}{}{}{}{}{}{
Когда Артуру наконец свезло, он сам не мог проверить в свою удачу. Да и не верил бы, если бы не был бухим в дрова, и не решился бы, не будь оно так, настолько далеко зайти. Они с Чарльзом отдыхали в тени деревьев после перестрелки и погони, взмыленные как кони и взбудораженные как охотничьи псы. Чувство опасности, недавнего преследования, близости смерти, которой чудом удалось избежать... Всё это пьянило не хуже бурбона, что Артур лакал прямо из бутылки, которую Чарльз использовал, чтобы промыть ему рану. Как всё началось, он, к своей досаде, не смог запомнить. Вроде, он выклянчил у Чарльза возможность заплетающимся языком. Вроде, Чарльз не сразу врубился, что он это всерьёз… И, возможно, отказывать не стал вообще только потому что пожалел раненого пьяного дурака, ищущего способ отвлечься от боли в перевязанной руке. Вроде, Чарльз был в шоке, но так и не улёгшаяся внутренняя встряска взяла своё, и Артур тоже, как ему хотелось думать, своё взял. Большой, красивый, тяжёлый член Чарльза — в руку, а затем в рот. Никогда раньше не отсасывавший мужику, Артур очень старался сделать всё правильно, так, как ему самому бы понравилось. Он лизал, целовал, выше головы прыгал, пробуя взять по-настоящему глубоко. Конечно, давился, и горло саднило, и на глазах выступали слёзы. Слегка выпускал и пробовал, приглушённо мыча, опять, упрямый тупой ублюдок. А Чарльз оказался удивительно тихим, аж настолько, что в его стоны-выдохи приходилось вслушиваться с жадностью и желанием заполучить каждый, будто награду. В какой-то момент он сгрёб в кулак, насколько хватило длины, волосы Артура, и тот от полоснувшего по позвоночнику удовольствия аж содрогнулся — рука-то у Смита оказалось такой же уверенной и твёрдой, как он себе фантазировал... Представлял столько раз, иногда лёжа с ним в одной сраной палатке, кусая изнанку щеки, тихо ненавидя себя... А сейчас — вот оно. Горячий, влажный, пульсирующий хуй Чарльза у него в глотке. Артур и не заметил, как расстегнул собственные штаны, примерно тогда же, когда начал ублажать Чарльза ртом. Как-то фоном чувствовал, как себе дрочит, даже не сомневаясь в том, что иначе бы кончил в штаны, как перевозбуждённый мальчишка, ни разу к себе не притронувшись. — Артур, — произнёс Смит хриплым голосом. Больше слов ему не понадобилось — было ясно, о чём он там хочет предупредить. Подняв на него затуманенный похотью и слезами взгляд, Артур только усерднее заработал ртом. Он не собирался обронить ни капли, но… всё равно переоценил себя, поперхнулся и смог проглотить только часть, остальное же оросило его лицо, каплями позастревало в колючей щетине, в ресницах и даже в волосах. — Блядь… — с досады прорычал Артур, тяжело дыша. Он сам кончил одновременно с Чарльзом, запачкал пальцы и немного штанину. Тёмные золотистые пальцы поймали его подбородок, заставили в благоговении замереть, как оленя перед лицом опасности. Приласкали под подбородком. — Молодец, Артур. Тебе к лицу. …Отпустили. Оставили. Жаль. К лицу, а? Предательский румянец залил это самое лицо, рот сам искривился в сентиментальной усмешке. Хмурый и отстранённый Чарльз быстро привёл себя в порядок и отошёл к костру поворошить угли. А вот Артур Морган себя привести в порядок никак не мог. Не стереть с лица и руки кончу, не подобрать хер, застегнуть штаны и всё это, с чем и дрожащими руками на раз-два справился. Не-а... Настоящий бардак творился у него внутри. Артур чувствовал себя жалким, смеялся над собой, мол, что, выклянчил возможность отсосать и решил, что всё, заполучил его? Не тут-то было. Чарльз остался недоступным, недосягаемым даже после того, что ты учудил. Он ебучий одинокий волк, а ты… Да, тебе, видимо, к лицу сперма. Да ещё и рана заныла, напомнила о себе, хотя до того её будто и вовсе не существовало.}{}{}{}{}{}{
