Silence

Тишина. Слышен лишь звук собственного дыхания и сердечного ритма. Вокруг сотни людей, но всё, что он слышит — тишина. Громкая, сдавливающая, пустая. — По отношению к тебе это нечестно, я знаю, и я корю себя за это, — читает он вслух, сжимая левую руку в кулак так сильно, что ногти впиваются в ладонь, — но я множество раз думал, как именно сказать об этом и нашел лишь данный способ, на остальные у меня не хватит сил. Я не люблю тебя. Больше нет. — Ландо делает отрывистый вдох, задыхаясь, он чувствует горечь на языке от этих гребаных слов, выведенных чернилами на бумаге, — я знаю, что та ситуация надломила нас обоих, знаю, что ты немногое помнишь и что тебе тоже больно, но в моей голове всё сложилось, как пазл. — парень слышит стук своего сердца и только, — Я тебе не верю, и когда я осознал это, то понял, что больше тебя не люблю. — вновь вслух, потому что это ощущалось больнее. Ландо проговаривает это вновь и вновь. Я тебе не верю. — Вероятно, сейчас ты захочешь взять телефон в руки, набрать мой номер и накричать, но не нужно, у тебя не выйдет. Я исчезну, медвежонок. Когда ты будешь читать это письмо — мой телефон будет выключен, потому что прямо сейчас я держу в руках билет на первый попавшийся рейс, чтобы больше никогда не встретиться с тобой, чтобы не сломать тебя снова. — у него трясутся руки, Норрис пытается сделать вдох, но ничего не выходит, он начинает задыхаться, словно на грудь положили огромный булыжник, паническая атака начинает пожирать изнутри. — Тебе нужно забыть меня, уничтожить все воспоминания и всё, что нас когда-либо связывало. Так будет легче, правда. Я обещаю, со временем тебе станет легче. Нам обоим. Прости меня, Лала. И прощай. Бумага превращается в смятый комок и летит вниз прямиком с моста. Весь мир может замолчать из-за пары слов. Раньше он думал, что всё это сказки, выдумки в любовных романах для большей драмы и красноречивости. Нет. Тишина. Теория «нож в спину» достаточно ошибочна, поскольку ощущается намного больнее простого ножа. Топор? И не один, а, кажется, сотня. Или молот, или вовсе булава. Что угодно, но явно не простой нож. Он шел прямиком по дороге, не слыша проезжающих мимо сигналящих машин. Я тебе не верю. Они строили планы, у них было совместное будущее, но одна единственная ситуация разрушила всё. И самое чертовски убивающее — он в ней не виноват. Ландо ни сделал абсолютно ничего, чтобы его винили, чтобы ему не верили. Это несправедливо, терять любимых вот так несправедливо. Несправедливо, что сейчас он абсолютно один, он потерял за один вечер всё, что у него было и сейчас насквозь мокрый из-за ливня и слёз, которых ландо даже не ощущал, он осознает, что смысла жить дальше — нет. Он парализован. Психологически сломлен настолько, что, кажется, больше никогда не сможет функционировать. С каждым шагом становилось всё труднее и невыносимее. Куда ему идти? Он совершенно одинок в этом городе, семья и его лучшие друзья находились в другой стране, и Ландо абсолютно не в состоянии сейчас лететь к ним. Он не в силах ни разговаривать, ни думать, ни даже дышать. — Я никогда не брошу тебя, что бы ни случилось, — раздается у него в голове воспоминание. Гребаная ложь. Карлос не сдержал обещание. Его больше нет, рядом с ним нет и для него — нет. Ландо ничего не чувствует. Знает, что должен, но всё что отныне у него есть — пустота. Он выкинул свои чувства с моста вместе со скомканным письмом. Они ему больше не понадобятся, отныне это просто слово. Он доходит до обрыва, сам не понимая как, ливень уже давно прекратился, ночь подходила к концу, и перед ним предстал ярко-розовый рассвет. Небо — всё, что имело краски. Он садится на край, опуская голову вниз и наблюдая за рекой, бегущей под его ногами. Быстрая бурлящая горная река, хладнокровно забирающая частицы скал каждый раз проносясь мимо, реке было плевать на всё. И ему теперь плевать. Хотел бы он крикнуть сейчас, так сильно, чтобы эхом его голос разнесся сквозь скалы, но он не мог. Парализован. Больше нет настоящего Ландо — есть лишь пустая оболочка, такая же хладнокровная, как река под его ногами.