боль и смирение
28 апреля 2024 г. в 16:26
пустая квартира в очередной раз встречает каплан после трудного рабочего дня. входная дверь с громким хлопком закрывается, а светловолосая, руки которой уже подрагивают от тяжести набитых пакетов, проходит на кухню. оглядывая помещение, что забито мусором и грязной посудой, девушка устало выдыхает, сбрасывает пакеты на пол и молча уходит в спальню, не найдя в себе силы сделать хоть что-то.
надежда на то, что малышенко всё же дома, рассеивается как дым, стоит каплан переступить порог комнаты. свалившись на кровать, даша достаёт телефон и, нервно листая контакты, набирает один из них. гудки идут, ответа нет. в целом каплан не удивлена.
проходит около получаса, ни на один из множества звонков ответа нет, на сообщения тоже. всё повторяется вновь, виолетта играет на ней, как на волынке, а даша слишком глуха, чтобы слышать мелодию.
каплан всё понимает, знает, где сейчас любимая и что происходит. остаётся лишь гадать, с какой из десятка девчонок, что вешаются на шею к её виолетте, она сейчас проводит вечер.
уже не хочется плакать, не хочется крушить квартиру от обиды и злости, уже не хочется ничего. даша просто не понимает, куда делась та ви, что сбегала из дома, чтобы провести хотя бы десять минут рядом с каплан, где та девушка, что на последние деньги покупала билет в другой город, когда даша уезжала на учёбу, где её любимая, которая божилась, что каплан — самая лучшая девушка на планете и она никогда не предаст её? пора смириться, что этой ви больше нет, но даша не может, это же невозможно…
вечер проходит, как и каждый за последний год — одиноко. метнув взгляд на часы, стрелка которых переваливает за полночь, каплан грубо потирает глаза. желания ждать малышенко больше нет, глаза от усталости уже закрываются, а мысль, что придётся вставать уже через шесть часов, окончательно добивает.
как только светловолосая поднимается, слышится звук открывающейся двери, а за ним крики малышенко. даже не увидев девушку, каплан понимает, ви пьяна. звуки летящей по всей прихожей обуви, неудачные падения, виной которых является всё вокруг, но точно не сама девушка — доказательства её мыслей.
— и почему ты свою любимую девушку не встречаешь, а? — орёт во всю глотку темноволосая.
каплан не отвечает, молчит, знает, чем все закончится. а ведь молчанием ещё больше любимую злит, та уже в комнату заходит, вещи в разные стороны кидает, глазами разъяренными на дашеньку смотрит.
— и что молчишь? —малышенко улыбается, медленным шагом, будто хищник к жертве, к девушке приближается, что как осиновый лист дрожит, — когда я у тебя что-то спрашиваю, надо отвечать, дашенька, — тихо говорит темноволосая, с каждой секундой всё больше сокращая расстояние.
— прости, — каплан уже в кровать вжимается, глазами испуганными на любимую смотрит.
— за каждым проступком следует наказание, ты же это знаешь? — малышенко уже напротив девушки стоит, тонкими пальцами за подбородок хватает и в глаза, полные страха, смотрит, — не молчи! — в миг вскрикивает виолетта, заставляя дашу вздрогнуть.
— знаю-знаю, — медленно двигаясь назад, виновато отвечает каплан.
виолетта улыбку на лицо вновь возвращает, руку холодную к тёплому лицу девушки тянет, по щеке гладит, любовь свою показывает. но даша, наверное, разозлила любимую, не так что-то сделала, ведь холодная рука с силой ударяет по лицу светловолосой, оставляя красный след.
— я знаю, что ты мне изменяешь, — всё с той же улыбкой произносит малышенко, хватает дашеньку за волосы и к лицу своему тянет с силой, вынуждая подняться, — нельзя так поступать с любимыми, ты сделала мне очень больно, — после слов этих следует удар, второй, третий, светловолосая уже на полу лежит, от боли скручиваясь и лицо руками прикрывая, как испуганный котёнок. но дашенька молчит, не смеет своей любимой перечить, — встань, милая, — прекратив, нежно говорит виолетта, руку девушке протягивая и встать ей помогая. а даша и этому радуется, любимая о ней заботится и помогает.
каплан с пола встаёт, глазами полными слёз на свою виолетту смотрит, на руки её, что к шее тянутся и с силой сжимают, дыхание перекрывая.
— ты принадлежишь только мне, ты нужна лишь мне, и ты всегда будешь со мной, да, дашенька? — руки малышенко ещё сильнее хрупкую шею сжимают, не давая и слова сказать, — и почему ты молчишь, милая? — тихий смешок с уст виолетты срывается, а глаза яростью в миг загораются.
