действия повлияла мать. — Сэнди, — Тихим голосом отозвался парень. — А меня Эдгар, приятно познакомиться. Сосед невнятно промычал что-то в ответ и откинул голову назад. Сначала можно было подумать, что он умер, но тот всего лишь уснул. За считанные секунды, чем восхитил эмо – он засыпает минимум за час и только при условии, если играет музыка. Поездка заняла всего час, и вот беленький автобус остановился в глухом лесу, приковав к себе внимание ребят, чей транспорт приехал раньше. Дети кидались шишками друг в друга, некоторые увлечённо беседовали, а кто-то пытался дозвониться до родителей. Интернета здесь, скорее всего, нет. Но Эдгару так даже проще – не придется отвечать на расспросы матери. Он и сам разберётся, верно? Просыпается Сэнди в разы сложнее, чем засыпает, поэтому неформалу пришлось изрядно потрудиться, прежде чем сосед подал признаки жизни. Оставаясь частью разума во сне, парень приоткрыл глаза и вопросительно взглянул на синеволосого. — Вставай, мы приехали. Сэнди услышал, но навряд ли что-то понял, поэтому поднялся и направился к выходу из автобуса вслед за всеми. Эдгар последовал за ним. Воздух действительно отличался от городского. Могучие ели возвышались над всем лагерем и распространяли свой хвойный аромат по всей его территории. Под ногами трещали ветки, шишки и сухие жёлтые иголки. По проложенной тропинке из щебня, камни от которой больно впивались в стопы, дети в хаотичном порядке шагали за вожатыми. Спортивный зал, бассейн и столовая представляли собой здания внушительного размера, но вот корпуса для проживания оказались маленькими. — Они такие же, как и писька твоего отца. — Воскликнул стоящий рядом парень. Эдгар возмущённо вынул наушники и повернулся в сторону, откуда исходил звук. Отец был его больной темой. Все детство мальчик ненавидел своего папу за то, что сделал больно маме и покинул семью. Такое объяснение он знал. Позже выяснилось, что ничего такого не было, а мать просто не знала, как рассказать ребенку историю так, чтобы ему было проще принять. Возвращаясь к этой теме, Эдгар пришел к выводу, что сделать это было невозможно без последствий. Возможно, женщине было самой легче, когда она убеждала себя, что её муж был сволочью. Правда была любопытной – отца подставили его друзья по бизнесу, и он надолго сел в тюрьму за неуплату налогов. Мать много рассказывала о бравых поступках мужа, но потом ей становилось плохо и она начинала говорить о плохом, чтобы вкрай не сойти с ума. А такое высказывание сильно противоречило действительности (Эдгар, конечно, не знал, какого размера член его отца, но догадывался, что не маленького). Парень обернулся, взирая по сторонам в поисках мудака, но в миг всё понял. — Ну нет... — Протяжно взвыл ребенок лет 11-ти. — У моего папы она длинная... — Рядом уверено отмерял шаги юноша с собранными в хвост фиолетовыми волосами. На нем была белая майка с шортами и выглядело все это сомнительно. На улице вечерело, температура опускалась и вылезали мошки. Да и ветер поддувал в мокрую от долгого сидения спину, так что Эдгара пробила дрожь от одного только взгляда на парнишку. — Откуда ты знаешь, дитя моё? — Фиолетововолосый наклонил голову, удивлённо глядя на мальчишку. Ответа он так и не дождался. Сверстники ребенка потянули того за рукав и громким шепотом сказали ему, что таких дядей зовут педофилами. Малец вылупил глаза и примкнул к более безопасной компании, робко поглядывая на устрашающего подростка. Эдгар ещё раз присмотрелся ко внешности фиолетововолосого парня и заметил, что он примерно его возраста. Юноша в майке внезапно перевел взгляд с детишек на эмо. И подмигнул. Синеволосый нахмурил брови и отвернулся, выравнивая траекторию, по которой идёт, чтобы не навернуться. Время было вечернее, так что сначала всех отвели на построение. Под большой верандой собрались все ребята и взрослые. Эдгар особо не вслушивался в объявления, зато рассматривал людей вокруг на предмет схожести в интересах. На сумках и рюкзаках большинства не было ни одного значка или брелока, но у одного человека была парочка. С Человеком-пауком и Достоевским. Любопытство взыграло свое и эмо всмотрелся в обладателя портфеля. У него были фиолетовые волосы. И такие извращенцы способны обладать хорошим вкусом? Выглядит максимально нереалистично. Легче поверить в то, что сумка была украдена. Директор лагеря начал пофамильно называть детей и их номер отряда. От этого зависело то, к каким двум вожатым ты попадёшь. У младших были одни, у средних – другие. Старшие заполучили наиболее оптимальный вариант, ведь эти парень и девушка выглядели добрее остальных. В число счастливчиков попал и Эдгар. Был также и четвертый, отряд самых маленьких, но его даже считать нет смысла. Там обитают лишь те ребята, чьи родители беспокоятся за будущее их чада и отправляют его в лагерь, чтобы подготовить к первому классу. Странные родители, но это всяко лучше миллиона ежедневных дополнительных занятий. После распределения пришло время расселения. У каждого отряда был свой скромный двухэтажный домик. Снаружи он выглядел совсем крохотно, но внутри оказался просторней. Парней заставили таскать чемоданы девчонок. Юноши взмолились в просьбе поселить тех снизу, но их просьбы не были учтены. После остывшего ужина первый, самый старший отряд, собрался внизу в коридоре. Усевшись в круг, вожатые достали потрёпанного мишку, начали посвящать непосвящённых и учить неученных: — Это Мишутка. Он уже почти 6 лет наблюдает за сменами и знает про лагерь всё-всё, — Девушка с таким упоением рассказывала об игрушке, из-за чего у подростков сложилось впечатление, словно их всех видят мелкими пузатыми детишками. Потом парень взял мишку себе и продолжил повествование, закончив его тем, что каждому следует вкратце рассказать о себе, чтобы Мишутка потихоньку узнавал всех. Пока плюшевая игрушка передавалась по кругу, Эдгар вспомнил свою первую поездку в лагерь, где тоже был похожий ритуал. Назывался он свечка, как и здесь, но вместо медведя была настоящая свечка. Возможно, лагеря начали понимать, что за одну смену тратится много свечек, поэтому перешли на нечто удобное и простое. Когда очередь дошла до синеволосого, он услышал замечание по поводу наушников, недовольно вытащил их из ушей и взял Мишутку себе. — Меня зовут Эдгар, мне шестнадцать лет, я гуманитарий. Люблю Марвел, слушать музыку и... — Выходя из некого транса усталости и понимая, что сказанное им напоминало кого-то, он поднял голову и увидел напротив себя того парнишку в майке. Тот активно тыкал пальцем в свою сумку, указывая на значок с Человеком-пауком. — И читать, — Закончил эмо, окончательно убеждаясь в том, что сошёл с ума. Фиолетововолосый снова ему подмигнул. Педофилом не назвать, но извращенцем точно можно.