Следующая вылазка их двоих знатно помотала, но оставила в живых, и никто даже не был хоть сколько-то серьёзно ранен. Чарльз сказал: «повезло». А Артур сдержался, чтобы не ответить, что везение у них какое-то слишком своеобразное, дрянное. К вечеру быстро стемнело, да ещё сгустились дождевые тучи. В поисках места для ночлега они набрели на охотничью хижину, нашли её на опушке, и самого хозяина там же, свисающего с дерева в петле. Несмотря на то, что провисел он так явно давно, Чарльз настоял на похоронах. Он сказал: «Никто не хотел бы остаться без могилы.» А Артур сдержался, чтобы не ответить, что всем есть до этого дело только при жизни. Ночью хлынул ливень. Зашуршал по уже начавшим подгнивать ставням как-то даже убаюкивающе, но Артур всё не мог успокоиться даже под его колыбельную. Несмотря на усталость, шальное, мать его, сердце колотилось как ёбнутое, и конечности ныли. Какое-то время Морган наивно пытался винить непривычно мягкую кровать, двуспальную, кстати — на ней без труда поместились они с Чарльзом оба… Судя по фотографии под разбитым стеклом на комоде, бедняга-висельник спал здесь когда-то с супругой, которая, вероятно, ушла от него. Есть люди, которым достаточно и такого, чтоб вздёрнуться, и всё же в глубине души Артур не мог не сочувствовать мужику. Винить кровать стало обречённым делом, когда Морган, в очередной раз перевернувшись на другой бок, вдохнул полной грудью. Чарльз лежал на боку спиной к нему, и запах его волос, иссиня-чёрных в полумраке, мягких и тяжёлых на вид, заставил его подавить стон. Так он и сходил с ума какое-то время, вдыхая запах волос Чарльза, придвинувшись к нему ближе, чем следовало бы. Он не собирался испытывать судьбу, был уверен, что Чарльз уже спит, но… — Чего ты хочешь? — вдруг спросил тот отчётливым, ни разу не сонным голосом. О, чёрт. — Тебя, — тихо от волнения, с тупорылой искренностью ответил Артур, поскольку решил не ходить вокруг до около, как голодная собака. Ему ведь не так давно уже перепало. И кто сказал, что не перепадёт во второй раз?.. Чарльз посмотрел на него из-за плеча из-под полуприкрытых век, выражение его лица было нечитаемым. — И чего именно ты хочешь? Не думай, блядь, долго. Давай, первое, что придёт в голову, это не так уж сложно. — Твой член, — прошептал Морган, взяв Чарльза за тёплое твёрдое плечо, но как-то не решаясь потянуть его на себя и перевернуть на спину. Смит перевернулся сам, его карие глаза показались холодными. Или же всегда были такими. Артур не мог перестать в них смотреть, хоть и говорил… совсем о другом. — Слишком хорошо его помню. Чарльз ещё какое-то время смотрел ему в лицо. Одну мучительную секунду, другую... Перед тем, как вдруг поцеловать. Целовались они жадно, глубоко, исследуя рты друг друга. В какой-то момент Артур застонал в поцелуй, запуская пальцы в волосы Чарльза, которые и впрямь оказались гладкими и тяжёлыми. Ему во второй раз за последнее время было так трудно поверить в свою удачу, как трудно было и не поверить в неё — ощущения-то были слишком настоящими, совсем не как в его грязных смазанных снах. Он разошёлся, пользуясь случаем. Только отстранившись, чтобы перевести дыхание, сразу принялся целовать Чарльза в челюсть, так, что от щетины жгло губы, в ухо, облизывая и кусая мочку, в сильную золотистую шею… Чарльз почти не стонал, но дышал учащённо. Сжал крепко бока Артура, проник руками под рубашку — не ожидавший такого Морган вздрогнул от удовольствия. Ему не так-то много было надо, если