Из крайности в крайность

      — Капитан, смотрите какая тут рыбка! — кричит матрос, и Авантюрин с удовольствием спускается по веревкам с нижней грот-мачты. Самый бесполезный захваченный корабль может похвастаться чем-то большим чем целое ничего в кормах?       Разноцветные проклятые глаза удивленно распахиваются, когда перед ним выводят человека. Живого. Авантюрин громко присвистывает, когда узнаёт, кто же перед ним. Человек, кажется, узнаёт его в ответ, судя по тому, как он поджимает губы и резко отворачивает голову.       — Вот это улов, — тянет Авантюрин, раскачиваясь на каблуках сапог и подходя ближе. — Сам Веритас Рацио в моих сетях. У меня сегодня удачный день?       — Какавача…       — Меня зовут Авантюрин, — Авантюрин резко направляет нож прямо под глотку, дергая пальцами, обтянутыми перчатками, чужое лицо на себя. Он улыбается. Широко. — Запомни, будь так добр. Теперь ты моя собственность.       — Я собственность королевского двора, — фырчит мужчина, и Авантюрин делает такое выражение лица, словно объясняет маленькому ребёнку, что сегодня конфет больше нельзя:       — Был собственностью королевского двора. А теперь моя. Личная, — последнее слово он говорит громче, и матрос, приведший Рацио на палубу всё понимает, уходя к остальной команде. Авантюрин убирает нож обратно в многочисленные карманы своего пальто и делает шаг назад, разводя руки в стороны: — Добро пожаловать, маленькая учёная уточка.       — Прекрати. Это мерзко.       — Мне плевать, — Авантюрин пожимает плечами и обходит Рацио со спины, подпихивая его к мостику. — Шагай, нам ещё нужно перевести тебя на мой корабль.       Веритас Рацио, главный учёный королевского двора, молчит. Гордый. Напыщенный. Как и раньше. Авантюрин облизывает сухие губы, наблюдая за тем, как его заложник идёт по перекидному мостику с выпрямленной вышкаленной спиной. Сколько они не виделись? Лет десять? Вымахал Веритас неплохо, надо сказать.       Интересно, сколько за него ему предложат во дворце, когда до них долетит его письмо счастья?       Не зря, всё-таки, он захватил этот корабль, переубивав хиленькую команду. Никаких ценностей кроме самого судна и заложника с него он не получил, но он всем своим нутром чувствует, что это будет чудесное вложение в будущее. Как самое ближайшее, так и на пару годиков вперёд, если не больше.       Старые связи возвращаются в его жизнь, как всегда, неожиданно, притом не менее удивительно приятно. Авантюрину это нравится. Нравится наблюдать как Рацио развязывают руки по его приказу, как он морщится, когда ему показывают его каюту, как учёный муж закатывает глаза, когда слышит местный говор.       Зажимать Веритаса Рацио ему нравится не меньше чем смотреть на раздражение и отвращение на его лице. Не одобряет такой стиль жизни, видите ли, а Авантюрин этим дышит уже не первый год. Они слишком разные, всегда такими были. Как в жизни, так и в постели. Хера с два он позволит этому зазнайке вести как в юности.       Запыхавшийся от долгих развязных поцелуев ученый, кажется, не против. Впервые с момента прибытия на его корабль. Хоть с чем-то он тут согласен, гордо отворачивая голову, когда Авантюрин игриво ему улыбается с другого конца палубы. Когда Авантюрин подходит со спины, прикусывая обнаженную шею. Когда они напиваются под ночь припасенным вином из личных запасов Авантюрина. Когда язык у Веритаса Рацио развязывается во всех смыслах этого слова. Авантюрин соврёт, если скажет, что не скучал очень долгими штормовыми ночами по этим разговорам и отсосам, устраиваемых друг другу где повезёт в огромном замке, наполненном кучей людей.       В жизни Авантюрина нет стабильности. Нет стабильности в собственных желаниях, кроме одного единственного — быть свободным. Нет стабильности в временном сексе с Веритасом, когда они предаются воспоминаниям о прошлом. Нет стабильности в море. Нет стабильности в дальнейших планах. Вчера они плыли в Южное море, а сегодня уже сворачивают в столицу.       Стабильность есть только в алкоголе и безудержной тяге к постоянным приключениям на собственную задницу.       Стабильность есть только в спутанных волосах Веритаса, которые он с удовольствием оттягивает, заставляя его поднять голову от обслюнявленной подушки, входя глубже и вырывая стабильно красивые стоны. Стабильность есть в крепких мышцах под собственными пальцами, так редко не скрытых за тканью перчаток. Стабильность внезапно находится в сбитых пьяных признаниях.       Кажется, за какие-то короткие несколько месяцев Авантюрин хорошенько так подпортил по-королевски важную персону своим присутствием, алкоголем и отсутствием правил. Кажется, Авантюрину ни капельки не стыдно. Потому что слизывать собственное имя с чужих губ оказывается удивительно возбуждающе.       Стабильности не было, затем она временно подышала в его каюте и так же легко ускользнула в открытое окно вместе с Веритасом Рацио, сошедшим на сушу в столице в обмен на хорошие условия для авантюриновских кораблей и приличную сумму. Авантюрину не привыкать. В этой жизни ему вообще ни к чему не хочется привыкать кроме морских бескрайних просторов и бутылки вина, напоминающей о чём-то важном в его вольной душе.       Они останавливаются в столице на месяц. Нужно починить корабли, пополнить запасы, отдохнуть от постоянной воды. Авантюрину трудно на суше. Всегда было трудно. Не трудно только тратить несколько золотых на номер в постоялом дворе на пару ночей, разделяемых с ним не только холодными простынями, но и чужим телом. Потому что Авантюрин, вопреки своей убежденности в обратном, действительно скучал.       Скучал не только по сбитому дыханию и горячим касаниям к себе, таким, какие дарил всегда только один человек. Скучал по запаху, по спутанным волосам, по умным ясным глазам, по смеху. Но совершенно не скучал по чувству опустошенности. Как в длинные штормовые ночи, как в день, когда сбежал из дворца.       Сейчас ему не пятнадцать, он не маленький мальчишка с огромными нереализованными амбициями. Сейчас он умный капитан, держащий у себя не меньше сотни судов по всему Восточному морю. Сейчас он может себе позволить делать всё, что ему вздумается.       Он же, чёрт возьми, свободный. Практически пират, не подчиненный ничьим правилам кроме своим собственных.       Поэтому он не будет заставлять себя страдать. Это же глупо — страдать, когда можно не страдать. Также глупо, как оставлять себя без желанного годами человека рядом с собой, когда можно не оставлять. Просто поменять договор, схватить Веритаса Рацио за руку и втащить на уплывающий корабль.       Стабильности в жизни нет, Авантюрину она и не нужна. Ему нужна свобода, море, любимое вино и Веритас Рацио рядом. Ворчащий, но всё равно остающийся рядом, пусть у него и есть возможность сойти на сушу в любой момент когда он пожелает. Но Авантюрин уверен… нет, он знает, что Веритас не пожелает.       Потому что тоже скучал и в душе был той ещё оторвой, так легко променявшей удобство и спокойствие на бесконечную погоню Авантюрина за чем-то неизведанным и далёким.