Внезапно, парни и Варвара засмеялись, прыснули со смеха громко.
— В Париже, Сань. Где же ещё? — пошутил Яр, ухмыляясь расслабляясь в мягком кресле и ероша свои короткие блондинистые волосы одной рукой. Александр напряг мозг и вспомнил, что мама вместе с другими родителями остались в Доме Культуры. Он тоже засмеялся, скрывшись за дверью своей комнаты на пару минут. — Родаки, наверное, уже разъехались по домам, — молвил Дёмин, открывая ледяную бутылку из-под минеральной воды, что откопал у лучшего друга в холодильнике — после такого, — тихо уронил серьёзно Егор, искоса взглянув на Сокола, смывающий застывшую кровь на костяшках в ванной комнате. И сделал глоток. — Да ты уже задрал, Егор! — громко рявкнул Никита, морщась от болезненного смывания — Одно и тоже! Бу-бу… Бу-бу… Я поставил его на место, всё! На этом точка и разговор закончен. — Ну, если это называется «поставил на место», то на твою Алёнку, походу, нельзя уже будет просто посмотреть, — добавил сарказмом Ярослав, одарив брюнета неприязненным и холодным взглядом, а потом мимолетно уже другим взглянув на Варюшу. Что стояла и не смотрела сейчас на него, к сожалению. — Варь, какое у вас полотенце можно…? — не закончил фразу Никита, поскольку девушка стянула с трубы свое белое полотенце и молчаливо, заботливо вручила Соколову. Она уже покинула комнату и шла на кухню, точнее, на поиски аптечки. — Тебе не жалко? Белое же, — у тишины спросил Никита обернувшись удивленный ей вслед. А Яра наблюдавшего за ними со своего места взыграла лютая ревность. Не замечая тяжёлого и ненавистного серого взгляда музыканта что был напротив него и хотел его уже придушить этим самым полотенцем. Он, скомкав мягкую ткань, стал аккуратно промокать разбитые костяшки. — Мама вот-вот вернется, нужно свалить куда-то, — сказал Саша, появившись наконец перед друзьями в своей обыденной простой одежде с элементами спортивности. — Я тоже об этом, — молвил Егор, выпив уже пол бутылки минералки — но куда? В квартире повисла минутная тишина, и конечно же, гениальный выход из ситуации пришел в светлую и музыкальную голову нашего Ярослава Дронова. — Идём все по домам. — издевательски остро улыбнулся он. Саша и Егор недовольно взглянули на расслабленного Ярика. Который смеялся уже над ними и тем, что они так серьёзно восприняли его слова, не оценив шутки. — Договаривались Дрон гулять до рассвета, — Саша оборвал фразу, дабы взглянуть на настенные часы — а сейчас только половина десятого, — он посмотрел на парней — значит, думаем, где проведем оставшееся время до рассвета. — Если батя ещё не вернулся, то я могу взять ключи от нашей дачи, — молвил Егор, и парни одобрили его идею довольными улыбками. — Поехали, — сорвался с кресла Яр — не теряем время. Парни уже очутились у парадной двери, и тут же наткнулись глазами на сидящего за столом Никиту и на Варвару, обрабатывающая его разбитые костяшки. Саша и Егор не придали такому зрелищу особенного внимания, а вот Ярослав сцепил зубы, нахмурился, чувствуя, как в области груди разжигается огонь новой вспышки неистовой ревности. — Вам чё, особое приглашение нужно? — рявкнул Дронов, тем самым, обратив внимание присутствующих своим непонятно грозным тоном. — Ему нужно обработать рану, — тихо молвила брюнетка — возьмите ключи и вернетесь за ним. — Ты не поедешь? — этот вопрос должен был задать Ярик, осознавая, что даже эту ночь