подумать, только бы Чарльз не убирал руки, и… — Можно тебя раздеть? — Уж с этим я справлюсь, — Чарльз приподнялся на локте, начав расстёгивать свою рубашку свободной рукой, той, что не покоилась на боку Артура. Артур не выдержал и остановил эту его руку осторожным, но настойчивым прикосновением. — Я знаю, но… можно я? К счастью для него, оказалось можно. Это было каким-то особым удовольствием — раздевать Чарльза, покрывая обнажающиеся взгляду участки тела поцелуями. У Смита была гладкая, хотя и покрытая шрамами, кожа, тёмные вкусные соски, красивая дорожка волос от пупка к лобку. Артур раздевал его чуть ли не с внутренним трепетом, с большим удовольствием, щедрыми ласками, добиваясь время от времени вздохов и стонов. Ну а себя самого скорее небрежно, на скорую руку, только бы поскорее избавиться от одежды. Артур сейчас мало думал о своём теле, даже ноющий подтекающий хер воспринимал как что-то фоновое, не требующее немедленного внимания. И всё же Чарльз огладил его бока, живот и грудь, когда он разделся, заставил дрожать под его прикосновениями. — Хочешь всё взять на себя? — Ага, — Артур поцеловал Чарльза в шею, которую тот, к его удовольствию, сразу подставил, и заглянул ему в глаза с собачьей жалобностью, молча прося об одном только — чтобы Чарльз не стал возражать. Возражений не последовало. Поругиваясь себе под нос от нетерпения, Артур зашарил по скрипучим ящикам прикроватного столика… И нашёл в одном из них какое-то масло, ещё вполне годное, возможно, некогда как раз-таки и использовавшееся вместо смазки. Сойдёт. Ему бы сейчас что угодно скользкое сошло, только бы получить больше Чарльза, настолько, насколько это может быть возможно. Осторожными, ласкающими движениями Артур нанёс смазку на член, который собирался объездить, почти пугающе большой, тяжёлый и влажный от естественной смазки в его ладони. Удовлетворённые полустоны-полувздохи Чарльза заставили его закусить губу, чтобы им не вторить. Забавно, ведь он никогда, кроме последнего случая со Смитом, даже с мужиком не был, и сам с собой не так уж часто игрался с помощью пальцев таким образом, но… сейчас ему было просто необходимо показать Чарльзу, что он готов пойти до конца, не стыдясь ни себя, ни своих желаний, пускай даже откровенно блядских. Артур перекинул ногу через бёдра Чарльза, устроился на нём, заведя руку за спину, чуть выгибаясь при поспешных ласках. Смазанные пальцы, сперва один, а после сразу два, массировали очко, проникали внутрь, готовя, разогревая, дразня — не проезжаясь по простате, поскольку, находясь в этом далеко не самом удобном для этого положении, Артур не смог бы в должной степени изловчиться. В какой-то момент молча наблюдающий за ним Чарльз подал голос. — Можешь повернуться ко мне спиной? Я хочу увидеть больше. Артур покраснел ещё безжалостнее, но сразу послушался, не заставляя ждать ни единой лишней секунды. — И как оно?.. — сквозь стон поинтересовался он с долей самоиронии. Орудуя пальцами в дырке, хлюпающей от смазки, он мало понимал в том, что Чарльз мог бы найти в этом зрелище. Поэтому и спросил. — Видишь что-то интересное? — Да... Твою большую сочную задницу, — невозмутимо ответил Чарльз. Не успел Артур даже обдумать ответ, как вздрогнул и тихонько заскулил, ведь ему прилетело уверенной раскрытой ладонью по ягодице — кровь прилила к коже, пальцы внутри дрогнули, заставив очко сжать их там. — Помедленнее. Чарльз велел, и Артур, конечно, послушался, не без удовольствия, поджав пальцы на ногах, стиснув зубы и понимая, что, возбуждённый так дико, он бы и кончить мог по приказу. Ничего даже с собой не делая. Он закончил мучить свою чувствительную, но