Стальной мастурбатор

            Скрип отодвигающегося стула прервал тишину в офисе. Мальчик с длинными русыми волосами, собранными в низкий хвостик, подхватил свой ярко-красный плащ и накинул его на плечи. Улыбнувшись мужчине за столом, он проговорил:             — Было приятно пообщаться, но нам нужно идти, иначе мы опоздаем на поезд.             — Я тебя не удерживаю, Альфонс, ты свободен, — проговорил мужчина, подравняв стопку бумаг.             — Да, конечно. Спасибо, — Альфонс потянул за ручку двери, напоследок обернувшись, и подмигнул. — До скорой встречи, полковник Мустанг.             — Хорошей дороги, Альфонс.             Послышался хлопок двери, и Мустанг вернулся к отчётам на столе. Напевая про нос навязчивую мелодию, он начал пробегаться глазами по словам, как вдруг прозвучал голос:             — Это какая-то шутка?             Подпрыгнув на месте в своём кресле, Рой оглядел комнату в поиске владельца этого вопроса. Никого, кроме самого мужчины, здесь не было.             — Он же не мог меня опять забыть, да?             Голос шёл откуда-то снизу и Рой опустил взгляд. Прямо здесь, на его письменном столе, лежала металлическая пластина с кровавым рисунком на ней. “А...” — про себя подумал он. Вот и источник.             Историю поступления Альфонса Элрика на службу в армию всегда было сложно описать. Одна из причин почему сейчас лежала перед Роем, ибо то была не просто какая-то пластина, а старший брат мальчика, Эдвард Элрик.             Понадобился всего один неудачный день, чтобы кардинально изменить жизнь двух братьев. В попытке воскресить свою мёртвую мать Альфонс потерял некоторые свои конечности, а Эдвард и вовсе всё тело. Всё, что удалось спасти Альфонсу, было душой брата, привязанной к гигантским доспехам.             Конечно, это мало объясняет, почему сейчас Эдвард предстоял в виде какой-то мелкой железяки. Рой не знал всех деталей, но знал одно точно. Братья Элрик ссорятся. И много. Как заметил полковник, чаще всего это происходит из-за попадания в неприятности посредством безрассудства старшего, за что младший его и наказывает. Порой странными и необычными методами. Особенно выделяемый и излюбленный способ наказания — лишение телесной автономности Эдварда. Судя по всему, желая ограничить свободу действий брата, из всех доспехов Альфонс оставил лишь кусок, к которому непосредственно и прикреплена душа Эдварда. Придя сюда, чтобы сдать отчёт, Альфонс выложил Эдварда из своего кармана и, по всей видимости, забыл положить его обратно. Последнее не было чем-то сложным, ведь Рой и сам позабыл о присутствии второго Элрика в своем кабинете. Обиженный на весь мир, “карманный” Эдвард нередко предпочитал молчать и игнорировать окружающих. Кстати, о нём...             — Почему ты не напомнил брату о себе? — спросил Мустанг, смотря на несвойственный его столу объект.             — Ишь чего! Он меня таким сделал, а мне еще и постоянно напоминать ему об этом?! — прозвенел металлический голос, чуть позже добавив. — К тому же я с ним не разговариваю.             — Поздравляю, теперь по собственной глупости ты остался здесь.             — Но, полковник...! Разве вы не можете просто там, не знаю... Передать меня?             Услышав, как робко Эдвард это сказал, Рой не знал, стоит ли ему сейчас рассмеяться или умилиться.             — Эдвард, как ты и сказал, я полковник, а не посыльный. Раз хотел, чтобы Альфонс сам обратил внимание на тебя и забрал, то жди теперь его возвращения.             — А если он вспомнит только в поезде?! А если не вспомнит вообще?! — паника в голосе мальчика начала возрастать.             Рой тяжело вздохнул:             — Объясни мне, чего ты так боишься? Тебе же не нужны ни еда, ни сон. Не пропадёшь.             — Не пропаду?! НЕ ПРОПАДУ?! — видимо, слова были подобраны неправильно, потому что к панике добавились и нотки гнева. — Естественно я не пропаду, если я даже ходить не могу! Был бы я сейчас с Алом, я бы хоть через час-другой снова был бы доспехом и мог передвигаться, а теперь я застрял на, чёрт знает, сколько дней в этом нелепом виде!             — Жаль, что Альфонс вместо способности передвигаться не забрал твою способность говорить, — устало прошептал Рой, потирая пальцами свои виски. Как без голосовых связок можно поднять столько шума, было для него загадкой.             — А? Что говорите?             — Ничего, мысли вслух.             И всё же, может, Рою стоило прислушаться к словам мальчика? Мужчина и сам не был в восторге от нынешнего положения дел. Эдвард, особенно в таком виде, ему даром не сдался. Может, он ещё успевал догнать Альфонса?             Бесполезно. Элрики известны по всей стране своей способностью сбегать от проблем. Если они захотят куда-то успеть, то им ничто не является преградой. Правда, от опаздываний и пропущенных сроков сдачи отчётов это их не останавливало.             Отложив бумаги в стороны, Рой придвинул пластину ближе к себе и принялся изучать её взглядом. Конечно, как и каждый алхимик, ему было известно, что представляет собой человеческая трансмутация. Однако о преобразовании души ему мало что известно.             — Эдвард, я могу задать пару вопросов?             Прошло несколько секунд тишины, прежде чем послышался ответ:             — Ну... Задавайте? — тот явно был обескуражен резкой сменой темы разговора.             — Что именно ты чувствуешь сейчас? — Рой провёл кончиком пальца по острому краю пластины. — Я имею в виду, способен ли ты в таком виде чувствовать боль, холод, тепло или простое прикосновение?             На мгновенье вновь нависла тишина.             — Скажете уж тоже, полковник, — Эдвард издал звук, похожий на фырканье. — Как я могу чувствовать, если у меня ни кожи, ни нервных окончаний нет?             — И видеть ничего не видишь?             — А вы заметили у меня глаза?             — Да я за тобой ушей и рта не особо замечаю, но ты же как-то отвечаешь?             — И то правда.             Рой внимательно осматривал пластину, поглаживая её гладкую поверхность подушечкой пальца. Он провёл им вверх, слегка задев им кровавый рисунок, чем вызвал у мальчика бурную реакцию.             — ЭЙ! Ты что там делаешь?!             — Что такое? — невозмутимо спросил Рой, тем не менее убрав свой палец с пластины.             — Кхм, — и как только ему удалось кашлянуть без горла? — не трожьте печать.             Предупреждение только сильнее подогрело интерес Роя.             — Правильно говорить — не троньте, — Рой не сдержался от комментария. — Можешь объяснить почему?             Эдвард предпочёл молчание ответу. Для кого-то, кто буквально был небольшим куском металла, в нём было чертовски много упрямства. Что ж, не он один такой. Рой опять приблизил палец к печати, едва касавшись её.             — Эй!             — Ответишь мне? — Рой ухмыльнулся, довольный быстрой реакцией.             — Ладно, ладно, маньяк недоделанный, отвечу. Только культяпку свою убери.             — С начальством своего брата можно говорить и повежливее, — тем не менее мужчина поступил так, как его и попросили.             — Извините, — Эдвард вздохнул, опять поднимая немало вопросов в голове Роя. — Когда Ал пытался меня спасти, он прикрепил мою душу к доспехам и... И эта печать — всё, что держит меня сейчас в этом мире. Она буквально якорь для моей души.             — И если каким-то образом печать повредится, то тогда связь прервется? — догадался Мустанг.             — Именно.             Рой посмотрел на лежащий перед собой предмет. Ну, теперь это объясняло волнение мальчика. По-хорошему, ему стоило сейчас извиниться. Делать этого, однако, он не собирался. Среди сотен вопросов в его голове зародилась дерзкая мысль. Хотя, скорее, оскорбительная и ужасная.             Слегка отодвинув кресло назад, он достал ключ из внутреннего кармана своего кителя и, наклонившись, вставил его в нижний ящик стола, единственный с замочной скважиной. После того, как он прокрутил ключ три раза и потянул за ручку ящика, ему открылось его содержимое, которое точно заслуживало того, чтобы его прятали.             Полковник взял рамку с фотографией и поставил её на стол. Через несколько секунд к ней присоединился продолговатый предмет, напоминающий фонарик. Рисково было выкладывать это сейчас в своём офисе, к тому же при дневном свете, но Рой уже зашёл слишком далеко в своих мыслях и его было не остановить. Взяв чистый лист бумаги, он прорисовал на нём ручкой круг преобразования и положил предмет сверху. Теперь оставалось самое сложное. Рой вновь оглядел пластину, покрутив её в руках. Она была достаточно толстой. Если он всё правильно сделает, то он сможет преобразовать материал, не задев верхний слой с кровью. Не если, а когда. У него не было права на ошибку. Приложив металл к предмету, он с малой уверенностью активировал круг. Конечно, без возмущений со стороны было не обойтись:             — Стой, что происходит?!             — Не беспокойся, я просто придаю тебе подобающий вид.             — Подобающий вид?! А это что ещё должно значить?! — вдруг гнев Эдварда быстро сменился волнением. — Как, чёрт возьми, я сейчас выгляжу?             — Теперь ты выглядишь лучше всех, — сказал Мустанг не без усмешки. Усевшись поудобнее, он откинулся назад на спинку кресла и расстегнул ширинку штанов.             — Что-то не нравится мне этот звук...             — Я просто расстегнул свой китель, в офисе жарко.             — Знаете, полковник, я что-то не припоминаю на армейских куртках молнии... — голос Эдварда становился всё беспокойней с каждым ответом Роя.             — А давно ли ты или твой брат носили армейскую форму Аместриса?             Мужчина спустил резинку трусов и достал свой член. Он взял в одну руку рамку и начал её рассматривать. Заметь кто, что у него в руке, к нему бы появилось масса вопросов. Начиная от “Почему у вас вытащен пенис?” и заканчивая “Откуда у вас фотография из личного архива Элриков?”. А правда в том, что эту фотографию он незаметно стянул из дома Рокбеллов, где впервые встретился с братьями. Зачем? Сам не знал ответа.             На фотографии был запечатлён редкий счастливый момент из жизни Элриков. Братья улыбались кому-то за кадром, хвастаясь своим уловом. Альфонс стоял на переднем плане и гордо демонстрировал рыбу, Эдвард был чуть позади и держал удочку над головой, зажмурившись из-за слепящего света солнца. Их искренняя и неподдельная радость делала это изображение по-настоящему стоящим, главным и, вероятно, единственным недостатком которого вероятно было то, что на нём невозможно разглядеть цвет глаз Эдварда. Конечно, Рой слышал, что они были янтарными, почти отливающие золотом, но одно дело слышать, а другое видеть. Хотя он не был в том положении, чтобы жаловаться. Как говорится, бери, что дают.             В другую руку Рой взял предмет, напоминающий фонарик, но таковым не являющимся. На деле же это незамысловатое изобретение было полым внутри, а на конце имело имитацию женских половых губ. Своей компанией эта верная подруга скрашивала немало унылых вечеров. В какой-то момент они с Роем стали практически неразлучны, из-за чего «она» стала обитать и в его офисе. Сегодня она выглядела как никогда лучше, с тёмно-красным круглым рисунком на её корпусе.             — Эдвард, у меня к тебе необычная просьба, — Рой нервно вдохнул. — Порой работа с этими документами становится такой скучной. Не мог бы ты спеть что-нибудь?             — Это действительно странная просьба, полковник — пробубнил Эдвард. — Я вообще перестал понимать, что сейчас происходит, если честно.             — Альфонс забыл тебя у меня на столе, я занят работой, а ты составляешь мне компанию. Пока ничего сложного.             — А петь мне зачем? Мы и поговорить можем. Ну, в теории...             — Я не могу говорить и работать одновременно, меня это будет отвлекать, — сейчас Рой надеялся на наивность и внушаемость мальчика.             И, действительно, через какое-то время послышалось неловкое и неуверенное пение Эдварда. Мужчина почти уже было поднёс «фонарик» к своему члену, как вдруг осознал, что он совсем позабыл о смазке. Он поставил поющего и вследствие слегка вибрирующего Эдварда на стол и вновь наклонился к нижнему выдвижному ящику за лубрикантом, как вдруг неожиданно открывается дверь и в комнату влетает ярко-красное пятно.             — Простите за вторжение, полковник! — воскликнул Альфонс, пытаясь отдышаться. Пот скатывался с его лба. — Кажется, я оставил здесь своего непутевого бра-...             Он замолчал, недоговорив слово, когда его взгляд остановился на загадочном, уже замолчавшем, объекте со знакомым ему символом. Затем он обратил внимание на фотографию в руке мужчины. Рой поднял свою голову с виноватым выражением лица. Его ожидает долгое и подробное объяснение.