не сможет провести с Варей (поскольку девушке было запрещено гулять допоздна), но юношу, не теряющий надежду созерцать, при лунном свете, уснувшую на его плече и целуя её в лоб, любимую девочку Варвару, опередила снова Варька, приподняв голову и встретившись с глазами пианиста. Который неотрывно смотрел на неё и кажется разучился дышать. — Смотреть Яр, как вы напиваетесь и слушать ваши пошлые шутки? — улыбнулась девушка — Я лучше послушаю кассеты «Звери» и «МакSим», почитаю книгу и лягу спать пораньше. — Варь… Я не буду напиваться и шутить, — сказал блондин так, словно в квартире, кроме них обоих, никого не было. Саша озадаченно уже посмотрел на встревоженного Ярослава, который всеми силами раненной своей души не хотел оставлять её наедине с Соколовым. Он впускал в затуманенную голову, от алкоголя и красоты Варьки, грязные мысли — как разбитые и широкие ладони Никиты, одним жалким касанием, совращают сакральное тело и душу чистой, наивной, невинной брюнетки, на которые Яр молится, и продолжит надеется, что, однажды, получит их в награду за веру и верность. — Идём Дрон, — сказал Егор, открыв дверь. Ярослав перешагнул через свои пылкие чувства и вышел из квартиры любимой первым, растолкав друзей и скидывая на ходу руку со своего плеча одного из них. Надежда моментально погасла, ведь молчание на его слова дало ему понять, что, либо он умрет от чувств, которые остаются не афишированными, либо он признается в них, но всё равно умрет, зная наперед — пока бьётся сердце Никиты, у Вари есть смысл жить. — Чё это с ним? — поинтересовался Соколов. — Не хочет время терять или псих словил, — ответил Дёмин и потянул за собой задумчивого поведением Яра Сашу.Дверь закрылась со сквозным грохотом.
— Всё? — учтонил Никита, когда Варвара выбросила в мусорное ведро использованную вату и стала закрывать аптечку. — Да, — тихо молвила девушка и, убравшись на кухонном столе, поставила чайник на плиту. — Чай сделать? — поинтересовалась она, ощущая, как сильно колотится её сердце в присутствии любимого. — Покрепче есть что-нибудь? — спросил Соколов, рассматривая качество оказанной помощи Варьки. Варвара молча пошагала в домашних своих тапках в гостиную и вернулась с бутылкой из-под портвейна в руках. — Только портвейн, — она поставила бутылку на стол и открыла окно, дабы прохладный воздух прогнал царящую в квартире духоту. Никита не хотел пить портвейн, но это куда лучше, чем ромашковый чай, вызывающий тошноту у юноши. Он, открыв бутылку, принял долгий глоток с горлышка, и не придавая значению тому, что, резко хлынувшая алая жидкость ко рту, растеклась струями с подбородка по вытянутой глотке, и в итоге, достигла ключиц, Никита не видел, как происходящее завораживало рядом сидящую Варю. У неё сейчас одно в голове — слизать липкие потёки с его мягкой кожи кончиком языка. Низ живота свернуло в приятный узел от мысли, что ей стоит рискнуть и сделать задуманное. И она бы отважилась, если бы звук закипевшего чайника не начал резать слух. Варвара выключила чайник и, судорожно хватая тяжелый воздух, взялась ладонями за стол. Бросить вызов Никите Соколову — взять его силой и оголить перед ним не только своё робкое и девственное тело, а и голодные чувства — торжественно выставить себя полной дурой, глупым ребёнком, которого Никита, скорее всего, высмеет и попросит больше никогда не оставаться наедине с ним. — Вот