голодную до члена дырку только тогда, когда Чарльз сказал ему перестать, и тогда же снова повернулся к нему лицом, устроившись поудобнее. Твердый горячий член стоял так крепко, что оказался промеж его ягодиц, прижимаясь, будто ожидая... Артур опустился на него медленно, дюйм за дюймом себя наполняя, помогая себе рукой и тихонько хныча сквозь зубы. И вправду, блядь, такой крупный… Он прямо-таки давил там, внутри. К нему следовало привыкнуть, и Артур пытался, сходя с ума от давления на простату, поёрзал на пробу и сразу же замер, задыхаясь от удовольствия, странно сочетающегося с дискомфортом. — И-извини, к тебе надо привыкнуть, — признал он, не сумев заглушить стон. Его руки дрожали, лаская сильные бока Чарльза, который тоже был весь напряжён. — Но я… я сейчас попробую… Он не договорил, решил показать вместо того, чтобы рассказывать. Приподняв бёдра, соскользнул с члена наполовину, как вдруг… Тёмные ладони легли на бёдра и надавили сверху, насаживая его на хер, так, что он вскрикнул, увидев перед зажмуренными глазами звёзды. — Чарльз! — бессильно прорычал он, но Смит, застонавший вместе с ним, похоже, не хотел останавливаться на этом… — Иди сюда, — хрипло потребовал он. Его сильные руки теперь держали Моргана за талию, надавливая, склоняя ближе. — Блядь… — выдохнул Артур, всё равно слушаясь, подавшись к Чарльзу и выгнувшись в спине, так, что его грудь, порозовевшая за компанию с лицом и шеей, очутилась прямо перед лицом друга-охотника. Вскоре Артур чуть не забыл, где находится и как его там самого, блядь, зовут. Ощущения были ошеломляющими, интенсивными — он трахал член Чарльза, пока тот лизал и посасывал его соски, заставляя выгибаться навстречу и хныкать. Неудивительно, что он кончил первым, сжав напоследок член внутри. Так хотелось выдохнуть… Уткнуться лицом в широкую, тёплую грудь Чарльза и уснуть на ней. И всё же Артур не мог, да и, на самом деле, совсем не хотел заставлять его ждать, так что сразу, как слез с члена, морщась от ощущения скользкой пустоты внутри, устроился между ног Смита. Он хотел бы взять в рот, как в тот раз, так отчаянно, что мог бы даже забить на то, что этот член только что побывал в его жопе, но что если Чарльз захочет снова поцеловать его?.. С приятно лёгкой, перегретой головой и растроганной ухмылкой, Артур уставился на Чарльза, лицо которого мило покраснело — румянец смотрелся так чертовски хорошо на его тёмной коже… Моргану хватило пару раз провести пальцами вверх-вниз по скользкому от смазки пульсирующему члену, и Чарльз с протяжным стоном излился ему в ладонь. — Молодец, Чарльз, — туповато похвалил его Артур, решивший сказать хоть что-то. Он никогда не был силён в том, чтобы выражать восхищение, но… захотелось хоть как-то. — Ты был… это было… Он вздохнул, подобрал с края кровати какую-то тряпицу и вытер одним её краем свою ладонь, с трудом при этом сдерживаясь от желания слизнуть с неё каплю-другую спермы Чарльза, а затем принялся за его красивый, всё ещё напряжённый мускулистый живот, на который совсем недавно кончил сам. Голова всё ещё кружилась, тело приятно ломило, а задница слабо ныла, но это было по-своему хорошо. Не давало даже на секунду забыть о том, что они только что натворили… — Ты знаешь, я бы мог и сам привести себя в порядок, — устало, но упрямо запротестовал Чарльз. Артур хмыкнул, бережно подбирая последние капли. — Да мне ведь не сложно. Дыхание спёрло, когда Смит тепло улыбнулся в ответ. — Ну… Тогда спасибо?.. Сейчас, вот сейчас… Его можно будет обнять, почувствовать его постепенно выравнивающееся дыхание где-нибудь у шеи, ласкать эти густые блестящие волосы, ощущать тяжесть его руки