малышенко дашу на кровать кидает, в ту же минуту над ней нависает, руки вновь к шее тонкой возвращает и с той же силой сжимает. дашенька хрипит уже, ни единого вздоха сделать не может, руками за спину любимой цепляется, а виолетта сжаливается, руки резко убирает, возможность вдохнуть полной грудью даёт.
— ты же любишь меня, дашенька? — поглаживая всё ещё задыхающуюся каплан по голове, тихо произносит малышенко. голос звучит нежно, но глаза выдают истинную сущность — они буквально огнём горят, в них ярость животная видна.
— очень, — слова дашеньке трудно даются, но ради любимой она и сейчас оду о любви спеть готова.
а виолетта лишь улыбается, руки под одежду светловолосой запускает, грубо грудь сжимает и по рёбрам ногтями с силой проводит, следы красные оставляя. дашенька только ей принадлежать может, только под ней лежать будет, и только она стоны сладкие слышать может. больше никто не притронется к её даше.
— виолетта, прошу... — тихо шепчет каплан, — не надо, умоляю...
но любимая её не слышит, взгляд испуганный не видит, глаза все похотью заполнились, а руки футболку на две части разрывают, обзор на грудь открывая. дашенька уже плачет, умолять прекратить хочет, но знает, что не поможет. каплан холод чужих рук на бёдрах ощущает, чувствует, как штаны с неё снимают, как ногтями в бедра грубо впиваются.
виолетта быстрым движением ноги трясущиеся раздвигает, сильным ударом метку на теле оставляет и пальцами к кружевному белью прикасается. малышенко влаги не чувствует, ощущается лишь страх, что повис в комнате. но темноволосую ничего не останавливает, она белье, не задумываясь снимает, смотрит в глаза дашеньки, что мольбой наполнены, и улыбается. толчки грубые, криком каплан сопровождаются, но крик не от удовольствия, а от боли. малышенко смеется, будто наслаждается страданиями возлюбленной, а дашенька всё терпит, всё ради любимой.
каплан все настроиться пытается, отвлечься, не ощущать всю ту боль, что причиняет ей малышенко, но просто не может. с каждой минутой крики становятся всё громче, а смех виолетты застревает в ушах, заставляя глаза закрывать и уши затыкать.
— тебе что-то не нравится, милая? — останавливаясь, заботливо произносит виолетта. дашенька встречается с взором глаз любимой, надеется, что всё закончилось, но зря. — неужели я не устраиваю тебя? — малышенко с даши поднимается, яростно на девушку смотрит и ответа ждёт, — отвечай! — срываясь на крик, произносит виолетта.
— любимая, ты меня всем устраиваешь, — каплан пугается, от крика громкого вскакивает, в пятна собственной крови вляпываясь, — прости меня.
малышенко отвечать не собирается, улыбка зловещая на лицо вновь возвращается, а руки к телу дрожащему тянутся. дашенька её любит, но слишком плохо себя ведёт, а за такое нужно наказывать. виолетта дашу спиной к себе разворачивает и руку на шею кладет, лицом в кровать вдавливая. звуки хлопков всю комнату заполняют, каплан губы прикусывает, привкус металла на языке ощущает, но молчит, терпит.
дашеньку любимая сильнее прогнуться заставляет, холодными, словно лёд, руками по жаркому телу водит, ухмыляясь. а каплан всё плачет, желая, чтобы мука эта закончилась побыстрее. грубый толчок из мыслей навязчивых вырывает, вновь на крик срываться заставляет. малышенко девушку не жалеет, темп каждый раз ускоряет, со слёз дашеньки, вечно посмеиваясь, играется и вечно ударяет, куда рука попадает.
— хорошая девочка, — виолетта резко останавливается, одним движением руки полностью укладывая светловолосую на кровать и, нависая прямо у лица, целует девушку в щеку, — на сегодня, пожалуй, хватит.
дашенька молчит, боится даже пошевелиться, ждёт разрешения от любимой, что положение уже сменила и на кровати удобно улеглась.
— принеси другой плед, — указывая на многочисленные следы крови, произносит виолетта.
а каплан слушается, в комнату другую идёт и плед новый приносит, любимую заботливо укрывает и рядом после разрешения виолетты ложится.
— люблю тебя, милая, спокойной ночи, — малышенко дашеньку в лоб нежно целует, по щеке нежно гладит, в глаза с любовью смотрит, а после отворачивается от девушки.
а дашенька всё молчит, от страха и пережитого трясётся, все никак успокоиться не может, слёзы льёт. но на любимую не обижается, она ей всё простит, дашенька же её так любит.