блин, — засмеялся Никита, поставив бутылку на стол. Он поднялся и направился в ванную комнату, дабы смыть с себя портвейн. — Варь, простирнешь рубашку? — уточнил Соколов, снимая грязную от пота, крови и портвейна белую рубашку. — Да. Оставляй. Никита, откинув рубашку на поверхность стиральной машины, стал умываться холодной водой. Варвара, прислушавшись к шуму воды, ощутила, как приятный звук постепенно прогоняет из её души тревогу и робость, давая полный проход для смелости. Либо сейчас, либо никогда. Её дело — сделать шаг первой, а там как пойдет. Не станет же он унижать и оскорблять сестру лучшего друга, хотя, без боя Сокол тоже не сдается. Вари только остается гадать, какова будет реакция у Никиты, но душить свои чувства уже становится несносно. Она, выключив свет на кухне, остановилась в проеме ванной комнаты. Никита, приняв водную процедуру, повернулся к проему лицом — хотел спросить, каким полотенцем можно врспользоваться, но вместо этого, озадаченно созерцал молчаливую, стоявшую напротив Варвару. — Что? Она наблюдает его мокрые потемневшие ещё больше волосы от влаги на них, его хмурое пьяное лицо и голый торс. — У меня есть просьба, — молвила девушка. — Ты о чем? — хмыкнул юноша. Внезапно, девушка, будучи в белом платье, запустила под юбку свои ледяные руки, спустила с таза бежевые трусы, и когда те спали на пол, она, перешагнув их, уверенно шагнула к Никите вплотную. — В смысле? — растерялся Соколов, оторвав пьяный карий взгляд от белья и взглянув прямо в горящие от предвкушения возможной любви такого же цвета как у него глаза Вари. — Сделай меня женщиной, — робко молвила брюнетка, пожав плечами. — Кем тебя сделать? — широко и белоснежно улыбнулся Никита, думая, что девочка явно хлебнула лишнего в Доме Культуры. » — Сделай меня женщиной, — боже, как же глупо, » — подумала Варвара, покраснев в лице, и тут же сообразила, что такого неприступного, как Никита Соколов нужно брать голыми руками, обязательно применив дерзость в словах и настойчивость в действиях. — А что, слабо Соколов? Поставленный вопрос ещё больше озадачил Никиту. Мало того, Варвара, смотря на влажные тонкие губы юноши, легким касанием пальцев прошлась по его черным брюкам в области паха. — Спать иди, Варька! — выпалил Соколов, резко схватив Родионову за запястья и подняв их перед своим лицом. Повисла минутная тишина. Напряжение нарастало между ними с неимоверной скоростью и силой, и Вари хотелось разрядить обстановку отчаянно рискованным поцелуем. Она, поднявшись на носочки, попыталась впиться в приоткрытые губы Никиты, но тот, решительно отодвинув девушку в сторону, предотвратил безбашенный поступок Вари. — Совсем крыша поехала? — рявкнул Никита, пройдя на открытый балкон. Он, морщаясь оттого, как несносно раскалывается голова, достал из кармана брюк пачку сигарет и, закурив, облокотился на пластиковое окно балкона. Никита, хоть и в нетрезвом состоянии, и всё же, он пытался найти логичный ответ на странное поведение Вари. Начав копаться в воспоминаниях прошлого, брюнет ничего подозрительного там не нашел. За последнее время тоже ничего, что могло бы насторожить его по поводу Варьки, и когда он вспомнил, как однажды, Яр случайно ляпнул, что влюблен в сестру Сани, то окончательно пришел к тупику, а не к выходу. Неужели, она попросту пьяная? Или глупа?Никита нервно затягивается, наблюдая ночные московские огни.
