Not Maiden

— Рин-кун! Подойди-ка сюда! Так началось одно утро в огромном особняке семейства Итоши. Начался очередной день, наполненный занятиями у гувернеров и зваными ужинами с членами других светских семей. Двое сыновей богатеньких родителей уже давным-давно привыкли к такому скудному распорядку дня. Младший из детей медленно поплелся по лестнице, едва услышал просьбу родителей. Он был единственным, кто сегодня еще окончательно не проснулся и не приготовился к очередным знакомствам. Когда Рин наконец возник в большой гостиной на половину города, сонно протирая веки, его старший братец громко вздохнул. — Мог бы и побыстрее шевелиться. Здесь дело как раз с тобой связанное. Мальчик тут же проснулся, едва услышал неодобрение братца, после чего потупил взгляд в пол и тихо пробормотал извинение. В силу возраста он еще не очень умело разбирался с порядками в их доме, чего не скажешь о Саэ, который был старше всего на пару лет. Его, как самого старшего ребенка в семье и возможного наследника части состояния, родители гоняли немного больше. Рин довольно быстро понял, что кроме него и остальной части семьи в гостиной находился еще кое-кто, незнакомый. То оказалась высокая, молодая девушка. По её прямой осанке, напоминающей ровную тонкую тростинку, он понял, что та хорошо обучена простым азам правильного поведения у девочек. А значит дама явно не самая «обычная». Мальчик довольно сразу таки увидел, что незнакомка не похожа ни на одну из дочерей благородных семей, которых ему приходилось видать. По сравнению с ними она выглядела куда более мягче, но в то же время изящнее и… красивее? Длинные, темные волосы, струящиеся прямым потоком почти до самых бедер. Оттенком они напоминали идеально отшлифованный шунгит. А глаза и вовсе цветом были похожи на каплю яблочного сока или шампанского на дне бокала. — И так, Рин-кун, теперь она твоя новая служанка. Объяснение отца заставляет его на время оставить аккуратное разглядывание гостьи, сравнимое с изучением старинного золотого ожерелья, найденного при раскопках. Оно почему-то радует мальчика, как и следующая реакция прекрасной незнакомки. Девушка изящно кланяется по всем правилам девичьих реверансов. Её движения аккуратны и нежны, словно густые облака. Далее она смотрит на него и произносит очень учтиво и любезно. — Для меня большая честь работать в доме семьи Итоши. Я, Арю Джуна, клянусь верой и правдой служить молодому господину Итоши Рину. И всё это время Арю не отрывала глаз от него ни на минуту, будто изучала до самых мелочей. Что-то ёкнуло в его сердце в ту же секунду, и затрепетало. Он был готов почти что утонуть в этом взгляде. — Но единственное, чего я очень попрошу, это желательно называть меня по фамилии… Потому единственное, что ему удалось сделать, это лишь неловко кивнуть ей в своеобразном приветственном знаке. Он и не понял, что его щечки покрылись небольшим миленьким румянцем… **** …Арю уже в который раз за последние полчаса дергается на постели. Она лежит, вжавшись в смятые простыни до белеющих костяшек. Губы и зубы плотно сжаты, как и веки. Грудь дрожит в постоянных прерывистых вздохах. Причина такого поведения находится между её разведенных коленей. Рин крепко держит девушку за бедра, пока ублажает своим ртом. Делал он это впервые, но похоже, ей и так было достаточно. Джуна изо всех своих сил пыталась не проявлять особо голос, но каждый раз едва не проваливалась. Язык Рина творил невероятные чудеса, что втайне заставляло её желать больше несмотря на бурлящие внутри противоречивые чувства. Всё-таки, она делала это с собственным господином благородных кровей, недавно достигшим совершеннолетия, который был ещё к тому же младше неё на 8 лет. — Молодой господин, не так настойчиво… — шепчет она с придыханием, и сразу же закусывает губу, подавляя очередной стон — Я же могу не сдержаться, и… нас могут заметить. Он в это время погружается еще глубже. Язык свободно скользит по мягким стенкам, раздвигая их дальше. Далее, его губы чуть смыкаются вокруг покрасневшего клитора. Брюнетка снова вздрагивает, но держится молодцом. Рин продолжает «пытать» её движениями своего языка, одновременно осыпая бледную кожу бедер поцелуями. Парень действует крайне настойчиво, даже не стесняется оставлять небольшие засосы. Их, конечно, никто никогда не увидит, но все равно то будет ярким доказательством того, кому эта прекрасная барышня принадлежит. — Господин, прошу вас… — она продолжает свои тихие мольбы — …Это уже слишком… Итоши чуть приподнимается, наконец встречаясь с ней взглядами. Девушка беззвучно охает, когда видит его затуманенные дымкой возбуждения глаза. В голове постоянно мелькали воспоминания о том миленьком мальчике, весело и наивно смотрящего на весь окружающий мир, было трудно привыкнуть к столь скорому течению времени. Сейчас Рин уже не мальчик, а самый настоящий мужчина. Он ничего не отвечает, лишь притягивает её к себе за подбородок и жадно целует. Поцелуй получается страстным, но наполненным искренними и нежными чувствами со стороны парня. Джуна не сопротивляется, хотя и цепляется ногтями в тонкую ткань рубашки, она позволяет целовать себя. Одна из рук зеленоглазого скользнула вверх. Пальцы зацепились за небольшой узелок на груди, а потом и вовсе потянули, ослабляя хрупкую ткань сорочки. Тонкие белые лямки тут же скользнули вниз, по плечам, оголив ту часть женского тела, которую Рин часто видел только на картинах и скульптурах эпохи Ренессанса. Большие и мягкие… Он тихо сглотнул, а потом еще сильнее прижимается к ней, будто ищет потерянное тепло. Его дыхание обжигает ушную раковину, а довольно внушительное мужское возбуждение настойчиво трётся, будучи сокрытым за тканью брюк. Арю до сих пор не хочет признавать собственное желание, считая свое влечение к молодому господину непозволительно кощунственным. — Ты можешь не притворяться здесь, за закрытыми дверьми — жарко шепчут его губы — Так что перестань отрицать… Он невесомо проводит кончиками пальцев по худому животу, чувствуя, как кожа слегка подрагивает от его касаний. Рин, несмотря на распирающий изнутри огонь, пока не торопится, а молча любуется ею. В комнате слышно лишь дыхание обоих… — Господин, вы не понимаете того, что делаете… — она пытается звучать строго, но звучит то крайне неубедительно. Тем не менее, она собственными руками стаскивает с себя уже ненужную светлую ткань. Сорочка соскальзывает на пол, оставив на ней лишь чистую наготу. Грудь и бедра, словно покрытые мрамором и алебастром… Всё это было открыто ему и только лишь ему. Он на секунду замирает, вновь напоминая себя маленького, от чего её сердце невольно сжимается. А потом… резко заявляет. Похоже, Итоши Рин таки вспомнил о своей роли господина. Это звучит как приказ, которому нельзя не подчиниться. — Зови меня по имени, слышишь? — пальцы чуть грубо схватывают подбородок — Мы ведь столько лет знакомы. В контраст с жесткой хваткой, большой палец нежно и медленно проходится под нижней губой, а потом и вовсе прижимается к приоткрытому ротику. Брюнетка какое-то время смотрит на него затуманенными глазами, прокручивая в голове все те моменты с милым и наивным господином. С каких пор все приняло такой оборот? Она лишь чуть целует его руку, потом покорно произносит после короткого вздоха. Но в ее голосе все равно остается место небольшой тяжести. — Как прикажете, молодой господин… **** …Итоши Рин когда-то был простым милым ребенком. Арю Джуна когда-то была всего лишь его служанкой. Они лишь мило общались, она делилась с ним интересностями разных культур, а он просто умилял одним только своим видом. Он мог преспокойно себе спорить с ней о том, что Дон Кихот — самый настоящий рыцарь, мог преспокойно при ней неумело восхвалять стихи Петрарки о неизвестной донне Лауре, а еще пытаться подобрать литературных героев под стать им. — Ну не знаю, молодой господин… — задумчиво протянула девушка, отвлекшись от шитья — Мне лично больше «Капитанская дочка» нравится. Рин, до этого вяло листавший одну из старых, потрепанных книженций, поднял голову. Арю по-прежнему сидела, и перебирала в руках пестрые нити, сшивая их тонкой иглой. Он немного похлопал глазами, а потом и вовсе слез со своего места за письменным столом. Не успела