поперёк живота. Всё, о чём Артур Морган мечтал, так, блядь, близко. Но Чарльз Смит считал иначе. Он перевернулся на бок, отворачиваясь, завернулся в покрывало так, что, даже прижавшись к нему со спины, Артур бы почувствовал между ними преграду, и поставил точку прохладным «доброй ночи, Артур», не оставляя шансов на то, чтобы продолжить начатое. В доме не было холодно, но Артуру вдруг почему-то стало. И даже когда он укрылся одеялом, натянув его до самого носа. Ломота в теле перестала казаться приятной, он вдруг почувствовал себя… грязным. Грязным и очень глупым. С чего бы вообще? Да ещё и ехидный внутренний голос вернулся, будь он проклят. Получил то, чего хотел, Морган? Тогда почему тебе так паршиво? Он твой друг, он верен тебе, он прикроет, если понадобится, вытащит из когтей самой смерти, если придётся, как делал уже не раз — да вот только не хочет тебя, идиота. Либо хочет, но не так, как ты его. Как-то не так. И снова — шорох дождя по оконным рамам, пьянящий запах волос Чарльза. Ебучее отчаяние. Хороший охотник ведь добивает раненую добычу, чтобы не мучилась… А Чарльз всё никак не добьёт.}{}{}{}{}{}{
День спустя Артур в лагере нажрался похлеще Дядюшки, как свинья. Его даже покачивало слегка, и почему-то это напоминало их первый раз с Чарльзом, тот откровенно паршивый, но старательный отсос. Хотелось и повторить, и забыть к чертям собачьим… Сам Чарльз стоял в стороне, в небольшой рощице, совсем один, и, завидев его, Морган сразу же подвалил к нему. — Сми-и-ит, — жалобно прорычал он, ткнув вялым кулаком в крепкую грудь. — Я хотел сказать… Да пошёл ты на хуй. Даже будучи в говно пьяным, Артур заметил, как он помрачнел в ответ. Чарльз не был конфликтным человеком, но съездить по челюсти умел, а Артур… Блядь, он немного даже хотел этого. Подраться с ним. Даже если Чарльз его пьяную тушу опрокинет на землю в два счёта. Только бы прижаться к нему ненадолго… — Прости? — холодно переспросил Чарльз, а Артур печально икнул в ответ. — Я, может, и… Может, я, знаешь… Но у меня, блядь, есть чувства! — начал вываливать он, кривясь от горячи, и не только привкуса не самой лучшей выпивки. — Я не хочу… Точнее, я, блядь, не просто хочу трахаться с тобой, я… хочу тебя обнимать, цело… блядь, целовать тебя, держать за… за руку. А ты-ы… я не понимаю, чего ты-ы-ы хочешь. Не пони… блядь. Теперь Чарльз пялился скорее удивлённо, чем сердито. Артур знал, что выглядит и звучит жалко, но… какая теперь, нахрен, разница, а? — Я не думал, что ты что-то чувствуешь ко мне, а не просто хочешь потрахаться. Ты мог бы сказать мне об этом. — Да... не умею я подбирать слова, чтобы выразить что-то такое… Но я… я показывал… — Было больше похоже на то, что ты слегка одержим моим членом, — сложив руки на груди, иронично подметил Чарльз. А Морган готов был выть от досады. Но только хрипел и ворчал: — Да дело не в нём! Не... Хотя в нём тоже, но… Но я… — он понуро опустил голову, как провинившаяся собака. — Я, блядь, просто идиот. Чарльз тяжело вздохнул. — Тогда мне, блядь, придётся признать, что я тоже, раз уж на то пошло. Перед тем, как он неожиданно обнял Артура, крепко притиснув к себе, Морган успел поднять изумлённый взгляд и заметить улыбку на полных нечестно красивых губах. Тёплые пальцы разослали по его безвольному пьяному телу волны мурашек, начав гладить по затылку. Артур колебался секунду, после которой обнял Чарльза не менее крепко, ответно запустив пальцы в его волосы, губами прижавшись к челюсти. Так они и стояли вдвоём, скрытые от взглядов со стороны лагеря в вечернем сумраке. — И всё-таки ты добил меня, — усмехаясь и прикрывая глаза, пробормотал Артур. Наконец-то.