— Ты злишься? У Никиты по спине пробежали мурашки от прохладного сквозняка и внезапного тихого голоса Вари. — Объяснишь Варь? — уточнил он, выпуская из легких сигаретный дым. Она, стоя за прозрачно-белой шторой, наблюдает каждое его движение — движущиеся широкие плечи от глубокого дыхания, сбивающие с сигареты пепел пальцы, развивающиеся чёрные волосы на сквозняку, сходящие на спине острые лопатки с одной небольшой наколоной татуировкой и четко выделяющиеся шейные позвонки. Ей, с физической болью в сердце, хочется оставить на всём его теле поцелуи, даже если устанут или будут болеть её пышные бледноватые губы, не обделяя вниманием его тату — любая мысль о Соколове усиливает возбуждение всего организма Вари, но объяснить свои слабость и зависимость невозможно. Понять эти чувства может тот, кто испытывает тоже самое, а возле неё есть такой человек. — Это просто игра такая, — ответила Варвара. — Игра? — хмыкнул Ник, поглядывая на въезд/выезд из двора, в надежде, что парни скоро вернутся за ним. — Мы с одноклассниками играли, — загадочно говорит девушка, и Никита не замечает, как поэтапно приближается к крючку. — Чего? — протяжно и тонко воскликнул Соколов, повернувшись к Вари лицом. Понятное дело, что Никита подумал о плохом деле, которым шестнадцатилетние дети не должны заниматься. Варвара смущенно улыбнулась, продолжая созерцать Сокола через колыхающуюся от сквозняка штору. — Во что вы играли? — уточнил Соколов, хмуря брови. — В секс, — оголив ровные и белоснежные зубы в улыбке, смело заявила Варька. — Ты откуда такое слово знаешь? — в удивлении Никита. — Тебя лишь удивило откуда я знаю это слово? — девушка приподняла левую бровь — Больше Никит, ничего? Никита ухмыльнулся и посмотрел на Варю так, словно в чем-то подозревал. — Хочешь сказать, что ты не девственница? — вопрос прозвучал серьезным, без всяких намеков на шутки, голосом. — Проверишь Соколов? Варвара вытянула шею, чтобы лицом оказаться ближе к лицу Никиты, и походу, её совсем не насторожил стальной голос кареглазого. Внезапно, Никита впустил в голову мысль, что ему нравится, как этот ребёнок проявляет свою наглость. И, сейчас размышляя разумно, Никита решил проучить девчонку, но он не знал наперёд, что в конечном итоге, за него всё решит алкоголь и возбужденный член. Парень, намеренно взяв подростка за вытянутую глотку, сдавил сильными пальцами шею, тем самым, вынудив приоткрыть рот, дабы жадно хватать воздух, которого не хватало из-за силы Никиты и ткани штор. — Варька? Такая игра плохо начинается со мной, — прошипел Никита, чувствуя, как в области ширинки брюк становится тяжело. Он думал, что таким образом напугает Варвару, и она сразу же забудет о своих похотливых помыслах, которые являются нелогичными для него, но сама Родионова осознавала, что судьба отдает его готового прямо ей в руки, и ей нужно лишь подыграть, подобрав правильные слова в сложившейся ситуации. — Зато удовлетворено заканчивается, — хриплым голоском ответила она, чувствуя, как низ живота скручивает в приятно колкий узел от сдавливающей шею силы Соколова. Он через штору видит, как у Вари не здраво горят глаза. И Никита понимает, что наглость и настойчивость подростка возбуждает его. Варвара Родионова возбуждает Никиту Соколова? Абсурд. Но Сокол не спешит этого осознавать. Алкоголь, расширивший сосуды мозга, и кровь, прильнувшая к головке собственного члена, толкнули поцеловать детские губы Варюши. Отодвинув резко штору, Никита, снова взяв Варвару за шею, потянул подростка на себя, ударившись с грохотом спиной о форточку балконного окна, и вцепившись умелым поцелуем в её губы, запустил пятерню второй руки в её растрепанные волосы. Никита больно сжимает волосы на макушке головы, как и сдавливает шею, но Варя счастливее за любого живого существа на Земле. Он, испробовав никогда нежеланные губы, хотел прервать поцелуй, но она настойчиво тянется к его губам, не позволяя прерываться поцелую, каким бы он жалким и неправильным не был. Это самое прекрасное, что могло произойти в её непростой жизни и Варвара хочет продолжение. Внезапно, Никита, потянув Варю за волосы назад, оборвал ненасытный поцелуй. Одышка у обоих. — Никиточка, пожалуйста, — еле слышно молвит девушка, смотря на растерянного от странного и сильного возбуждения Никиту — пожалуйста, — повторила она, ощущая, как тяжелеют веки от наворачивающихся слёз. — Варька, ты чё делаешь со мной? — тихо уронил Никита, шумно дыша. Разве, он мог подумать, что когда-нибудь физически захочет безбашенную девчонку, бегающая за ним и его друзьями следком? Он видел в ней забавное чудо, считал её лучшим другом и любил как сестру, а сейчас, у него стоит член, и неистовое желание отодрать её, убивает остатки трезвых клеток главного мозга. — Люби меня этой ночью, пожалуйста, — и Никита очутился в легком ступоре, заметив, спускающиеся с её красивых карих глаз слезы.И судьба стала благосклонной к Вари.