та моргнуть, как этот мелкий шустряк уже оказался подле неё. Рин присел за столиком в сторонке, подперев подбородок руками. Обычно так себя вели дети, готовые слушать сказки перед сном. — Господин, только не говорите мне, что вы не читали эту замечательную историю? — она слегка округлила глаза в удивлении — Разве вы не проходили её на днях? Итоши тут же скосил взгляд в сторону, пробубнив что-то невнятное. Джуна его бесстыдно раскусила, за что тот вскоре получил звонкий щелбан. Мальчик схватился маленькими ручонками за покрасневший нос, пока она разочарованно цыкнула. — Ай-яй-яй, как вам не стыдно? Как вы только посмели не выполнить одно из домашних заданий? — уголки её губ приподнялись в самодовольной ухмылке — Ваш достопочтимый брат об этом в курсе? Зеленоглазый по-прежнему чуть шипит, держась за ушибленный нос. Вдобавок ко всему, его щеки тоже покраснели, но уже от неловкости происходящего. А Арю любила выводить своего господина на такие милые эмоции. Другие прислуги никак не позволяли себе быть со своими господами настолько «живыми». — Я не дочитал её… — стыдливо промямлил мальчик через закрытые руки. Она снова легонько улыбается, а потом кладет недошитый материал с иголками в сторону. Рин видит, что то оказался кусок тонкой ткани пастельного персикового оттенка, похожий на подобие платка. На его бледном фоне виднелись небольшие пятна, краями похожие на темно-розовые лепестки цветов. — Что ж, тогда вы не узнаете, на что готовы люди во имя чистой любви — она притворно расстроилась и даже покачала головой — Кто же вас потом этому научит? Рин тут же перестает корчиться из-за щелбана, вместо этого как всегда надув губки и щечки. Это было еще одним её любимым занятием — маленько дразнить своего господина. Наблюдение за быстрой сменой эмоций было для неё своеобразным развлечением. — А я научусь этому! Вот увидите! — он замахал руками в разные стороны — И буду не хуже этого Гринёва! Брюнетка многозначительно хмыкает, а после смеётся, весьма звонко. В этом смехе нет ничего насмешливого или обидного, как от дразнилок сверстников. Потому Рин позволяет себе смотреть ей решительно прямо в глаза, словно бесстрашный охотник перед мордой огромного барса. — Что ж, я с радостью подожду романтическую историю, главным героем которого будете непременно вы, Господин… От её улыбки «грозный» аристократ вновь растерял всю свою храбрость, на сей раз покраснев до самых кончиков ушей… **** — Ты ведь слышала меня, да? — жарко шепчет Рин ей прямо в уши — Сколько бы ты ни отрицала, ты все равно будешь чувствовать то же самое… Девушка молчит, закусив губу. Суть служанки — без возражений следовать любым приказам господина… Однако, знали ли составители этих правил, что господины могут желать и любить своих прислуг?.. А Итоши то прав… Она тоже хочет, но колеблется преступить через нормы общества. Её молодой господин заслуживает кого-то лучше, чем простую горничную, которая к тому же ещё и «старая дева» и изгой собственной родни. Но почему его это не волнует? Почему он готов целовать каждый участок её кожи, касаться тех мест, которые не принято называть в приличном обществе?.. Почему ему не противна их колоссальная разница в возрасте? Она же ему чуть ли не в тётушки годится! — Он у вас довольно большой, молодой господин… — произносит она с еле заметным удивлением, наконец, позволив себе немного другие эмоции. — Рин, сказал же тебе… — напоминает он, вновь аккуратно хватая чужой подбородок, а после добавляет с придыханием — Я же ведь давно не считаю тебя просто своей прислугой… Джуна… Наступает длительное безмолвие, нарушаемое лишь монотонным тиканлем настенных часов. Оба смотрят друг другу в глаза. Очертания его лица всё равно ясно видны даже через тусклый лунный свет в комнате. Он видит, как та странно вздрагивает, едва слышит, как её впервые назвали по имени… Это заставляет немного улыбнуться, а потом и вовсе окончательно прильнуть к её телу, чья красота сравнима разве что с древнегреческой статуей… Он погружается внутрь медленно, словно боится, что всё это великолепие, что попало в его руки, распадется в любой