Никита, подхватив подростка за бёдра, позволил Варюше ухватится руками за его шею и ногами за его торс. — Любимый мой, — тихо уронил ребёнок, соленными губами дотронувшись его скулы. Торопливо дойдя до комнаты Вари (Никита знал, где чья комната), он вместе с ней повалился на её заправленную постель и, не тратя время на прелюдии, принялся грубо срывать с Вари её любимое белое платье (папа подарил перед уходом к другой семье). Но Вари было на всё, всё равно — она, созерцая светящимися от слез и счастья глазами хмурого и пьяного на лице Никиту, была в раю. Соколов, стянув кожаный ремень, неожиданно для Вари, взял её руки и связал их своим же ремнем. Расположив связанные руки Вари за её голову, Никита расстегнул ширинку, спустил брюки, а затем трусы. Все его вещи оказались брошенными на полу, а он, без лишних приятных действий, что помогли бы Вари расслабиться перед первым разом, взяв разбитые, из-за приключений с Яром, колени девушки и решительно раздвинув стройные ноги, грубо вставив свой каменный член в возбужденное, но не сильно, влагалище неопытного подростка, вынудив Варвару вскрикнуть от адской боли, распространившаяся спазмом по всему телу. — Я хочу, чтобы ты кричала, — уронил шепот Никита, нависая над телом Вари, которое, только благодаря сильным чувствам к Соколову, не напрягалось от болезненного ощущения окончательно. Варвара кивнула, все ещё приходя в себя от резкой боли. Но прежде чем приступить, Никита заметил тот самый серебряный крестик. Ему не понравилось присутствие украшения, поэтому, когда на глазах Вари наступили слёзы от боли, Соколов сорвал кулон с шеи девушки и швырнул в сторону. Украшение залетело под письменный стол. Никита стал драть Варю, постепенно наращивая темп. Вместо сладких стонов и полной расслабленности — болезненные крики, напряженность тела и явное отсутствие удовольствия. Но влюбленная и неопытная Варя успокаивает себя мыслью, что это первый раз, такие ощущения будут недолгими и самое главное, любовь к Никите все перекроет — любую боль, любое напряжение. Единственное, что нравилось Вари в происходящем жестоком процессе — удовольствие Никиты, проявляющееся в шумном дыхании и мелькающих стонах. Стягивает и сжимает в ладонях рук одеяло, плавно и глубоко проникая в нелюбимого ребёнка. — Никиточка мой, — дрожащим голосом молвила Варвара, как вдруг, Никита протяжно простонал, напрягшись всем своим телом над подростком, который в этот момент почувствовал горячую волну внутри себя. Соколов изможденный свалился на Варвару. Он тяжело и шумно дышит, обжигая горячим дыханием возбужденный сосок на маленькой правой груди Вари. Она подбородком ощущает его влажные от пота волосы. Смотрит мокрыми глазами на потолок и, не смотря на пережитые болезненные ощущения, по-прежнему чувствует себя в раю.Он был с ней. Он был её. Он был в ней.