момент. Ненадолго останавливается, дабы втянуть носом воздух и привыкнуть к новым ощущениям. Бархатные стенки мягко обволакивают его вокруг, стараясь принять всего. До него скоро приходит осознание, что именно он стал её первым мужчиной… А Джуна лишила его девственности. — Ты невинна? — спрашивает Итоши, едва сдерживая свое удивление. Она прерывисто дышит, ощущая то, что описывалось в ярких подробностях в запретных романах. На самом краю сознания бьётся гордость за то, что господин познал сие удовольствие впервые с ней. Перед глазами всё немного плывёт… — Это так странно… — с губ слетает небольшой смешок — Неужели, ты ожидала кого-то конкретного? В полумраке румянец на бледных щеках не особо заметен. Арю что-то смущенно бубнит себе под нос, а потом слегка шлепает юношу по руке. Рин понимает намёк, и довольно скоро ускоряет движения, придерживая девушку за бёдра. Оба вскоре теряются в грешном единении между благородным аристократом и простой служанкой, в прошлом покинувшей отчий дом из нежелания следовать ненавистным традициям. Итоши толкается в неё, иногда издавая тихое шипение от жарких ощущений внутри. Временами он повторяет её имя, словно мантру… Будто боится, что та ускользнёт, словно мираж в пустыне… Арю тихонько постанывает, но старается глушить всё звуки руками. Чета Итоши спит на нижних этажах, а старших сын буквально неподалеку… От того, как произносят её имя, кожа в миг подрагивает и покрывается мурашками. Достоинство господина во мне!.. О, Ками!.. В действиях господина ненадолго чувствуется что-то собственническое. Ей становится искренне его жаль… Он так не хочет лишаться её из-за предстоящего замужества на девушке его кругов. Итоши Рин буквально боится потерять единственного близкого человека, что был с ним целых 10 лет. Арю Джуна была с ним каждый день, когда Саэ был до отвала занят обязанностями старшего наследника, а родители вечно пропадали на встречах с другими знатными семьями. Это было как тогда… Ему было 16, и тогда едва кончилось его обучение в пансионе для мальчиков. Вместо матери с отцом, как у всех остальных, за ним пришла она. Тогда младший Итоши впервые испытал жгучую ревность… Взгляды всех обучавшихся были прикованы к неестественно высокой красавице, будто сошедшей со страниц художественного произведенния. Кое-кто, а именно Оливер Айку, пришедший за своим братом Нико, даже кинул не совсем приличное высказывание. И всё это несмотря на наличие у себя жены в лице рыжей Сендо Шуко. Тогда же случился их первый поцелуй и первое осознание чувств. Рин просто выволок её со школьного двора в небольшой переулок. Попытка сделать выговор смельчаку закончилась тем, что он резко дернул её вниз, чтобы быть на одном уровне и крепко поцеловал… Дабы точно не было никаких сомнений, он бесстыдно нарёк её своей женщиной и более ничьей… Но женщиной стала лишь сейчас… — Джуна… Я хочу, чтобы ты носила моего ребёнка… — словно в бреду бормочет он. Похоже, зеленоглазый не понимает, что только что сказал. Глаза брюнетки расширяются от шока, но сказать у неё ничего не получается… Удовольствие вышибло все остатки мыслей. В последний момент ей удаётся соединить их губы в очередном поцелуе, на сей раз куда более целомудренном. Луна по-прежнему освещала темный мрак чужой спальни, скрытой за прозрачными занавесками… **** …Итоши Рин в последний раз оборачивается в сторону приоткрытых дверей поместья. Там, подальше от входа, в коридоре, протирает пыль та самая прислуга с темной косой. Она не оборачивается, но прекрасно всё понимает. Ему вновь приходится притворяться послушным сыном голубых кровей. Ему придется жениться на некой Хиори, которая его даже не любит, дабы не навредить Арю. Истории романа господина и служанки никогда не оканчивались счастливо. Вторую всегда обвинят в том, что она охмурила хорошего человека. Он достает из кармана знакомую ткань персикового цвета, с узором раскрытых бутонов вишни. Когда-то давно Джуна не дошила тот платок, один мелкий проказник выкрал его, заменив на похожий. Когда старший братец во второй раз зовет его, тот тут же устремляется вперед. В неизвестность…