И тут раздался звонок домашнего телефона. Никита неохотно слез с Вари и, откинувшись на другую сторону кровати, продолжил лежать. Варвара, накинув на себя футболку, которая лежала на спинке стула, поторопилась к телефону находящийся на тумбе в гостиной. Взяв трубку и приложив её к уху, девушка услышала следующее: — Варвара? — по ту телефона прозвучал строгий и серьезный мужской голос. Она узнала его. — Да. — Не пугайся. Это звонит Николай Макарович Петров. Отец Ильи. — Я слушаю вас, — стараясь не выдать тревоги молвила Родионова. — Думаю, мне не стоит рассказывать о случившемся в Доме Культуры. Я прав? — Правы, — ровно ответил подросток, чувствуя, как что-то стекает по её ногам. — Так вот, девочка моя. Моего сына от мяса сейчас не отличить, и ублюдок, который сотворил с ним такое, явно находится у тебя дома. Я знаю, потому что твоего брата и остальных двоих дружков уже взяли мои люди. Дают показания в отделе. Проверили их квартиры, мразь там не нашли. Выходит, что осталось проверить твою квартирку. Сердце неистово колотится в груди, а боль в области яичников становится ещё сильнее. — Слушай сюда. Я не посмотрю на то, что мой сын души в тебе ни чает с детства, и сотру тебя в порошок. Если сейчас, я приеду с сотрудниками вас задерживать, а тебя и его не окажется в квартире, то пеняй на себя. Думай про здоровье своих друзей и особенно про жизнь своего брата. Будь умной девочкой и умницей, Варвара. И как только отец Петрова сбросил трубку, Варя, не обращая внимание на адскую боль в области таза, рванула к соседу. Открыв дверь квартиры, она босыми и окровленными ногами выбежала на площадку и начала настойчиво звонить в звонок живущего напротив соседа, и по совместительству, одноклассника. — Толя! Открой дверь! — кричит Варвара, вдавливая одной рукой до боли в звонок, а кулаком второй руки стучит по дверям. Она знает, на что способны Петровы, особенно старший, поэтому, рисковать жизнью Никиты ни за что не станет, а что касаясь парней, то Захар Михайлович не оставит их в отделе ни на минуту дольше. Наконец-то, она услышала звук открывающегося замка. На пороге, к счастью, оказался сонный Толя Иванов. — Варька, ты на время смотрела? — Мне нужна машина твоего отца! — крикнула она ему в лицо, и тот проснулся сразу, но не от крика, а от красных потёков на ногах Вари, которые он только что заметил. — Откуда у тебя кровь? — уточнил он, вынудив её обратить на свои ноги внимание. — Я женщиной стала, Толь! — сказала девушка — Мне срочно нужна твоя помощь! — Куда тебя отвезти нужно? — согласился помочь Толя. — Я по дороге всё расскажу! Бери ключи от машины, нужно уезжать срочно! — Хорошо, сейчас, — Толя вернулся в квартиру, дабы найти ключи от отцовской машины, на которой уже ездил не раз, пока Варвара, вернувшись в свое имение, начала будить уснувшего Никиту. Ей удалось переубедить его, что приехали парни и ждут его в машине, поэтому, Никита, надев трусы и брюки, поторопился, пошатываясь и чуть ли не падая на поворотах, надевать обувь, пока Варвара, надев на окровавленную себя своё белье и, оставаясь в этой же футболке, взяла в аптечке обезболивающее, надела кроссовки и, не тратя время на шнурки, вытолкала Никиту из квартиры, закрыла за собой дверь и, спустившись из пятого этажа на улицу, поспешно залезла в заведенную машину Толи, который ждал их у гаражей, и Никита, будучи уж сильно утомленным не заметил, что салон старых жигулей далеко не похож на салон джипа, и Варя, будучи на переднем сидении, а Соколов на заднем, попросила Толю ехать быстро и прямо. Машина тронулась с места, и как только она скрылась за гаражами и выехала другим концом двора на центральную дорогу, три полицейских машины въехали через главный въезд и, сидящий в одной из этих машин Петров, не догадывается, что влюбленный ребёнок способен на любые глупости, даже если это стоит жизни.